«Руководство по здравому смыслу» от той, кто с этим здравым смыслом не дружит

Оставь меня одного, Боже, отпусти меня, Мне грустно и холодно, Черное небо загорится, Любовь ставит меня на колени, А ненависть заставляет подняться. Просто обернись, Ничего не осталось. Breaking Benjamin — Dear agony

      Неделя подходила к концу, и уже завтра утром мы должны были вернуться назад. Я лежа головой на животе Фреда, трепала по волосам Джорджа, читая трактат по анимагии, притащенный мне Сириусом. Когда исполнится пятнадцать, можно будет и зелье принять, весь этот год мы задурялись только медитациями. Близнецы свои анимагические формы знали, но говорить отказывались, скрывая это ото всех, лишь зарегистрировались в Министерстве, как и положено всем анимагам. Дом они, кстати, тоже зарегистрировали, и теперь я могла спокойно колдовать, находясь в нем. Странные требования от Министерства: в доме должно быть два совершеннолетних волшебника, чтобы несовершеннолетнему позволили колдовать. Как из этого выкручивались родители-одиночки оставалось для меня загадкой.       Почему мы вдруг стали чувствовать магию друг друга нам не смогла сказать ни Помфри, ни Сметвик, а специалист, разбирающийся в таких тонких потоках магии, сможет принять нас только в августе. Ну, а что, проблема не срочная, да и не проблема вовсе, потерпите, ничего не случится. Не сказать, что меня это как-то беспокоило: я уже привыкла к тому, что всегда холодные руки Джорджа теперь отдавали магическим теплом, а и без того теплые руки Фреда порой обжигали, как само Адское пламя. Да и парни, вроде, привыкли к легким разрядам и к тому, что я могу случайно щелкнуть их статическим электричеством. В общем и целом, нам жилось мирно, пусть и в первые сутки было тяжело, потому что я находилась в сознании полностью и могла чувствовать все, что моментально улавливали оба близнеца. Не могу сказать, что это все причиняло дискомфорт, мы просто старались не касаться друг друга, а во сне подобное и не сильно ощущалось да и не мешалось.       Завтрак обычно готовил Джордж, зачастую что-то легкое, так как мог зачитаться в процессе приготовления и спалить всю кухню к чертям собачьим, поэтому не готовил то, что требовало много времени. Фред же в основном тоже готовил что-то несложное и быстрое в приготовлении, но у старшего банально не хватало терпения. Поэтому в основном всякими кулинарными извращениями занималась я, вдоволь обожравшись домашних синнабонов, которые не ела с лета перед первым курсом. В целом, мы достаточно быстро распределили обязанности по готовке, я вообще питалась интуитивно, поэтому не нуждалась в больших порциях, близнецы вообще порой забывали есть, если увлекались чтением чего-либо. Они нашли книги Лавкрафта и оба подсели слишком плотно, по моему мнению.       Драко в письме долго и витиевато ругался матом, выплескивая на бумагу все, что скопилось. Конечно, он обещал подробно все рассказать уже в Хоге, но мне хватило и того, что испытание он прошел, Люц им доволен и никто его из рода выгонять не собирается. Но мне все же дико интересно, что настолько взбесило нашего аристократа, что он исписал пергамент нецензурной бранью. Прям очень интересно.       Зелья помогали. Где-то к четвергу меня перестала бить нервная дрожь от напряжения в мышцах, хотя спазмы порой и накатывали, правда, не такие сильные, как раньше, и это не могло не радовать. Но мы все равно спали все вместе, и я с удивлением обнаружила, что не падаю с кровати, просто потому что меня с двух сторон прижимали близнецы. Иногда поверх нас еще спала Нагини, пока собаки забирались в ноги, и я ни разу не пожалела, что заказала такую большую и удобную кровать.       Атмосфера была уютной, парни пусть и не особо любили учиться, но помогали мне с теми темами, по которым я отстала, да сами готовились к итоговым экзаменам. Несмотря на то, что мы почти все время валялись в кровати (просто потому что я быстро уставала от сидения), учеба шла на лад, а Фред вообще откуда-то притащил обычные квадратные доски, на которых было удобно расположить и чернильницу с пером, и сам пергамент. Но насколько бы все ни было хорошо, оно имело свойство заканчиваться.       Старший из рыжих зарылся пальцами в волосы до самой кромки, с нажимом проводя по коже головы, отчего я чуть не замурлыкала вслух, полностью потеряв нить повествования книги, уткнувшись в нее лицом. Я дико любила, когда перебирали волосы или просто массировали кожу головы, поэтому сейчас просто млела от чужих прикосновений.       — Что, малышка, не читается? — наглые интонации в голосе Фреда не давали сомневаться, он улыбался не менее нагло и вызывающе.       — Ненавижу, когда ты называешь меня малышкой. — хотя ладно, меня уже это не бесило как раньше, но привыкнуть полностью было все равно сложно. Джордж под боком завозился, переползая ближе.       — Ну что, теперь поговорим? — этот вопрос со стороны младшего заставил меня поднять голову, обреченно посмотрев на обоих.       — Я не знаю, что говорить в таких ситуациях, и что вообще делать. Обычно это происходило по накатанной схеме: «ты мне нравишься, давай встречаться» и я соглашалась, если человек меня устраивал. У нас же, — я перевернулась на спину, отдаляясь от обоих парней. — Происходит непонятно что, особенно в последнее время. После приема зелья, если быть точнее.       — Не совсем,       —…но его можно назвать отправной точкой. — прикрываю глаза, стараясь не концентрироваться на поглаживаниях головы, которые всё ещё продолжались все с той же довольной ухмылочкой. Иногда так хотелось врезать по этой довольной жизнью морде. Джордж, меж тем, улегся мне на живот, несмотря на мои попытки отстраниться, ибо у нас тут серьезный разговор, вообще-то! И продолжил: — Твои ночные свидания стали причиной.       — Это когда я к василиску бегала? — я резко поднимаюсь, предварительно удержав голову младшего навесу. — Вы серьезно? Я же просто пошутила тогда, мы же постоянно шутим в таком духе.       Глаза Фреда были почти квадратными, а я переползла ближе к спинке, откидываясь на подушки так, чтобы видеть оба валяющихся тела. Повторюсь, у нас тут серьезные разговоры, и я хочу хотя бы примерно понимать, к чему это всё приведет, и какую реакцию вызывают мои слова.       — А как же этот болгарин? — о, ну действительно, зачем утруждать себя запоминанием имен.       — Который тащил тебя до Больничного крыла. — поддакнул ему Джордж, и я закатила глаза, поражаясь наивности обоих. А спросить сразу не судьба?       — Он на половину немец, вообще-то, и у него есть девушка. Мы случайно познакомились на маггловской вечеринке. — видя вопрошающие взгляды, я едва удержалась, чтобы вновь не закатить глаза. — Ничего не было, мы общались только на тему музыки да школьных приключений. Вы вот, например, знали, что у Виктора на первых курсах шило в жопе побольше вашего было, и он втягивал Криса во все неприятности на правах лучшего друга?       — Нам как-то не интересно было. — отмахнулся старший, и я приподняла одну бровь. — Что ты видела под зельем?       — А вы? — атаковала первая, потому что тупо стыдно было признаться.       — Сначала Дред решил, что напортачил с зельем, раз мы видели одно и то же, — взял слово Джордж.       — Но с остальными всё нормально, и они видели то, о чем подсознательно мечтали и вожделели, — скучающе ответил рыжий, будто лекцию по зельеварению зачитывал. — Мы попробовали еще раз.       — И результат тот же, — младший пропустил пятерню сквозь всю длину волос, и я невольно залипла на этом действии. Эти засранцы так и не подстриглись, и их яркие рыжие волосы заставляли меня каждый раз буквально захлебываться слюнями. Как бы не помереть раньше времени.       — Вы видели меня? — оба отвели взгляд в сторону, не желая признавать в очевидном. — Ладно, обоюдную неловкость я понимаю. Я тоже не совсем ожидала увидеть то, что увидела. Но вы разозлились из-за шутки про свидание? Серьезно?       — Да нам-то откуда знать было?! — в один голос возмутились оба близнеца.       — Ты обжимаешься с Малфоем, — кинул обвинение Фред.       — У него есть Габриэль, и это нормально, что я обнимаю лучшего друга.       — Ты таскалась на свидание с этим болгарином…       — Он немец.       — Не важно, — продолжил Джордж. — Всё равно ты ходила с ним каждые выходные в Хогсмид.       — Где мы сваливали в Лондон и я тусовалась с его сестрой и девушкой. Ну серьезно, что за глупые обвинения? Вы за это время сменили минимум трёх пассий, почему мои походы с другим парнем в Хогсмид должны вас волновать? — вспылила я и прям кожей почувствовала, как магия накаляется под стать атмосфере.       — Мы никого не меняли. — и вновь в один голос. Прикрываю глаза рукой, дабы успокоиться. Магия после Круцио выходила из-под контроля слишком легко. Будто мне вновь одиннадцать, и я не умею пользоваться палочкой, что помогала ее стабилизировать. А, возможно, дело было в отсутствии палочки как таковой. Надо не забыть купить новую.       — Слушайте, взаимными обвинениями мы ни к чему не придем. — смотрю прямо, без упрека, на обоих парней, пытаясь воззвать к их разумности. — Почему я? Почему самая не подходящая кандидатура из всех возможных? Вы прекрасно знаете, что на мне обязанности Лорда, от которых я не могу отказаться, что мне надо восстанавливать род, что если эта наша «забава» перерастет во что-то большее, то вы все равно будете младшими супругами, не смотря на свой изначальный пол, и да, вам придется взять мою фамилию, которая будет идти первой.       — Ты нас за дураков держишь? — взъерепенился Фред, будто я назвала его глупым. Парень не переносил, когда кто-то пытался проехаться по его интеллектуальным способностям.       — Мы и так в курсе всего. Времени подумать, знаешь ли, было предостаточно. — Джордж выглядел не менее злым.       — Фредерик и Джордж Уизли, прекратите ебать мне мозг и говорите прямо. — не выдержала я. Хождение вокруг скользкой темы начинало надоедать. — Либо мы пробуем жить нашей странной семейной жизнью, как жили всю эту неделю, либо живем как друзья, пересекаясь только в гостиной и обеденной зоне.       — И тебя устроит это? — и опять в один голос черти их дери!       — Нет, не устроит. Меня не устраивает, что обе охотницы до сих пор засматриваются на вас и ждут повода вернуть отношения. Мне не нравится, что люди вокруг считают нас триадой, пока мы сами топчемся на месте и пытаемся найти пути подхода друг к другу. Заебала эта неопределенность. — кулаком ударяю по постели, что мягко пружинит, однако моей ярости это действие не унимает. —Хватит. Мы либо вместе, либо порознь. Хватит уже трахать друг другу мозг.       — Лучше просто трахать? — пытается пошутить Фред, за что огребает подушкой, так как атмосфера к шуткам не располагала.       — Мне уютно с вами, тепло и хорошо. Не могу сказать, что это прям та любовь, которую любят описывать в литературе, но то, что чувствую я, смело можно назвать любовью. А то всепоглощающее чувство, описанное в дешевых романах, весьма быстро выгорает, в моем случае, оставляя за собой недовольство жизнью. Я лучше предпочту в меру страстные и ровные чувства, чем то, что вспыхнет, но не оставит после себя ничего, кроме пепла. — в раздражении поднимаюсь с кровати, нащупывая тапки. — Вам решать. Я, как любая девушка, хочу брака по любви, а не исходя только из выгоды.       — Малышка? — пытается окликнуть меня Джордж, но это распаляет во мне лишь больший гнев.       — Хватит! — перехожу уже на крик. — Это все ненормально для меня, мне чисто физически тяжело понимать, что я не могу выбрать одного из вас, потому что горячо люблю обоих. Не как друзей, а так, как не должна любить сразу двоих. Мне морально тяжело понимать, что я вполне осознанно готова ввязаться в авантюру, из которой не выберусь. — глаза начинает жечь от слез, и я поспешно отворачиваюсь, пытаясь скрыть слезы за обычным побегом. — Хватит. Я сказала всё и даже больше. Хватит издеваться надо мной.       Эмоции душили, и мне просто хотелось позорно сбежать. Я была не готова услышать их ответ, мне было так плохо морально, что я просто нуждалась в молчаливой компании.       По лестнице я сбегала, не слушая окриков за спиной, стараясь не выдать своих задушенных на корню всхлипов, и едва разбирала дорогу от слезящихся глаз. Схватив палочку с каминной полки, я, тихонько прошептав адрес, кинула пороха в камин и исчезла в зеленом пламени. Мне просто нужно время успокоиться. Там, где меня никто не найдет. Двоякое чувство, мне хотелось бежать и скрываться, но при этом я надеялась, что меня найдут.       Гостиная декана Слизерина как всегда тускло освещена, самого хозяина не наблюдается, но мне это и не нужно было. Сейчас восемь вечера, как раз после ужина весь факультет собирается в гостиной, кто-то доделывает домашку, а кто-то просто играет в плюй-камни. Я со всей дури ломанулась туда, чувствуя необходимый порыв выговориться и им, расставив все на свои места.       — Поттер? — Пьюси удивленно посмотрел на мою запыхавшуюся тушку в дверном проеме гостиной. — Ты же на больничном?       — Эдри, собери всех, есть разговор. — я все еще тяжело дышала, а староста смотрел на меня с подозрением, но все же пошел исполнять мою просьбу.       Я заняла нейтральное место около камина, чувствуя, что мои истеричные слезы уже отступили под порывом выговориться змеям, дабы это не глодало меня больше. Я еще успею наплакаться всласть, когда останусь совсем одна и сбегу от близнецов туда, где они и не подумают меня искать.       — Для начала, спасибо вам всем, что все же пришли меня послушать. — гостиная была забита всеми учащимися, начиная с первого курса и заканчивая последним. — Не буду размусоливать. Должно быть, те, чьи родители раньше были на стороне Лорда, уже в курсе о его возрождении.       Среди учащихся послышались возбужденные шепотки, и по реакции можно было отследить, кто в курсе последних новостей. Вон Паркинсон поджала губы, вот Винс с Грегори опустили головы и стараются не смотреть в мою сторону, вон Нотт нервно трет руки и кажется, что парня даже трясет. И таких было много.       — Начнем с главного: я не собираюсь просить вас занимать «светлую» сторону. — поднялся еще больший гул, и Эдриан легко их всех успокоил голосом, усиленным Сонорусом, после чего я сложила руки на груди, будто защищаясь, и продолжила. — Я не поддерживаю начинания змеемордого времен первой магической войны, но я так же не поддерживаю Дамблдора с его орденом горелой птичьей жопы. Третья сторона как раз по мне. Но это не значит, что я буду отсиживаться где-то в стороне и уж тем более плакать в углу, если начнется война. Если меня в нее втянут насильно, то я буду сражаться на передовой прежде всего за свои идеалы, а не на какой-то стороне.       Тишина была оглушающей и буквально сбивала меня с ног, путая мысли, но мне было важно объяснить им мою позицию.       — Повторюсь, я не агитирую занимать ни мою сторону, ни чью-либо другую. Я просто хочу, чтобы вы мыслили критически и сами сделали выбор. Для многих из вас это будет нелегко, так как родители наверняка будут гнуть свою линию, и, скорее всего, под страхом вашей жизни или смерти ваших близких родственников вас заставят встать туда, куда нужно Лорду. Не буду говорить, что это плохо или хорошо, не буду говорить, что вы обязаны отстаивать свою точку зрения, даже если она будет стоить вам жизни. Я прошу и даже требую лишь одного: — я сделала паузу, заглядывая в глаза каждому. — Просто выживите. Война за чужие идеалы не стоит ваших только начинающихся жизней.       — Габри, ты же понимаешь, насколько это серьезно? — отчаянный крик Панси, казалось, надломил плотину из тишины, и все эмоции вылились наружу. Эдриан вновь прикрикнул на них.       — Панс, я видела его своими глазами. Я, Мордред его раздери, выжила после пыток Беллатрикс, — шум поднялся вновь. — Да, она жива, так же как и остальные Лестрейнджи, Министерство нас дурит. Все сбежавшие заключенные так и не были пойманы. — я вновь посмотрела на девушку. — Я отдаю себе отчет, что это уже не игрушки с противостоянием чистокровных против идеологии магглокровок. Все гораздо серьезнее, и как только змеемордый соберет необходимую армию, на меня начнется охота.       Паркинсон упрямо шла вперед, расталкивая всех тех, кто пытался ее остановить. Лишь когда она дошла до Драко, стоявшего недалеко от меня, она остановилась, вставая рядом с ним.       — Мне плевать, что будет требовать от меня отец. Маркус отказался от семьи, потому что не хотел приносить твою голову на жертвенном блюдечке этому уроду. — по-прежнему горячо продолжала брюнетка. — Ты моя подруга, и я не собираюсь предавать тебя только ради того, чтобы сохранить свою жизнь.       — Прекрати! — кричать начала уже я. — Это война, в которой и без того будет много жертв. Потому что это выгодно Министерству — якобы сплотить нацию перед лицом опасности. Не надо бессмысленных смертей только из-за наших дружественных связей. Если меня припрет, я буду сражаться, буду противостоять в открытую или в одиночку, если потребуется. Но никто из вас, моих друзей и приятелей, не будет жертвовать своей жизнью только ради того, чтобы прикрыть мой зад!       — Успокойтесь, обе. — Эвелин, староста шестого курса, поморщилась, глядя на нас. — Поттер, ты сама сказала, что мы должны мыслить критически, но хочешь, чтобы мы остались в живых. Позволь каждому самому выбрать, на чьей стороне играть на этой войне. Будь то сторона Ордена, Лорда, или же твоя.       — Иви, ты понимаешь, о чем говоришь? — Розье поджала губы.       — Прекрасно понимаю и не собираюсь оставаться в стороне, если вся эта крысиная возня начнется. — блондинка гордо подняла подбородок. — Я решила, на чьей я стороне, и я не отступлюсь от своего решения, что бы ты там ни говорила про прикрытие твоей филейной части. У меня есть убеждения, и я, так же как и ты, не хочу войны.       — Я уже сказала, что не требую, чтобы вы были на моей стороне просто потому, что мы все слизеринцы. Да, вы все оказали мне просто огромную поддержку, когда на меня ополчилась вся школа два года назад, а также защищали меня и в этом году, несмотря ни на что. — я вновь посмотрела на весь наш факультет. — Я не буду говорить, что собираюсь взваливать на свои плечи полноценную организацию сопротивления. Но я сделаю все, чтобы дело не дошло до бойни, где детям придется погибать во имя чужих идеалов.       — Никто и не собирается. — хмыкнул Пьюси. — Иди домой, Габриэлла. Тебе нужно отлежаться, и так чудо, что ты так быстро восстанавливаешься после пыток Лестрейндж. Нам всем нужно обдумать новую информацию, поэтому обо всем можно поговорить завтра. — Эдриан легко толкнул меня в сторону дверного проема. — Иди, не думай ни о чем, просто отдохни.       Я кивнула на беспокойство старосты, однако домой я не собиралась, а вот отдохнуть действительно не помешает. И я знала только одного человека, который может меня поддержать абсолютно бескорыстно, отогревая своим неиссякаемым душевным теплом.       Когда я вывалилась из камина, Молли выглядела весьма удивленной, но по моему лицу все поняла и тут же повела на кухню, на ходу заваривая чай.       — Что случилось, милая?