Голосовые

      Ночной Бладхейвен отличался от ночного Готэма. В Готэме жизнь по ночам только закипала — выходили на жатву гангстеры, начинались погони, за окнами то и дело были слышны и видны полицейские мигалки. Дэмиан поставил кружку с чаем на стол и тихо выдохнул. Тишина Бладхейвена давила на уши.       Телефон звякнул уведомлением. Экран подсветился надписью о новом сообщении. Дэмиану не нужно было смотреть — он и так знал, кто прислал ему это. Только один человек мог прислать ему голосовое на четыре минуты и тридцать шесть секунд почти в пять утра.       Дрейк опять запорол свой режим, почти с раздражением подумал Дэмиан, не глядя разблокировав телефон и включив сообщение. Три секунды продолжающейся тишины дали вспомнить, что это уже седьмое голосовое от Красного Робина за две недели нахождения Уэйна в Бладхейвене.       Тишину нарушил его спокойный голос. Тим читал отрывок какой-то книги. Его голос наверняка должен был попытаться усыпить Дэмиана, но Уэйн растерял все остатки сна. Вовсе не книга была интересной, нет — их вкусы отличались диаметрально противоположно, и художественная история о противостоянии лунных и звездных существ Робину казалась совершенно глупой.       Это все Дрейк. Как всегда, сотрясает жизнь, не наблюдаясь в радиусе даже десяти километров. Прошла минута от сообщения, Тим прервался на мгновение. В микрофон муркнул кот — Дэмиан против воли усмехнулся. Дрейк еле слышно посмеялся и продолжил чтение, очевидно, гладя Альфреда — на фоне слышалось его тихое мурлыканье.       Почему-то стало грустно. То ли так действовал голос Красного Робина, то ли Дэмиан заскучал по своему коту, но ощущение меланхолии, так не свойственной Робину, не отпускало. Внутри противно сжалось. Глупая книга не помогала, Уэйн с раздражением отпил уже немного остывший чай.       — Люди не любят тех, кто выделяется. Особенно когда выделяются способностями, которые свойственны лютым врагам. Люди ненавидят лучших за лучшее. Ведь с ненавистью в душе жить проще, да, девочка?       Нотка усмешки проскользнула в голосе Дрейка, когда он дочитал цитату старого мудреца, приканчивая заодно и вторую минуту.       Нестерпимо захотелось закатить глаза. Прописная истина — с ненавистью в душе проще жить, проще смириться. Первое время она будет травить изнутри, разжигать пламя эмоций, заставлять чувствовать вместо крови раскаленную лаву, а потом — потом просто станет привычно. Не будет яда, не будет лавы, не будет огня. Останется только привычка огрызаться и попытки покалечить друг друга, чтобы лишить возможности выйти в патруль.       За размышлением Уэйн пропустил, что ответила девочка и ответила ли вообще, да и не сказать, что ему был интересен ее ответ. Вряд ли она могла бы сказать что-то путное. Что вообще она может знать о ненависти? Исходя из их диалога до вопроса старика, особой мудростью она не отличалась. Предрассудки, навязанные происхождением — ее максимум. Дэмиан хмыкнул, вслушиваясь дальше, мешая чай и размышляя.       Когда при нахождении в одной комнате хочется придушить друг друга, когда от одного звука голоса кулаки сжимаются, когда один образ заставляет кровь кипеть — вот, что такое ненависть. С ненавистью проще.       Не нужно думать о том, что каждый вечер этот человек может истечь кровью. Не нужно думать, что любое слово может стать последним. Не нужно бояться, что этот человек уйдет и больше никогда не вернется.       Одним глотком выпив остаток холодного чая, Дэмиан поднялся и сполоснул кружку. От голосового осталась минута — мурлыканье утихло, голос Дрейка немного отдал хрипотцой. Уэйн взял телефон и пошел в спальню. Глаза неприятно болели, сухие от недостатка сна. Телефон с голосовым — на тумбочку рядом с кроватью. Футболку — на стул. Постель не расстилать, все равно спать не придется. Проще плеснуть на лицо водой утром.       — С ненавистью — проще.       Утвердительно, шепотом, уже особо не слушая последние секунды. Телефон опять мигнул новым сообщением от Дрейка. Две минуты, сорок семь секунд. Голосовые включаются подряд, Уэйну даже не придется напрягаться.       В новом сообщении слышно, как Тим захлопнул книгу. Последующая тишина действует Дэмиану на нервы. Он ложится на кровать, ожидая продолжения, но проходит время — и ничего нет. Только совсем неслышно мурлыкает на фоне Альфред.       С ненавистью — проще. Проще не думать о ранах и терпеливом ожидании возвращения. Проще не думать о человеке. Проще не думать о потере. Проще не думать о смерти.       Проще не думать.       Когда хочется задушить от одного совместного нахождения в комнате, когда хочется избить от одного только вида, когда хочется подсыпать яд, чтобы больше никогда не видеть — вот это ненависть. И с ней действительно гораздо проще.       И это все, что Дэмиан знает о ненависти.       Ведь ненависть — это когда уничтожить хочется из-за ярости, а не от беспокойства. Это когда яд хочешь подсыпать летально, а не так, чтобы преподать урок и побыть рядом. Это когда избить хочется из-за гнева, а не чертового смущения.       Когда при нахождении в одной комнате хочется придушить, когда от долгого отсутствия одного хочется лезть на стенку, когда сердце сжимается при виде истекающих кровью ран — это слишком много для одного Дэмиана.       Им невозможно находится рядом — потому, все, что остается Дэмиану, это слушать тихие голосовые Тима, одиноко сидя в темной квартире Дика, хорошего-старшего-брата, приютившего сбежавшего из дома подростка. Слушать еле слышный, немного дрожащий, усталый, хриплый голос, ведь Дрейк наверняка лишь недавно вернулся с патруля, а Уэйн, вернувшийся гораздо раньше, не спал и ждал — ждал голосовое, ждал, когда Тим даст знать, что жив.       С ненавистью проще.       Он все еще просто упрямый подросток, периодически спасающий Готэм и мир от разрушения. Принимает чувства за ненависть, гася невыносимое сердце, одергивая себя от поиска Красного Робина на совместных миссиях, тщетно пытаясь не думать о старшем Супербое, стараясь унять раздражение при любом его упоминании.       Прошло две минуты и двадцать секунд голосового, Альфред муркнул и мяукнул, Дрейк засмеялся. Дэмиан проигнорировал замершее сердце, моргнул, закрыл глаза.       И тут же широко распахнул.       — Кажется, Альфред скучает по тебе, — перед глазами встала печальная улыбка Тима. — Когда ты вернешься, Дэмиан?..       Дэмиан скривил губы. Поднес телефон микрофоном к лицу. Где-то на затворках разума промелькнуло осознание, что в восьмом голосовом Тим впервые обратился к нему прямо.       — Скоро.

***

      С ненавистью проще. С ней не нужно переживать. Не нужно думать. Не нужно размышлять. Дэмиан ненавидит Тима, это полностью взаимно. Они не могут долго находиться в одной комнате и не начать, как минимум, препираться. Дэмиан мечтает отправить Дрейка посылкой Ра’су, порадовать деда и избавиться от лишней крови в особняке — двух зайцев одним выстрелом, Тим просто мечтает никогда не видеть больше бывшего-мелкого-ныне-просто-гремлина, но Дрейк реалист, он смирился.       С ненавистью, действительно, гораздо проще.       Только члены семьи Бэтмена никогда не искали легких путей. И если тихие голосовые в пять утра — то, что нужно им двоим, что же.       Пусть только Дрейк не молчит. Пускай читает свои глупые книги, записывает мурлыканье кота и свой смех, хриплый, усталый голос — только пусть не молчит. А Дэмиан будет слушать его голосовые столько, сколько потребуется.       Даже если на это уйдет даже целая жизнь.