Раскалённое солнце

Предчувствие никогда не поводило Ярен. Дурной сон, приснившийся ночью обернулся дневным кошмаром, он был словно предвестником боли и страха за самого дорогого человека в мире- маму. Девушка не была идеальной дочерью, особенно в последний год, ее отношение с семьёй давно поменялось и от любви не осталось и следа, только мама вечно недовольная ее поведением оставалась лучиком былого тепла и любви. Первые сутки проведенные в больнице в полной неизвестности были самыми страшными в ее жизни. Врачи только разводили руками советовав уповать на милость Всевышнего. Отец рассказал о том, что произошло утром и от этого рассказа застывала кровь в ее венах, как только она представляла муки мамы. Ярен иступлено качалась на холодном сидении больничной лавки. Брата не было рядом, он придавал земле свою жену, не выдержавшую пресса обстоятельств и нелюбовь мужа. Отец, мерно расхаживал по коридору отмеряя время шагами. Его любимая женщина лежала за стеной борясь за свою жизнь и жизнь их ребенка, сын мучался виной, дочь которая словно была рождена без души, сейчас теряла рассудок. Темный, словно высеченный из гранита силу дочки контрастно выделялся на фоне белых стен. Ярен была непривычно тиха и только дикий взгляд блуждающий по помещению говорил о том что она не теряет связь с реальностью. Его семья распадалась, а Джихан не мог остановить этот процесс как бы не пытался. - Харун, увези её. Зять оторвался от экрана смартфона, успев отправить очередное сообщение. - Конечно. Убрав телефон во внутренний карман куртки, мужчина протянул руку девушке. - Пойдем, Ярен, тебе нужно отдохнуть. Оторвав воспалённые глаза от пола, девушка постаралась сфокусировать свой взгляд на муже. Она с трудом помнила, как оказалась здесь, только мысль о том, что это ее козни, ее месть привели ее сюда, не давала покоя. Для себя она уже определила кто виноват в том, что мама находится на грани жизни и смерти. Только два человека были виновны во всем: Азизе и она. Ярен своей ненавистью, местью, злобой поставила под удар жизнь мамы и сестренки. -Давай, поднимайся. Как появится информация, господин Джихан позвонит нам. Смысл слов Харуна не доходил до сознания девушке. В измученном мозгу Ярен билась только одна мысль- это ее вина, она должна была искупить свои грехи , а не мама с невинным ребенком в утробе. Поняв всю четность своих уговоров, мужчина потянул податливое тело, поднимая девушку. Мужчины переглянулись, и попрощались. Девушка, словно заведенная кукла послушно шла вслед за мужем, но в душе уже разгорался огонь, грозивший вырваться наружу и расплавить ледяную корку сковавшую ее. -Сейчас примешь горячий душ и поспишь, если появится информация, я тебе обязательно скажу, а пока тебе надо отдохнуть. Слова мужа медленно стали доходить до сознания девушки. Страшное осознание того что все это реально, а не продолжение ночного кошмара, обожгло воспаленный мозг. Она остановилась и с яростью выдернула руку из стальной хватки мужа. - Мне не нужен отдых, мне нужно…- глаза Ярен загорелись адским пламенем, вырвавшимся изнутри, окрасив ее бледные щеки в пунцовый цвет.- Отец сказал, что Азизе не дала вызвать врачей? - Сейчас это не самое важное, пойдем. Ярен упрямо не двигалась с места. - Именно это сейчас важно! Она виновата, в том что сейчас происходит… а если мама…- такую ужасную мысль девушка не позволила себе закончить. Харун приблизился к ней. - Не думай сейчас об этом. Поехали… Ярен сделала пару шагов в сторону лифта подчиняясь воле мужа, но глубокая морщинка пролегла между нахмуренных бровей. Обжигающее пламя злости все сильней разгоралось внутри, уничтожая все, на своём пути… ледяная корка дала трещину…лава вырвалась наружу. - Я не хочу на лифте, давай по лестнице, я приду в себя… Отделение куда привезли Хандан располагалось на шестом этаже, но Харун не почувствовав подвоха покорно согласился с предложением девушки, открыв перед ней дверь ведущую на лестницу. Они спускались в полнейшей тишине, редко нарушаемой появлением медицинского персонала. Оставалось все два пролета, когда Ярен пошатнулась и схватилась за перила, что бы не упасть. Харун обнял девушку за плечи, аккуратно поддерживая хрупкое тело, содрогающееся от рыданий. Ярен сама прильнула к нему, ища тепла и покоя в его объятьях. Она крепко обняла его за пояс чувствуя, как он успокаивающе обнял ее плечи, позволяя иссякнуть потоку горьких слез. - Это она виновата! От слез остались только мокрые дорожки, голос еще дрожал. Резко разомкнув объятья, Ярен отстранилась от мужа, направляя не него темное дуло его же оружия которое успела вынуть у него же из-за пояса. Проверив заряжен ли пистолет, она отошла от него на пару шагов. - Видишь я хорошая ученица, сейчас твой пистолет заряжен. - И что ты сделаешь? Убьешь меня?- скептически уточнил Харун. -Нет -вытерев последние слезы, девушка расправила плечи и спустилась на пару ступенек вниз.- Сейчас не ты моя проблема. -Азизе?- понимающе уточнил муж. -Да, -руки мелко дрожали, пистолет дергался, но Ярен была полна решимости.- Она виновата в этом аду, и я с ним покончу. - И тебе станет легче? -Харун не приближался, видя в каком состоянии находится его фурия.- От убийства человека, а что будет с тобой? - Она не человек и не делай вид, что тебе есть дело до моей судьбы. Разве ты не знаешь, что твоя жена виновата во всем этом кошмаре не меньше Асламбеев?! Месть Азизе уничтожила мою жизнь, мой мир и меня, превратив в злейшего врага моей семьи.- Подступающие слезы застилали глаза, и ком появившийся в горле не давал говорить, но Ярен была полна решимости закончить все сегодня, расквитавшись с Асламбеями. - Ярен, ты не виновата в этом, а они получат то, что заслужили, отдай пистолет, подумай о себе-Харун осознанно шел на обострение, медленно приближаясь к девушке. - Виновата!-Сдерживаемые слезы градом покатились по щеками, девушка стала быстрей спускаться по ступенькам.- Поэтому я это и закончу. Всем станет легче, в особняке обо мне и не вспомнят. - Ты убьешь и возможно сама умрешь, тебе от этого станет легче. - Да. Я все искуплю… Мужчина медленно спускался вслед за Ярен. - А, что будет с твоей мамой, когда она узнает, что произошло с тобой. - Харун, не пытайся меня переубедить, просто остановись сейчас же. Не вынуждай меня. Ты же знаешь, я выстрелю! На первом этаже, совсем близко хлопнула дверь ведущая на лестницу, девушка отвлеклась только на миг и не поняла как оказалась прижатой сильным телом к холодной стене. Муж больно заломил ее руку, с силой разжимая хрупкую ладонь, вырвав оружие. Через пару секунд мимо них прошли пожилые врачи, неодобрительно смотря на парочку. Как только они скрылись из виду, Харун убрал пистолет, вцепившись мертвой хваткой в локоть девушки повлек ее за собой вниз. Захлопнув за ненормальной женой дверь машины, он сел за руль и завел двигатель. Ярен вжалась в сидение и опять пустота поселилась в ее глазах. - Когда ни будь, ты скажешь мне за это спасибо, фурия. Машина резко сорвалась с места, оставляя позади стены больницы. Девушка была опустошена, сердце билось медленно, пропуская удары, адреналин бушевавший в крови, иссяк и сил больше не осталось. Она проиграла битву с собой… Все, что она могла сейчас- это расписаться в своей беспомощности и молится. Молиться так как не когда в жизни. Она грешила, врала, предавала, шантажировала. Именно она не имела права на нисхождение Всевышнего, но ее мама и сестра были невиновны. Ярен была готова понести наказание, но умоляла Бога помиловать ее семью. Клялась, что изменится, молила о помощи, просила услышать её… Потрескавшиеся губы беззвучно шевелились в молитве, соленные дорожки расчерчивали бледные щеки… Машина уносила ее от больницы все дальше в старинную часть города, но боль и страх привязали все ее к двери ведущей в палату, где была ее мама. *** Намного позже, теплым днем, когда они забрали счастливую и здоровую Хандан на руках с малышкой из больницы Ярен остановилась на миг и подняла глаза к небу. Ярко солнце ослепляло, голубые глаза наполнились слезами от благодарности переполняющей все ее существо. Её душу было не воскресить, но сердце было спокойно словно гладь морская в штиль. Догнав Харуна направляющегося к машине, она остановила его, щурясь от яркого солнца, девушка практически шепотом поблагодарила его, за то, что он не дал ей совершить роковую ошибку.