Ты первый, кому я молил на коленях

Кровью и виски пропитано место, И я доживаю здесь, теряя рассудок... Не много осталось, поэтому честно, Мне жалко себя, вот паршивый ублюдок. Родной мой братишка слезу утирает, Мою и свою, чтобы не было больно... Я знаю однажды и он проиграет, Но пусть хоть чуть-чуть ему будет спокойно. Туше, белокрылый, ведь все мои мысли Сейчас о тебе, занозил же, паскуда... Последние вдохи, а сердце искрится, Пусть даже не яркая там амплитуда. Что чувствовал ты, уходя в черный пепел? Я вижу сейчас твои слезы, улыбку. Кого мне молить, чтобы траурный ветер К тебе перенес, я исправлю ошибку. Тогда в Кроатоне ты был человеком, Но все было реально, а я облажался. «Люблю того Дина», — вернулось мне эхом… В придуманном мире я мог ведь признаться! Я чувствую привкус железа и соли, Не думал, что быстро так в ящик сыграю. Ты отдал себя и не слова о боли, Мой милый, прости, что сейчас раскисаю... Твои те слова обожгли словно плетью, Но есть человек, что тебя так же любит... Мне страшно сказать, даже и перед смертью, Хоть рядом братишка, что не осудит. Родной, белокрылый, мой ангел Хранитель, Ты больше чем чувства, что были когда-то... И нет, не от смерти ты был мой спаситель, Ты первый в душе затронул, что свято. Ты первый, кому я молил на коленях, Последний, кому я открыл свое сердце... Теперь умираю, терзаясь в сомнениях, Что вовремя не отворил тебе дверцу.