Часть 1
3 декабря 2020 г. в 23:15
Яркие огни ночного Сеула сияют разными красками, от неоново-красного до кислотно-зеленого, зазывают и топят лучами, гипнотизируя. Куча веселых, разгоряченных людей заполняют все пространство, все улочки, переплетенные и создающие настоящие каменные джунгли. Никто не спешит, как это бывает днем, все расслаблены, улыбаются, толпятся у входа в бары, кафетерии, которые работают до раннего утра, принимая все новых и новых посетителей.
Чимин не разделяет всеобщего негласного настроения. Он стоит у входа в не самый популярный бар, что находится в самом центре города, смотрит на яркую вывеску и хмыкает. Откидывая истлевший бычок сигареты подальше и выдыхая едкий дым перед собой, он создаёт надменное выражение лица, словно хозяин не только этого клуба, а всего Сеула, и проходит ближе к фейсконтролю.
Хозяином жизни он был только в выходные, когда надевал лучшие вещи из своего гардероба, укладывая высветленные волосы и натягивая на лицо самую пафосную маску из арсенала. В будни он никем не был, или же был никем. Обычный парень из ничем непримечательного университета, ютившийся в бесплатной комнате захудалого общежития. Утро в спешке, день, потраченный на просиживание штанов и прослушивания лекций нудных преподавателей, и заваривание рамена поздним вечером. Это все, что имел студент Пак Чимин с понедельника по пятницу. Но сегодня суббота, и, значит, он негласный король ночных улиц. По крайней мере, в его голове.
Размяв шею и оглядев очередь за собой гордым взглядом, он подходит ближе к охране, тыкает удостоверением в лицо одному из них и протягивает несколько смятых купюр.
— Не проходишь, — с невозмутимым лицом произносит охранник, отодвигая парня в сторону, чтобы обратить внимание на следующих в очереди.
— Чего? — искренне возмущается Чимин, отталкивая руку незнакомца, который стоял минуту назад за ним, и поворачивает голову к парню в форме.
— Ты не проходишь, — спокойно повторяет тот, переводя взгляд на блондина.
— Это еще почему? — глаза парня расширяются в недоумении, ноздри раздуваются в тяжелом выдохе.
— Без объяснения причин, — пожимает плечами охранник, снова отодвигая того в сторону, чтобы не мешал.
— Ну нет, — Чимин качает головой, — ты, — парень переводит взгляд на бейдж парня и тыкает тому указательным пальцем в грудь, — Чон Чонгук, объяснишь мне, почему я не прохожу в этот чертов бар.
Через пару метров находится еще один бар, а чуть дальше еще один. Эта улица напичкана ими, забита под завязку на любой вкус, кошелек и посетителя. Но Пак ходит в этот бар на протяжение года. Музыка ритмичная, самое то, чтобы подвигать бедрами на танцполе и сорвать несколько взглядов, а позже выбрать из них, что больше заинтересует, и продолжить свободный вечер на чужой квартире. Недорогой бар с уже знакомыми барменами, которые узнают осветленные волосы, отчего водки нальют чуть больше, чем энергетика, не обращая внимания на то, что так в самом деле и не положено. А обладатели тех самых взглядов в этом баре кажутся более приближенными к тому, что нравится Чимину. Именно в этом баре он мог снять кого-то и, скорее всего, остаться довольным. Пак любил постоянство и беспорядочность, тесно переплетенную между собой, именно поэтому он должен попасть сюда.
Охранник выдыхает, хватает парня под локоть и отходит в сторону вместе с ним, раздраженно рассматривая наглого несостоявшегося посетителя.
— Вали отсюда, пока не получил, — пальцы его руки разжимаются, предварительно ощутимо дернув Пака за руку.
— Я не уйду отсюда, пока не попаду внутрь и хорошенько не напьюсь, — шипит Чимин, приближаясь к Чон почти вплотную, показывая свое упорство и бесстрашие.
— Да у тебя инстинкта самосохранения нет, я смотрю, — Чонгук напрягается всем телом, разминая руку, выбирая, в какое место он ударит сначала.
— Сколько ты тут работаешь, а? — Чимин отступает на шаг назад, скрывая раздражение за вновь вернувшейся маской важности. — Я уже год хожу в этот бар каждую субботу. И тебя, — он усмехается, — сопляка, я еще не видел.
— Ну все, — охранник дергается, занося руку вверх, намереваясь прописать парню прямо по пафосному лицу, но его останавливают пальцами крепко вцепившимися в запястье.
— Чонгук, что происходит? — рядом встает напарник, внимательно осматривая посетителя и людей, которые недовольно наблюдают за начинающейся потасовкой.
— Этот придурок словами не понимает, что ему стоит пройти мимо, вот я ему и объясняю по-другому.
— Привет, Намджун хен, — спокойно произносит блондин, складывая руки в приветственном жесте.
Тот тяжело выдыхает и кивает ему головой. Пальцы разжимают запястье Чонгука и тот с недоумением смотрит на напарника.
— Ты можешь пройти, Чимин, — рука тянется за купюрами, и на тонком запястье блондина красуется яркий браслет. Тот победно улыбается, поворачиваясь корпусом к Чонгуку.
Развернувшись на пятках, Пак проскальзывает в двери бара, разминая шею, одаривая охранника насмешливым взглядом напоследок, словно не было никакой неприятной истории, и несколько десятков глаз не наблюдали за ними.
По ушам долбит громкий бас, заставляя покачивать головой в такт. Еще пару шотов и Чимин уже шатается весь. Выпивает залпом заказанный кем-то виски для него, конечно же, и, заигрывая с потенциальным партнером на ночь, уходит на танцпол.
Пак растворяется в музыке, сливается с ней воедино, не обращая никакого внимания на окружающих, концентрируясь только на движениях, пока кто-то прижимается сзади, но он не оборачивается. Ведя плечом в другую сторону, он ощущает чужие пальцы, касающиеся оголенной кожи живота под рубашкой. Резкий поворот, и Чимин с силой наступает незнакомцу на ногу, позже острое колено ударяется в чужой пах. Незнакомец складывается пополам, что-то возмущенно шипит, но блондин не собирается даже разбирать, что тот сказал, равнодушно возвращаясь к барной стойке.
Музыка в туалете намного тише, но все же ощущаемая, помогающая скрыть звуки чужого рыгания в одной из кабинок туалета. Чимин упирается руками о кафельную раковину, всматривается в свое отражение мутным взглядом, замечая яркий румянец на щеках. Зрачки слегка расширены, быстро скользят по всей поверхности зеркала, сосредотачиваться чертовски сложно, напрягаться ему лишний раз не хочется. Он слышит щелчок совсем рядом, как дверь одной из кабинок открывается, и оттуда выходит тот самый наглец, кто часами ранее не хотел его впускать. Черная футболка и брюки сменились на обычные светлые джинсы с редкими дырами по штанинам и черное худи. От формы остались лишь грубые ботинки песочного цвета. Парень встает рядом, намыливает руки, поднося ладони под кран, смывая белую пену в раковину.
— О, Чон Чонгук, — пухлые губы растягиваются в ухмылке, — а что ты без формы? Хозяин понял, что ты конченный идиот и уволил тебя?
Брюнет смотрит через стеклянную, чуть в разводах от пальцев гладь, прямо в глаза. Его уста растягиваются в полоску, но не отвечают.
— Чего молчишь? — Чимин отходит назад, прислоняется спиной к холодной стенке, наклоняя голову в бок, с интересом рассматривая нового знакомого. — Слушай, твое имя на бейдже точно правильно написали?
Чонгук стряхивает капли с рук на пол, с непониманием оглядываясь на парня, что сейчас бесит еще больше, чем на входе в бар.
— Ну ты точно Чон Чон Гук, а не Кон Чен Ый? — блондин заливается смехом, звонко ударяя ладонью по своему колену, откидывая голову назад, ударяясь о ровную поверхность стены. — Ой.
В голове брюнета что-то щелкает, он в один шаг оказывается близко, хватает рукой чужую тонкую шею, приметно сжимая её, но не удушая. Чонгук скользит карими глазами по лицу парня, отмечая привлекательность: глаза полумесяцы, что от возмущения стали значительно больше, пухлые щеки, тонкая шея, что, на взгляд Чона, прекрасно смотрится в его сомкнутых пальцах. Острые ключицы проглядывают через ворот рубашки, также привлекая внимание.
— Пусти, придурок, — шипит блондин, хватаясь за чужую кисть.
— Что, уже не так весело, да? — Чонгук наклоняется ближе, опаляя чужое лицо горячим дыханием, всматриваясь в темный расплывчатый омут чужих глаз. — Чего не смеешься-то больше?
— Почему же? Очень даже весело, — Чимин проводит языком по пересохшим губам, глаза блестят, быстро бегая по чужому лицу, оценивая. Тип действительно странный, но Пак по субботам никогда не проигрывает и лицо не теряет. — Вблизи твоё лицо еще смешнее, чем там у входа, когда тебя опустил Намджуни хен.
— Может, тогда взглянешь на него снизу? — уголки губ брюнета ползут вверх, приподнимая бровь, он опускает свои руки на плечи Пака.
Чимин спокойно хмыкает, опускаясь на колени. Маленькие пальцы тянутся к ремню Чона. В помещении слышится отчётливый звон пряжки, пока Чонгук косится на дверь.
— Тебя не смущает, что мы даже не в кабинке?
— Нет, — блондин тянет язычок молнии вниз, хватается за верхний край джинс, опуская их до колен вместе с боксерами, — а тебя? Не боишься, что уволят?
Пак облизывает ладонь, смотрит прямо в глаза, пожирая темным омутом. Пальчики смыкаются вокруг члена, протяжно проводя вверх-вниз. Язык касается головки, ведет вниз, поддразнивая. Чон шумно выдыхает, зарываясь рукой в чужих осветленных волосах, когда член скользит во рту Чимина, упирается в гладкую поверхность щеки. Теплый язык кружит вокруг, рот блондина мокрый и горячий. Брюнет сжимает пальцы на затылке, заставляя парня на коленях сморщиться. Пак работает головой, опускаясь на половину, крепко сжимая основание, слегка надрачивая. Рот парня открывается, выпуская плоть. Блондин тяжело дышит, сглатывает вязкую сладкую слюну, проводит языком по головке, переводя взгляд на Чонгука.
— Ну и хватит с тебя, — Чимин порывается встать с затекших ног, но его резко хватают под подмышки и заталкивают в кабинку, из которой не так давно вышел брюнет.
Блондина с явной силой впечатывают в стенку кабинки, и рука охранника надавливает на голову, не давая оторваться от стены. Замок двери щелкает, и Чонгук уже сжимает и поглаживает пах Пака, пока тот, в свою очередь, рассматривает белый пластик, в который упирается лбом. Он отрывает вторую руку от головы, расстегивает ширинку, быстро стягивая узкие брюки с парня, оголяя нежную кожу бедер.
— А ты знаешь, что такое нижнее белье? — ухмыляется Чон, касаясь теплой ладонью чужого члена, медленно поглаживая, улавливая тихий стон.
— Зачем оно мне? Ты не понял, зачем я сюда пришел? — Чимин толкается бедрами в руку брюнета, кусая нижнюю губу, слегка выгибаясь в пояснице.
— Понятно, почему ты так сюда рвался, — Чонгук касается устами тонкой шеи, слегка прикусывая.
Пак недовольно стонет, когда ощущение чужой ласкающей руки пропадает. Он подается бедрами вперед, отстраняясь от нового знакомого, чувствуя головку голыми ягодицами.
— Притормози, ковбой, я не настолько на все готовый.
Пак засовывает два своих пальца в рот, погружая до последней фаланги, водит языком, обильно смачивает в слюне. От этого зрелища член Чона дергается, он берет его у основания, крепко обхватывая, чтобы позорно не излиться от такого открытого и развратного блондина. Чимин вводит в себя сразу два пальца, толкается ими глубже, быстро разрабатывая, разводя стенки. Он слегка дергается, когда чувствует внутри третий палец, принадлежавший брюнету. Чонгук подстраивается под ритм, заданный Паком, прижимается ближе, вновь касаясь приятной кожи шеи языком.
— Давай, — шепчет блондин, расставляя ноги шире, упираясь маленькими ладонями в стенку кабинки, прогибаясь в спине.
Толчок, член заходит на половину, Чимин подает бедрами вперед, прикусывая нижнюю губу. Крепкие руки обхватывают его задницу, удерживая на месте. Еще толчок и член полностью внутри Пака, пока Чонгук протяжно стонет. Кабинка наполнилась тяжелым дыханием, громкими шлепками мокрой кожи о кожу. Пак слышит как кто-то заходит в соседнюю кабинку, звук рвущейся желчи наружу, но лишь стискивает руку в кулак, ударяя по стенке, громко простанывая имя нового знакомого, когда тот меняет угол проникновения.
Чонгук закидывает голову назад, отрывает одну руку от чужих бедер, смахивая взмокшую челку с лица, стирая рукавом толстовки пот со лба. Движения ускоряются, дыхание становится более сбивчивым, Чон касается чужого члена, и Чимин, довольно простонав, кончает на стену. Он глубоко дышит, открывает чуть ранее зажмуренные глаза, и видит, как белая субстанция медленными дорожками стекает вниз. Пак сжимается внутри, а брюнет ощущает волну прокатывающих мурашек по телу. Крепко сжав светлые волосы, заставляя откинуть голову назад, он изливается внутрь парня.
— Ну ты и мудак, Кон Чен Ый, ты кончил в меня, — хрипло проговаривает Чимин, отстраняясь, натягивая джинсы.
— А то, что мы без резинки тебя не беспокоит? — Чон отходит назад, облокачиваясь о противоположную стену, пытаясь отдышаться, потирая мокрые от пота виски.
— Ну что, пригласишь меня на чашечку кофе? — блондин поправляет пальцами волосы, и гладит ладонями по помявшейся рубашке.
На это Чонгук лишь громко смеется, качает головой. Застегивая ремень на своих джинсах, он шарит руками по карманам.
— Держи, — крепкая рука бьет по ладони Пака, и брюнет щелкает замком, покидая кабинку. Чимин раскрывает ладонь и видит в ней пару банкнот, примерно столько же, сколько он дал за вход.
Яркие огни ночного Сеула сияют разными красками, от неоново-красного до кислотно-зеленого, зазывают и топят лучами, гипнотизируя. Куча веселых, разгоряченных людей заполняют все пространство, все улочки, переплетенные и создающие настоящие каменные джунгли. Никто не спешит, как это бывает днем, все расслаблены, улыбаются, толпятся у входа в бары, кафетерии, которые работают до раннего утра, принимая все новых и новых посетителей.
Чимин не разделяет всеобщего негласного настроения. Он грациозной походкой направляется к полюбившемуся бару, сегодня у него есть цель. И имя этой цели Чон Чонгук, кто ухмыляется у входа, замечая блондина еще вдалеке.