Colour me in

      Распахнув глаза навстречу утреннему солнцу, на восьмой день своего пребывания в пригороде Пусана, Чимин перекатился на бок, чувствуя, как ноют все мышцы в его теле. В какой-то момент ему даже показалось, что он не чувствует своих ног, но, позже, меняя положение, он в полной мере ощутил ту боль, которая была последствием его бурной ночи.       Повернув голову влево, парень задержал взгляд на темной копне волос, хозяин которой уткнулся лицом в подушку, тихо посапывая, раскинув ноги в разные стороны, бесстыдно демонстрируя своё голое тело.       Видеть Чонгука таким в полностью освещённой утренним светом комнате было нечто иное. Подвинувшись чуть ближе, Пак мог разглядеть россыпь родинок на спине младшего, его пояснице и даже ягодицах. Хоть его фаворитом и была родинка под симпатичной губой, всё же те несколько, что спускались по его позвоночнику, словно созвездия, также заворожили блондина.       Протянув руку, Чимин нежно коснулся одной из них, медленно ведя вниз и соединяя темные точки, пока не добрался до поясницы, останавливаясь. Тело Чона реагировало моментально, покрываясь мурашками от прикосновения, несмотря на то, что его хозяин всё ещё глубоко спал.       Не сдержавшись, Чимин пододвинулся чуть ближе, склонив голову так, чтобы коснуться тёплой кожи сухими губами. Раз, второй раз, а затем и вовсе накрыл ладонью одну из ягодиц шатена, мягко сжимая.       Чонгук чуть пошевелился, меняя положение, словно пытаясь избежать щекотливого прикосновения, и когда хён повторил сделанное ранее, тихо замычал в подушку, причмокивая губами.       Приподнявшись в постели, наполовину возбужденный Чимин переполз через левую ногу младшего, устраиваясь позади того и опускаясь так, чтобы оказаться лицом перед самой симпатичной задницей среди всех, которые он успел повидать.       Обхватив обе ягодицы ладонями и раздвинув их в стороны, парень склонил голову, оставив поцелуй на копчике, а затем начал спускаться ниже, всё ещё ненадолго касаясь губами. Чонгук не заставил себя долго ждать, резко выгнув спину и тихо застонав, как только хён коснулся языком измученной за сегодняшнюю ночь дырочки.       Довольный реакцией младшего, Пак продолжил обводить грубую кожу языком, позже посасывая и даже покусывая. Когда ему стало немного неудобно, блондин сменил положение, приподняв младшего за таз и снова окунаясь вперёд.       — О боже, — услышал он жалобное, а затем оторвал голову от задницы Чона, чтобы увидеть, как тот всё ещё опьянённый сном, с порозовевшими после сна щеками и взъерошенными волосами обернулся назад и смотрит на хитро ухмыляющееся лицо старшего, выглядя при этом максимально разбито. — Х-хён, что ты…       Но Чонгук не успел продолжить, так как прервал свою речь собственным и абсолютно бесстыдным стоном, цепляясь длинными пальцами за простыни и выгибаясь навстречу горячему рту.       Проникая языком внутрь, Чимин наслаждался тем, как тело в его руках дрожит, вновь покрываясь потом и пылая под его пальцами, что вцепились мёртвой хваткой в чужую кожу. Он наслаждался тихими, но высокими стонами шатена снова и снова, мысленно возвращаясь в прошедшую ночь и желая доставить своему мальчику еще больше удовольствия, даже если в конечном итоге он перестанет чувствовать не только свои ноги, но и челюсть.       — Х-хён, — всхлипнул младший, уже сам толкаясь в лицо блондина. — Я скоро…       В ответ на что Чимин лишь довольно промычал, добавляя к языку и указательный палец, радуясь тому, что тот входит достаточно гладко и безболезненно. Как только он нащупал чувствительную точку, то тут же услышал самый громкий вскрик и последовавшее за ним сжатие всех мышц, что находились в чужом теле.       Сперма брызнула на простыни под Чонгуком, а по щекам младшего стекали прозрачные слёзы, смешиваясь со слюной, капающей у него изо рта во время наслаждения, что помутило его рассудок.       Всё еще до боли возбуждённый, Пак обхватил собственной рукой член и принялся поглаживать его, тихо постанывая, пока шатен приходил в себя, после сногсшибательного оргазма.       Кончив через несколько ударов, блондин встряхнул головой, а затем скатился с кровати, направляясь в ванную за полотенцем. Первым делом он зашёл в душевую кабинку, чтобы ополоснуться, а затем вернулся в комнату, чтобы прибрать беспорядок, который наделал младший.       — Детка, ты не можешь снова уснуть, — хихикнул Пак, как только вернулся в комнату, заметив закрученного, словно буррито, в грязные простыни Чонгука. Подойдя ближе и опустившись на кровать, старший шлёпнул его по заднице и услышал протестующий стон. — Не припомню, чтобы тебе нравилось спать испачканным в собственной сперме.       — Верно, — прохрипел тот, распутывая белую ткань ногами. — Другое дело твоя сперма.       Ладно, Чимин действительно не хотел вспоминать о том, как кончил сегодня под утро прямо в Чонгука и без презерватива. Он не хочет вспоминать о том, что некоторое время не хотел отпускать младшего, чтобы тот привёл себя в порядок, просто потому, что ему нравилось, что его собственная сперма всё ещё находилась внутри Чона.       На этот раз ущипнув шатена за ягодицу, Пак резким движением перевернул того лицом к себе, поймав хитрую и довольную улыбку напротив. Кому-то явно нравилось дразнить своего друга детства.       — Хочешь повторить? — поинтересовался Чимин, вскинув одну бровь и протягивая руку с влажным полотенцем, чтобы вытереть чужой торс.       — Боюсь, что нет, — надув губы, пробормотал Чонгук, утыкаясь лицом в подушку, но всё ещё краем глаза поглядывая на старшего, словно пытаясь понять, не обижен ли тот. Очаровательно.       — Хорошо, — мягко произнёс Пак, заканчивая вытирать золотистую кожу. — Тебе нужно отдохнуть.       — Мм, — услышал он, но голову так и не поднял, остановив свой взгляд на двух симпатичных родинках младшего, что находились выше колена. Когда-то в детстве они дурачились и делали из них слоников, но всё что сейчас хочет сделать Пак, это поцеловать их.       Что он в принципе и делает, медленно склонившись над ногой и коснувшись влажными губами двух тёмных точек, напоминающих ему о том, как долго он влюблен в парня рядом с ним.       — Ты останешься здесь со мной? — пробормотал Чонгук в тот самый момент, когда хён поднял голову, всё ещё не отрывая взгляда от родинок и обводя их указательным пальцем.       — Мне нужно вернуться в коттедж и подготовить хёнов к отъезду, — с сожалением прошептал Пак, принявшись поглаживать чужое бедро. — Я вернусь, только чуть позже, — пообещал старший, соскальзывая с белых простыней под пристальным взглядом темных глаз.       — Ладно, — Чон вновь отвернулся, утыкаясь носом в подушку, несмотря на то, что уже скучал по нежным прикосновениям. — Я буду ждать.       Тихо хихикнув, Чимин натянул сначала нижнее бельё, а затем и одежду, поглядывая на настенные часы, что указывали на одиннадцатый час дня. Достав из кармана телефон, парень убедился в том, что тот умер если не вчера вечером, то точно сегодня ночью и нуждался в зарядке.       Подойдя к изголовью кровати, Пак тихо наклонился, оставив нежный поцелуй в пушистых волосах младшего и прошептал:       — Не вздумай снова уснуть, соня.       Спустившись вниз и не найдя никого из друзей Чона, Чимин направился в собственный коттедж, пересекая владения ранчо Чон, а затем перелезая через забор, чтобы подняться на небольшую гору.       Счастливая улыбка не покидала его лица до тех пор, пока он не настиг крыльца собственного дома и не заметил сидевшего на ступенях Юнги, что держал в одной руке чашку свежезаваренного кофе, а в другой папку с бумагами.       Подняв голову, старший с сожалением поджал губы, а затем ровно произнёс:       — Нам нужно поговорить.       Сердце Чимина, казалось, упало в пропасть.       Повалявшись ещё некоторое время в кровати, Чонгук, в конечном итоге, нахмурился с отвращением, как только его кожа коснулась уже засохшей на простынях спермы. Быстро, хоть и с болью, скатившись с кровати, он стянул простыни с матраса, а затем и пододеяльник с наволочками, затолкав белье в стиральную машину, как только смог доковылять до ванной комнаты.       Порывшись в комоде в поисках чистой одежды, Чон выудил домашние штаны, решив сегодня ограничиться тканью попросторнее, так как всё еще чувствовал жгучую боль в пояснице и ноющую в пятой точке. В комплект к ним подошла серая футболка и черные боксёры.       Под тёплой водой в душевой кабине он стоял не долго, опираясь одной рукой на стекло и размазывая другой, свободной, мыло на коже. На всё это у него ушло не больше пятнадцати минут, и, закинув полотенце на влажные после душа волосы, парень спустился вниз в надежде закинуть в рот что-нибудь вкусненькое.       Заметив всех своих друзей, сидевших в полной тишине на кухне, Чонгук захихикал, видя боль, отразившуюся на лице Сокджина. В первую секунду он подумал о том, что хён всё ещё не отошел от вчерашнего пикника, однако, его догадки оказались неверны.       — Чонгук-а, — подал голос Намджун, придерживая обеими ладонями чашку, наполненную чаем. — Чимин ещё здесь?       — А? Нет, — качнул он головой, оборачиваясь к ним спиной, чтобы порыться в холодильнике.       — Хорошо, — выдохнул Сокджин. — Нам нужно с тобой поговорить.       Нахмурившись от странного тона, Чонгук тут же обернулся к своим хёнам, захлопнув холодильник и подходя к кухонному столу.       — В чём дело? — напрямую спросил шатен.       — Вчера, когда вы оба ушли, — начал Тэ, ёрзая на стуле, — спустя какое-то время мы услышали разговор Хоби и Юнги. Это было уже… когда мы расходились…       — Мы подслушали, — решил сказать правду Сокджин.       «Мы подслушали» — уже не сулило ничего хорошего, и по телу младшего пробежала дрожь ужаса. Что они могли подслушать? Чонгук не понравился друзьям Чимина? Они собирались отговорить его быть с ним? Неужели он был настолько плох?        Ему казалось, что он хорошо поладил с Юнги.       — Т-так в чём же дело? Ч-что вы услышали? — начал он заикаться, нервничая.       — Когда Чимин вернулся сюда, он тебе не говорил, на какое время планирует здесь остаться? — спросил хён, глядя младшему прямо в глаза.       Закусив губу, шатен попытался вспомнить каждый разговор с Паком, но за последние дни событий было так много, что он не мог припомнить точно, проскальзывала ли такая информация между ними. Обсуждали ли они это.       — Я не… я не знаю, не помню, — Чонгук сглотнул. — Кажется, он говорил о том, что хотел дать этому месту второй шанс.       Трое хёнов безмолвно переглянулись, а один из них поджал губы, глядя на младшего с сожалением.       — Он ничего не говорил о семи днях?       — Семи днях? — нахмурился Чон, чувствуя, как паника подступает к его горлу. — Какие еще семь дней, Сокджин-хён?! О чём вы?       — Ладно, послушай, — встал Тэхён из-за стола, направляясь к младшему, чтобы тот успокоился в его объятиях, — это всё очень странно.       — Чертовски странно здесь то, что вы пытаетесь мне сказать, — огрызнулся Чонгук, сглатывая ком в горле.       Очередная тишина, которая еще больше разозлила Чона, чуть ли не вывела его из себя, пока не заговорил Намджун:       — Как я понимаю, Чимин вернулся сюда с той мыслью, что если в течении семи дней он не найдёт повод здесь остаться, то он вернётся в Сеул, — выдал информацию Сокджина Джун, — и всё бы ничего, ведь, казалось бы, ты — и есть та причина, чтобы остаться, но… Юнги сказал, что Чимин вернётся на днях в Сеул. Он не просто обсуждал возможность, а утверждал.       — Ч-что? — выдохнул Чонгук, полностью сбитый с толку.       Сегодня утром всё было хорошо, хён был так нежен с ним и заботился, и вот сейчас он стоит в собственной кухне, пытаясь сдержать слёзы, и чувствует, как его грудь наполняется болью.       — Я до сих пор не могу понять, — вдруг заговорил Тэхён, обращаясь к Сокджину, — зачем же тогда вчера он спрашивал…       — Достаточно ли он хорош для него? — вскинул бровь Ким, словно намекая.       — Когда он такое спросил? — обернулся к старшему хёну Намджун.       — Вчера.       — О боже, — поражённо выдохнул Тэ. — А что, если он считает себя недостойным Чонгуки и решил уехать?        Если бы в тот момент Чонгук соображал достаточно хорошо, он бы вспылил, вскрикнув, что за чёртову драму они выдумали, но абсолютно ошеломлённый шатен только и мог думать о том, что Пак собирался уехать. Он собирался его бросить? Он планировал покинуть ранчо Пак? Выставить на продажу коттедж? Именно для этого он чистил амбар? Готовил к продаже?       — Н-нет, — качнул головой младший, скидывая полотенце с плеч. — Что за чертовщина?!       — Ладно, Чонгук, тебе нужно успокоиться, — на этот раз из-за стола встал Намджун, направляясь к Чону, но шатен был уже не в том состоянии духа, чтобы обниматься.       Всё что он хотел, это выяснить, какого чёрта здесь происходит! Неужели всё это было чёртовым экспериментом? Попыткой отвлечься?       Выудив телефон из кармана, он быстро набрал номер хёна и приложил телефон к уху, услышав лишь женские слова, оповещающие о том, что телефон блондина вне зоны доступа. Несмотря на охватившую его панику, Чонгук оттолкнулся от тела, стоявшего на его пути и выбежал на улицу, даже не обращая внимания на крики, которые преследовали его до самого забора, разделяющие его ранчо и ранчо Пак.       Захлёбываясь в слезах, парень пару раз споткнулся о собственные ноги, чувствуя острую боль не только в пояснице, но уже и в сердце. Схватившись за край футболки, шатен быстро вытер ею заплывшее слезами лицо и толкнул входную дверь коттеджа Пак, как только поднялся по деревянной лестнице.       Столкнувшись с оглушающей тишиной, Чон решительными шагами направился в гостиную, собираясь миновать кухню, но резко замер, обернувшись.       Чимин стоял у кухонного стола, весь из себя красивый, придерживая в руках наполовину сложенную майку, а на столе, рядом с ним стояла дорожная сумка, наполовину набитая вещами.       — Когда ты собирался мне сказать? — прохрипел Чонгук, севшим голосом.       — Что?       — Когда ты собирался мне сказать, что вернёшься в Сеул, хён?! — на этот раз не сдержав своих эмоций, закричал Чонгук, чем напугал блондина, вздрогнувшего и напрягшего плечи.       — Чонгук, — выглядя виноватым, пробормотал Чимин, подтверждая все опасения младшего.       — Я спрашиваю, КОГДА? — настаивал младший, приближаясь к своему хёну.       — Детка… — Боже, просто ответь! Я не понимаю, я что, недостаточно хорош для тебя? Почему? — слёзы снова наполнили его глаза. — Неужели я недостаточно хорош, чтобы остаться, хён? — с отчаянием выкрикнул он, услышав топот ног позади себя.       Сбитый с толку Пак отложил в сторону майку своего хёна и сделал шаг вперёд, намереваясь обхватить лицо младшего ладонями и вытереть горячие слёзы, что застилали его глаза.       — Детка, ты одна из главных причин, почему я здесь остаюсь…       — Нет, — отмахнулся Чон, отступая назад, — Мне надо…. Что?!       — Я остаюсь на ранчо, — спокойно заговорил Чимин, вновь делая шаг вперёд.       — Но Сеул? — в недоумении нахмурился шатен, поубавив свой пыл.       — Мне нужно съездить в Сеул только для того, чтобы разобраться с документами, — старший аккуратно протянул руку вперёд, касаясь мокрой щеки друга детства. — И вообще, как ты узнал?       — Д-документами? Какими документами?       Поражённо выдохнув, блондин взглянул за правое плечо младшего, где, как предполагал Чон, стояли его друзья, и протянул руки вперёд, забрав чёрную папку, набитую документами.       — Я хотел дождаться твоего дня рождения, — начал блондин, оттягивая резинку, чтобы открыть папку. К этому моменту в коттедж заглянули и друзья младшего, выглядя встревоженными и виноватыми, наблюдая за тем, как Пак достаёт несколько бумажек с печатью, протягивая их Чонгуку, — но, по всей видимости, что-то пошло не так.       Взяв дрожащими руками несколько на вид новых документов, Чонгук медленно прочёл оглавление, а потом и вовсе не смог понять и слова, так как его глаза вновь застелила пелена слёз.       — Я хотел сделать это тихо, но оказалось, что стоило мне затронуть некоторые документы, всплыли те, которые я не закрыл после гибели моих родителей. Юнги-хён мне всё объяснил, так что эта поездка не займёт больше двух дней.       — Х-хён, — разрыдался младший, прыгая вперёд, чтобы обнять своего друга детства. — Т-ты… ты не должен был… это так много…       — Ты заслуживаешь весь мир, Чонгуки, — прошептал Чимин, крепко прижимая к себе дрожащее тело и метая в сторону Сокджина и Тэхёна убийственные взгляды через плечо младшего. Он уже догадался, что всё дело было в чьих-то больших ушах. — И эта часть земли самое малое, что я могу тебе отдать…       — Но твои родители…       — Я тебе уже говорил, что родители поддержали бы моё решение. Ты был частью нашей семьи с самого начала… ты и сейчас часть моей семьи, и я отдаю тебе то, чего ты заслуживаешь, Чонгуки. За всю ту помощь, что ты им предоставил, за всё то время, которое посвятил им, пока меня здесь не было. Пожалуйста, детка, — не сдержался на этот раз Чимин, к удивлению, сдержавшись даже полчаса назад, когда Юнги нехотя поднял тему смерти родителей. Он заплакал.       — Л-ладно, хён, — всхлипнул Чон, протянув документы куда-то в пустоту, а затем, когда их забрал Тэхён, обхватил щёки хёна, приподняв тому голову. — П-просто останься здесь. Со мной. С нами, — кивнул он в сторону своих друзей, где Намджун держал на руках Пуха, а Сокджин виновато гладил Рысь по голове. Тэхён рядом с ним, прочитав документ в собственных руках, больше не мог сдерживать слёз.       — Детка, я никуда не уйду. Я остаюсь здесь. Я люблю тебя, — выдохнул Чимин, поджав пухлые губы.       — Боже, — всхлипнул младший, — я тоже тебя люблю, хён!       Их губы соединились в нежном поцелуе под облегчённый вздох Юнги, что крепко сжимал руку Хосока, успокаивающе поглаживая большим пальцем тому ладонь. Под тихие всхлипы Тэхёна, уткнувшегося в плечо Сокджина и Намджуна, что растянул пухлые губы в мягкой улыбке.       И несмотря на то, что позже Тэхён и его парень хорошенько отхватят за свою оплошность, все семеро парней посмеются по-доброму с развернувшейся ситуации, расположившись на полу в амбаре, полным возбуждённых собак, счастливо поедая шоколадное печенье с разноцветной посыпкой.       Уткнувшись в плечо хёна и счастливо посапывая, Чонгук даже не будет догадываться о том, насколько успешны его планы на будущее. Что позже ранчо Чон станет популярным местом как для молодёжи, прогуливающейся по саду, усыпанным сакурой в компании милых щенков, так и для детей, стремящихся прокатиться на лошадях в сопровождении Намджуна.       Что живя в коттедже Чимина, который он будет считать своим домом, парень с нетерпением будет ждать приезда его любимых хёнов из Сеула, чтобы организовать очередной пикник и приготовить много вкусных блюд, о которых узнает из толстой кулинарной книги, подаренной ему Мином на день рождения.       Что через пару лет, на закате уходящего солнца, когда теплый ветер будет ласкать его волосы во время прогулки, Чонгук остановится посреди зелёного поля, усеянного ромашками, и позовёт хёна, чтобы тот обернулся. Чимин нежно улыбнётся протянутому в его руки колокольчику и не заметит, как младший встанет на одно колено, в надежде получить от блондина положительный ответ.       И счастливое «Да» сорвётся с пухлых губ.