История фальшивой улыбки

Спустя десять минут копошение на сцене закончилось, и голос учительницы объявил, что на сегодня все приготовления окончены и ребята свободны. Также было сказано о следующей репетиции, о которой будет сообщено через классных руководителей. Все уже давно покинули зал, но к этим всем не относился Даня. Он стоял и что-то обсуждал с кем-то из параллели, а точнее, с какой-то девушкой. Негромкий говор ребят, стоящих за кулисами, нарушил громкий кашель. — Гмх, если твоя туша не окажется рядом со мной через секунду, то я придушу тебя нотными листами. — И голос, пропитанный недовольством и раздражением, разлился по залу. — Прости, мне пора. Я позвоню тебе вечером, тогда и обсудим мелкие нюансы. — Откуда-то из-за кулис прозвучал голос парня, и через мгновение его обладатель стоял рядом с Котовым. — Ну что встал, пошли. Даже договорить не дал, хам, — похлопав по плечу друга, произнёс Даня и, взяв свой рюкзак, направился к выходу. — Это я хам! — вскипел предводитель. — Это у тебя совести нет! Мы тебя ждали сорок ёбанных минут, сорок! А договаривались на пятнадцать минут. — Злость поглотила парня, не давая надежды мирно решить вопрос. Пальцы сами сжались в кулаки. И без того чётко выраженные скулы стали ещё более видны благодаря тому, что все черты лица напряглись. Сильно сжатые губы походили на тонкую атласную ленту светло-розового цвета. — Жень, если ты поссорился со своей девушкой, это ещё не значит, что выплёскивать остатки злобы нужно на друзьях. Я тебя, заметь, не просил меня ждать. Но спасибо, что остались, — спокойно без капли гнева излагал Чернов. После этих слов Котов почувствовал укол совести, которая время от времени просыпалась в душе юноши. — Прости, просто я сегодня весь на нервах. Сначала эта неадекватная Лучинина, потом ссора с Моникой… А-а-а! — В попытке успокоиться, юноша запустил пальцы в русые волосы, и, вроде, это сработало. Спокойствие начало медленно разливаться по венам, подобно сильнодействующему наркотику. Вообще, в последнее время парень практически жил в состоянии тревоги. Это было связано с концом учебного года, а точнее — с окончанием школы и предстоящим поступлением. Но есть и ещё одна причина… Не лучшее состояние друга заметил Даня, который решил не лезть к нему с расспросами и всей остальной чепухой. «Ему итак сейчас не легко», — пронеслось в голове юноши. — Ладно, проехали, — и, заключив товарища в дружеских объятиях, ответил Чернов. — Спасибо за понимание, — похлопав по спине в знак благодарности, произнёс Женя. Эту трогательную сцену улицезрели остальные участники F5, только что подошедшие. Увидев столь редкую картину, Рома не стал упускать шанс подколоть друга. — Итак, Евгений Александрович, согласны или вы взять в жёны или мужья Даниила Арсеньевича? — гласил на весь коридор улыбающийся Милонов. Шутку оценили остальные из банды. Рядом стоящие с Ромой Кирилл и Саша заливались смехом. Даня просто закатил глаза, отметив, что его друзья иногда бывают хуже маленьких детей и творят, что им вздумается. А вот Женя решил подыграть товарищу. Подойдя к шутнику, парень отвесил несильный подзатыльник со словами: «Конечно, согласен, господин Милонов, только если вы будете свидетелем на пару с Кириллом», — и парень перевёл взгляд на хохочущего Дятлова. В миг темноволосый замолчал, пристально смотря на лидера. — А есть такая традиция, что свидетели должны переспать, чтобы у молодожён всё было хорошо. Даня уловил замысел Котова и решил помочь довести задуманное. Опомнившийся Рома ойкнул и почесал место удара. — Эх, ну тогда я согласен. За счастье друга я готов. — И парень стал медленно надвигаться на ничего непонимающего Кирилла, который начал пятиться назад, подобно речному раку. — Иди ко мне, сладкий мой, — с распростёртыми объятиями Рома шёл навстречу к другу. — Эй, эй, эй. Ты чего? Я трахаться с тобой не буду. Отойди от меня. — Схватив портфель, темноволосый побежал в сторону выхода из учебного заведения. — Ну ты куда, сладкий? Мы ещё не закончили. — С этими слова Рома сгрёб в охапку светло-серую кофту, рюкзак и рванул за убегающим силуэтом Кирилла. Оставшиеся ребята хихикнули и тоже последовали примеру друзей — поспешили удалиться из учебного заведения. Как только школьная дверь захлопнулась с привычным тихим звуком, парни оказались во власти царившего на улице апрельского дня. Теплый весенний ветер заключил ребят в свои объятия. Лёгкие дуновения теребили светлые волосы на голове Жени. Солнце посылало на покрытую молодой и нетронутой травой землю свои согревающие лучики, которые Котова заставляли щуриться и морщить нос. Воздух был пропитан ненавязчивым ароматом сирени, росшей на около школьной территории. Наблюдая за размеренной жизнью в городе и за тем, как радуются люди весенним дням и скорому приходу долгожданного лета, Женя находился в расстроенных чувствах. Сейчас его состояние улучшилось. Он посещает школу, проводит время с друзьями и старается жить как и прежде. Но всё это стоило огромных усилий и большого количества времени, чтобы вернуться в привычное русло и продолжить плыть по течению реки, которая называется жизнь. Вся эта городская суета поспособствовала тому, что в голове парня зародился образ высокой светловолосой женщины. Одного только воспоминания об этом человеке хватило для того, чтобы на губах юноши мелькнула улыбка, выражающая собой остатки боли и глубокой депрессии. До сих пор в его глазах отражаются последствия того дня. Они схожи с раненным животным, молящим только о двух вещах: перестать чувствовать всепоглощающую боль, причиной которой является оставленный коварными людьми капкан, или же попасть в объятия смерти и перестать ощущать невыносимые терзания. Но это видят только те, кто смотрит в глубь этих зеркал души. Не зря меланхолию называют черной желчью. Она сжирает человека изнутри, не даёт ему жить счастливой жизнью. Вот и нашего героя она поедала изнутри, подобно паразитирующему червю аскариды. Мыслей в головной коробке вообще не было, и желание к чему-либо не отличалось особой силой. Шедший впереди Рома заметил отстранённость своего друга, поэтому решил вернуть его на землю. — Ну что, мы идём в клуб или нет? — В этот момент парень был похож на маленького мальчика, которого обещали отвести в парк аттракционов, и он выносил мозг своим родителям, которые уже пожалели о своём обещании. — Да, да всё в силе. — Слова сами слетели с губ, но мысль, появившаяся в голове, была противоположной и совсем не связанной с очередной попойкой в компании друзей. Решив, что ему нужно развеяться после всего дерьма, произошедшего за день, Женя заключил, что поход в клуб не помешает его планам. — Ну что, поехали! — Это, скорее, было утверждение, чем вопрос, со стороны Котова. — Ну-у-у, я даже не знаю, Жек. Мне домой надо, начать репетировать композицию для выступления, — заявил Даня и даже не соврал. Ему правда нужно было подготовиться к выступлению, ведь он в дуэте, а подводить напарницу не хотелось. А ещё была вторая очень весомая причина отказаться от предложения, и она заключалась в том, чтобы не видеть в щи пьяных друзей и снова не найти приключений на пятую точку. — С тобой всё ясно, недо-Рахманинов. Так, а остальные? — Какой-то недобрый огонёк загорелся в глазах Жени, пожирающий настоящее нутро парня, надевая на него маску непроницаемости. — Я не упущу случая побухать с друзьями. «Янтарь» или «Light moon»? — прорываясь вперёд и подходя к машине, выпалил Кирилл, увлечённый идеей друга. — Вот, учитесь! Молодец, Кир, я думаю, «Янтарь». Кто-то ещё поедет с нами веселиться или будете тухнуть дома? — Азарт разливался по венам, затуманивая оставшиеся гроши здравомыслия. — Я с вами. Куда же ты без меня собрался тёлочек цеплять? — съехидничал Милонов. — Кого ты цеплять собрался, про Полю забыл? — вернул друга с неба на землю Женя. — Нет, но пофлиртовать можно хотя бы? — Ну хорошо, но потом смотри, а то без яиц останешься. — И друзья громко рассмеялись. — Саш, ты с нами? — не унимаясь, голосил Кирилл. — Придётся. — Ладно, поехали. Садитесь. — Скомандовав друзьям, Котов сел на водительское сидение новенькой Camry GR SPORT. Попрощавшись с уходящим Даней, который был уже в своём мире, парень повернул ключ зажигания и втопил педаль газа до упора. Машина сорвалась с места, оставляя следы шин на дороге. Погода была прекрасной. Природа решила одарить своей благосклонностью людей. Вместо грозы, которую обещали синоптики, на небе ярко светило солнце. Жизнь размеренно протекала в городе. Тишину прервал громкий шум мотора и визг колёс, исходящий от бешено-несущейся машины. Транспортное средство остановилось у входа в ночной клуб «Янтарь». Из машины вышли четыре несовершеннолетних парня. Уверенной походкой они приближались ко входу заведения. — Здравствуйте, Евгений Александрович. Рад вас и ваши друзей видеть в нашем клубе. Проходите, пожалуйста, — вежливо, но уверенно произнёс мужчина в строгом костюме, на котором красовался бейджик, гласивший о роде занятия человека. — Здорова, Игорь, ну, мы пойдём. Привет передай Олегу Анатольевичу, — не соблюдая приличия, Женя обратился к мужчине несмотря на то, что тот явно был взрослее его. Зайдя внутрь помещения, парни оказались в просторном зале, разделённом на две зоны. В первой стояло несколько небольших столиков, застеленных ярко-жёлтыми скатертями. Вокруг столов стояли три-четыре резных стула в той же цветовой гамме, что и столы. Справа от столиков находилась огромная барная стойка, украшенная россыпью настоящего янтаря. Композицию дополняли высокие барные стулья, также инкрустированные камнями. В центре находился танцпол, выложенный янтарной плиткой. Стены в помещение были нежно-желтые. Потолок украшали современные люстры, в форме корней дерева. В клубе также была и ВИП-зона. Она находилась на возвышенности, и несколько ступенек отделяли её от остальной части клуба. Несколько больших чёрных кожаных диванов, украшенных янтарём, стояли полукругом. Большой овальный стол янтарного цвета стоял в центре ВИП-зоны. По бокам диванов росли мини-деревья в хрустальных горшках. Итак, наши герои направились в сторону ВИП-зоны, что, в принципе, не удивительно. Расположившись на диванах, парни решили заказать «попить». — Так, мохито и Мэри для начала? А потом и текилу можно. Оф-и-и-и-циант! — решив, что они будут в себя вливать ближайшие два три часа, Женя завопил на весь клуб. Через несколько минут показалась в отдаление очень красивая девушка, чем-то походившая на модель. Её длинные ноги и огромный бюст наводили и помогали убедиться в том, что она создана для грандиозных показов где-то в Милане и все модельные агентства с руками бы оторвали такой лакомый кусочек, каким она являлась, но по какой-то непонятной причине, девушка работает в ночном клубе. Увидев боковым зрением компанию симпатичных и видимо достаточно богатых парней, официантка взмахнула густой копной блондинистых волос, поправила и без того откровенное декольте и, состроив профессиональную улыбочку, виляя бёдрами, направилась к ВИП-столику. POV Жени: Господи, это что за сбежавшая проститутка из местного борделя. Миссис а-ля вдуй мне здесь и прямо сейчас. Да уж, очередная меркантильная барышня. Кроме моих денег, дорогая Анджела, даже имя какое-то проститутское, тебе от меня ничего не надо. Лучинина в сравнение с этой девушкой, монашкой кажется. Интересно, как бы сидела эта форма на ней? Ей, конечно, далеко до этой официантке, но блузка бы аккуратно выделила её красивую грудь, а юбка бы показала её стройные ножки. СТОООП, а какого это хера я думаю об этой психопатке!!!? Бррр. Конец POV Жени. — Здравствуйте, что вы желаете? — как можно приторней произнесла работница клуба. — Можно 8 шотов и 4 Мэри, Анджела? — в тон девушки ответил Котов, увлечённо гадая, сколько денег было потрачено в силиконовую грудь и огромные губы. POV Жени: Дааа, у Лучининой хотя бы всё настоящее. Надо бы её в соц. сетях найти. Хотя, учитывая, что это Лучинина, там наверно розовые фотки, от которых блевать ванилью хочется. Бляяяядь, опять. И почему я её вспоминаю так, надо выпить, и эта хрень пройдёт. Конец POV Жени. — Да-да, конечно. Сейчас принесу, — кинув в ответ фирменную фразу, и невероятным образом круто развернувшись на огромных каблуках, девушка ретировалась в сторону бара. Как только официантка отошла на достаточно большое расстояние, парней прорвало. — Видел какие формы. Такое ощущения, что они вот-вот и лопнут от силикона. — еле сдерживаясь от порыва смеха, сказал Рома. -– Даа, ты прав, — сгибаясь пополам, с трудом произнёс Котов, и по всей ВИП-зоне раздался звонкий смех парней. Через несколько минут в поле зрения появилась официантка, держа в руках поднос с заказом. Поставив все многообразие алкоголя на стол, девушка бросила напоследок что-то вроде: «Приятного времяпрепровождения» и, покачивая бёдрами в своей обычной манере, удалилась. Взяв в руку один шот с текилой, Женя разом опустошил его, но ожидаемое расслабление не пришло, поэтому следом за первым, второй шот настигла та же участь. Алкоголь разливался по организму, обжигая горло. Но горечь и градусы напитка не принесли желаемого результата. Рой мыслей никуда не хотел покидать столь удобное место, каким являлось растревоженное сознание Котова. Они всё глубже проникали в него и оставляли там свои отпечатки. Прошло уже около часа. К этому времени остальные участники F5 дошли до кондиции, с лёгкостью осушив три бутылки виски, словно это был вовсе не алкоголь. На весь клуб раздавался громкий говор, сменяющийся иногда на заразительный смех парней. — О да, было очень угарно. -заливаясь смехом и одновременно вливая в себя Манхэттен, произнёс Милонов. — Итак, предлагаю повторить. Анджееела! — завопил уже достаточно подвыпивший Кирилл, зовя сексуальную официантку. — Не-не, я пас. Я поеду, — парень замотал головой в знак подтверждения своих слов. Женя наблюдал как его друзья пьянели на глазах, хотя сам он был практически трезвым. Несколько шотов и Мэри не помогли. И парень решил уехать сейчас, чтобы не лицезреть бухих в хлам друзей. — Куда это ты поедешь, никуда не поедешь, — заплетающийся язык давал знать о количестве выпитого алкоголя. Кирилл положил руку на плечо тем самым, усаживая на место, вставшего из-за стола Котова. — Мне что-то не хорошо, я поеду, — убирая руку друга и во второй раз вставая из-за стола, произнёс юноша. Я на машине, а вы себе закажите такси. От вас несёт перегаром за километр. И вашим родителям не понравится, что их чада разъезжают по Москве в драбадан пьяные, — с этими слова фигура предводителя направилась к выходу и через мгновение растворилась за дверьми клуба. — Ну и пусть катится. Он сегодня какой-то странный, — выкрикнул Рома, разом выпивая бокал с коктейлем. Атмосфера клуба пыталась выкинуть из головы находившихся здесь ненужные мысли и заставляла забыть обо всём. Музыка и запах алкоголя, витавший в воздухе, разливались по помещению и наполняли собой каждый уголок и каждого, кто здесь находился. Несмотря на тот факт, что, ссылаясь на часы, которые гласили, что время только перевалило отметку равной шести часам, в клубе было достаточное количество людей. Некоторые сидели парами за столиками, обсуждая что-то и попутно вливали в себя алкоголь, остальные же разбрелись по танцполу, отдаваясь битам музыки, продолжая попытки не напиться в стельку. Или же находились те, кто изливал душу в разговоре с барменом, рассказывая про серую повседневность и свои проблемы, которые иногда на трезвую голову казались пустяками. Во всей этой бочке мёда нашлась ложка дёгтя, ведь полностью расслабится у парней так и не получилось. Ведь через несколько минут, после ухода Жени, раздался звук приближающихся каблуков. И в поле зрения наших мальчиков появились гости, которых никто не ожидал. Грациозной походкой, виляя бёдрами, в сторону парней направились три высокие, красивые, и одетые по-шлюховски девушки. Первая была одета настолько откровенно и вызывающе, что даже местные проститутки постеснялись бы так появиться в общественном месте. Пепельные волосы, едва доходившие до плеч, начиная с затылка и до висков были окрашены в ярко-красный цвет. Мочку уха украшали большие золотые серьги-конго. На пухлых губах красовалась помада, того же оттенка, что и волосы. Зелёный зрачки с вкраплениями голубого выглядывали из-под густо накрашенных ресниц. Одежда скорее больше показывала, чем скрывала. Ярко-малиновый топ открывал обзор на немаленькую грудь, джинсовая юбка, доходившая до середины бёдра, аппетитно обтягивала ягодицы девушки. Ноги скрывались в крупной сетке чёрных колготок. Образ завершали кожаные ботинки в готском стиле. Вторая девушка была одета менее вызывающе, чем первая, но тоже достаточно откровенно. Ярко красный кожаный сарафан обхватывал фигуру девушки, а также открывал обзор на спину, покрытую многочисленными родинками, которых было так много, что они напоминали собой звёзды на ночном небе и вырисовывали узоры, напоминавшие созвездия. Рыжие волосы были заплетены в две объёмных косички. Из макияжа на лице девушке были только красные стрелки и прозрачный блеск для губ. Левое запястье девушки обхватывали старинные часы на коричневом кожаном ремешке, потёртом от времени. Обута Полина была в коричневые туфли с высоким квадратным каблуком. Носы туфель были закруглены, немного потёрты, но это добавляло им изюминку. Эта пара обуви как будто сбежала с полки бутиков Англии пятидесятых годов двадцатого века. Но толстая цепь на передней части давала понять, что к этой старомодной вещи прикасалась рука современных дизайнеров. Но как было сказано выше, компанию парней потревожила трио. И третья участника этого трио явно выделялась на фоне своих подруг. Темные волосы были завиты и касались плеч. Макияж был броский и вызывающий: фигурные черные стрелки придавали взгляду что-то кошачье, из-под длинных ресниц на вас смотрели глаза, отражающие в себе серый цвет дождя, и эти глаза пытались выцепить в вас что-то живое, чтобы это потом растоптать. Неплохая фигура скрывалась под тканью вечернего платья, которое состояло из черного лифа, поддерживающего среднею по размеру грудь. Юбка плотно облегала тело девушки. Начиная от груди и ниже, были вставлены полоски бежевой сеточки, опоясывающие фигуру и открывающие вид на бёдра, живот и талию. Знаменитые туфли от бренда «Mach&Mach» украшали ноги девушки, блестящие ремешки обтягивали их в районе щиколотки. Черный бархат окутывал носики лодочек, а бант, состоящий из тех же ремешков, которые обвивали лодыжку, показывал величественность хозяйки этой пары обуви. Всё было идеально. Создавался образ богатенькой девчушки, хотя это так и есть. Но сюда не вписывалась одна деталь. Она словно ломала весь образ богатой стервы. Этой деталью была подвеска. Серебряная подвеска необычной формы, ну точнее обычной, просто описать достаточно проблематично. Это было что-то вроде креста, но с ажурными краями и острым концом внизу. Ближе к верхней части кулона был инкрустирован мутно-фиолетовый камень в огранке в виде капли. Есть вещи, у которых есть своя история и которые одним своим видов словно активируют кнопку в недрах головного мозга, отвечающую за пережитые эмоции, воспоминания, будоражащие ваше сознание на протяжение всей жизни. Этот кулон являлся не просто драгоценной безделушкой; он был тем не забывающимся моментом и тем эпизодом жизни, которым так дорожит сердце Моники. Где бы ни была девушка, в любом месте, будь то какой-то праздник или же прискорбное событие, она не расставалась с этим моментом её жизни… *** Шаги. Они заполняют собой всё пространство и отдаются эхом по лифтовому холлу. Мгновение. Тишина. Звонок. Ещё мгновение и сквозь железную дверь слышится копошение, а следом и звук открывающихся замков. Она стоит в метре и смотрит в упор разъярённым взглядом серых глаз. Серые глаза — рассвет, пароходная сирена. Её глаза словно поглотили тот самый оттенок неба, отражающий приход нового дня. Дождь, разлука, серый след за винтом бегущей пены. Глаза цвета дождя, такие же свежие, чистые и одновременно холодные, как осенний дождь. Разлука — ужасное слово. Слово, которого настолько много, что оно стоит в воздухе и давит своим присутствием. –Привет. –Привет. Я войду? В ответ на этот вопрос девушка просто развернулась и пошла в глубь квартиры. Хлопок закрывающейся двери, но на этот раз звуки замков были внутри квартиры. Пара шагов, поворот головы. Она, стоящая возле окна и такая напряжённая. Это можно понять по тому, как напряжена её спина и как скрещены на груди руки. — Что случилось? И снова вопрос. Он повис в воздухе, как высоко парившая птица. Мысль о том, что она скажет ничего, а после они обнимутся, начнут целоваться и в итоге переспят, а потом, наконец-то, можно будет и поговорить не о чём, заставляет почувствовать себя героем фильма «День сурка». И так снова и снова. — А тебе интересно? — её голос такой отстранённый, смешанный с неприкрытым сарказмом, что он рушит весь сценарий в голове. –Конечно, Ники, мне интересно. — Не называй меня так! — крик. Болезненный стон. Словно эти слова были материальны и будто ошпарили девушку. Не называй так меня! Понятно? Я сколько раз просила? Не упоминать всё, что связанно с ней? Так сложно? — Это просто имя. Твоё имя, — взгляд глаза в глаза. Непонимание того, что плещется в этих серых очах. Ярость, теперь смешанная с болью. — Меня зовут Моника! Не Ники, не Ника! А Моника! Понятно! — боль, вырывающаяся наружу, вот, что видно. — Успокойся, — шаг навстречу. — Не нужно. Не трогай. Почему ты не отвечал мне? — снова крик. Злоба перехватывает эстафету и показывает себя во всей красе. — Ты серьёзно сейчас? Это всё потому, что не ответил тебе на сраное сообщение? — негодование бушевало на грани злости где-то под рёбрами и грозилось вырваться наружу. — Сраное сообщение?! Их было не одно и не два! Ты даже не знаешь об этом! Тебе плевать на меня! — слёзы хлынули неконтролируемым потоком, и казалось, что плачут не только глаза, а всё тело девушки. –Что? Ты же знаешь, что скоро годовщина и что я сам не свой! И ты меня винишь в том, что не позвонил и не ответил? Блядь. Ты серьёзно? Я приехал к тебе, потому что соскучился и хотел увидеть тебя, — желчь наполнила всё тело юноши. Руки непроизвольно сжались в кулаки, и мозг не воспринимал тот факт, что в одной из них находилась вещь, которая могла испортиться. Я хотел увидеть в тебе поддержку, которой мне так не хватает, а ты только о себе и своих проблемах думаешь. Даже сейчас, устроила истерику, потому что назвал тебя Ники. Пиздец полный. — Ты же знаешь, что я просила не называть так! Я не хочу вспоминать о матери. Я ненавижу её! И ты как никто другой знаешь об этом. О том, как она делает мне больно, своими вечными придирками, ссорами и ложью. Что она только имитирует семейную идиллию, упуская тот факт, что её дочь пыталась покончить с собой. Ей глубоко плевать на меня, папу. И ты знаешь, почему я тут, в этой квартире, а не дома. — Но при этом всём, тебе настолько плохо, что ты ищешь утешения не в разговорах со мной, а в сексе. Мы просто трахаемся и разговариваем не о чём. Ты раскрываешь ноги передо мной, а не свою душу, и это ужасно, — всё плотину прорвало. Эти слова понеслись по течению, которым управляло огромное раздражение. Злость настолько охватила парня, что только когда он высказался, его взгляд упал на его правую руку, сжатую в кулак, из которого сквозь пальцы лилась кровь. Разжав ладонь, он увидел окровавленную подвеску. Весь кулон был в алой жидкости и часть цепочки тоже. — А вот и одна из причин моего прихода. Хотел тебя порадовать. Просто так. Без повода. Но твой сюрприз удивил меня больше. Спасибо большое, — с этими словами он положил на стол подвеску и направился к выходу. Мгновение. И снова пустота. Такая двусмысленная и такая всеобъемлющая. *** — Оооо, девчули, — пьяный голос Кирилла нарушил монотонный говор и смех компании. Вы, как всегда, пре- ойк -красны ойк. Присажи ойк ваетесь, — было видно, что мальчики выпили больше, чем достаточно, чтобы опьянеть. — Ты такая красивая, — проговорил, как можно чётче Кирилл, садившийся на его колени Виолетте. И следующим движение уткнулся носом в её макушку. Ммм ты так вкусно пахнешь, — обнимая девушку под грудью, пролепетал парень. — Приветик. А что вы здесь делаете? — обнимая подсевшую к нему Полю, спросил Рома. — Да так, решили проветриться, а то слишком скучно, — сказала Моника и потянулась к бутылке с виски и шоту, стоящему на пустом месте. На дне стопки лежала долька грейпфрута. Улыбка мелькнула на губах девушки. «Значит, Женя был здесь.» — мысль растекалась в разуме Моники. Ведь, она знала, что только он способен пить обжигающий виски с раздавленным грейпфрутом, придающим напитку свою привычную горечь. Тонкие пальцы обвили холодное стекло, за которым плескалась янтарная жидкость. Лёгким движением кисти, спиртное оказалось внутри девушки. Немного сморщив нос от поступившего в её организм алкоголя, Моника мгновенно наполнила пустой шот и тут же опустошила его. Сразу после девушка пересеклась взглядом с Полей, который выражал полное непонимание происходящего. На это Туманова лишь закатила глаза и устремила взгляд на друзей, которые уже явно были не в себе от количества выпитого. Следующие часы проходили в компании громкого говора и смеха ребят. Шутки, подколы, различные смешные или даже позорные истории были упомянуты и озвучены на суд в их компании. — Зай, я выйду, покурю, — больше утвердительной, чем вопросительной интонацией сказала Виолетта и стала пропихиваться между столом и коленями Кирилла. — Ооо, я с тобой, — и подхватив под талию свою девушку, пошатываясь, парень направился к выходу из бара. Прохлада улицы соприкасалась с разгорячёнными телами молодых людей. Апрельский вечер приветствовал и обнимал ветерком, приносящим едва уловимый аромат цветущих растений. Солнце уже нырнуло за горизонт, и последние его лучи утягивали за собой всю палитру цветов, которая начинается с фиолетового и оканчивается красным. Это был тот самый закат, который люди фотографируют, закат, на фоне которого начинается или же, наоборот, заканчивается чья-то история. Но это всего лишь ежедневная обыденность. Да красивая, но обыденность. Сейчас всё больше и больше людей принимают искренность, настоящую любовь, верность за что-то удивительное и красивое, забывая о том, что это самые обычные чувства, в которых нет ничего немыслимого. Но в современных реалиях тех самых «див» настолько мало, они с каждым днём «вымирают», становятся чем-то ненужным и лишним. Вот какая эта новая эволюция. Дым. Пачка Chesterfield на каменной ограде. И снова дым. Его достаточно для того, чтобы наполнить среднюю по размерам комнату, но он вместо этого растворяется в апрельском воздухе, смешиваясь с другими запахами вечерней улицы. Басы, исходящие из закрытой двери, все равно просачиваются сквозь преграду и достигают своего места назначения. В ушах людей, стоящих в негласной курилке позади клуба, эти звуки отдаются глухими ударами. Ударами, на которым им всё равно. Они заняты более важным делом — вдыханием столь отравляющего яда для их лёгких, но спасительного для чего-то внутреннего, того, что сидит глубоко внутри и заставляет, время от времени, чувствовать эту тупую боль, превращающую нас в депрессивный сгусток. Душа? Да, она! –Ты чего на меня уставился? Уже минут пять всматриваешься, знаешь, стрёмно вообще-то, — носок черного ботинка выводил хитрые узоры по дорожной плитке, а взгляд был сосредоточен на лице стоящего рядом человека. — Та ничего, просто смотрю. А что? — черная прядь волос упала на лоб юноши и проворным движением руки такая «проблема» была решена. Тонкие пальцы то и дело подносили к сухим губам сигарету, позволяя совершить очередную затяжку и впитать текущую часть дыма. И вообще Летти здесь никого, кто бы мог… — Да знаю я, просто Кирь, — слова давались с усилием. Мозг заставлял язык произнести хоть что-нибудь, но между героями стояла тишина. — Я всё понимаю, не переживай, — его руки оглаживали спину девушки и сильно прижимали к себе её тело. Так каждый раз, он говорил тёплые слова, то, что заставляло верить ему беспрекословно, а после в их доказательство обнимал Виолетту. Без слов. Без пошлостей. Только его руки, не позволяющие усомниться во всеми известной фразе: «всё будет хорошо». — Как она? — Стабильно не очень. — Тебя проводить? — Только к тебе. — Пошли. *** Звуки, наполняющие клуб, были настолько различны, что они с лёгкостью заглушают твой внутренний голос. Все они помогают забыться, но их действие не долговременно, к сожалению или же к счастью. Наша компания продолжала отдыхать и во всю веселиться. Девушки танцевали, парни выпивали и тоже отдавались музыке. Пот тонким слоем одевал тела ребят, словно вторая кожа. На раскрасневшихся толи от алкоголя, толи от душного воздуха лицах были видны неподдельные улыбки. Мгновения некой свободы радовали ребят. Но свобода ли это? Моника уже находилась в нужной кондиции, но это не было преградой, скорее наоборот, так что за одним коктейлем следовал ещё один. И так повторялось как на заевшей пластинки. — Фух, тут так жааарко. Я пойду охлажусь, — хихикнув, проговорила девушка, стараясь говорить громче, чтобы друзья услышали, но они были отвлечены совсем другим. Стук каблуков был поглощён оглушительной музыкой. Дойти до выхода было испытанием для героини. Пробираясь через толпы людей, главным было не упасть и не столкнуть кого-нибудь, ведь когда ты пьян, ты и твоё тело это две разные вещи. Вдох и лёгкие заполняются прохладным воздухом. Он проникает в глубины лёгких и становится частью организма. Прохлада апрельского вечера напоминает о себе и отдаётся по всему телу толпами мурашек. Обхватив себя за плечи и немного растирая их, Моника прошла вперёд, в противоположную сторону от входа в клуб. Протянутая к ограде рука пыталась обхватить серый камень, но или же выпитый алкоголь или же длина каблуков стали причиной потери равновесия тела девушки. Моника уже предпринимала попытки ухватиться за что-нибудь и не упасть на землю, как вдруг чьи-то ладони оказались на плечах героини и через несколько секунд Моника уже была в вертикальном положении. — Спасибо тебе, — это всё, что успело вырваться из уст барышни перед тем, как она увидела кто помог ей. Хах, это ты? — И тебе привет, — мягко улыбаясь, сказал голос рядом. Ты не ушиблась? — но протянутая рука мгновенно остановилась и замерла в паре десятков сантиметров от тела, стоящего напротив. — Нет, не ушиблась. О не-не, даже руки свои ко мне не тяни. Брысь. Что ты вообще здесь делаешь? — Ну это отличный клуб, во-первых, чтобы отдохнуть, а во-вторых, чтобы встретить тебя. — Хах, ты следишь за мной? Хоть и Моника была пьяной, но то презрение и насмешка чётко прослеживалась в голосе и во взгляде девушки. — Пока что нет. Но, пожалуй, мне стоит начать. Я… — обладателя столь прекрасного голоса грубо оборвали. — Даже не вздумай, иначе я расскажу родителям и от тебя мокрого места не останется. Ты понял? — и длинный палец упёрся в грудь рядом стоящего парня. — А твоя мама знает, где и с кем ты гуляешь? — не обращая на грубый тон своей собеседницы ответил юноша и попытался взять Монику за руку. Ошарашенный взгляд был послан на того, кто только что упомянул её мать. — Не смей говорить о ней, придурок! — резкое отдёргивание руки казалось разрезало воздух между ними. Закинув на плечо сумочку, Моника поспешила скрыться за дверьми клуба. И уже на последних ступеньках до её слуха доноситься тот самый голос. — Я люблю тебя, — три слова, десять букв, но столько эмоций. И в этот момент девушка исчезает из поле зрения. Взгляд падает на то место, где ещё пару секунд стояла она. Она… такая дерзкая, неприступная, холодная, но такая любимая. Звонок мобильного и его вибрация в кармане заставляют вернуться из несбыточной мечты в реальность. — Алё, Лёх, привет. А ты где? Мы тут с пацанами зависаем, го с нами? — Оо кто-то уже изрядно завис, — парень за столько лет дружбы мог по голосу определить в каком количестве и, что именно помогает его другу зависать. — Присоединяйся к нам, тут Лерка со своей сестрой пришла. Такие цыпочки, — пьяный голос друга раздавался из трубки телефона. — Хах, опять ты за своё, но хорошо я сейчас приеду. Вы на гаражах? — Естес… естественно, — не с первой попытки проговорил юноша. Всё, мы тебя ждём, — и на том конце провода послышались сброшенные гудки. Ох, Вова, Вова. — с ухмылкой произнёс парень. Он уже собирался уйти и направился прочь из клуба ко своим друзьям, но взгляд зацепился за Луну. Белый диск находился высоко в небе и дарил Земле и людям свой холодный свет. Звёзды добавляли пейзажу законченности. Всё выглядело так, как и описывается в старых книжках: лунная ночь, яркие звёзды-светлячки. Всё так, как и должно быть. *** Шоссе. Ночная дорога. То самое светило в небе, на которое устремлён взгляд водителя автомобиля. Тёмные глаза медленно отлипают от небесного объекта и вглядываются в освещённое полотно асфальта, простирающегося в темноту. Пальцы крепко держат руль, настолько крепко, что ещё чуть-чуть и будет слышен хруст тонких костей. На лице, казалось, отсутствовали не то, чтобы эмоции, но и сама жизнь являлась покинутым гостем. Кожа словно впитала цвет Луны. Русые волосы на контрасте с кожей казались ещё светлее и находились в приятном хаусе на голове юноши. В автомобиле стояла звенящая тишина, и было слышно лишь звук колёс, который давал понять, что скорость уже давно превысила метку в сто км/ч. За окном мимо проносились бесконечные леса, дорожные знаки и указатели, которые освещались лишь на мгновение, когда яркий свет фар касался металлического покрытия, а после они вновь отдавались поглощающей темноте ночи. Встречных машин практически не было. Полное одиночество и тишина. Вдруг стрелка спидометра начала приближаться к начальным отметкам. Пейзаж за окном перестал лететь и стал останавливаться. И впереди из ночных сумерек показался дорожный указатель. Кладбище 1,2 км. Скорость была снижена до предела и, проехав знак, машина повернула в указанном направлении. Асфальт сменился грунтовой дорогой. Лес — редкими деревьями. Огни нерегулярных фонарей вовсе исчезли, и единственным источником света выступали фары автомобиля, который врезался в темноту и рассекал её хоть и узким, но мощным световым потоком. Водитель объезжал каждую выбоину и яму на дороге, поэтому мысль о том, что это поездка была далеко не из первых, закладывается и оседает где-то в голове. Через время звук, оставляемый шинами, стих. Автомобиль полностью остановился. Поворот ключа зажигания и единственный свет, исходящий от фар, рассеялся в ночи. Вдох. И очень тяжелый, выдох. Ладони, которые до этого крепко впивались в руль, медленно сползли вниз и легли на колени. Левая рука потянулась к дверной ручке автомобиля, но дёрнуть за неё и отворить дверь почему-то рука не решалась. В голове проносилась только одна мысль. И снова здесь… Салон автомобиля озарился неярким светом, исходящим от экрана смартфона, который послушно доставил одинокое сообщение от абонента «Мама». Как только взгляд парня проскользнул по экрану и зацепился за небольшой текст сообщения, то губы сами сжались в тонкую полоску. Чувство гневного раздражения медленно наполняло клеточки всего тела юноши. Взгляд был уставлен просто прямо, тупо вперёд. В нём не было ничего живого, от него веяло холодом. Холодом, как и от места, в которое приехал герой. Казалось, что не один разумный человек по своей воле не отправится на кладбище после заката солнца. Но он… Ему чрезвычайно требовалась эта поездка. Она, словно спасательный круг для утопающего. А он и был тем самым утопающим. Утопающий в собственной жизни, в собственных мыслях, в собственных чувствах… Тишина. Тихое дыхание лишь дополняет её. Сколько он здесь? Всего несколько минут. Но для него минута равнялась часу, за который внутри пронеслось тучи и тучи раздумий. Часы, за которые разум и сознание унеслись куда-то далеко. Но теперь они вернулись на законное место, и пора сделать то, за чем, собственно, и приехал герой. И снова рука потянулась к двери, но на этот раз успешно справилась с целью. Прохладный ветер подул в лицо парню, раздувая светлые пряди волос на голове и немного путая их между собой. Еле слышный хлопок оповестил о том, что дверца автомобиля захлопнулась, и небольшими, но уверенными шагами юноша направился в сторону ворот кладбища. Наверно, стоило закрыть машину и взять с собой сотовый, но молодой человек столько раз был в этом месте, что был уверен, что кроме его- сумасшедшего, никто не явится сюда в столь поздний час, да и не до этого ему было сейчас. Силуэт человека полностью сливался с мраком, окружающим всё вокруг. Было настолько темно, что казалось, ты идёшь с закрытыми глазами и пытаешься открыть их, но у тебя ничего не получается. И несмотря на всё это, наш герой продолжал уверенно идти вперед. Через несколько секунд шаги стихли, а ещё через мгновение послышался страшный скрип железной воротины. Этот не самый приятный звук разбудил сидевшую на каком-то дереве ворону, которая решила поприветствовать своим карканьем нежданного гостя. Но не скрип ворот, и даже нежданный голос ночной птицы не то, чтобы испугал парня, даже не удивил. И через миг шаги снова стали слышны. Фигура шла между рядов могил, чётко зная свой маршрут, и точно следуя ему. Не было никакого волнения, трепета, беспокойства, а тем более страха. Какой может быть страх? О чём вы? Если ты идёшь к любимому человеку. Человеку, без которого тебе очень сложно и в котором ты ищешь поддержку. И что-что это человек на кладбище?! Это лишь усиливает осознание того, что его нет. Осознание того, что он больше не рядом. А всё это заставляет разжигаться очередную порцию боли, заставляет сдирать с только затянувшихся ран кровавую корку, на появление которой было затрачено столько сил и времени… А мимолётное осмысление реальности и рушит ту самую корку, под которой зияет открытая рана, неспособная уже, наверно, зарасти. Пройдя определённое количество шагов, известное только самому юноши, он повернул налево, погружаясь во мглу, всё дальше уходя от входа. Сердце парня билось как в последний раз. Пульс усиливался с каждым шагом, приближающим его к нужному месту. И вот рука устремилась в непроглядную темень и с первого раза нащупала ограду. Двинув в сторону задвижку, на которую закрывалась калитка, фигура вошла на небольшой участочек. Подойдя к могиле и вынув маленькую лампадку, затерявшуюся среди зелени клумбы, молодой человек открыл и с помощью зажигалки, валяющейся в кармане, зажёг её. Крохотный огонёк зеленого цвета утопал в той огромной и черной мгле, которой он был окружён. Двинувшись вперёд, силуэт преподнёс лампадку к надгробному памятнику, на котором были выгравированы… Островская Юлия Андреевна. 10.09.1983- 11.12.2019 Любим. Скорбим. С этого камня прямо на героя смотрела женщина средних лет. Её светлые, блондинистые волосы были заплетены в колосок и покоились на ничем неприкрытом плече. Свет в голубых глазах был навсегда запечатлен и будто проникал сквозь фотографию. Пухлые губы навсегда застыли в лучезарной улыбке. Женщина походила на ангела, который словно по ошибке побывал на грешной земле, но всё же попал обратно в райские сады. — Ты всегда любила зелёный. Ты говорила, что это цвет чего-то нового, прекрасного, что доброта выражается оттенками зеленого. Растения поэтому и зелёные. Это маленькие духи, которые излучают добро своей зелёной окраской. А ещё… Ты говорила… Это цвет возрождения… И что обязательно крохотный росточек возродиться после своей гибели… Так почему?! Почему ты там?! Почему ты в этой холодной земле?!!! Почему ты тоже не можешь возродиться, как этот грёбанный росток, до которого мне дела нет! Почему я тут один, без тебя? Господи, мне так не хватает тебя! Я безумно по тебе скучаю. Блядь прошло почти полтора года, а мне хочется выть от этой сжигающей изнутри боли. Боли, которая разрывает моё сердце на тысячи кусков и от которой нет обезболивающего. А искал ли я его? Нет, нет и сотни раз нет. Я не могу и не хочу тебя забывать. От одной этой мысли всё моё нутро выворачивает. Я одного не могу уложить в голове. Почему ты?! Ты не могла ничего плохого сделать. Это всё тот ублюдок. Пусть захлебнется кровью всех тех, которых он убрал со своего пути. Пусть его душа горит синем пламенем в аду. Если я бы только знал, кто это… Он бы уже давно гнил под землёй, — яростный голос раздавался в ночной тишине. Слёзы катились из глаз, не прекращаясь. Юноша упал на колени. Всё его тело неимоверно трясло, словно било током. Током, проходящим через всё тело и заставляющим каждую мышцу напрячься. Неизвестно сколько прошло времени, после которого парень относительно пришёл в себя. Мокрые дорожки на щеках высохли, и кожу на щеках будто стянуло плёнкой, но это было так неважно сейчас… — Вообще, я хотел поговорить с тобой. Прошу, выслушай меня…- ответом на просьбу героя была зловещая тишина. Спасибо тебе. Знаешь, я понял одно, что я особо и не кому не нужен. О родителях я вообще молчу. Ты их знаешь. Постоянно на вечных заседаниях и советах. Да как они не могут понять, что мне нужны не их деньги, а они сами. Их любовь, искренняя забота, которая не выражается пополнением баланса на кредитке, их поддержка, которой мне так не хватает… А друзья? Хах, да они есть. Я искренне благодарен им за всё, что они сделали для меня. Но в последнее время я не чувствую той былой связи между нами. Она словно потихоньку угасает, и мне страшно от этого. Я не могу и их потерять… Даже с Ромой у нас не так, как было. Да, у нас у обоих отношения, но как будто это не единственная причина отдаления… Как будто есть что-то ещё, отталкивающее нас друг от друга. Хах, если говорить об отношениях, точнее о том, как я её ебу. Прости, пожалуйста, за эту формулировку, но как по-другому?! Так и есть, мы просто время от времени с ней трахаемся и всё. Нам даже поговорить не о чем иногда. А её всё устраивает! Как будто, так и надо. А меня убивает это молчание. Я всем тело ощущаю, как оно на меня давит. Я… я не знаю, что делать. Я запутался… Ещё и эта Лучинина. Та ещё стерва. Как она меня раздражает, ты не можешь себе представить! А главное, что я в последнее время о ней и думаю. Ловлю себя на мысли, что в данный момент представляю её, и это бесит в двойне, — громко фыркнув, парень выдохнул. Казалось, что всё это он произнёс на одном дыхании. Без пауз. Без остановок. Сердце вроде бы наконец стало биться в нормальном темпе. Невидимый камень, где-то там внутри, словно испарился. Дышать стало легче, что ли? Взгляд юноши устремился на фотографию. И снова что-то очень больное внутри сжалось в комок… — Спасибо тебе и я люблю тебя. Очень, — пальцы коснулись холодного камня и провели там, где была щека женщины. Спи спокойно. Не переживай за меня, у меня всё будет хорошо. Надеюсь, — тихий шепот. И самое главное, я приложу все силы, чтобы найти это ублюдка и предоставить его на корм червям. Парень поднялся с колен и направился к выходу. Закрыв за собой калитку и уже почти развернувшись, чтобы пойти в сторону ворот, взгляд герой зацепился за зелёную лампадку. Небольшая улыбка коснулась губ молодого человека. — Ты всегда была, как этот огонёк. Такая светлая и чистая среди остальной грязи и тьмы. И развернувшись, парень побрёл в обратную сторону. Через считанные мгновения показались те самые ворота, через которые он заходил… Сколько часов назад? Два, три, четыре? А ощущается будто бы прошло пару минут. И снова открытие воротины сопровождается скрипом, но на это раз вороны не было слышно. — Улетела, — подумал юноша. Прикрыв за собой ворота, молодой человек последовал к месту нахождения своего автомобиля. Тихонько открыв дверь, он сел в салон, но не спешил заводить машину. И снова глаза были устремлены куда-то в даль, но сейчас в них плескалось что-то, что нельзя описать словами, не передать кистью. Сама жизнь? — Я люблю тебя, — простые слова, в которых заложено нечто огромное и очень важное для него. То, без чего он не может жить. Выйдя из транса, парень повернул ключ зажигания и салон осветился несколькими лампами, излучающие холодный белый свет. Нога плавно нажала на педаль и автомобиль тронулся, оставляя позади себя небольшие пылевые облака и того, кто был очень дорог его владельцу. Ночная дорога. Что может быть лучше? Только ты и простирающееся из неоткуда полотно асфальта. В очередной раз стрелка спидометра была за отметкой в сто километров в час. Но в данный момент некое чувство окрылённости завладело телом и сознанием парня. Хотелось мчаться вперёд и не обращать внимания на всё остальное. *** — Я люблю тебя — это последнее, что долетело до Моники перед тем, как закрылась дверь. — Что, это олух любит меня? Хаха, очень смешно. Как это жалко. Фу, мерзость. Так ещё этот идиот её упомянул, ненавижу. Как он вообще смеет говорить и напоминать мне о ней?! — негодование и острая фаза ярости накатили одновременно девушку, которая всеми силами пыталась дойти до вип-зала. Выпитый алкоголь давал о себе знать, и походка героини явно показывала это. Спустя время и нескольких столкновений с людьми, отдыхающими в клубе, Моника смогла добраться до барной стойки, за которой ловко орудовал достаточно симпатичный молодой бармен. — Приветик, ойк, — помахав пальчиками, поздоровалась Туманова. — Приветствую вас, миледи, — улыбаясь, ответил парень. — Будь добр, сделай одно дайкири. — Всё, что угодно для такой красивой девушки, — и развернувшись к бару, юноша стал смешивать в бокал из разных бутылок различный алкоголь. И через несколько секунд у него в руках оказался готовый коктейль, который он протянул Монике. — Прошу, наслаждайтесь. Как только трубочка оказалась во рту, и девушка сделала первый глоток, она почувствовала знакомую горечь. Ту горечь, которую любил Женя. Грейпфрут. Ведь она не просила именно этот рецепт коктейля, но именно его она сейчас и пьёт. — Это что-то должно значить. Не просто так он снова появляется у меня в мыслях, -внутренний голос твердил про какие-то знаки. И не то, чтобы Моника верила в судьбу, но в это мгновение ей захотелось последовать данному совпадению. И поэтому допив свой дайкири, она попросила бармена дать бутылку виски и рассчитать её. — Всё, оплата прошла. Хорошего вам вечера. — Спасибо и вам, — спустившись с барного стула, девушка нацелилась на выход из помещения. Пройдя мимо своих друзей, Моника даже не удосужилась попрощаться с ними, ведь целиком и полностью была уже в квартире Жени. Выйдя из клуба, героиня попыталась достать сотовый, и со второго раза она справилась с задачей. Вызвав такси, Туманова стала ждать автомобиль и представлять совместную ночь с любимым. Она представляла его руки на своём теле, вкус его губ на своих. Его член, движущийся внутри неё и доставляющий ей нереальное удовольствие. Между ног стало приятно потягивать и ныть. Лёгкое возбуждение прошлось от груди до кончиков пальцев. Желание ощущать его член в себя усиливалось с каждой минутой ожидания. Она стала зависима от секса с ним. Ей никто не нужен был кроме него. Только он заставлял её бельё мокнуть от одной мысли о себе. Она чувствовала себя только его. Только он мог делать всё, что ему заблагорассудиться. Связать её, выпороть её, взять когда и где угодно. Из-за возникающих картинок в разуме, Моника не сразу увидела приехавшую машину. А как только заметила, то мгновенно пошла к ней. — Краснопролетарская, 7. — Хорошо. *** — Эх, опять мест свободных нет. Придётся в подземке парковаться, — проезжая уже второй круг вокруг дома, размышлял Женя. Ну ладно, поехали, — машина повернула в сторону подземного гаража и остановилась возле шлагбаума. Приложив ключ-карту, тем самым освобождая себе путь на парковку, парень проехал вниз на минус первый этаж паркинга, и миновав несколько стоящих машин, повернул и на парковочное место Б 7. Заглушив машину, Женя уже собирался выйти из неё, как вспомнил про телефон, лежащий в подстаканике. Забрав смартфон, он был готов выйти из машины, но на экране высветился текст сообщения. Абонент Мама: «Женя, мы летим сегодня ночью в Питер по работе. Будем на связи. Целуем.» Складывалось впечатление, что «целуем» было здесь лишим, но из-за вежливости или потому что так надо, мама так и написала. Пустота опять появилась в душе Евгения. А хотя, он предполагал такой исход событий. Чтобы родители были дома, а особенно у него в квартире — это восьмое чудо света. Что-то из области фантастики. Поэтому выйдя из машины и поставив её на сигнализацию, кое не требовалась, ведь это была частная парковка и тут на каждом углу камеры, но это было вроде привычки, а привычкам не изменяют, парень направился в сторону выхода. Зайдя в подъезд и выждав лифт, юноша нажал кнопку 18 этажа. Двери лифта закрылись, и он стал тихо подниматься вверх. Спустя минуту, кабинка остановилась на нужном этаже, и герой вышел из неё и направился к двери своей квартиры. Уже ночь. На улицах давно зажглись фонари, заливающие всё вокруг себя мягким светом. Дорога, ведущая к дому, окрашивается в желтый от фар, проезжающих мимо машин. А небольшая часть леса, что видна из окна, на этом фоне, становится ещё темнее. Люди забегают в магазины, а после спешат домой, чтобы порадовать своих домочадцев. Женя безучастно смотрел на это через окно. Мыслями он был погружён в воспоминания о своей крестной, которую, кажется, любил, даже больше, чем родителей. В её же комнате, он сейчас и находился. Светлая и просторная, все как она любила. Парень до сих пор хранит вещи так, как она их оставила в последний раз. Её расчёска покоилась на прикроватной тумбе. Она сохранила запах волос. Часть документов лежали на письменном столе, и их стоило выбросить, ведь они уже не несут никакого юридического веса, но у Жени просто не поднимается рука выбросить что-то из этой комнаты. Даже пыль, скопившаяся почти за два года, покойно лежит на мебели. Поэтому, после случившегося, он никому и никогда не разрешал входить в это помещение. Его родители когда-то хотели переделать эту комнату, полагая, что это поможет отпустить Жене прошлое, но парень воспротивился этому так яро, что начал грозиться уйти из дома или лишить себя жизни. Родители не восприняли эти слова должным образом поначалу, но, замечая, как глубоко и болезненно их мальчик переживает, оставили комнату в первоначальном виде. И с тех пор не посещали её, дабы не бередить Женину душу. А после и вовсе оставили сыну эту кварту, посчитав его, достаточно взрослым, для самостоятельной жизни. И лишь иногда заглядывали в гости. Но это увы было редко. Сам Женя заходил в комнату крестной редко, но если такое и случалось, то был он в исключительно паршивом настроении. Чаще всего юноша садился на кровать, заправленную белым покрывалом, с серебряным вышивками, и подолгу рассказывал о том, что его тревожило, заливаясь слезами. Ни родителям, ни друзьям Женя не мог так довериться или испытать той привязанности, которая раньше была для его души радостным объятием, а теперь мрачной пустотой в сердце. После того как все было высказано, герой на миг забывал и ждал теплого слова и мудрого совета, как бывало это в детстве. Тогда он часто жаловался о ссорах с родителями и спрашивал, что ему делать. Он ловил каждое сказанное ею слово. Но крестной больше нет, как и рассудительных наставлений и авторитетного слова, которое могло и приструнить непоседливого мальчика и помочь ему с душевными терзаниями. Осталась лишь комната, как последнее материальное воспоминание, за которое Женя отчаянно цеплялся. Войти сюда кому-то постороннему, сродни открыть Женину душу, а этого допустить никак нельзя — слишком больно и страшно. Но сейчас, после личного визита к крёстной, Женя не понимал почему он сидит на подоконнике в этой комнате. Просто какое-то желание внутри было сильнее обычных устоев. Поэтому он здесь… Сидит и вспоминает крупицы счастливой жизни до этого страшного дня. Мысли его были прерваны долгим звонком в дверь. Погруженный в себя он не сразу услышал звонок, но опомнившись поторопился к двери. — Кого это привело в такое время? — риторический вопрос витал в голове парня. Заглянув в глазок, он тут же ответил для себя на этот вопрос, а после открыл дверь. В коридор ввалилась Моника и наверно упала бы, если не Женя, который вовремя схватил её за талию. Пустая бутылка, находившаяся в руке девушки, выпала из её хватки и с глухим шумом упала на мягкий ковёр. — Ты, что, пьяна? — раздражение и недовольство в голосе молодого человека не смутили затуманенное алкоголем сознание девушки. Оно было занято окончанием выстраивания плана соблазнения парня, который был разработан ещё в такси. А разум предвкушал бурную ночь. Пора было осуществлять задуманное, поэтому девушка стала пошло прижиматься к телу Котова. — Прекрати ко мне жаться. Моника, я сегодня не в настроении, — и развернувшись в другую сторону, молодой человек уже собрался покинуть прихожую. Но не тут-то было. Хитрый и грязный план Тумановой начал действовать, и пока она не осуществит его, она не успокоиться. — Да брось ты — шутливо отозвалась Моника. Она видела, что её парень не настроен на проведение той ночи, о которой всю дорогу от клуба до его квартиры думала она. Это определенно надо было исправить. — Женечка, неужели ты совсем меня не хочешь — Моника была ниже Жени и уровень её губ приходился на шею Жени, поэтому каждое слово опаляло горячим дыханием кожу, вызывая волны мурашек, которые пламенем охватывали все Женино тело. Тонкие пальцы стали массировать широкие плечи Евгения. — А я так по тебе соскучилась, — на этой фразе Моника ещё чуть приблизилась к шее парня, поэтому каждое её слово, казалось поцелуем. Я дам тебе то, что точно отвлечет тебя от плохих мыслей — девушка провела ногтями по коже от шеи до лопаток. Внутри себя Моника уже ликовала, она чувствовала реакцию Жени, как реагирует его тело. Разумеется, иного и быть не могло, это не первая их близость, и Туманова уже точно знала, каким образом разжечь в парне пламя страсти и желания. — Моника, ты меня начинаешь бесить. Я же сказал, что не в настроение, — в моменты злости и возбуждения взгляд Жени становился жестким и палящим, и когда он перевёл его на Монику, она чувствовала, как сладко сжималось все внутри. Как внутреннее желание накрывало её. Так и сейчас, глядя в его глаза она совсем лишалась ощущения мира и происходящего. Всё её тело захватила страсть. После произошло нечто неожиданное, но очень приятное. Юноша переместил свою руку на загривок партнерши и сжал волосы, запрокидывая её голову. Второй рукой он сдавил ей горло, не так сильно, чтобы девушка не могла дышать, но в достаточной мере, ощутимо и возбуждающе. — Я смотрю, ты всё не отстаёшь от меня, — он опалил её ухо дыханием. Что ж, за непослушание нужно наказывать, — злобная ухмылка коснулась губ Жени и расплылась на них. Моника, будто под гипнозом, подчинялась каждому действию со стороны юноши. Он подхватил её на руки. Она обвила ногами его поясницу и остро ощутила, что её надежды на страстную ночь исполняются в полной мере. Те несколько мгновений, пока Женя нёс её, были наполнены жалящими поцелуями, которые будоражили желание, заставляли хотеть большего. Моника томно застонала от горячих губ любимого. Котов сжал её ягодицы. Ему начинало нравиться всё происходящее. Нравиться то, как Моника без задних мыслей отдаётся ему и то, что он имеет власть над этой девушкой. Он утробно зарычал ей в шею, вдыхая её аромат. Партнёрша только сильнее вжалась в него. Туманова обожала такого Женю, когда его обуревает неутолимая жажда наслаждения. Невозможно было сопротивляться такому напору, и она сдавалась. Её утягивало в знойное марево вожделения. Женя зашёл в свою комнату, отпуская Монику. Та чуть пошатнулась, то ли от выпитого алкоголя, то ли от возбуждения, которое заливало ножки такой легкостью, что стоять без помощи постороннего было невозможно. Поэтому Жене пришлось схватить за предплечья и повести её в сторону кровати, мягко отпуская девушку на колени перед собой. Сев на край, юноша заглянул ей в глаза. Они потемнели от чувств, кипевших в ней, и единственное, что можно было в них прочесть — это решительное стремление доставить удовольствие. Без лишних слов, понимая намерение Жени, Моника покрывала поцелуями возбуждение парня через ткань спортивок. Это было несомненно приятно, но не могло принести того облегчения, которого хотелось парню. — Дразнить меня вздумала — охрипшим, низким голосом сказал юноша и дёрнул Монику за волосы на затылке. — Ну может чуть-чуть… — кажется, Моника хотела что-то ещё добавить, но её лишили такой возможности. Женя быстро расправился с завяской на спортивках и, намотав локоны партнерши на руку, вынудил её действовать намного активнее. Управляя головой девушки, парень вдалбливал свой член в послушный рот. Такие действия заводили всех участников, хотя в большей степени Женю. Всё же для Моники это должно было быть наказанием. Хотя она это действо таковым не назвала бы. У девушки на глазах выступили слёзы, дышать было сложно, челюсть слегка сводило, но это даже доставляло некое неповторимое наслаждение. Участившееся дыхание и тихие стоны, которые Женя старался подавить, указывали на то, что парень близок к разрядке. Но это было бы слишком просто, а Моника не была ещё в полной мере наказана. — Думаю нам пора перейти к главному, — сказал Женя, отпуская девчонку. Как ты считаешь? — на этот вопрос явно не требовался ответ, да и не в состоянии сейчас была Моника внятно ответить. Она только кивнула, но Женя, мельком повернувшийся к девушке, был удовлетворен положительной реакцией. Моника была так возбуждена: щеки её разрумянились, взгляд поплыл, низ живота горел, тянул и требовал ласок. Она хотела продолжения этой страсти и то, что будет дальше заставляло её тело воспламениться, а сознание окончательно задурманиться. Женя встал, надевая штаны, и помог подняться Монике. Острыми поцелуями Котов покрывал её губы, шею, проводил рукой вдоль позвоночника, оглаживая задницу Моники. Женя вырывал каждым своим действием стоны. Его касания наслаждением охватывали всё существо девушки, он сжимал и гладил податливое тело в его руках. Юноша снял всю одежду с Моники, теперь девушка была совершенно открыта для него. — Же… Женя — Моника задыхалась. Они будто оказались в аду — раскаленном, порочном месте, где единственным видимым сходом было отдать греху. Прошу тебя… Евгений знал, о чём его просят, и сам себе признавался, что ожидание кульминационных действий, истомило и его, но нельзя было так просто кончить. Нельзя забывать, что это расплата Моника за плохое поведение и неподчинение, и она ещё не закончена. — Перевернись на живот и обопрись на колени, — приказал молодой человек и с этими словами отошёл к комоду, доставая с самой нижней полки плеть. Это приспособление состояло из кожаной продолговатой ручки и свисающим с одно конца множеством кожаных лент. Он перевел взгляд на Монику, — та лежала опустил голову и задрав бёдра кверху, тяжело дыша, — и удостоверившись в правильном положении девушки, вновь с загоревшимся желанием направился к ней, стягивая с себя одежду. — Ты должна будешь выдержать пятнадцать ударов, каждый удар считай в слух — подытожил юноша и одной рукой любовно огладил ягодицы, а другой свободной рукой сжал бедро, фиксируя Монику. — Итак, начнём. — Ай, один, — жгучая боль расплылась по ягодицам девушки, оставляя после себя красную полосу. Ай, два. Дыхание сбивалось от ударов и возбуждения. Три… Всё происходящее дальше Моника смутно запомнит, ведь, то жгучее наслаждение, которое будет приносить ей каждый удар, поглотит её без остатка. Стоны, громкие и надрывные, уже не подвластные контролю, будут вырываться с каждым опусканием плетки на раскрасневшееся место. С пятнадцатым ударом у Жени, стойко сдерживающего свою страсть, смело все тормоза. Голос разума замолк, и всё его тело покорилось желанию получить удовольствие. Взяв за талию девушку, Женя резко вставил член во влажную плоть. Движение было настолько резким, но между тем, до одурения приятным, что героиня со стоном прогнулась. Её руки жадно цеплялись за простыни, царапали лёгкую ткань. Стоны наслаждения вырывались откуда-то из глубины тела Моники и эхом проносились по комнате. Серые глаза были прикрыты. Фрикции со стороны юноши усиливались. Он вбивался в Монику, которая потерялась в смеси неги и эйфории, и была на грани возбуждения. Собственная смазка стекала ручейками по бёдрам Тумановой. Хлопками отдавалось каждое движение Жени. Стоны, похожие на крики, наполняли комнату. Жар, упоение долгожданным экстазом, грубые ласки, томные поцелуи, пик наслаждения… Оргазм накрыл любовников одновременно. Девушка могла лишь тихо мычать, ведь отчаянные крики привели к небольшой потере голоса. Её сбившееся дыхание пыталось прийти в норму после такого… — Этого ты добивалась, — охрипшим голосом спросил парень, выйдя из девушки и поглаживая её по голове. — Угу, — чуть слышно подала голос Моника и заворочилась под боком Жени, теснее вжимаясь в него. И ты сделал даже больше, чем я ожидала, — довольная улыбка расплылась по личику Тумановой. Она походила на кота, который утащил банку сметаны и, сидя под столом, лакал вкусное лакомство. И теперь уставшая, но довольная, героиня придвинулась ближе к Котову, и через несколько минут парень услышал тихое сопение. Теперь же сладкое послевкусие после бурного секса разбавилось резким отвращение к себе и к девушке. — И опять я повёлся на это. Дурак! А завтра она даже не вспомнит, почему мы поругались, — глядя на рядом спящую Монику, Женя крутил у себя в голове эти мысли. Было тошно от себя, от того, что он элементарно не мог держать член в штанах, и то, что он, как мальчишка, в период полового созревания, набрасывался на готовое для акта тело. Он не мог назвать их периодические встречи для траха полноценными отношениями, ведь… Ведь отношения — это союз близких по духу людей. Людей, живущих друг для друга. Людей, готовых на всё ради своей половинки. А готова Моника ради него на всё? Если под всё подразумевается секс, то без сомнений. А если, что-то, кроме этого, что-то внутреннее, искреннее… Не думаю. А я? Я бы смог ради неё пойти на жертвы? Возможно… В конце концов она была рядом в трудные периоды жизни. Но на всё ли я готов ради неё? Ответ, прозвучавший где-то внутри, немного ужаснул юношу… Аккуратно освободившись от кольца рук Тумановой, которое обвивало его в районе рёбер, Котов поднялся с постели, натянув трусы, побрёл на кухню. Темноту разрезал лишь свет от электронных часов на полке шкафа. Расплывчатые поначалу пятна стали приобретать очертания цифр и в конечном итоге герой улицезрел полную картину. 2:37 гласили часы. Осознание того, что завтра выходные грело душу. Можно было поспать подольше на часок другой. С этой думой парень осушил полный стакан воды со льдом и пошёл в сторону ванной. Сбросив единственную одежду, которой было нижнее бельё, Женя открыл створки душевой кабинки и вошёл за дверцы. Прохладные струи воды касались гладкого рельефа кожи и стекали по нему, оставляя за собой мокрые дорожки. Спина, до этого будучи напряжённой, под воздействием расслабляющих капель воды, медленно обволакивающих тело юноши, обмякла, и парень сполз и осел на кафель. Растревоженное сознание, словно пчелиный улей, в который влез медведь, желающий полакомиться чудесным лакомством, пыталось прийти в рамки нормы. Глубокий вдох, задержка дыхания. Проверенная тактика, которая никогда не подводила. Вот и в этом случае парень снова прибег к излюбленной методике. Глаза закрылись, дыхание остановилось. В первые секунды появляется неописуемое чувство, как будто наступает облегчение, которое простирается по всему телу. Но после организм требует вдоха, куска драгоценного кислорода. Все внутренности начинают как будто давить на тебя изнутри, крича о том, чтобы ты совершил это проклятый вдох. И с каждой секундой эта потребность возрастает в геометрической прогрессии. В такие моменты ты понимаешь, что полностью зависим от обычного соединения двух атомов, ты его раб, который погибнет, если всего лишь лишится его хотя бы на пару минут. Прошло уже около трёх минут, а глаза Жени были плотно закрыты, и грудная клетка не поднималась… Кислорода осталось так мало в организме и его запасы почти иссякли, что юноша вот-вот впадёт в обморок, но он продолжал упорно стоять на своё и не давал проникнуть воздуху в лёгкие. И за секунду до отключки, глаза герой резко распахнулись, и он совершил глубокий и шумный вдох. Потом ещё и ещё один. Дыхание стабилизировалось, и мысли в голове тоже. Чёрное полотенце обвивало тело Жени чуть ниже торса. Мокрый пряди светлых волос свисали сосульками на лоб молодого человека. Опёршись ладонями в столешницу, Котов пытался разглядеть в зеркале… А что? Что он пытался увидеть? Кто этот человек, который взирает на него с той стороны зеркала? Это он? Хах, нет. Это точно не он. По крайней мере не настоящий Евгений Котов. Как будто это была лишь внешняя оболочка, а внутреннее наполнение давно выбросили. Пустота. Полость внутри… Ровно три минуты и ловким движением руки зубная щётка оказалась в стакане, продолжая пребывать в гордом одиночестве. Едва уловимый запах мяты исходил от парня. Мята и лимон — любимый вкус пасты. Как-то раз, ещё в детстве, крёстная одолжила Жене свою пасту, ведь собственная у мальчика закончилась не вовремя. И с тех пор его дыхание разит только этим сочетанием запахов. Аккуратно зайдя в комнату за нижним бельём и домашними штанами, юноша прикрыл дверь в свою спальню и направился в сторону кухни. Спать сейчас в одной кровати с Моникой ему крайне не хотелось. Почему? Он и сам не знает, просто понимает, что не горит желанием делить спальное ложе, а тем более проснуться вместе. Как только герой оказался на кухне, он сразу же открыл окно, дабы проветрить и тем самым избавиться от стойкого запаха алкоголя, смешанного с женскими духами. А после Котов проследовал в коридор, чтобы забрать пустую бутылку, нежданно появившуюся, как и её хозяйка. А также был захвачен телефон. Выкинув стеклянный пузырь в урну и устроившись поудобнее на широком диване, герой взял в руки телефон и решил позалипать в нём. Зайдя в популярный мессенджер, взгляду юноши предоставилось оповещение, которое гласило о публикации новых фотографий. Виолетта Исаева опубликовала пять новых записей. Женя редко заходил в профили девушек своих друзей, дабы не давать почву для ревности, но сейчас любопытство взяло контроль в свои лапы и, перейдя по ссылке, он увидел красочные фото, на которых красовались Виолетта и Кирилл, а также проскакивали в кадре Рома, Полина, Саша и даже Моника. — Теперь понятно, где она так нажралась, точнее благодаря кому, — крутилась эта мысль в голове парня. Покинув страничку Виолы, Котов стал просматривать ленту новостей и сообществ. Спустя около десяти или пятнадцати минут, Жене попались рекомендации в друзья. И он уже было хотел покинуть этот раздел, как увидел знакомое лицо. Блондинка смотрела своими светло-голубыми глазами на него. Котов точно уже видел её где-то, но где? Подсознание выдавало различные варианты. Может девушка из кофейни, в которой он был пару дней назад или же какая-либо соседка, с которой он мог пересечься в лифте или на парковке. Всё это было не то… Молодой человек решил поподробнее изучить профиль блондинки и стал просматривать фотографии. В основном там были запечатлены различные пейзажи и красоты природы. Сложилось впечатление, что владелица сей странички увлекалась фотографиями, причём профессионально. Но было и парочку фотографий самой девушки. Тоже отлично сделанных и качественно обработанных. Женя даже нашёл владелицу профиля симпатичной. Но через несколько секунд взору представилось изображение, на котором помимо блондинки была ещё один человек. Тут пазл и сошёлся. Владелицей странички и фотографом была Алёна Соловьёва, а ещё по совместительству лучшая подруга Лучининой. Теперь всё встало на свои места. Школа, вот где он мог её видеть. Мысль о том, что Лучинина уже не в первый раз посещает его разум, заставила Женю напрячься. — Да, блядь. Опять она. Сколько можно? — и занеся палец над крестиком, чтобы закрыть фото, парень вдруг остановился. Его привлекла очень мелкая деталь. На фотографии были изображены две девушки, делающие селфи на фоне новогодней ёлки. И поэтому лицо и часть шеи была захвачена в кадр. И как раз на шеи Вики красовалось темноватое пятно, которое, не смотря на усилие редактора, всё равно было заметно. — Интересно, что это за пятно? — подумалось Жене. — Может по типу родимого или родинки? Ну для родинки оно слишком большое, — и с этими размышлениями, юноша стал искать профиль Вики. Труда это не составило, ведь она была в списке друзей Соловьёвой одной из первых. Оказавшись на странице Лучининой, молодой человек стал отсматривать все последние фотографии, и кое-что выяснил. Последняя запись была опубликована около месяца назад, и на ней не было никакого пятна. Тоже самое было и с фотографиями недавней публикации. Но внимание героя привлекли записи полутора годовалой давности. Второго января была выставлена та самая фотография, что и у Алёны, на которой чётко просматривался этот изъян. После было несколько фотографий, на которых тоже присутствовало инородное пятно. И только ближе к лету оно как будто стёрлось — Так, стоп. Ничего не понимаю. Что это вообще такое? Точно не родимое пятно. Может засос? Но по цвету не соответствует. Оно какое-то сине-зелёное, а засосы обычно красного оттенка. Хотя всё возможно… — но тут в голову пришёл ещё один вариант. — Да не, не может быть этого… — Женя решил проверить свою гипотезу. Он открыл то самое новогоднее селфи и следующую фотографию. Внимательно изучив содержимое, юноша не мог поверить в увиденное. — Блядь… Не может этого быть. Нужно узнать и проверить это, — и сделав скрины двух снимков, Женя лёг на диван и пролежал так до утра, так и не уснув… .