Готовка

Хаджиме не повар. В его быстрых небрежных движениях нет ни капли профессионализма. По его расслабленному виду даже можно подумать, что он и не задумывается о том, что именно он делает, будто бы весь процесс приготовления строится на простейших рефлексах. Но когда Хината готовит, Нагито не в силах оторвать взгляд от его сильных смуглых рук. Хаджиме делает всё быстро и "на отвали", его совершенно не заботит внешний вид блюда, ведь Хаджиме экономит время практически на всём и если где-то есть быстрые пути, то он ими воспользуется, а всё остальное – бесполезная трата времени. Главное, чтоб было съедобно. Он прикладывает остриё ножа к голове лобстера и, удерживая инструмент в вертикальном положении, одним движением пробивает мозг, попутно беззаботно о чём-то рассказывая. Нагито не слушает, в прострации и с полными восхищения глазами наблюдает за руками. Они такие сильные, когда-то – грубые, когда-то – ласковые и нежные. Лицо покрывается румянцем, когда Нагито в деталях вспоминает всё, что эти руки делали с ним ночью. Помутнение проходит, когда Хаджиме с грохотом открывает настенный кухонный шкафчик, достаёт первую попавшуюся кастрюлю, как бы между делом наполняет её водой и с громким стуком ставит её на плиту. Наотмашь кидает туда лобстера, накрывает крышкой и открывает другой шкафчик. Роется в нём, что-то ища, громко матерится. Нагито слышит только бульканье воды в сосуде и белый шум где-то на фоне. Всё внимание сосредоточено на фигуре парня, такой высокой, красивой и статной. Нагито знает, что под одеждой на его спине длинные розовые отметины от ногтей и щёки вновь краснеют. На стол приземляется доска для разделки мяса и широкий нож, а за ними уже и сваренный лобстер. — ...а я, блять, и близко не понимаю, что это четырехглазый чмошник несёт... — жалуется Хината на начальника, яростно сверкая глазами, и рывком отрывает передние клешни. Те с громким хрустом отделяются от тела. Нагито пододвигается ближе к столу и кладёт голову на сложенные руки, смотря на Хаджиме снизу вверх. Хаджиме сейчас очень красив. Он всегда красив, но именно в данный момент, когда крошечные капельки пота медленно и лениво скатываются по красивой шее, а на глаза спадают несколько прядей волос, – особенно. С противным скрежетом парень откручивает хвост несчастного животного, кладёт его спиной на вторую руку и сжимает изо всех сил. Панцирь трескается и Хаджиме легко снимает его, отделяя мясо. Клешни быстро ломаются в его руках на фаланги. Хината кладёт их на доску и хреначит по ним тупой стороной ножа. Нагито наслаждается его расслабленным лицом и красивым рельефным торсом, видным из-за незастёгнутой домашней рубашки. Хаджиме переворачивает туловище лобстера спиной вниз, одним лёгким движением собирает в хватку тонкие ножки и без особого труда отрывает их. — ...и обычно же шампиньоны, они на вкус не как грибы, а как шампиньоны, а те шампиньоны, которые мама готовила, они были на вкус не как шампиньоны, а прям как грибы... По животу волной пробегают мурашки, когда Хината вдруг прерывается и жалобно стонет: — Чё так жарко-то, а? Мурашки скапливаются где-то внизу, когда русоволосый без всякой задней мысли скидывает рубашку и как ни в чём не бывало продолжает готовить. Нагито закусывает губу и старательно отводит взгляд, но делает это крайне безуспешно, так как глаза постоянно возвращаются к крепкой каменной груди, скользят вниз по прессу. — ...ясное дело, она ничего ему не скажет сразу, и... Эй, куда ты смотришь? Внезапная смена интонации с возмущённой на насмешливо-игривую ещё больше вгоняет в краску и Нагито прячет лицо в ладонях и тихо выдыхает: — Никуда... Хаджиме, не скрывая победной ухмылки, перегибается через стол, оказываясь в аккурат напротив лица блондина: — По-моему, "ничто" находится немного выше, чем место, на которое ты пялился. Нагито вздрагивает и, нервно сглотнув, резко убирает руки от лица и подаётся вперёд, прильнув к губам Хинаты. Последний усмехается в поцелуй и быстро берёт инициативу на себя, несильно кусает нижнюю губу мужа и чуть оттягивает её, выбивая из него долгий стон. Нагито отчаянно борется и первый проникает языком в рот Хаджиме. Тот не сопротивляется, позволяет ему недолго побыть в роли доминанта, если он хочет этого. Нагито кладёт одну руку на шею Хаджиме, вторую – на его щёку, и проводит язычком по нёбу парня. Тот резко вдыхает и так же резко выдыхает, ошеломлённый таким неожиданным напором. Нагито медленно отстраняется, учащённо дыша и, не убирая руку с щеки Хаджиме, наклоняется к его уху и, смущаясь, шепчет: — Как только закончишь с ужином, давай пойдем в спальню. Я хочу исцарапать твою спину ещё сильнее.