Снится

Объятия любимого человека — это панацея от всех болезней и невзгод.

Легкий ветерок трепал невысокую траву. Белый диск луны казался необычайно огромным и волшебным. Его призрачные лучи проникали сквозь задёрнутые шторы и медленно плавали по комнате. Вся в красно-золотых цветах, с роскошной мебелью и большой хрустальной люстрой, она казалась сказкой. На огромной кровати, накрытой бордовым балдахином, слышалось тяжёлое дыхание. Оно то прерывалось, то останавливалось, то становилось чаще. Лицо молодого мужчины было бледным, почти белым, на нём виднелись бисеринки пота, золотые брови были сведены к переносице, а губы сжаты в тонкую полоску. Он хмурился, жмурил глаза и снова почти задыхался. Его руки стискивали шёлковую простынь, сминая её. Казалось, что он мучается чем-то невероятно болезненным и страшным. Его светлые короткие волосы, похожие на нити золота, прилипли ко лбу и находились в полном беспорядке. — Ха… х… — Дыхание неровное, словно он только что пробежал марафон. Его грудь часто вздымается, а изо рта постоянно издаётся тихий хрип. Внезапно он вздрагивает всем телом, издавая гортанный стон. Это будит девушку, что спала рядом. Её сердце сжимается, когда она видит в каком он состоянии. Ей кажется, что она совершила тяжкое преступление. Почему же теперь его мучают кошмары? После всего, что они пережили? Она судорожно выдыхает и кладёт свою голову рядом с его, обнимая его прохладными руками. Утыкается в шею, словно ребёнок, и снова проваливается в царство Морфея. Мужчина успокаивается, но ненадолго. Спустя час всё становится только хуже. Он мечется по кровати, словно безумный, стонет, как раненное животное и… Из закрытых глаз текут редкие слёзы. Она просыпается и садится на кровати, смотря на своего возлюбленного. Его прекрасное лицо искаженно в гримасе страха и боли. И она почти физически ощущает эти чувства. В какой-то момент он резко распахивает свои красные глаза и диким, испуганным взглядом осматривает комнату. Она успевает заметить настоящий ужас в его прекрасных глазах до того, как он видит её. В ту же секунду его лицо разглаживается и глаза-рубины становятся спокойнее, но в памяти до сих пор мерещится ужас в глазах. Она секунду смотрит вниз, чувствуя вину за такое состояние любимого человека. Он просыпается и не видит её рядом. Из глубин души поднимается тот ужас, обычно не свойственный ему, медленно охватывающий его сознание. В комнате нет любимой копны малиновых волос, нет волшебных изумрудных глаз. Пенелопы не было рядом. Неужели… У него нет права утонуть в её больших, тёмных и бездонных глазах, в которых на самой глубине незримо раскрывается его собственный мир, который, как оказалось, не полностью окрасился в цвет безумия и крови? Нет права услышать все те ласковые слова, которые она так проникновенно и правдиво излагает, смотря своими чудесными глазами на него одного? Нет права захлебнуться в её пряном запахе, молниеносно одурманивающем рассудок и сковывающем тело? И, наконец, нет права утонуть в страстных и радушных объятиях, которые согревают внутренне каждую частицу, становятся в эту минуту дороже всего на свете? Однако прежде, чем его тело и разум окутала агония и адская боль от таких мыслей, его глаза заметили драгоценную прядь малинового цвета. Потом он увидел всю копну прекрасных, самых лучших для него, малиновых волос. Они спадали на её хрупкие белые плечи и слегка вились, завораживая взор. Её глаза. За одни глаза он мог бы расстаться с жизнью, но никогда не говорил этого вслух. Потому что она испугается таких обещаний. В её колдовских изумрудах спрятан его мир, его смысл существования. Он тёмный, бездонный и жутко опьяняющий, лишающий здравого смысла. Его одолевает острая необходимость коснуться её. Просто почувствовать тепло её рук, ещё раз проверить, что это не сон и она рядом. Рядом с ним. Он медленно касается своей горячей ладонью её прохладной, как ему кажется слишком, худой руки. Между ними контраст. Он, подобно солнцу, тёплый, яростный и сжигающий до тла, и она. Спокойная и равнодушная, но он знает, что это маска. Её тепло, которое достаётся ему одному, обжигает сильнее пламени, её улыбка опьяняет, а за её равнодушием скрывается самая удивительная женщина в его жизни. Она — скопление всего, что ему нравится и что он обожает. Она вздрагивает, когда его пальцы сплетаются с её. По телу разливается тепло и такая громкая радость. Хочется визжать от того внутреннего счастья, которое он дарит ей одним прикосновением. Их руки сплетаются в замок. В единое целое. Он тянет её к себе, требуя быть ближе. Она повинуется, так как хочет не меньше его оказаться рядом. Он обнимает её крепко, потому что уверен, что не проживёт и дня без этих объятий. Она это знала. Потому что также задыхалась вдали от него. Никакими словами невозможно описать, насколько велико чувство, что она испытывала к нему, как и он к ней. Если собрать все слова вместе, они всё равно не опишут их чувства. То, что она чувствует к нему — это всё на свете. Пенелопа любит его больше всего на свете. Он утыкается ей в шею и ровно дышит, но не отпускает, не разжимает рук. Её сердце болит. Ведь она знает, что виной его ночных кошмаров является она сама. Её руки обхватывают его и притягивают к себе. Он слегка вздрагивает, но не смеет отстранится от любимой женщины. Так они сидят очень долго: обнимают друг друга и молчат. Потому что их молчание говорит намного больше, нежели они могут сказать словами. Он молчит о кошмаре, где она исчезла, растворилась у него на руках. Где он остался без неё и не хотел жить. Молчит о том, что если её не будет рядом, то его жизнь не будет иметь смысла. Молчит, что зависим от неё уже давно. Она молчит о том, что её лучшим воспоминанием, когда она только появилась в этом мире, была их встреча. Молчит о том, что без ума от его золотых волос, от этих кровавых глаз и от этой дьявольски-прекрасной улыбки. Молчит о том, что знает какие кошмары ему снятся, что в них происходит и… молит о прощении. А он слышит её молчание, и, по его мнению, ей не нужно прощение от него. Он готов простить ей абсолютно всё, если она взамен останется рядом с ним навечно. Их тишина невероятно значима для обоих. Он слушает её, а она его. И его страх перед приснившимся кошмаром отступает, а её сердце перестаёт обливаться кровью. Она прижимается к нему крепко-крепко и шепчет на ухо голосом, который от переизбытка нежности и любви к нему, слегка дрожит. — Всё хорошо. Я рядом, Каллисто. — Его сердце быстро бьётся от того, как его имя звучит на её устах. Хочется слышать его постоянно. Он замирает, ощущая, как от таких простых слов внутри всё готово взорваться от того безумного счастья, которое ему дарят слова Пенелопы. Он отвечает почти сразу же. — Спасибо. — Они всё еще обнимаются и она ждёт. Каллисто молчит, но она знает, что он думает над чем-то. — Знаешь, это прозвучит банально, но я хочу, чтобы ты знала: ты мой воздух. По её спине пробегают мурашки от таких необычных для него слов. Он говорит о своей любви к ней ежесекундно, но… Он делает это по-своему. Взгляд, касание, просто молчание — всё это значит для неё очень много. Она понимает, что он, как и она, чувствует слишком много, сильно и ярко, чтобы высказать это словами. Просто потому что слов не хватит. На женском лице расползается нежная улыбка и она обхватывает его лицо свои ладонями. Их лбы соприкасаются и она тихо, шёпотом, чтобы никто не услышал кроме него, говорит. — Это прозвучит странно, но ты моя вода. — Она не врёт, будет варится в адской агонии. Без него она начнёт умирать долго и мучительно. Каллисто такой ответ по душе. Его глаза улыбаются также нежно как и её губы. Он хрипло смеётся, а она счастливо улыбается, радуясь, что он позабыл о кошмаре этой ночи…