Сладкие моменты любви

Когда сэр Гаральд узнал, как на самом деле жила его дочь в Чёрном замке, он устроил самосуд над бароном и баронессой. А сам спрятал дочь в тайном месте, чтобы со временем люди забыли ее внешность. Волосы дочери он велел Вергулии перекрасить из белого в тёмный цвет. Но матушке нравились волосы дочери, и она решила, что покрасит их перед тем, как дочь снова выйдет в свет общества. Мирилейн, несмотря на прошлый страх, цвела и пахла. Она вступила в тот возраст, когда можно смело думать о замужестве. Мире нравилось это убежище, поэтому она ни разу не ослушалась приказа отца покидать это место. Она не видела людей, а значит, не видела судеб. Даже непонятные существа, прыгающие повсюду и которых никто не видел, не пугали ведьму как раньше. И вот однажды, выйдя из дома, она обнаружила Черного рыцаря на коне с эмблемой волка. Она резко забежала внутрь и закрыла дверь. Рыцарь спокойно слез с коня и пустил его в свободную прогулку. Подойдя к двери, он прислонился к ней спиной. — Мирилейн, ты в курсе, что мне сломать эту дверь ничего не стоит? И к тому же, мы оба знаем, что своей магией ты мне не причинишь вреда. Миру трясло за дверью. — Ты нашёл меня, так, что ж не бежишь к барону, сообщить что выполнил свое поручение? — Прости за тот случай. Знал бы заранее, что барон собирается с тобой сделать после расправы твоего отца над его родителями, я бы не направился в Королевский замок становиться официально рыцарем. — Уходи… Прошу уходи… Ты прямая связь с Чёрным замком… — Ты моя, Мирилейн! Моя леди… Я нашёл тебя. Давай сбежим… Давай сбежим вместе. Мира не ответила, а лишь мотала головой в знак несогласия. Райпен ухмыльнулся, хотя он не знал, что именно там делает ведьма. Райпен продолжил. — Помнишь, как в детстве, ты, убирая мои руки от лица, предлагала с улыбкой присоединиться к тебе и к барону поиграть? Помнишь… Как однажды сказала, что сможешь вылечить мой слепой глаз с рождения. Я тогда был груб с тобой, но тебя это не обижало, и ты вечно ко мне приставала, даря свою обворожительную улыбку. Я тогда удивлялся, как ты можешь так улыбался этому отпрыску, когда такое с тобой совершают его родители. Но ты была послушной девочкой… — Прекрати… Прекрати такое говорить… Тогда я видела проблеск света в тебе, сейчас его нет. К тому же ты верой и правдой служишь барону. — Хм… Видишь такое даже через дверь. Прекрасно… Тогда увидь мои мысли о тебе… Мира закричала, стуча по двери. — Нет, не надо… Забудь, оставь меня… Оставь меня в покое… Помимо образов, что хочет сделать с ней Чёрный Рыцарь, она увидела, что он убил всех разведчиков и охранников, посланных отцом, при этом позволил ситуации обернуться так, что сначала было отправлено послание, в котором говорилось, что все в порядке. А значит, на помощь ей долго не придут. Она плакала за дверью, прося уйти рыцаря, но он стоял так целый день, пока солнце не скрылось за горизонт и звезды не зажглись на небе. Райпен знал, чего боится ведьма и спокойно вошёл внутрь дома. Мирилейн сидела, обхватив свои колени, и наколдовала светящихся бабочек. Райпен ухмыльнулся. — Красиво. Он схватил подбородок ведьмы и поднял ее мокрое лицо. — Красивая магия от красивой девушки. Ты уже достигла возраста, когда способна подарить мужчине не только ласку, но и детей. Пора тебе узнать всю прелесть тепла мужской плоти. Мира ещё сильней заплакала, но Райпен начал слизывать своим языком слезы с ее щек. Миру затрясло, а бабочки взмыли вверх. Райпен жадно впился в губы ведьмы. Он снял верх ее одежды, обнажив ее красивые и упругие груди, и намотав ее волосы на руку, наклонил назад, прильнув губами к одному из ее сосков. Сначала он лишь немного поиграл с ее соском, а потом жадно прильнул к нему губами и начал посасывать. Если бы ведьма испытывала к нему чувства, и любила бы в нем грубость, она получила бы удовольствие. Но сейчас ей было неприятно, страшно, и она молила рыцаря остановиться и уйти. Но Райпен не мог и не хотел. Отпрянув от нее, он схватил ее за руку, расстегнул свои ремни, что держали доспехи и ножен меча. Связал ими руки ведьмы и привязал крепко к одной из внутренних балок дома. Теперь он спокойно мог освободиться от всей своей одежды. Райпен аккуратно раздвинул ноги ведьмы, разорвав при этом подол платья, чтобы не мешал, и прежде чем продолжить вкушать ее плоть, обратился к ней. — Чем больше будешь сопротивляться, тем будет больнее и неприятнее. Мы многое с тобой пережили в Чёрном Замке, к тому же, ты по праву моя женщина, ты ведь это прекрасно знаешь. Так? Моя Леди… Миру одолел жуткий страх, она не могла отвечать, и даже как то реагировать. Она пыталась сжать ноги, но Райпен крепко их держал, и не давал им ни на миллиметр сдвинуться. — Теперь, я ещё официальней тебя сделаю своей… Он поцеловал сначала ее в губы, затем шею, на которой оставил сильный засос. Прильнул снова к обнаженным соскам. После спустился к ее влагалищу, и увлажнил своим языком ее нижние губы для входа своей плоти. Ее вкус еще больше возбудил рыцаря. При этом одной рукой он продолжал ласкать ее грудь. Мира не видела и не хотела видеть его член, но она почувствовала, что он явно для неё велик, и может с легкостью порвать внутреннюю плоть. Рыцарь грубо вошел в нее, и ей стало больно, но рыцарь зажал ей рот рукой, и от боли она прокусила ему руку до крови, но тот даже и глазом не моргнул, лишь продолжил свое удовлетворение. Мира надеялась, что её страдания закончатся быстро, но она не знала одного факта. Помимо сильной дури в бою, рыцарь славился неутолимой жаждой у женщин. Если поначалу за вкус и запах женского тела Райпен платил, то вскоре слух о его грубой и ненасытной страсти разлетелся быстро, и многих женщин это заинтриговало, и они отдавались рыцарю ради интереса. Райпен же с ними всего лишь выплескивал стресс и усталость, поистине он желал владеть лишь одной плотью женского тела и души. Конечно, сэра Тарлантера ему не перегнать, главный лучник знал подход ко всем женщинам. Если однажды бы с ним столкнулась Мира, она бы не поняла, как добровольно оказалась в его объятиях и в постели. Но сейчас перед ней был Райпен, хотя Мира призналась сама себе, что несмотря на боль, ее тело испытывало странное и маленькое удовольствие. Райпен порой нежно с ней обращался, но его страсть к ведьме слишком зашкаливала, и он забывался в наслаждениях. Ночь для Райпена прошла быстро, ему было мало, для ведьмы же она длилась бесконечно. Но даже такому здоровяку нужен был маленький отдых, к тому же он знал, что скоро смена караула. Больше сдерживаться он не мог и закончил в Миру. Когда он оделся и отстегнул ее от столба, Мира сползла на пол, еле дыша. — Вот же, ржавая подкова, переборщил… Райпен ощущал, как соки ведьмы на нем высыхали, это ему было приятно. Он пристегнул ремни обратно к доспехам, и облачился полностью, проверяя, как меч выходит из ножен. Он положил Мирилейн себе на плечо, где не было шипов, и вышел. Появились первые проблески рассвета, но все еще горели остатки звезд на небе. Положив Миру на своего коня, он хотел оседлать его, но услышал стук лошадиных копыт, а вскоре увидел и всадников с эмблемами льва, достававших мечи на ходу. Райпен оскалился, он не собирался ни под каким предлогом отдавать Миру. Первая конница легла быстро, но вот со второй прибежали три известных рыцаря- Золотой, Серебряный и Белый. Два рыцаря одновременно накинулись на Райпена, а Белый, даже не слезая со своего коня, ловко перехватил Миру и умчался с ней в неизвестном направлении. Райпен раскидал двоих рыцарей и ловко вскочив на коня, и тут же помчался за Белым рыцарем. Серебряный, держась за израненное плечо, поднял Золотого со словами. — Мы разве не должны бежать за ними? Золотой отдышался, и посмотрел, как из раны в его ноге течёт кровь, окрашивая его штаны в красный цвет. — Может он и сильный рыцарь, но конь его не ровня коню Белому. К этому времени прискакал сам сэр Гаральд, он чуть ли не на коне заехал в дом, обнаружив следы крови, он яростно разломал в щепки балку мечом. А затем направился в сторону за чёрным рыцарем и белым. Как и говорил Золотой рыцарь, Райпен так и не смог догнать коня Белого, и свернул с дороги, чтобы не столкнуться с преследователями. Сэр Гаральд быстро добрался до деревни, где находился дом его возлюбленной и матери Миры. Белый давно доставил Миру туда. Сэр Гаральд самолично увидел состояние своей дочери, от чего у могучего рыцаря, который с легкостью может победить такого рыцаря как Райпен, подкосились ноги. Несколько дней прошло, и маленькая девочка в очередной раз слышала ссору родителей. — Ну что Гаральд! Добился своего! Добился! Решил, что в глуши ей ничего не грозит! Так пожимай плоды своего неблагоразумия и гнева! Теперь наша дочь, что родилась белой, стала… Стала… Не видать ей счастливой жизни… И не познать радости материнства… Вергулия плакала, а Гаральд стоял перед ней на коленях и сам проливал слезы. А маленькая девочка поклялась самой себе, что защитит сестру, и больше ни одному мужчине не позволит причинить ей боль.