***
Кагами хлопает себя по карманам и в беспомощном движении обводит взглядом полки просторной ванной комнаты. Как назло, они все практически пусты. Чёрт побери этот минимализм. — Может гель? — Ты, блять, в меня ещё порошок засыпь, больной ублюдок, — в голосе Аомине звучит смесь смеха и желчи. — Рот с мылом тебе надо промыть. — Только после того, как я залью твой спермой. Кагами лишь широко ухмыляется на такую угрозу и приподнимает пальцами смуглый подбородок, заглядывая в цепкие синие глаза. — Хочешь, чтобы я тебе отсосал? — его голос звучит так низко и хрипло, что кадык Дайки непреднамеренно дёргается, выдавая желание. Он чувствует опьяняющую лёгкость в руках и ногах, привкус саке на языке и губах и лишь радуется, что в равновесии его удерживает длинная мраморная раковина, на которой он практически сидит. В эту долгую секунду Кагами кажется Аомине диким зверем. Кагами же находит дикой всю ситуацию в принципе, хотя и не может остановиться. Они скрылись на втором этаже лофта, оставив внизу опьяненную расслабленную толпу и уже далеко не светские беседы. Кагами лишь надеется, что Кисе не заметит их отсутствия. Хотя если Аомине продолжит смотреть на него этим своим нахальным, требующим продолжения взглядом, то ему понадобится гораздо меньше времени, чем первоначально рассчитывалось. Он вглядывается в синеву одуряющих глаз и ждёт ответа, но Аомине лишь фыркает и произносит тягуче насмешливое: — Если ты будешь так долго соображать, мы проторчим здесь до утра. Меньше трёпа, больше дела, — он отталкивается от мрамора раковины и одним плавным движением опускается на колени. Тёмный взгляд снизу-вверх заставляет Кагами резко выдохнуть и сглотнуть выступившую слюну. Рефлекс, выработанный долгими экспериментами Аомине. Тот, даже стоя на коленях и практически касаясь губами молнии его — Тайги — джинс, выглядит чертовски нагло и самоуверенно. Словно его сейчас ждёт групповой секс с топ-моделями Victoria's Secret, а не тяжелый член во рту. Кагами лишь смотрит недоумённо, на то, как Аомине начинает расстёгивать свою чёрную рубашку. Атласная ткань мягко соскальзывает с сильных натренированных плеч. Дайки приоделся для этой ночи: на вечеринке у Кисе действительно были модели. — Чтобы ты не обкончал, — обыденным тоном отвечает он на немой вопрос и ловко забрасывает рубашку на край раковины. Когда Аомине грубым и бесцеремонным движением расстёгивает его джинсы и берёт в рот, Кагами кажется, что он понимает, каково это — падать с высоты в двести метров.***
— Я уже подумал, что вы ушли, — Кисе идёт им навстречу и толпа перед ним раздвигается как море перед Моисеем. Пророк и нечестивец в одном лице. Кагами улыбается ему в ответ. Собственные движения больше не скованы неясным чувством непричастности. Теперь, после того что произошло в ванной комнате на втором этаже, он чувствует себя как никогда близким к этому миру. И даже совесть молчит, оставляя вину и неловкость перед Рётой где-то на задворках сознания. В конце концов, они даже не притронулись к его гелю. — Арэ, мы бы не ушли не попрощавшись, — Аомине закидывает руку на плечо Кисе и забирает из его длинных пальцев бокал с виски. Кагами в свою очередь берёт с ближайшего столика два стакана и бутылку чего-то крепкого. В полумраке лофта он даже не пытается разглядеть этикетку. Лишь надеется, что это не меньший градус, чем виски. Тёмная характерно пахнущая жидкость разбивается о стеклянное дно и омывает граненые стенки. — За тебя, — Кагами протягивает Рёте бокал, случайно соприкасаясь пальцами. Аомине отмечает это движение ревностным взглядом, но никак не комментирует и только отстраняется от Кисе, чтобы приобнять Кагами за плечи. Тайга иногда думает, что вместе со спермой из Дайки выходят и сарказм с ехидством. Они ударяются бокалами и каждый осушает свой до дна. — Саке, — Кисе морщится и осуждающим взглядом смотрит на отблески неона в стекле. Кагами не чувствует вину даже сейчас.***
Центр Токио никогда не спит, однако же глубокая ночь выходного дня крадёт людей с улиц в бары и рестораны. И лишь табачный дым преследует двух парней, идущих вдоль освещенного проспекта. — У нас сегодня был первый секс, — Кагами, не боясь быть услышанным, всё же говорит тише, чем привык, — первый секс вне дома. Аомине идёт медленно, чуть запрокинув голову и смотрит сквозь полуприкрытые веки на токийское небо. Из лофта Кисе были видны звёзды, отсюда же только чернота, подсвеченная городскими огнями. — Минет и дрочка — не секс. — То есть по-твоему оральный секс назвали сексом просто так? — Просто они не видели твою охренненую задницу, — Аомине переводит взгляд на Кагами и думает, зачем ему небо, если прямо сейчас он станет свидетелем взрыва сверхновой. — Да пошёл ты, — Тайга не обманывает ожидания, краснеет, смотрит испепеляюще и широко раздувает ноздри. Всё тот же, что в старшей школе. Правда выше и на лице лёгкая щетина. Аомине тихо смеётся и закидывает руки за голову. Холодный ночной воздух пробирается под кожаную куртку и тонкую ткань рубашки. Они решают дойти до станции Ниси-Синдзюку и оттуда поехать домой, как пустят первый утренний поезд. Их квартира выходит окнами на соседний дом, а самое большое число людей — 13 человек — видела только в начале первого курса, когда парни отмечали поступление по спортивной стипендии. Но кому нужны звёзды и вид с двухсот метров, если в соседнем дворе есть баскетбольная площадка, а с тобой в одной постели и так каждое утро просыпается солнце. Прежде чем лечь спать, Кагами долго чистит зубы, смывая привкус алкоголя и вишнёвой колы, и думает, что ему нравится реальность, пахнущая мятой и Аомине.