Передружба-недоотношения

      Когда тебя каждое утро или ночь будит полицейский с фонариком своим стуком в окно, ты думаешь, что уже привык и тебе даже плевать на это. Но твои сонные, слегка опухшие с большими синими кругами глаза, говорят совсем обратное. Единственная твоя мысль в этот момент — о том, что, возможно, в аду было лучше. Ты знаешь, что заслужил все это, и даже готов расплачиваться за свои грехи, готов вернуться в это адовое место, где твоя мертвая сестра будет раз за разом вырывать твое, нет, свое собственное сердце из твоей грудной клетки. Тебе будет холодно, сыро, будет сложно дышать и вообще двигаться, ты будешь пытаться убежать, но она раз за разом будет догонять тебя и забирать свое по праву. Даже это лучше того, что есть прямо сейчас. А сейчас есть ничего. Разве что синий пикап и подушка с одеялом на заднем сидении. И сотовый телефон с несколькими бесполезными номерами, потому что ты все равно никому не звонишь, и тебе никто не звонит. Потому что никому нет до тебя дела. Признаться самому себе в очевидных вещах бывает намного сложнее, чем прожить все свое детство с Ужасными Докторами или сражаться с Дикой охотой. Ты притворяешься равнодушным, смелым человеком, а на деле ты просто запутавшийся одинокий подросток, без друзей, дома и семьи. Ты подрабатываешь в магазинах на заправках, разгружаешь по ночам фуры с товаром для супермаркетов, пишешь не очень умным школьникам домашку по биологии, спишь в своем пикапе где-то на краю города, пока тебя не прогонят полицейские и ты будешь полночи искать новое место для сна. Ты уверен, что многие тебя неправильно бы поняли, если бы ты сказал, что такая жизнь сидит тебе уже в печёнках. Лучше бы ты сражался со стаей альф, пусть даже ты никогда в своей жизни с ними не сражался, с Дикой охотой, Анук-Ите или сучкой Монро. В такие моменты ты забываешься, с головой кидаешься в омут и черт возьми, ты живешь. Именно в этот момент, когда твоя жизнь висит на волоске от смерти, ты живешь, а не просто существуешь. Когда ты кидаешься в бой, а рядом с тобой маленький назойливый подросток с РПВ, у которого, кажется, отсутствует инстинкт самосохранения, который говорит тебе, что не собирается за тебя умирать, всего лишь будет сражаться вместе с тобой, ты чувствуешь как по телу разливается тепло и тебе хочется кинуться под пули первым, лишь бы защитить его. Ты так и делаешь и чувствуешь себя невероятно гордым за то, что впервые в жизни сделал что-то по-настоящему хорошее, без выгоды для себя, просто потому что… да ты и сам не знаешь почему. Просто потому что Лиам хороший человек, который не заслуживает умирать, и тем более не заслуживает прожить всю оставшуюся жизнь с голубыми глазами и бесконечно горьким чувством вины. А ты вроде как уже списан со счетов, ты злодей, который не может и никогда не обладал какими-либо светлыми чувствами. Правда, оказывается, ты можешь забрать чужую боль, а значит, тебе вовсе не все равно, но это, наверно, ошибка, сбой в природе. И ты не в силах посмотреть в глаза Лиаму, потому что боишься увидеть в них что-то другое, что-то новое, а не привычное раздражение и ненависть, которую ты видишь в глазах всех, с кем общаешься. Ты садишься в свой пикап и уезжаешь как можно дальше, на всякий случай выключая телефон, чтобы тебя точно не могли найти, не могли увидеть твоих слез, которые вырвались наружу всего лишь раз, по ужасной случайности. Ты будешь списывать это на усталость, на дикую усталость, и никогда больше не будешь вспоминать этот позорный момент, который, к счастью, никто не видел, кроме тебя. Когда ты включаешь телефон, то издаешь слишком громкое фырканье, потому что, конечно, тебе никто не звонил; конечно, никто не интересовался, куда ты пропал или как там у тебя дела. Тебе смешно, что ты уже было подумал, будто стал кому-то капельку интересным. Кому-то конкретному, кому ты не раз ломал нос, и от кого получал столько же раз сдачи. Ты натягиваешь на себя маску равнодушия, возвращаешься в город, потому что там у тебя есть хоть какая-то возможность прожить свою никчемную жизнь, а вовсе не потому что хочешь быть ближе к единственному недо-другу. Ты даже уверен, что вы нигде не пересечетесь. Бейкон Хиллс, правда, не Нью-Йорк, но мест, где можно не встречаться друг с другом, полно. И ты сильно удивляешься, когда встречаешь знакомый взгляд голубых глаз, обычно такой прямой и открытый, но сейчас до жути уставший. Тебе хочется автоматически убрать с его лба эти несколько непослушных прядей волос, но ты сдерживаешь себя, лишь коротко кивнув вместо приветствия. И ты ожидаешь любой реакции, но только не такой. — О, Тео, привет, где пропадал? У нас завтра игра, ты придешь? Начало в шесть. Он что-то еще говорит об усталости, а потом хлопает тебя по плечу и идет в сторону дома. Ты еще несколько минут стоишь как вкопанный, потому что, что это, неужели кто-то, точнее конкретный Лиам Данбар заметил твое отсутствие и вот так просто пригласил тебя на игру. Ты ненавидишь лакросс, терпеть его не можешь еще со школы, но знаешь, как он важен для подростка, поэтому на следующий день отпрашиваешься с работы пораньше, чтобы успеть на матч. Вы встречаетесь глазами, и Лиам коротко кивает (кажется, это замечаете только вы вдвоем), а затем всю игру носится по полю, сломя голову. Ты не знаешь, всегда ли он так хорош на поле или только сегодня, но ты точно знаешь, что Бейкон Хиллс разнес вдребезги Девинфорд и половину голов забил малыш Данбар. Ты позволяешь искренней улыбке появиться на твоем лице, и ты вроде бы даже апплодировал со всеми. В последнем ты не уверен, потому что после окончания ты сразу сбежал с поля, ведь пообещал хозяину магазина появиться на работе десять минут назад. Ты слышишь, что тебе приходит уведомление о сообщении и быстро достаёшь телефон из кармана. «В следующий раз ты не посмеешь так быстро сбежать, мы же даже не отпраздновали победу». Ты улыбаешься уже широко и искренне, потому что тебя все равно никто не видит, и всю последующую ночь разгружаешь машины с товаром, думая о минувшем вечере. Потом проходит неделя, две, каждый из вас занят своими делами, точнее Лиам занят, а ты просто спишь в своем пикапе в перерывах между работой. Вы не видитесь, не созваниваетесь и ты снова начинаешь смеяться над тем, что ты действительно никому не нужен. А эти незначительные вещи, которые показались тебе дружелюбными, видимо были привычным делом для людей, росших не под влиянием Ужасных Докторов. И ты уверен, что так Лиам общается со всеми своими знакомыми, что ты ничуть не особенный. Вы встречаетесь следующим вечером снова на заправке, правда в этот раз Лиам выглядит куда более бодрым, в сравнении с тобой и твоим уставшим взглядом. Он предлагает тебе выпить кофе, а ты, не в силах отказаться от третьей кружки за день, соглашаешься. Ты же химера, ты можешь пропустить через себя куда больше кофеина, чем обычный человек, здесь находящийся. Вы обсуждаете прошедшую игру, скорее Лиам обсуждает, а ты просто киваешь в нужных местах, затем он рассказывает о докладе по истории, с которым будет завтра выступать перед всем классом и о том, как он невероятно долго и тщательно готовился к нему. Ты слушаешь его, хоть эти голубые глаза и несколько прядей каштановых волос очень сильно отвлекают, но ты стараешься запомнить все, что он говорит. И какой-то момент ловишь на себе его недовольный, но слегка растерянный взгляд. — Что? Ты фыркаешь, и твои губы растягиваются в широкую улыбку. — Не знал, что ты настолько сильно увлечен историей. Твои слова приводят собеседника в ступор на несколько секунд, и он молчит, явно обдумывая все, а затем с воодушевлением рассказывает, какой на самом деле может быть интересной история. И ты веришь, пусть не до конца все понимаешь, но веришь, потому что невозможно с таким огнем в глазах рассказывать о неинтересных вещах. Ты подвозишь своего уже друга, кажется, теперь вы официально друзья, до дома, и выходя из машины, он говорит тебе «До завтра». Ты быстро уезжаешь, потому что не знаешь как реагировать на эти слова, но на следующий день забираешь его из школы, потому что у тебя есть машина, а у Лиама нет, и тебе просто скучно мотаться по городу без дела, а не потому что ты захотел снова с ним увидеться. Вы проводите много времени вместе, ты продолжаешь забирать его из школы, иногда даже отвозить туда — в дни, когда ты не был слишком уставшим после ночной смены. Подтягиваешь его по биологии и слушаешь бесконечно долгие рассказы про историю. Иногда вы в шутку деретесь из-за последнего куска пиццы, но ты всегда поддаешься, чтобы он достался Лиаму, потому что «серьезно, Тео, это самая вкусная еда, которую я пробовал». Ты тихо смеешься, потому что он говорит это про каждую пиццу, которую вы заказываете. Когда Лиам узнаёт, что ты буквально спишь в пикапе, у вас завязывается серьезная драка, и он очень зол, что ты не сказал ему об этом раньше. Он настаивает, чтобы ты переехал к нему, а когда ты отказываешься, то использует запрещенный прием и рассказывает свой маме о том, что его другу негде жить, делая при этом такое страдальческое лицо, что миссис Гейер, не удержавшись, пускает слезу, а затем ставит тебя в известность, что ее дом теперь и твой дом. Ты счастлив, когда принимаешь теплый душ: не в туалете на заправке, а в большом уютном доме, и спишь не на заднем сидении пикапа, а в теплой постели, пусть и на полу в комнате Лиама. Для тебя это просто роскошь. Для тебя даже входит в привычку готовить завтрак на всю семью, потому что, как оказалось, ты единственный в этом доме, кто встает рано, и тебе просто хочется убить свободное время, а не услышать еще раз от мамы Лиама, как вкусно у тебя получается делать яичницу. Ты привык к Лиаму и к его семье, но ты все еще скептически относишься ко всем его друзьям, поэтому говоришь прямо, что тебе не нравится идея провести вместе с Мейсоном и Кори ближайший пятничный вечер. Но твоего мнения, видимо, не спрашивали, потому что эта до невозможности милая и слащавая парочка, появляется на пороге дома Лиама уже через пятнадцать минут с парочкой пицц и несколькими упаковками чипсов. Вам неловко находиться в одной комнате дольше десяти минут, и ты даже думаешь втихаря уйти с этого мальчишника, но когда Мейсон берет тебя на слабо в «Dance Dance Revolution», ты просто не можешь ударить лицом в грязь. Весь оставшийся вечер ты слушаешь подколки со стороны парней и ловишь восхищенный взгляд Лиама, который вечером будет возмущаться, потому что «ты не сказал мне, что умеешь так классно танцевать, Тео!» Такие вечера становятся для тебя привычными, и ты даже задаешь себе вопрос, когда это перестало тебя раздражать и в кого ты вообще превратился. Лиам смеется и говорит, что, кажется, ты становишься социально активным, за что получает кулак в живот и фак перед самым носом. Ты осознаешь, что теперь кошмары тебе снятся значительно реже, они почти исчезли и твоя жизнь кажется теперь не такой отвратительной. Ты проводишь с Лиамом все свое свободное, да на деле и несвободное время, потому что вы делите одну комнату на двоих, и вы совсем не устали от присутствия друг друга, поэтому вместе ходите на прогулки. Ты заставляешь его бегать с тобой по вечерам, потому что «мы должны быть в форме, Лиам, ты слишком разжирел», а не потому что тебе нравится, когда две капельки пота стекают с его нахмуренного лба и он вытирает их рукавом своей толстовки. Ты наконец находишь нормальную работу, потому что Дитон слишком любезен, чтобы не согласиться с Лиамом, что ночные заправки слишком опасные. Теперь ты учишься ставить уколы животным и забирать их боль. Лиам после школы заходит за тобой, и вы вместе идете домой, хотя ни разу об этом не договаривались. Просто это кажется естественным. Мейсон и Кори шутят, что вы слишком много времени проводите вместе, и ты посылаешь в их сторону гневные взгляды, пока Лиам смеется с этой несмешной шутки. Вскоре вы уже и сами начинаете над этим смеяться, и Лиам в одно утро с уверенностью заявляет, что между вами точно передружба-недоотношения. Ты стоишь посередине комнаты в одних боксерах, потому что только что принял душ и теперь собираешься на работу, и с недоумевающим взглядом смотришь на этого подростка. «Расслабься, Тео, это просто шутка». Лиам уходит в ванную, громко смеясь из-за твоей реакции, а ты следующие несколько минут пытаешься переварить его слова. Тебе требуется всего несколько часов, чтобы согласиться с этим и вечером вернуть их обратно Лиаму. Вы соглашаетесь теперь так называть все, что происходит между вами, в шутку, конечно же, потому что никто из вас не думает так всерьез, но вам обоим кажется это очень веселой затеей. Ты даже не осознаешь, в какой момент тебя стали приглашать на собрания стаи и прекратили смотреть на тебя, как на врага номер один. Ты не осознаешь, в какой момент и сам расслабляешься рядом с этими ребятами и тебе не приходится сидеть в напряжении, ожидая с минуты на минуту удара в спину. Ты знаешь, осознаешь, что твоя жизнь кардинально поменялась, когда тебе больше не хочется сражаться с охотниками или другими оборотнями, потому что тебя вполне устраивает то, как ты сейчас живешь. Ты уже намеренно встаешь по утрам раньше всех, чтобы приготовить лазанью, потому что теперь список блюд, которые ты умеешь готовить пополнился, благодаря миссис Гейер, и чтобы посмотреть на спящего лохматого Лиама, и чтобы разбудить его стаканом холодной воды, когда он не захочет вставать в школу. Тебе кажется, что ты нашел смысл во всем этом. И ты не до конца осознаешь, что теперь у тебя есть семья в придачу с передружбой и недоотношениями. Ты не понимаешь, чем заслужил все это, но раз уж судьба дала тебе второй шанс, то ты решаешь использовать его по полной. И не то чтобы теперь ты не будешь ломать Лиаму нос, когда он будет этого заслуживать, или не будешь выкидывать мусор, убеждая его, что сегодня не твоя очередь, просто сейчас тебе нужно быть рядом с ним и чувствовать себя частью семьи. Чувствовать себя нужным. И ты знаешь абсолютно точно, что готов убить за этого маленького надоедливого подростка, и тебя даже не пугает такой расклад мыслей, потому что тебе же надо как-то оправдать ваши недоотношения. И когда впервые за долгое время ты просыпаешься от кошмара, первым делом ты проверяешь, бьется ли твое сердце, потому что, сегодня, кажется, первый раз, когда ты не согласен его отдавать, ты будешь бороться за него, потому что теперь у этого сердца есть причина, чтобы биться так сильно.