По воле небес

      Потоки горячей воды мелкими струями стекали по плечам и спине Алека. Брюнет стоял в просторном душе с закрытыми глазами, обняв себя руками, пытаясь смыть с себя сегодняшнюю ночь, соскрести эти жуткие впечатления, забыть о том, что он увидел. Скорость, с которой его эмоциональный фон менял полюса, поражала его самого. Как он может так быстро переходить от сочувствия к ненависти, от ненависти к жалости, от влюбленности к недоверию и от него же — к пыщущей жаром любви, безумному страху потери… Парень судорожно вздохнул, содрогаясь всем телом.       Алек издалека узнал худощавого блондина с удлиненными волосами. Кажется, он был без его любимой биты, но это не означало отсутствие огнестрела. Сердце заколотилось, когда парень швырнул перед собой незнакомого мужчину со спутанными светлыми волосами и заведенными за спину руками. — Поговорим? — нагло усмехнувшись, поинтересовался Себастьян. — Отпусти его, — дрожащим от ярости голосом сказала Камилла. — Дорогуша, всему своё время, — растягивая слова, сказал парень. — Чего ты хочешь? — хмуро спросил Лоренцо, с подозрением оглядывая его убранные в карманы руки. — Узнать, почему ты переметнулся, Демон, — сообщил блондин. — Совесть замучала? Ты же их всех ненавидишь. — Твой Босс десятилетиями мучил ангела, а потом хладнокровно убил его, — выплюнул маг. — Пожалуй, это слегка подмочило его репутацию. Оказывается, есть вещи, за которые я готов ненавидеть сильнее, чем за все прошлые обиды. — Это ты из-за ангелочка так расклеился? — фыркнул Себастьян. — Моего он тоже убил, кстати. Я вот даже не расстроился, — спокойно сказал он.       Магнус не сдержал болезненного вздоха. Парень с большим интересом посмотрел на него. — Отпусти Ральфа, — свистящим шепотом попросил — даже не потребовал, как ему самому показалось, — хранитель. — Вот эту псину? — блондин небрежно пнул совершенно обессиленного мужчину перед собой. Тот слегка простонал и попытался пошевелиться. — Вытяжка из аконита, — пояснил он его полубессознательное состояние. — Уже больше года его травим, у него нет сил даже на то, чтобы обратиться, несмотря на полнолуние. — Мразь! — дрожала Белькур, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на него. — Какая же ты мразь… — Ками, пожалуйста, держи себя в руках, он может навредить ему… Ками, услышь меня, — умолял Магнус, обхватывая её за талию. — Пусть себе играется, лишь бы отпустил… — Пожалуй, я его отпущу, — внезапно смилостивился Себ. — Я ведь пришёл сюда именно для этого. — Почему? — резонно спросил Лоренцо. — Камень теперь у вас, как я понимаю? Зачем тогда отпускать такой козырь? — Козырь? Этот вшивый пёс? Я тебя умоляю, — сделал гримасу блондин. — Козырь — это, скорее, клинок, способный уничтожить ангела. А тебе ведь невыгодно враждовать с теми, у кого есть такие привилегии, Рэй, — его глаза опасно блеснули. — Не понимаю, о чём ты, — равнодушно сообщил Лоренцо, не дрогнув ни одним мускулом. Не знай Магнус правды, он бы повёлся на это лживое безразличие. — Нет? — искренне удивился Себастьян, внимательно вглядываясь в его лицо. — Похоже, действительно не понимаешь. Ты меня прямо разочаровал. А как же твой сладенький Андерхилл? Разве он не божий ангелочек? А? — Это тебе рассказал твой хранитель перед тем, как вы с папашей его прирезали? — хмыкнул Рэй, от души насладившись нервно дёрнувшимся уголком рта Моргенштерна-младшего. — Ну, была у нас когда-то интрижка, что с того? Всех моих любовников вспоминать будешь? Плевать я хотел. Я, черт побери, Демон, а не какая-то сопливая девчонка.       Если бы ситуация не держала нервы так сильно под напряжением, как оголенные провода, Алек бы непременно покатился от этого небрежного на первый взгляд утверждения. — Может и не сопливая девчонка, но ты ведь сам сказал, что тебе не понравилось убийство ангела, — подловил его блондин. — Я уважаю законы небес, — сухо сказал Лоренцо. — А вы их нарушили. Должно же быть что-то святое у каждого в этой жизни. — Возможно, — уклончиво ответил парень. — И, сдается мне, ты лжешь мне о своём святом. — Может, поговорим о моём святом? — сипло произнесла Камилла, не спуская глаз с лежащего на земле мужчины. — Отпусти его! Дай нам поговорить. Ему нужна помощь, слышишь ты? Вы получили свой артефакт, так исполните свою часть сделки! — И как они только не придушили тебя собственными руками за такое предательство, милая Камилла, — ласково сказал Себастьян, глядя на неё. — Впрочем, ты права. Наш Босс — честный предприниматель и всегда исполняет свою часть сделки. Он обещал, поэтому можешь забирать свою шавку.       Он специально отошёл на три шага, всем своим видом показывая, что она может помочь оборотню. Белькур поспешно плюхнулась на землю, наплевав на свое красивое платье и туфли на высоком каблуке. — Ками, — через силу прохрипел оборотень, пытаясь поднять голову. — Всё хорошо, Ральф, я заберу тебя отсюда, — приговаривала вампирша, руками разрывая сковавшие его движения веревки и поднимая мужчину на ноги. — Всё позади, всё закончилось, я рядом… — Ками, всё подстроено… Ками… — он закашлялся. Белькур прижала его голову к себе, успокаивая.       Магнус слишком поздно осознал, что всё не то, чем кажется. — Вот только я ничего не обещал… — НЕТ! — выкрикнул Бейн одновременно с раздавшимся выстрелом, не понимая, как он этим криком чего-то добьется, а Рэй уже перехватил привычным лассо горло блондина, спустившего курок неизвестно откуда взявшегося пистолета. Себастьян выронил оружие и захрипел, пытаясь ослабить магическую веревку.       На лице Белькур, забрызганном кровью её любимого, был полнейший шок, страх, боль и жгучая ненависть. — Только не это, только не это, Ральф! Нет, нет, Ральф! Взгляни на меня! — Умоляла она, понимая, что остекленевшие глаза мужчины и вытекающая из головы кровь могут означать только одно. — Нееееееет! — взвыла вампирша, утопая в своей потере, и, гонимая жаждой немедленного возмездия, в секунду оказалась возле блондина. — КАМИЛЛА, НЕТ! — крик Рафаэля раздался совсем рядом, но клыки вампирши уже впились в горло Себастьяна. Секунду ничего не происходило, а затем Сантьяго оторвал обезумевшую от горя девушку от его шеи. Блондин, по-прежнему сдавливаемый магической удавкой, упал на землю. — Я УБЬЮ ЕГО, КАКОГО ТЫ… — начала она свою гневную тираду и вдруг зашипела и начала задыхаться. Её лицо, рот и шея начали заживо гнить и распадаться на мельчайшие кусочки. — КАМИ!! СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ! — испуганно крикнул вампир Лоренцо. — ОСТАНОВИ ИНТОКСИКАЦИЮ!       Изменившийся в лице Рэй, продолжая удерживать Себастьяна, пустил золотистый поток в грудь вампирше. — Не убивай его пока, Лоренцо! — бросил ему Магнус, падая рядом с Рафаэлем. — Святая вода?! — Да… — выдохнул Сантьяго. — Я подозревал, что с ним что-то не так. Он пришёл один, но так вызывающе себя вел… как будто напрашивался, чтобы на него напали! Не знаю, сколько он себе вколол, но, может, она не успела так много выпить… Она поправится, Магнус? — умоляюще посмотрел он на хранителя.       Ангел с жалостью взглянул на некогда красивую девушку, чье лицо и грудь сейчас напоминали состояние человека, умершего месяца три назад. Камилла еле дышала, но магия, которую направлял в неё Демон, однозначно улучшила её первичное состояние. — Что с ней… О, Господи, — на октаву выше своего обычного голоса выговорил подбежавший Алек. — Уйди! — прикрикнул на него Магнус. — УЙДИ, АЛЕКСАНДР! — Что мне сделать? — залепетал парень, совсем не помогая своими жутко трясущимися руками. — С ней всё будет хорошо, давай ей свежую кровь каждые полчаса, Лоренцо придет чуть позже и подлатает её, ладно? Будь с ней, Рафаэль! — давал наставления Бейн, отпихивая Алека от этого зрелища. — Я попрошу Лоренцо, он откроет вам портал. Унеси её отсюда, Раф! И… Забери Скотта, я прошу тебя, — тихим голосом закончил он. — Я запру этого ублюдка, — прорычал маг, исполняя поручения Магнуса другой рукой. — Теперь он будет нашим козырем. Посмотрим, как сильно Валентин захочет спасти своего отпрыска.       Хранитель пытливо взглянул ему в лицо. Демон сразу понял, чего тот от него ждет. — Обещаю, Магнус, я не поступлю так. Я помогу Рафаэлю и Камилле, верь мне! Забирай Александра и иди! НУ ЖЕ! — страшным голосом крикнул он, открывая им портал к лофту. — Спасибо, Лоренцо, — выдохнул хранитель, бросаясь к бронзовой воронке и увлекая за собой Лайтвуда… — Ты в порядке? Александр?       Алек вздрогнул, еле вернувшись в реальный мир из бушующего пламени последних воспоминаний. — Я… Нет, если честно. До «порядка» мне ещё очень далеко, — признался он. — Я так и понял. Ты отозвался только с третьего раза, — с печалью произнес хранитель из-за стенки, ограждающей душевую от ванной комнаты в целом. — Прости, — выдохнул Лайтвуд. — Я просто… Я справлюсь, не бери в голову. — Я в этом не уверен, — возразил ангел. — Ты хочешь держать всё в себе, но так нельзя. Ты всего лишь человек, а не сумеречный супергерой. Поговори со мной? — Нет, — слишком резко ответил брюнет, проводя руками по лицу. — Мне это не нужно, правда. Я в порядке. И нам не о чем говорить. Послышался какой-то шорох, что-то стукнуло о стеклянную дверцу душа. Алек даже не успел подумать о том, что там происходит за его спиной, как на плечи ему легли прохладные ладони. Он в панике распахнул глаза, боясь поворачиваться лицом к обладателю этих нежных рук. — Магнус… Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом спросил он. — А на что это похоже? — поинтересовался тот. — Я подумал — раз уж ты при любой возможности избегаешь разговоров со мной, то, может, тебе не удастся сбежать, когда мы будем вдвоем — в очень тесном пространстве и без одежды? — Отличная идея. Я не то что сбежать, я даже повернуться боюсь, — надтреснуто проговорил брюнет, ощущая, как руки хранителя скользят по его окаменевшей спине. — Почему? — Потому что… Что за странные вопросы? — почти шепотом возмутился Алек. — Я же голый! — И что? Я тебе уже однажды говорил: я миллион раз видел тебя обнаженным, — напомнил Бейн. — А вот я тебя — ни разу, — выдохнул парень, закрывая глаза обратно и поворачиваясь кругом под уверенным напором мягких ладоней. — Ты можешь открыть глаза, не такой уж я и ужасный, — тихо засмеялся Магнус, поглаживая его напряженные бицепсы. — Будь ты ужасным, я бы как раз таки с легкостью это сделал, — парировал Алек, всё-таки прекращая жмуриться.       На него смотрели самые теплые, самые заботливые и участливые глаза в мире. Лайтвуд на мгновение забыл обо всем плохом, что его сейчас усиленно переполняло. Сглотнув, он постарался смотреть не ниже мускулистого торса своего хранителя, без конца одергивая своё периферическое зрение. Не то чтобы он не представлял, что там находится дальше, но время для внезапного сексуального возбуждения было совершенно неуместное. Он завороженно следил за капельками воды, разглаживающими темные волосы его ангела, медленно стекающими по его смуглой коже и теряющимися где-то внизу. — Расскажи мне, — попросил Магнус, обхватывая своими пальцами его шею в том месте, где она плавно переходила в челюсть. — Это тяжело, — попытался объяснить брюнет, мысленно запрещая себе прикасаться к нему. — Попробуй начать, — предложил ангел. — Дальше будет проще. Я помогу, если что. — Помнишь, как ты меня вытащил из того дома? — вздохнув, произнес Алек, получив утвердительный кивок. — Я был не в себе, когда сидел до самого утра на крыше многоэтажки. Меня больше вынесло не то, что меня хотели пристрелить, а то, что при мне убили другого человека. — Понимаю, — отозвался Бейн. — Я хорошо помню все твои мысли и эмоции в тот час. Продолжай. — И сегодня… Сегодня снова, уже второй раз в моей жизни, при мне убивают человека. Кажется, я никогда больше не притронусь к пистолету. И делает это тот, кто тогда бежал и преследовал меня, стрелял на поражение. Я снова его видел и, честно говоря, был благодарен Рафу за то, что он меня держал, потому что на ногах я бы вряд ли устоял. И то, что произошло с Камиллой… Я не особый любитель фильмов ужасов, но ни один из них не сравнится с тем, что я увидел. Я не могу так быстро взять и выбросить это из головы. Все эти картинки крутятся на долбанном повторе, как только я закрываю глаза…       Парень снова наяву погрузился в эту зловещую картину, происходящую лишь в его подсознании, и очнулся только от того, что хранитель прижал его к себе, осторожно поглаживая бугрящиеся от напряжения мышцы спины. — С тобой произошло нечто плохое и темное, и, пока не произойдет что-нибудь ещё, желательно теплое и позитивное, ты будешь помнить об этом, — тихо сказал ангел. — Так устроена жизнь. Одни воспоминания сменяют другие, радость вытесняет грусть и наоборот, и чтобы твоя боль утихла, нужно практически не оставить для неё места в твоей голове и твоём сердце. — Не знаю, что именно я должен пережить, чтобы хотя бы на секунду перестать об этом думать, — снова вздрогнул Алек. — Последние мои хорошие воспоминания были о… — Он посмотрел на внимательно слушающего его исповедь Магнуса и заставил себя заткнуться. — Неважно. Не уверен, что смогу испытать подобное снова. — Тогда попробуй найти выход из плохих впечатлений, — ангел улыбнулся и намылил мочалку. — А я помогу немного расслабиться. — Как это? — озадачился Лайтвуд, послушно подставляя руки и плечи под круговые движения, оставляющие за собой пенные разводы. — Лоренцо сказал, что запрёт Себастьяна в магическую клетку до завтра. Ну, или пока мы не решим, что конкретно можно от этого выиграть, — начал Магнус. — Это ведь хорошо? Так мы вышли из плохой ситуации, где Себастьян убивает невинных и причиняет боль нашим друзьям. — Ты веришь Рэю на слово? — прямо спросил Алек. — Нет, — честно признался хранитель. — Ты ведь знаешь, что у меня меньше всех оснований доверять ему, но в данной ситуации единственное, на что я могу полагаться, это как раз вера. Пусть она слепая и наивная, но за неимением лучшего… Дальше — Рафаэль. Попробуешь? — Ммм… Не знаю, — задумался Алек. — Он волнуется за Камиллу, но, опять же, если Лоренцо помог им, чего мы не знаем наверняка… — Не думай о Лоренцо, думай о Рафаэле, — покачал головой Магнус, проводя мочалкой по его бедру. Алек попытался сосредоточиться. — Рафаэль вовремя оттащил Камиллу от Себастьяна, — догадался он. — Если бы он опоздал, она была бы уже мертва. Но он быстро среагировал, отпустив меня, и у неё появился шанс выжить. — Отлично, — похвалил его ангел. — Но немного не так. Не «у неё появился шанс выжить», а «она выживет». — Она правда будет в порядке? — с надеждой спросил Алек. — А что, ты больше не злишься на неё? — усмехнулся хранитель, крутясь у его ног с мочалкой. — Нет, — неожиданно для себя сказал Лайтвуд. — Она была права. Будь на её месте ты… Я бы отдал значительно больше, даже не задумавшись над этим. Камилла хотела спасти близкого человека, даже ценой предательства своих друзей, а вместо этого получила лишь боль и страдания. Она этого не заслужила. — А что в ситуации с Ками? — спросил Магнус, стараясь скрыть улыбку, возникшую от внезапного признания Алека. — Если честно, не знаю, — покачал головой Алек, забирая у него мочалку и право на намыливание. Разговор о том, что его беспокоило, действительно помогал переключиться на нужный настрой, и он больше не боялся случайно выхватить взглядом ту или иную, ранее недоступную для него, часть тела Магнуса. — На первый взгляд, всё плохо. На второй взгляд — тоже. И на третий, и на четвертый… В самом деле, — не выдержал он, тихонько проводя мочалкой по его накачанной груди, — её любимый погиб, она сильно ранена, ей пришлось предать ваше доверие, она раздавлена всей этой ситуацией, может, ей даже жить больше не захочется… — С твоей точки зрения всё действительно выглядит мрачновато, — хмыкнул хранитель, с наслаждением подставляя спину и поясницу под расслабляющие движения Алека. — Ты не знаешь Ками так, как я. Ей почти 500 лет — думаешь, она протянула бы столько, если бы так легко ломалась под обломками обстоятельств? Как, по-твоему, она пережила войну в 1718? — И как же? — с интересом спросил Алек. — Сбежала, — криво ухмыльнулся Бейн. — Сбежала? Бросила вас всех умирать? — вытаращил глаза брюнет. — И глазом не моргнула, — подтвердил ангел. — Спокойненько себе перекантовалась в Индии. И честно тебе скажу: это самая эффективная защитная реакция из всех, что я знаю. Я даже завидую, потому что никогда не смогу так же, — невольно признался он. — Когда начинает пахнуть жареным, она быстренько сворачивается — и всё, гудбай, Америка — в прямом смысле. Плевать она хотела на чьи-то страдания, кроме своих собственных. — Как вы после этого с ней общаетесь? — неприятно поразился Лайтвуд. — То, как она себя ведёт… Это же полный отстой! — Мы бессмертны, Александр, — мягко заметил хранитель. — То, что является важным показателем для смертных, для нас давно стало несущественной мелочью. К примеру, люди могут ругаться из-за того, что не видятся друг с другом по полгода, потому что им отведено всего 60-70 лет, и они боятся упустить даже самый краткий миг. А мы не видим друг друга десятилетиями и всё равно будем благодарны, если наша следующая встреча произойдет гораздо позже, чем в прошлый раз. — То есть, ей наплевать на Скотта? — сразу нахмурился Алек, распенивая шампунь на достаточно длинных волосах Бейна. — Конечно, нет, — мурлыкнул Магнус, — Я имел в виду, что она не будет выпархивать под солнце в надежде, что оно сожжет её дотла только из-за того, что её парень погиб. Она найдет в себе силы жить дальше. Просто она получила хороший урок — о том, что нужно правильно расставлять приоритеты, прежде чем предавать, всё-таки это мы сегодня спасли ей жизнь, несмотря на её эгоистичный поступок. Что нельзя утаивать информацию, нельзя решать глобальные вопросы единолично — иначе это может привести к печальным последствиям. Мы ведь даже не знали, что Ральф выжил, а она знала, но молчала, — грустно добавил он. — Ах да, ещё она получит возможность отомстить. Вот это её точно порадует. — Сожжет дотла? Разве она не ходит под солнцем? — удивился Алек, вталкивая хранителя под душ. — Блбл… Неа, — пробулькал тот из-под потока смываемой пены. — Она не знает, почему Рафаэль стал дневным. — Да брось, наверняка догадывается, — не поверил брюнет, мыля голову себе. — Наверняка, — согласился Магнус. — Но теперь эта тайна принадлежит Рафу, и только ему решать, раскрывать её кому-то или нет. Давай я помогу… — А он сказал, что не доверяет Камилле, — догадался Алек, чувствуя, как пальцы ангела путаются в его густых прядях. — Вот почему она не знает… — Об этом я и говорю, — почти весело отозвался Бейн. — Ну как, у меня получилось хотя бы немного вытащить негатив из твоей головы? — Ты просто волшебник, — вынужден был признать парень, вставая под тугие струи воды. — Конечно, у меня до сих пор эти картинки перед глазами, тут уж никуда не деться, но мне хотя бы больше не хочется утопиться здесь. — С первым я тоже могу помочь, — предложил ему ангел. — Подсунуть твоему разуму картинки поприятнее. — Например, какие? — заинтересованно спросил Лайтвуд.       Вместо ответа Магнус быстро подался вперёд, на пробу касаясь губами его рта. Алек прикрыл глаза от нахлынувших чувств, но тут же резко дернулся в сторону, словно окунувшись в ледяную прорубь. — Об этом были твои последние хорошие воспоминания? — тихо спросил азиат. — Да, — еле слышно ответил брюнет, не видя смысла скрывать это. — Тогда почему ты прекратил? — прямо спросил Бейн. — Ты ведь тоже этого хочешь, как и я. Ты сейчас как открытая книга, Александр… — Ты мне правда сейчас очень помог, Магс, — честно сказал Алек. — Но это ничего не меняет. Не меняет наших с тобой отношений, не меняет того, что я не тот, кем ты хочешь меня видеть… — Боже, ты опять про Уилла, — раздраженно сообразил хранитель.       Алек промолчал, выключая воду и закрываясь от него в полотенце. — Позволь кое-что показать, — попросил ангел, и, не дожидаясь согласия Лайтвуда, обхватил его голову руками…       Серый, родом из средневековых легенд, замок, из которого выбегает молодой черноволосый парнишка лет 17-18. Серая форма с символикой, на оголенных руках — прямо на коже — многочисленные черные символы, непонятные Алеку. Парнишка пробегает мимо Алека, щурясь на солнце большими голубыми глазами, не замечая его, и тот успевает увидеть за его спиной меч, спрятанный в прочно закрепленных ножнах. Не замечая — не то слово. Алеку кажется, что паренек даже не обратил внимания на то, что тут вообще хоть кто-то находится. Лайтвуд смотрит на себя и обнаруживает непривычную, но на удивление удобную черную рубашку и черные брюки. Он же только что был в полотенце? И в ванной… Где он сейчас? Что это за место? Откуда этот замок? — Это Институт Сумеречных охотников в Аликанте, — поясняет знакомый голос. — В 1690 году.       Алек оборачивается и ловит на себе хитрый взгляд миндалевидных глаз. Магнус выглядит точь-в-точь как на фотографии, благодаря которой брюнет впервые узнал, как выглядит его хранитель. — Как мы здесь оказались? — непонимающе оглядывается он, пытаясь высмотреть, куда убежал бойкий мальчишка. — Ты в моих воспоминаниях, — спокойно говорит Бейн. — Немного видоизмененных, конечно… Всё-таки я создал это место, и я имею полное право подкорректировать некоторые детали. Например, нарядить тебя в эту соблазнительную рубашку, — он улыбается одновременно и нежно, и развязно. — Он нас не видит? — догадывается Алек, приседая на корточки и трогая траву под ногами. Вполне себе настоящая, кажется, брюнет даже чувствует, как пахнет сорванная им травинка. — Уилл? — спрашивает умный маг — кажется, здесь он должен быть ещё магом — и отрицательно мотает головой. — Ты хочешь мне его показать, — утверждает Лайтвуд. — Не уверен, что это хорошая идея… — Про «Мистер и миссис Смит» ты говорил то же самое, — ухмыляется Магнус. — Ты полон предрассудков, мой милый. Давай просто посмотрим, к чему это приведет?       Алек со вздохом соглашается, и пейзаж вокруг них сразу меняется. Лайтвуд видит странные черные тени, монстров из ужастиков, капающих то ли слюной, то ли слизью, от которых отбивается толпа ребят того же возраста. Один из монстров валит молодого Уилла на землю, и он яростно сражается, размахивая коротким кинжалом, пока две вспышки — голубого и красного огня — не разрывают демона на части. Он ошарашенно пялится в ту сторону, откуда прилетела магическая поддержка; точно так же пялится и Алек, к которому маг находится ближе всего, и его сердце заходится в бешеной пульсации. Он не может не узнать своего родного Магнуса, пусть тот и выглядит иначе, с другой прической, в странной одежде, а глаза… глаза желто-зеленые, с узким вертикальным зрачком. Кошачьи. — Магнус! — взволнованно произносит он. — Это… твои глаза? — Колдовская метка мага, — роняет хранитель. — Как рога у Рагнора или цвет кожи у него и у Катарины. — Теперь её нет? С тех пор, как ты… — Да ты никак расстроен, — изумляется Бейн, но при этом довольно улыбается. Ему приятно и лестно внимание Алека к нему настоящему. — Я однажды уже видел твои глаза, — неуверенно произносит Алек. — Когда я впервые тебя увидел. Ты заигрывал со мной на улице, и мы почти поцеловались, но в итоге этого не случилось… Я видел тогда твои глаза! Они были точно такие же, как сейчас — кошачьи! — Не может быть, — хмурится Магнус и спрыгивает с наверняка выдуманной для его удобства ступеньки. — У ангелов нет звериной сущности. — Клянусь, — уверяет Алек. — Иначе как бы я об этом узнал раньше? Я ещё сказал тебе, что с твоими глазами что-то странное, но ты меня не понял, и я решил, что спятил, — окончательно смущается парень. — Знаешь, неважно. Но мне ужасно жаль, что у тебя их больше нет. Они очень красивые, — шепчет он, и Магнус чувствует, как его щеки наливаются румянцем. Он кусает губу, задумывается и говорит: — А теперь посмотри ещё кое-что.       Пейзаж меняется. Уилл и Магнус наедине, что-то горячо обсуждают, но в какой-то момент Уилл смело накрывает губы тогдашнего Бейна (Алека разрывает ревность, хотя ЕГО Магнус стоит сейчас рядом и почти касается его рукой), они целуются, отстраняются, и глаза мага вспыхивают золотом. Молодой парень отшатывается от него, как от прокаженного, и просит о чём-то, эмоционально жестикулируя. Магнус меняется в лице, кивает, и глаза его возвращают себе карий цвет, но лихорадочный блеск, который был в них до этого, исчезает безвозвратно. — Он… Он попросил спрятать их? — с ужасом понимает Алек. — Не всем приятно напоминание о демонической сущности партнера, — сухо говорит Магнус и шагает в следующую картинку. Сцена достаточно интимная, двое целуются и добираются до постели, Магнус всё так же прекрасен — горящие глаза, сильное, мускулистое тело, он сжимает в объятиях стройного бледного парня, у которого вся спина и плечи покрыты теми же странными черными символами. В какой-то момент маг не удерживает гламур и резко закрывает глаза, отодвигается, понимая, что не может совладать с собой. Они ругаются, и парень торопливо одевается и уходит, хватая свой привычный меч. Алек, застывший на этом же месте чуть впереди реального Магнуса, раздваивается на двух Алеков, один из которых желает набить морду молодому, самовлюбленному засранцу, а другой — тут же прыгнуть в объятия свернувшегося на постели, совершенно разбитого мага, сказать ему, что он лучший человек на свете, что ни один идиот его не стоит и что он невероятно прекрасен…       Новая картинка являет их вниманию сердитого Магнуса, заступающегося за чуть возмужавшего Уилла перед какими-то взрослыми мужчинами и женщинами с рунами на коже. Они вываливают на него свой гнев и уходят, а Бейн лишь интересуется делами отталкивающего его руку парня. Отказывающегося от него парня… потому что в следующем кадре Магнус издалека смотрит, как его голубоглазый брюнет целует милую девушку с кудрявыми каштановыми волосами.       Далее Уилл пытается поговорить с Магнусом, но тот лишь захлопывает дверь перед его лицом. Несколько раз.       В следующем кадре прежний Магнус с болью на лице наблюдает за их счастливой семейной парой, однако его печаль разглаживается, когда к нему подбегает любопытный малыш с копной кудрявых, как у матери, и черных, как у отца, волос и, сверкая ярко-золотыми глазами, пытается с ним познакомиться. Нежная улыбка озярает его лицо, когда маленький Джеймс протягивает маленькую ладошку.       Последющие кадры: взрослый Уилл пытается поговорить с Бейном в баре, но тот лишь презрительно улыбается и уходит, оставляя бармену крупную купюру без требования сдачи. Картина меняется: испуганный черноволосый мужчина прибегает к нему домой и что-то быстро произносит. Магнусу неинтересно ровно до тех пор, пока он не слышит имя «Джеймс», и тогда он срывается с места и одним движением руки закручивает портал, в который немедленно прыгает, махнув Уиллу.       Последняя сцена, в которой оказывается опустошенный Алек: лежащий на земле и истекающий кровью Уилл, над которым кастует исцеляющее заклинание Магнус. Магия не помогает, Бейн это понимает, но не прекращает, пока Эрондейл не останавливает его со слабой улыбкой. Магнус грубо мотает головой и продолжает колдовать, но Уилл что-то через силу произносит, хватая Магнуса за ладонь, и тот вдруг отражает светлую скорбь на лице. Он кивает, роняя единственную слезу на тело уже больше не сумеречного охотника, и встает, поднимая его тело на руки. Толпы демонов вокруг сами собой рассыпаются от голубой и красной магии, исходящей от страдающего мага, даже не делающего для вида какие-то эффектные пассы. Это ни к чему, его боль всё сделает за него. Что же он скажет Джеймсу…       Алек тяжело дышал, понимая, что он всё так же стоит в ванной лофта Магнуса, пытаясь ухватиться за стену, но цепляясь лишь за самого хранителя, с глубокой печалью заглядывающего ему в глаза. — Ангелы, — прохрипел Лайтвуд, не совладав с голосом. — Милый, у тебя в глазах двоится? — попытался пошутить Бейн. — Такое бывает после первого раза. Я здесь только один. — Нет, всё в порядке. Я не об этом, — растерянно посмотрел на него брюнет. — Спасибо, что поделился. Я… Это было познавательно. — Теперь ты понял? — уточнил хранитель, так и не отняв руку от его лица. — Да, — выдохнул Алек, испытывая желание снова встать под душ, но на этот раз смыть противное и липкое ощущение от тех эмоций, что он испытал в воспоминаниях Магнуса. Лучше бы он вместо этого снова посмотрел на отравленную Камиллу — подумать только, как за полчаса его сознание развратилось! — Беру свои слова назад. Это была отличная идея. Но я не понимаю, как ты мог… Ты позволил так с собой обращаться… — Это было 320 лет назад, — мягко сказал хранитель, откидывая ему на затылок мокрую прядь волос. — С тех пор много воды утекло. Но ты можешь быть предвзят, потому что я показал тебе лишь плохие воспоминания, а ведь были и хорошие… Не всё так грустно, как ты думаешь. — Если человек тебе дорог, ты не будешь относиться к нему по-разному в зависимости от настроения или обстоятельств, — возразил Алек. — А я увидел лишь то, что ты страдал в этих отношениях. Ты многое отдавал, но получал ли взамен хоть половину из этого? — Иногда чувства действительно затмевали мой рассудок, заслоняя собой и самоуважение, — согласился ангел. — Наверное, определенную мудрость в отношениях я познал только после смерти. — Прости меня, Магс, — виновато сказал Алек, сжимая его плечи. — Поверить не могу, что ты называл это любовью. Я видел, как он смотрел на тебя — так не смотрят на любимого человека! Я… — он запнулся, но выровнялся, чуть покраснев. — Я смотрю на тебя совершенно иначе.       Ангел лукаво улыбнулся. — Если бы ты был внимательнее, то непременно бы заметил, что я тоже смотрю на тебя совершенно по-другому, Александр.       Лайтвуд попытался вспомнить каждый взгляд того Магнуса на молодого Уилла, затем перевел глаза на своего Магнуса, смотрящего на него самого сияющим взором, и понял в ту же секунду. Счастливая улыбка растянула его губы, когда он провёл кончиками пальцев по его щеке, вызвав мурчание своего ангела. — Я никогда и ни на кого не смотрел так, как смотрю на тебя, Александр, — чувственно сказал хранитель. — Ты не можешь быть похожим на кого-то другого, потому что ты единственный в своём роде. Ты особенный для меня. Уилл за всю жизнь не стал бы для меня тем, кем ты стал за столь короткое время, и я даже подумать не могу о том, что однажды мне придется тебя отпустить… — Если бы он действительно любил тебя, Магнус, то никогда бы не отказался от тебя, — горячо шепнул ему Алек. — Потому что… Что бы ни происходило, я никуда не уйду. — Я понимаю, что это всё влияние момента, — грустно улыбнулся Бейн, — но как бы мне хотелось… — Это не влияние момента, — серьезно перебил его Алек. — Я люблю тебя, Магнус. Делай с этим что хочешь, но это правда и от неё уже никуда…       При всем желании он бы не смог договорить эту фразу, потому что жадные губы хранителя прервали его эмоциональную речь. И Лайтвуд не стал больше медлить и отказываться от того, чего ему хотелось больше всего на свете. Он со всей горячностью ответил на поцелуй, крепко прижимая к себе своего ангела и требовательно скользя руками по его лопаткам. Бейн выгибался в его жарких объятиях и ещё сильнее цеплялся за плечи брюнета, чувствуя, как ноги слабеют и перестают его держать. Алек совершенно точно чувствовал всё, что с ним происходит, потому что вдруг подхватил его на руки, собираясь выйти из ванной. — Александр, — охнул Магнус, обхватив его за шею. — Что ты творишь? Там же Изабель! — Она спит в гостевой комнате, — прошептал парень, неотрывно глядя тому в глаза. — А твоя спальня совсем рядом. — А если она..? — попытался отрезвить его хранитель. — Не успеет, — уверенно пообещал ему Алек и бесшумно толкнул дверь ногой, покидая комнату.