Клыки

      — И чтобы я больше тебя с ней не видел! — грозный на вид мужчина с серьёзным взглядом склонился над ним — Неджи почувствовал, как его хваленое вампирское хладнокровие медленно исчезает лёгкой дымкой. Мужчина смерил его презрительным взглядом тёмных глаз и хмыкнул. Хьюга покоробило от его взгляда. — Ты меня понял, острозубое отродье? Ещё раз — и я тебе все волосы повыдираю!.. Так и передай своему лощеному дядюшке!       «Интересно… как там Тен-Тен?..» — задумчиво подумал Неджи, пытаясь разглядеть хоть что-то, но взрослый оборотень был таким большим и высоким, что мальчика ожидала неудача.       Тен-Тен недовольно смотрела на эту картину из другой комнаты, но по её симпатичному лицу, раскрасневшемуся до невозможности, было понятно, что ей эта ситуация в корне не нравится. Её отец, взрослый и крупный оборотень с каштановой бородой, захлопнул дверь прямо перед бледным острым носом Неджи. Тен-Тен ойкнула, когда отец сурово посмотрел и на неё — он терпеть не мог не только её дружбу с вампиром, но и всех вампиров в принципе.       — Это тебя тоже касается, — небрежно бросил он. — Не нужно тебе общаться с вампирами — они напыщенные и глупые богачи, что живут в северных кварталах. Общение с ними никогда не приводит оборотней к чему-то хорошему… И это не расизм, как ты это любишь называть!.. Тен-Тен? Хватит мечтать!       Девушка пожала плечами, зная, что Хьюга, будучи с позором высланным из дома оборотней, никуда не ушёл, а ждёт под окнами её комнаты, словно бы назло её отцу. А может и ради неё.       — Скоро будем ужинать, — вздохнул оборотень, поправляя чуть вьющиеся каштановые волосы и одергивая красного цвета плотную кофту. — В этот раз я заказал такой вкусный говяжий рамен… Пальчики оближешь!       Тен-Тен слабо кивнула — душой она рвалась в комнату на втором этаже. Отец никогда не одобрит её общение с Неджи, это она знала наверняка. Её отец настолько упрямый и непробиваемый ненавистник всего, что связано с вампирами, их клыками и бледной кожей, что девушка уже потеряла всякую надежду его разубедить ещё несколько лет назад. Но она и не пыталась — ей просто было хорошо с этим длинноволосым вампиренком, который усиленно делает вид, что ему на все всё равно. Но она-то знала, что это не так.       Куноичи тихонько пробралась в свою комнату на втором этаже, стараясь лишний раз не издавать никаких подозрительных шумов, и подбежала к окну. Тихий, вкрадчивый шепот:       — Думал, не придёшь.       Вампир проницательно смотрел на неё снизу вверх, словно пытаясь забраться внимательным взглядом под кожу, распознать, о чем она думает, что у неё на уме. Вампиры всегда были до ужаса внимательными и обладали прекрасной интуицией, а человек с редким клановым додзюцу, умеющим видеть сквозь стены, и подавно. Тен-Тен знала, что вампиры в разы проницательнее её сородичей, и за это бледные существа ей очень нравились.       Девушка приставила палец к пухлым губам, и второпях написав пару слов на листке бумаги из альбома, кинула его в окно. Неджи ловко поймал упавший листок, прочитав нехитрую записку — «Через два часа в лесу».       Тен-Тен не имела понятия, как сможет сбежать после ужина, да ещё и в такое позднее время, но желание встретиться с Неджи было намного сильнее отцовских запретов и наставлений. В любом случае, она может отделаться просьбой сходить к Кибе или Сакуре, семьи которых не так критично относились к вампирам, живущим в Конохе. Учитывая, что Сакура с детства была влюблена в одного противного вампира, а Киба был на короткой ноге с Хинатой из вампирского клана.       — Спокойной ночи, пап! — после плотного ужина, который ей обещал отец, Тен-Тен вновь поднялась в комнату. Она была уверена на все сто процентов, что Хьюга придёт. Куноичи не знала о его настоящем к ней отношении, но что-то внутри подсказывало ей, что её и вампиренка объединяет не только дружба. Они уже месяц как генины, но знают друг друга с самого детства — Тен-Тен казалось достаточным время, которое они провели вместе за все эти годы, выручая друг друга в передрягах.       Сухие листья громко хрустели под тяжёлыми сандалиями юной девушки-оборотня — когда куноичи отошла на хорошее расстояние от дома, это перестало её заботить, и она шла, просто наслаждаясь процессом прогулки на свежем ночном воздухе. Выбраться из родного дома через окно было несложно. Она блаженно замурчала, едва её тонким смуглым пальцам стоило распушить каштановую чёлку и позволить ветру откинуть её назад. В такие моменты она чувствовала себя по-настоящему свободной, по-настоящему живой.       Вампиры и оборотни никогда не смогут жить в мире, это она знала точно. Тен-Тен обрабатывала отца на протяжении нескольких лет, но после смерти жены он будто бы замкнулся в себе ещё сильнее, чем раньше. Старый оборотень всегда был скрытным и суровым, а душевные травмы, идущие раз за разом, подкосили ещё сильнее. Тен-Тен не хотела разочаровывать отца своими глупыми поступками, но куноичи ровным счётом ничего не могла поделать с ноющим чувством в сердце, едва она видела каштановые с отливом волосы и лавандовые глаза без зрачка. Отец никогда не доверял додзюцу, считая проклятиями вампиров, а Тен-Тен казалось, что лучше глаз не сыскать на целом свете.       — Тен-Тен? — все тот же тихий шёпот. Голос вампиренка не по годам низкий и взрослый, но не то чтобы она была против слушать его.       Неджи стоял около высокого дуба, она своим приходом прервала его глубокие размышления. Вампир тоже часто думал о своей привязанности к оборотню — дядя испытывал ко всем потомкам волков искреннюю неприязнь, смешанную с отвращением, — он считал оборотней агрессивными дикарями, не стоившими и пальца одного вампира.       Неджи имел совершенно другое мнение на этот счёт, но стоило ему хоть раз заикнуться насчёт оборотней и Тен-Тен, на него сразу же спускался шквал негодования от всех клановых вампиров, которые считали своим святым долгом вставить хоть словечко насчет «противных оборотней».       Тен-Тен робко помахала ему рукой, все ещё оставаясь на безопасном расстоянии. Неджи сморщил нос от промозглого ветра — вампиры хоть и привыкли к сырости и холоду, но Хьюга не любил такие спонтанные прогулки по ночам. Тен-Тен же чувствовала себя в лесу, как рыба в воде, и почти не испытывала смущения. Разве что перед вампиром.       Пару секунд они внимательно рассматривали друг друга, но обе стороны не решались сделать первый шаг: Тен-Тен в силу неуверенности в правильности своего ночного побега, Неджи из-за невозможности подавить робость перед ней.       Один шаг. Второй. Третий. Они начали движение одновременно, словно резко в их тела всадили мощный магнит. Тен-Тен старалась выдержать строгое и спокойное лицо, но с треском провалилась уже на первой секунде — едва Неджи стоило сделать свой «фирменный» томный взгляд, сердце куноичи застучало намного сильнее, чем раньше.       Хьюга старался утихомирить свое хаотичное дыхание, которое, как казалось самому вампиру, было слышно по всей Конохе.       Момент — и её лицо непозволительно близко. Момент — и он видит карие глаза с золотыми вкраплениями. Момент — и, кажется, его сердце остановилось.       Тен-Тен сморщила вздернутый носик и чему-то улыбнулась. Неджи перенял задорную улыбку, а воздух перестал быть таким разряженным и густым. Дышать стало легче, мир больше не плыл яркими красками, отголоски звуков больше не доходили до него так сумрачно, а значит — паника окончилась.       — Идём, — она резко схватила его вечно холодную руку своей горячей ладошкой и сжала её. Её самый величайший жест доверия. Руки. Ладони. Жар.       — Куда мы идём? — с запинкой из-за съедавшего его смущения спросил Неджи. Он не привык быть робким или стеснительным, предпочитая хвастать перед другими своей нагловатой стороной, но перед девчонкой-оборотнем хотелось быть лучше, чем он был на самом деле.       — Глубже в лес. Мне кажется, что прогулки на свежем воздухе приведут тебя в чувство после скандала с твоей семьёй.       — Откуда ты знаешь? — это вырвалось из уст Неджи непроизвольно громко, из-за чего парень захотел звонко шлепнуть себя по губам.       — Киба сказал, а ему, в свою очередь, сказала Хината… Я не очень рада, что ты скрыл это от меня… Все же, говорили и обо мне тоже.       Неджи недовольно прокряхтел что-то в свое оправдание, но получилось скорее забавно, чем мило.       — Я не хотел, чтобы ты это слышала. Уж тем более от Инузуки. Или от моей сестры.       — Нам пора бы зарубить на носу, что твой дядя и мой отец никогда не придут к компромиссу. Собственно, как и все вампиры и оборотни. Но, — Тен-Тен пожала плечами, — такие свидания втайне мне даже нравятся. В них есть какое-то особое очарование.       — С-свидания?! Это свидание? — прошептал Неджи, чувствуя как краснеют его щеки. Он ощущал себя маленьким пятилетним мальчиком с ней, щеки которого почти всегда покрывались стыдным румянцем в неловких ситуациях.       Тен-Тен мило хихикнула, откидывая густую чёлку назад, сжимая его холодную и влажную руку ещё сильнее. Бледная кожа вампира при свете луны так ярко контрастировала с её чуть смугловатой, что сам Неджи, далёкий от проявлений чувств прекрасного, находил это впечатляющим.       — Так куда мы идём? — спросил ещё раз Хьюга в надежде, что куноичи не будет хранить таинственное молчание, а просто и честно скажет, куда тащит его.       — В одно красивое место. Но вообще, — она вновь потянула его за собой с такой силой, что Неджи чуть не свалился наземь, запнувшись о корни дерева, — на поиски приключений. В твоей жеманной вампирской жизни нет места ярким чувствам, да?       — А в твоей жизни оборотня нет места расчёту и сухости? — ввернул парень, чувствуя всеми фибрами души нарастающее счастье, которое непременно посещало его при встречах с Тен-Тен.       Девушка вновь хмыкнула, уверенной походкой направляясь все дальше в лес. Неджи был без ума от мысли, что они, возможно, проведут целую ночь вместе, наедине и в лесу, но, откровенно говоря, вампира немного пугали мысли о том, что они могут потеряться или заблудиться. А ещё хуже — наткнуться на стаю отшельников, которые, по словам его дяди, недавно поселились здесь и что-то усиленно ищут.       «Интуиция меня никогда не подводила, — подумал Хьюга, чувствуя странное ощущение тревоги, — но Тен-Тен такая беспечная и радостная, сочтёт меня за зануду, если я потащу её обратно. Но что-то мне не нравится… У вампиров обостренное чувство опасности, а у оборотней…»       Тен-Тен резко остановилась и тщательно принюхалась. Её ушки слабо дрогнули, а белые клычки оголились. Девушка ещё раз шумно втянула носом воздух, устремив взгляд наверх.       — Что-то не так? — осторожно поинтересовался он, как вдруг Тен-Тен порывисто утянула его за широкий ствол дерева.       — Я чувствую запах… крови.       Лавандовые глаза расширились, едва увидели две высокие фигуры невдалеке. Будучи окрыленным ситуацией, он совсем расслабился, не удосужившись использовать Бьякуган, чтобы проверить местность. Рука куноичи непроизвольно потянулась к заднему карману за кунаем, но Хьюга остановил её лёгким движением руки. «Не сейчас, — будто бы шепнул он глазами. — Не надо».       Когда фигуры подошли на довольно близкое расстояние к юным генинам, выдалась возможность расслышать разговор мужчин и понять, что они не на шутку ругаются.       — Эй-эй, Какузу, ты вечно забираешь у меня добычу!.. Ещё я буду отдавать её каким-то жмотам вроде тебя, черт возьми! — прорычал высокий мужчина, с лёгкой небрежностью проведя ладонью по зализанным назад серым волосам. Он оскалил острые клыки, малиновые глаза недобро блеснули в темноте, и Неджи понял, что перед ними опасный вампир.       — Я тебе говорил сто раз, Хидан, — недовольно пробубнил его собеседник сквозь черную маску, полностью скрывавшей его лицо и лоб, — мне в первую очередь нужны деньги, нашей организации нужны деньги. Я не собираюсь потакать твоим сатанинским наклонностям. Ты сосешь кровь не только из наших жертв, но и из меня!       Мужчина молча показал ему язык, отвернувшись с недовольной миной. Пару секунд они шли молча, как вдруг Неджи оступился, и ветка под ним предательски хрустнула. Второй мужчина, именуемый Какузу, резко обернулся в их сторону, и в тот же момент дети оказались на грязной земле перед двумя нукенинами — об этом свидетельствовали их испорченные протекторы. Рука Какузу вернулась на место, а генины в ужасе смотрели на довольное и дикое лицо спятившего вампира.       — Ой, ой! Дети… Что же дети делают в такое позднее время одни в лесу?.. Великий Джашин, да это же оборотень и вампиренок!.. Мерзкое сочетание… — он приподнял Неджи за грудки, заглядывая к нему в глаза. — Как думаешь, Какузу, они вкусные?       — Положи вампира на место, Хидан, — строго заметил второй, — я думаю, их нужно показать Лидеру-сама, а потом что-то решать.       — Да они их отпустят! А это наша, моя добыча! Я никогда не приму эту отвратительную традицию вампиров питаться теперь кровью животных… Далеко на ней уедешь, а?       — Ты же не оборотень, откуда в тебе столько животной ярости? — Какузу поднял испуганных генинов, потащив их за собой. Тен-Тен поначалу брыкалась, но идущий позади вампир очень пугал её длинной косой и кровью в уголках губ, поэтому куноичи оставила эти попытки.       Вскоре они пришли на хорошо освещенную поляну, где сидело несколько мужчин и одна женщина. Тен-Тен показалось, что именно она сможет стать их лучиком надежды, но пока красивая женщина с синими волосами не обратила на них никакого внимания — она рассматривала блики от огня на деревьях и разглаживала свою бандану, повязанную на шее. Это была черная бандана с красными облаками.       Генинов вытащили в середину, к самому костру, и на них тут же устремились несколько пар удивленных глаз.       — Что это? — удивлённо прорычал низкого роста блондин с хвостом позади. — Ты, Какузу, совсем, что ли, с ума сошёл на старости лет, хм?       Какузу не удостоил его и кивком, молча усаживаясь на соседнюю скамью, в задумчивости обращая свой взор на высокого рыжего мужчину с огромным количеством пирсинга на лице.       — Лидер-сама?       — Это всего лишь дети, Какузу-сан, — пожал плечами рыжий мужчина, — я солидарен с Дейдарой, — блондин повёл ушками, — это странный поступок.       — Это вампир с редким додзюцу и его подружка оборотень, — хмыкнул Какузу. Из-за плотной маски и капюшона Неджи никак не мог понять кто он: оборотень или вампир, но интуиция подсказывала, что перед ним вампир — многие из вампиров были зациклены на богатстве. Да и поставили бы того сумасшедшего вампира в пару с оборотнем? — Я думал, мы сможем что-то вытрясти из них.       — Как минимум, они получат хороший урок, — кивнул Хидан, — что нечего детям шляться по ночам в лесу, блин.       Неджи пытался сохранить самообладание, но вид бледной от страха Тен-Тен мешал ему это сделать. Чтобы хоть как-то успокоить девушку, он медленно сжал её руку в успокаивающем жесте.       — Это всего лишь дети, — подал голос красивый вампир с длинным синим хвостом и полосами у глаз. — Как думаешь, Кисаме-сан?       — Я дико хочу спать, а вы ещё сильнее затягиваете собрание… — пробормотал какой-то человек в маске, развалившийся за одной скамьей. — Достали…       — Я из тебя сейчас всю дурь выбью, Тоби! — прорычал Дейдара, пытаясь накинуться на беднягу, но был ловко остановлен высоким мужчиной, очень похожим на акулу. Неджи подумал, что это странный оборотень.       — Я согласен с Итачи-саном — дети есть дети. К тому же, Какузу, мы недавно смогли продать большую партию сбежавших оборотней, — куноичи в ужасе пискнула, — так зачем нам лишний раз напрягаться?.. — синий оборотень с накачанным телом сел рядом с худощавым вампиром, и Хьюга подумал, что поторопился с выводами — казалось, и вампиры с оборотнями хорошо ладят.       Женщина с синими волосами спокойно посмотрела на детей, уголки её губ дрогнули. Пейн, как назвали Лидера, глубоко вздохнул и кивнул головой, вызывая возмущение и у Какузу, который был не прочь продать отличное додзюцу, и у Хидана, который хотел провести свой обряд.       — Идите спать, — сказал низкий вампиренок с мечтательными глазами. Тен-Тен дала бы ему лет двадцать на вид — его копну красных волос ни разу не тронула седина, а кожа была очень чистая. — Сегодня очень хороший вечер, зачем пугать детей?.. Я бы мог сделать из них прекрасные марионетки, но… — он зевнул. — Не хочу.       Неджи сильнее сжал руку Тен-Тен, чувствуя как похолодели от страха её пальцы. За все время они не сказали ни слова, будто бы ком застрял в горле от ужаса. Тен-Тен какое-то время ещё храбрилась, но она не могла отрицать, что и ей было очень страшно.       — Вставайте, — шепнула им синеволосая девушка, когда все остальные разошлись, скучающе посмотрев на детей, — отведу вас в безопасное место.       Неджи кротко, но с вызовом посмотрел на женщину, которая спокойно кинула на него взгляд оранжевых глаз.       — Как вас зовут?       — Я Тен-Тен, а это Неджи… — девушка мягко взяла их за руки, пробираясь через чашу густого леса. Вдалеке показались огни деревни Скрытого Листа, и Тен-Тен подумалось, что отец, если бы узнал об этом, закатил бы ей такой скандал, что мало не показалось бы.       — Ясно. Я Конан… Вам повезло, что они в хорошем расположении духа сейчас, да и недавно действительно случилось много хороших вещей. Иначе я бы не смогла так просто спасти вас от разъяренной толпы. В нашей команде много спокойных вампиров, но иногда буйные вампиры и оборотни склоняют нас в свою сторону… Вам повезло, что Итачи смог наложить некрепкое гендзюцу на некоторых личностей, — она задумчиво посмотрела вдаль, туда, где неярко горел огонек костра, — и они вас отпустили. «Видимо, не все вампиры такие уж плохие… — подумала Тен-Тен. — Видел бы это отец… Хотя… Нет, лучше ему этого не видеть и не знать до конца жизни».       — Почему ты помогла нам? — Тен-Тен потерла ушибленную при падении коленку. Конан посмотрела на содранную кожу и небольшое кровотечение — в её руке неожиданно появился кусочек бумаги, который отлично залепил рану. Куноичи молча осмотрела ногу, а сказать «спасибо» было почему-то немного страшно и неловко. Но все же, она смогла. — Спасибо…       — Мы с Лидером сами познали весь ужас и страх в детстве, и я не хотела бы, чтобы и вы узнали тоже самое. Мир довольно жестокая штука, и без добрых людей ему не выжить…       — А ты добрая? — усомнился Неджи. Конан склонила к нему голову, заглядывая в лавандовые глаза. Тен-Тен сморщила носик, принюхиваясь.       — Не знаю. Но очень хочу такой быть.       Неджи стойко выдержал её взгляд, стараясь не моргать и смотреть прямо. Он не хотел показывать своего страха за свою жизнь, за жизнь куноичи, хотя и понимал, что эта женщина, Конан, им ничего не сделает.       — Не гуляйте так поздно, — она помахала им на прощание, прежде чем скрыться в чаще леса. Неджи перевёл дух, снимая протектор Листа со лба.       — Что ж, ты была права… Приключение действительно вышло что надо… Э-э… Тен-Тен? — девушка резко появилась перед ним, держа в острых зубках его повязку, упавшую со лба в момент снятия протектора.       — Ты обронил, — промямлила она. В карих глазах с золотыми вкраплениями Хьюга мог увидеть и свое отражение с красными щеками, и яркую луну на небосводе, и сумрачный лес позади. Она смотрела так искренне и честно, и что-то в глубине души серьёзного и холодного вампиренка дрогнуло.       — С-спасибо… — прошептал Неджи, забирая у неё изо рта ленточку. Печать ярко горела зелёным светом, а ему было ужасно неловко стоять вот так: с оголенным перед ней лбом. Не хотелось, чтобы Тен-Тен видела его принадлежность к самой низшей касте вампирской иерархии.       Но ей было глубоко все равно. Тен-Тен мягко и совсем невинно приблизилась, беря его влажные и холодные руки в свои сухие и тёплые. Такой контраст их рас: вампиры холодные, вампиры серьёзные, вампиры эстетичные, цвет вампиров — фиолетовый или ярко-синий; оборотни мягкие, оборотни уютные, оборотни сильные, цвет оборотней — персиковый или ярко-красный.       Неджи чуть приоткрыл тонкие сухие губы, а лёгкие будто бы зажали в крепких тисках. Тен-Тен тяжело задышала. На мгновение они встретились взглядом друг с другом, на мгновение руки переплелись теснее, на мгновение губы дрогнули в совсем детском и неумелом поцелуе.       — Если бы отец это видел, он бы точно прибил меня, — с лёгким смешком прошептала девушка, откидывая пушистую чёлку назад. Неджи сомкнул свои руки за ее спиной, обнимая и прижимая к себе теснее.       — Если бы дядя это видел, он бы точно вбил в меня осиновый кол, — поддержал её Неджи, стараясь не показывать свое неравнодушие. Тен-Тен лукаво улыбнулась, посмотрев на него снизу вверх, и — утянула за собой в деревню, где горели яркие фонарики, говорящие о приближении какого-то коноховского праздника.