Ноябрь 11.11
Прошло три дня. Три самых долгих и трудных для в жизни Гермионы Грейнджер. В первый день, заходя в Большой Зал, она думала, что взорвется от чувств. Ей казалось, будто каждый взгляд устремлен на нее и каждый знает, что и с кем она делала вчера. Садясь на свое привычное место, аккуратно поглядывала по сторонам, но никто не бросался с обвинениями. Облегченно вздохнув, покосилась в сторону слизеринского стола. Малфой сидел, весело смеясь вместе со всеми, вертя бокал с соком в тонких пальцах. Она ощутила прилив нежных чувств, наблюдая за его смехом. Единственное, что ее задевало, так это то, что он ни разу на нее не посмотрел, хотя она сидела буквально напротив и ничего не загораживало вид. Ни одного гребанного раза. Нахмурив брови, нервно доедала свой завтрак. Следующие дни она, как бы не старалась, ни разу не была удостоена его внимания. Ни взгляда, слова и действия. Ничего. Пыхтя от недовольства, украдкой поглядывала в его сторону. Он, кажется, флиртовал даже с каменным изваянием. Лично Гермионе казалось так. Парень заправлял прядки девичьих волос, выбившиеся из прически, нежно заглядывал им в глаза и закусывал губы специально долго и медленно. Девушки рядом буквально таяли, покрываясь румянцем. Стоящая близко Пэнси фыркала от девичьей глупости и пускала едкие комментарии. Блейз добродушно смеялся над проделками друга. На третий день у них был сдвоенный урок Истории Магии. Профессор Бинс монотонно диктовал цифры какого-то, без возражений, важного магического события, но делал это так убийственно неинтересно, что даже в ее конспекте были лишь пару предложений. Зевки и откровенные похрапывания слышались с частой периодичностью. Несмотря на холодный ветер и мелкий снег за окном, в кабинете было душно. Подперев голову рукой, Гермиона сидела с закрытыми глазами, закинув ногу на ногу под партой. Школьная юбка немного задралась, блузка, всегда застегнутая на все пуговицы, была приоткрыта. Мантию она повесила на спинку стула. Она думала, много думала. Ее, с одной стороны, безумно злило его показное равнодушие, а с другой ей казалось, что и нечего ждать шагов в ее сторону, ведь они оба получили то, чего, безусловно, хотели. Правда, как бы она не внушала себе, что он ей безразличен, все равно мыслями была в том кабинете, во мраке ночи. Разозлившись на себя на пустую трату времени, запустила коготки в волосы, стряхивая. Ну катись же ты к черту, самовлюбленный прид… Совсем неожиданно на ее парту прилетел, аккуратно сложенный, лист пергамента. Красивым почерком было выведено: Кажется, стоит пересчитать наши очки, как ты думаешь? Осмотревшись по сторонам, она заметила нагло ухмыляющегося Драко. Он вертел в руках лист, вопросительно приподняв бровь. Протеевы чары, значит. Прищурившись, девушка написала ответ. Абсолютно не понимаю о чем ты толкуешь, Малфой. Не думаю, что что-то изменилось с того дня. Неужели? Мне показалось, ты только и делаешь, что локти кусаешь. Я вижу твою***
Ноябрь 22.11
Две недели прошли с того момента. Они не разговаривали, каждый думал о своем. Репетиции проходили под возгласы Пэнси и Рональда, которые, кажется, старались посильней задеть друг друга. Каждое слово резало уши, и попытки драться без слов висело в воздухе. Буквально все сейчас усаживалось осадком в груди. Гермиона старалась меньше поднимать глаза вверх и лишний раз касаться Драко. Будто каждая близость отдавалась болью. На самом деле было чертовски приятно. Оттого и страшно. И сны, душащие сны со вкусом огневиски и горькой вишни. — Гермиона, что с тобой? — обеспокоено спрашивала Джинни, нахмурив брови. — Думаю, я просто приболела. Ничего страшного. Она и не врала, потому что и вправду простыла. В набор ко всему жутко странному, что происходило в это время, простуда была наименее важной вещью. Вечером, после репетиции, она тихо шла по коридорам замка, обнимая себя за плечи. Прохлада была освежающей и думать было легче. Холодок пробирался под платье и голые ноги покрывались мурашками. Она никак не могла заставить себя одеваться теплее, будто ей нравилась это извращенное чувство беспомощности. Дрожь проходила от лопаток к затылку. Ей определенно это нравилось. — Ходить по темным коридором вошло в привычку, Грейнджер? Спокойный голос и расслабленная фигура прямо впереди, буквально через несколько шагов. Гермиона подняла голову, смотря в серые глаза. Волна жара прошла по всему телу. Она набрала в грудь воздух и тихо выпустила. Драко не понимал ее. Совершенно. Но тот факт, что в тот день им было хорошо, подбивал идти сюда и ждать ее ответа. Смотреть в шоколадные глаза и забывать дышать. — Что ты здесь делаешь? Репетиция давно закончилась. — Голос казался твердым, но взгляд бегал по лицу парня, пытаясь найти ответ на молчаливый вопрос. — Я искал тебя. — Зачем? — Не знаю. Глаза в глаза и ритм сердца. Он сглотнул и сделал шаг. Или все же она? Неважно, как чертовски неважно. Губы нашли друг друга, будто два тонущих человека, ища поддержки. Узел, что сжимал грудную клетку, тот час со звуком разорвался, выпуская наружу бабочки. Вздохи смешались друг с другом, одно дыхание на двоих. Ладони сжали в объятьях девичью талию, прижимая ближе, в попытке раствориться полностью. Ее руки обняли его за шею. Поцелуй был нежный. Трепетный, какой может быть только с тем, кто заставляет сердце петь. Губы были горячими, покалывали. Языки сплетались, чуть дотрагиваясь ровных зубов. Желание остановить время маячило где-то на затворках сознания, крича оглушающим шепотом. Не дай мне упасть с этой огромной высоты. Они отстранились, тяжело дыша. Девушка ткнулась лбом в его грудь, что часто поднималась и опускалась. Впервые было тепло. Продрогшие ладони согрелись, обнимая. — Тебе пора. Скоро отбой. — Ее голос тихий, отскакивает от каменных стен.Не уходи.
— Да, пора. — Юноша уткнулась щекой к ее макушку, втягивая ее аромат.Уйду. Но не сейчас.
Стук его сердца бился прямо под ее щекой и был таким громким, что, кажется, звучал везде. В каждом кирпиче замка. «Если не отпустить сейчас, завтра будет еще тяжелей» билось в сознание. В сердце будто запустили острые когти, раздирая до мяса и крови. Она чувствовала каждый порез и трещину. Горячие слезы полились, впитываясь в его светлый свитер. Мокрое пятно росло, холодя кожу. Но Малфой не задавал вопросов, просто слушал ее всхлипывания и ждал. Теплая ладонь гладила девичью спину, даря тепло. Быть может, в следующей жизни, да? Я хотела бы слушать твой смех всегда. Гермиона подняла голову и смотрела на него. В глаза. В него. Долгие секунды, наполненные чем-то. Они были разные. И вряд ли люди вокруг приняли их… Да и что их связывало? Всего лишь поцелуи, сжигающие дотла. Пепел можно почувствовать на губах, проведя языком. И взгляды, выжигающие протесты и мнение людей. И что-то, неподдающиеся объяснению. Что-то неправильное, запретное и жадное. Вот и все. Поэтому она расцепила руки и отошла, все также смотря на него. Поджав губы, зашагала прочь. Ушла, стуча каблучками по камню и сглатывала слезы. Оставляя после себя только тепло ее рук на его шеи и мокрое пятно. Она ушла первой.