***
Лора робко звонит в дверь и слышно, как звук эхом отражается от стен, как если бы в помещении не было мебели. - Открыто! - слышится из глубины квартиры и она открывает дверь и входит. В квартире действительно пусто. Там и тут хаотично стоят закрытые коробки. - Это я! - Проходи! - добродушно отзывается хозяин, - Можешь не снимать обувь. Лора идет по длинному коридору до гостиной и видит его сидящим на полу, а вокруг разбросаны фотографии. Их много, они разложены по кругу, а он сидит внутри скрестив ноги и перебирает каждую, задерживая на них свой взгляд. Она редко видит его улыбку. На камеру это не в счет. А настоящий он скрыт где-то очень глубоко внутри. - Привет, КисКис, - он поворачивается к Лоре. - Привет, Цветочек, - она садится на стул и поджимает под себя ноги, чтобы не задеть фото. Эти ласковые прозвища прицепились к ним почти с самого дня их знакомства. Они уже даже и не помнят, при каких обстоятельствах это произошло, но с тех пор они крайне редко называют друг друга настоящими именами. - Трудно собрать и упаковать свое прошлое. Видела коробки в прихожей? - Да, видела. - Вот, это мое прошлое. И с ним я могу расстаться. А вот с этим, - он указывает на сотни фото, - никак. Иногда полезно вернуться к истокам. Полезно вспомнить, а с чего, собственно, все началось. Лора достает фотоаппарат и делает снимок. Не для статьи, а для себя. Выглядит очень атмосферно и эстетично. - Я согласна с тобой. Но прощаться трудно... - Я до сих пор пытаюсь. А прошло уже много лет... - слова сами срываются с его языка. Наверно он очень долго носил эмоции в себе. - Давай начнем? А там посмотрим, куда это нас приведет? - Конечно, КисКис. Сегодня ты начальник. - Сначала я задам несколько обычных, стандартных вопросов, хорошо? - Ок, - его лицо по-прежнему ничего не выражает, но сегодня в его глазах видна печаль. Сильная, съедающая, она словно отпечаток изнутри. Лора достает диктофон, блокнот, несколько ручек и дополнительную пленку. "21 сентября. Чимин. Интервью" - диктует она, включая запись. - Итак, твой последний альбом получил оглушительный успех, а главный трек возглавляет чарты на трех континентах. Чему ты обязан таким успехом? - дурацкий вопрос, без которого никуда. - Хороший вопрос. Я бы ответил на него так: я не обязан чему-то своим успехом, я достиг его упорной работой и благодарен за него своей команде. Без них я бы не справился и ничего не смог. - Какое послание несут твои песни? - Ты знаешь, что такое сингулярность? - Слышала. - Так вот, у этого понятия есть целый ряд дефиниций. В математике это точка, в которой функция стремится к бесконечности, в физике это точка в пространственно-временном континууме, через которую невозможно продолжить входящую в нее линию, а в философии это понятие обозначает точечное событие, ведущее ко множеству других событий и с этим множеством связанное. Мы все живем от бесконечности к бесконечности, проигрывая тысячи вариантов, совершая тысячи расчетов и действий, принимая тысячи верных и не верных решений. Есть то, что связывает наше бытие, наше нахождение в собственной жизни. Серендипность... не очень красивое, но очень емкое слово. Оно означает интуитивность. Ты спросишь, как два этих понятия связаны? Очень просто. И там, и там мы ищем ответы. Оба явления показывают многогранность существования и огромное количество возможностей, которыми мы можем воспользоваться или нет. Это наблюдение, порой случайное и глубокие выводы, идущие из подсознания. Это то, что я хотел донести через свои песни. У каждого своя бесконечность, свой набор событий, своя коллекция наблюдений. Мы живем не одним днем, хотя еще 10 лет назад я считал по-другому. Лору глубоко трогают его размышления и та размеренность, с которой он произносит слова. Чимин не обычный человек. Он выходит за рамки предложенного, мыслит за гранью. Ты можешь что угодно предполагать, а он возьмет и поступит диаметрально противоположно, вопреки логике и здравому смыслу. - Ходят слухи, что ты посвятил этот альбом особенному человеку. Это правда? - Да, это правда. Именно поэтому на его создание ушло так много времени. - Как бы ты охарактеризовал альбом? - Это закат. Не карьеры, нет. Закат моей надежды удержать то, что я давно должен был отпустить. - В песни ты вложил собственные чувства? - Да, в них весь я. Без прикрас, без лоска, без масок. - Могу я узнать, кому ты посвятил альбом? Чимин берет с пола одну из фотографий, проводит по ней указательным пальцем и тихо говорит: - Ему... От этих слов Лора застывает вглядываясь в снимок. На нем сам Чимин, только очень молодой, ему не больше 18, и еще один парень. Чимин обнимает его со спины, а парень забавно улыбается, у него ямочки на щеках и взъерошенные розоватые волосы. Она тянется к диктофону, ставит запись на паузу и спрашивает: - Кто это? - Это моя первая любовь... И слышно, как его голос ломается, как дрожит, как его сердце глухо ударяется о ребра. Меньше всего она ожидала услышать именно это. Он всегда скрывал подробности своей личной жизни, а она соблюдала этику и не задавала лишних вопросов. - Все, мне надо выпить, - она запускает пальцы в свои волосы, - у тебя есть? - На кухне, в баре посмотри. По-моему там оставалась пара бутылок чего-то. Лора идет на кухню и выуживает из бара бутылку вина. - Ты уже упаковал бокалы? - Ага. Но под стойкой есть пластиковые стаканчики. - Очень романтично. - Поверь мне, это и правда романтично. Лоре хочется завалить его вопросами, узнать его историю. Наплевать на статью - она сможет дописать ее и так. Само по себе удивительно, что он открылся ей после стольких лет. Она наливает вино в стаканчики и возвращается в комнату. Только сейчас она замечает, что почти на всех фотографиях тот парень. Молча протягивая Чимину стаканчик, она вглядывается в изображения и на них он улыбается. Так вот как выглядит его улыбка. Это невероятно. - Время способно стереть воспоминания, но оно не залечивает раны, - произносит Чимин, делая глоток вина. - Расскажи мне о нем... - наверно она многого просит. - А как же статья? - Забудь о ней. Я выключила диктофон и убрала блокнот. Ты так долго молчал. Может пора заговорить? Чимин не произносит ни слова, перебирая фото. Вот оно, то прошлое, которое он 8 лет хранил запертым в своем сердце. На них он действительно счастлив. На них у него горят глаза. На них он обнимает его. Чимин прикрывает веки, откидывая голову назад, словно извлекая воспоминания из глубин своего разума. Но ему не нужно напрягаться, эти воспоминания до сих пор свежи в памяти. И это очень мучительно. Поэтому он переложил их в музыку и теперь они будут жить вечно. - Мне только исполнилось 17 и я пришел на стажировку. Хотел стать бэк - танцором. Тогда я еще никого не знал. В огромном помещении нас было человек 50, из которых всего пятеро должны были остаться. В углу танцевального зала я увидел его. Он стоял скрестив руки на груди и пристально, оценивающе, осматривал каждого, кто выступал. Вопреки моим ожиданиям меня попросили спеть и я от страха вспомнил только дурацкую песенку про оленя Рудольфа. Но меня взяли, как и четырех других. Так начались мои дни в агентстве. Тот парень оказался лидером группы, которую они сформировали. Ему было всего 19 и я никак не мог понять, как он переносит ответственность за всех нас, за неудачные выступления, за травмы, хейт в сети, как он отвечает на выпады репортеров и ведущих, как терпит крики менеджеров и руководителей. В нас вкладывали деньги и требовали двойной, тройной отдачи. Поначалу мы не особо общались. Нас было семеро и все были разные. В общежитии мы спали на двухэтажных кроватях в десятиметровой комнате. В нашей прихожей могло поместиться всего 2 человека за раз, а в кухне всего 4, в гостиной стоял диван, на котором мы умудрялись тесниться всемером. Так мы начинали. - У него есть имя? - Лора поняла, что все это время она слушала Чимина затаив дыхание. - Да, есть. Намджун. Нам, Наму, Джун... - Красивое имя. - Как и он сам. Как и его душа. Как и его музыка. - Любовь пришла сразу? - Нет, только через год. Мы упорно готовились к дебюту. Умирали на тренировках, теряли голоса на уроках вокала, не досыпали, не доедали. Такова была цена успешного дебюта. Мы были должны. Обязаны. Намджун и еще двое старших заботились о нас, насколько это было вообще возможно. Они готовили нам, давали подольше поспать, прикрывая нас перед менеджерами, отпускали гулять, а зачастую и гуляли с нами. Мы просто бродили по улицам Сеула, теряясь в переулках и дворах. Намджун нашел лазейку - выход из общежития через окно туалета. Это самый дурацкий способ улизнуть от бдящих взрослых, но зато самый безопасный. За это время нас не поймали ни разу. - Когда появилось осознание того, что ты что-то чувствуешь? - Примерно месяцев через 8. Когда я начал заглядываться на него во время тренировок, когда слушал, как он читает рэп и смотрел, как он что-то быстро строчит в своей тетради, сосредоточенно хмуря брови, как улыбается, отчего на щеках появлялись ямочки, как стискивает зубы, если серьезен или злится. На тот момент до дебюта оставалось несколько месяцев. Я помню мы всей компанией сидели на этом крохотном диване, смотрели не то "Мстителей", не то еще какую-то марвеловскую ерунду, и он впервые обнял меня, подтянул к себе так, что моя голова оказалась на его груди. "Так ведь удобнее, правда?" - спросил он, имея в виду нехватку места, а я тогда умер. И стало наплевать на фильм, и все равно стало на других участников. Я просто лежал и слушал его дыхание и то, как ровно и мелодично бьется его сердце. Это была отправная точка. Через 4 месяца мы дебютировали и я понял, что влюбился без памяти. - Что было потом? - Потом было страшно. Очень-очень страшно, что кто-то, а тем более он, заметят мои чувства. Однажды после выступления я потерял сознание, потому что не ел до этого почти сутки. Я помню, как он только успел подхватить меня на ступенях спуска со сцены. А потом повел меня в корейскую столовую и накормил как следует. Он тогда сказал, что если еще раз он узнает, что я голодаю, то он будет лично меня кормить по часам, как новорожденного. А я преданно смотрел ему в глаза и понимал, что сделаю все, что он скажет. - Чувства были взаимны? - Да, взаимны. - Как ты это понял? - На второй год после дебюта я все еще продолжал молчать о том, что внутри. К тому времени стало больше публичной жизни, больше фотосессий, а значит и больше взаимодействий, в том числе и телесных. Ничего не значащие прикосновения для других, для меня были воздухом, без которого я загибался. А он будто чувствовал. Подходил, клал руку мне на плечо или на талию. Знаешь, у него была такая большая ладонь, в которой моя помещалась полностью. А еще длинные красивые пальцы, на которые я залипал. На большинстве мероприятий нас с ним сажали рядом. И он невзначай касался моего лица, моих рук, моих коленей под столом. Ничего пошлого или непристойного. Каждый раз у меня перехватывало дыхание, когда я любовался его профилем. В тот день, когда я понял, что не могу больше скрывать и решил все ему рассказать, мы остались вдвоем в танцевальной студии. Он сидел прислонившись к стене спиной и снова что-то записывал. А я сидел через весь зал у противоположной стены и просто смотрел на него. Кажется, я даже слышал скрип бумаги под напором шарика от ручки. И мне так хотелось, чтобы он прочитал мои мысли, хотелось стать свободным. И он прочитал... Резко отбросил тетрадь в сторону, выдернул наушники, пересек зал и опустился передо мной. А потом взял мое лицо в свои руки и прошептал: "Есть люди, с которыми не хочется расставаться даже на мгновение. Они как наркотик: чем больше их узнаешь, тем меньше шансов о них забыть. Таких людей хочется постигать, в них хочется растворяться. Они пленяют сердца и восхищают разум. Таких людей очень мало. Ты для меня такой человек. Я полюбил тебя и пойму, если ты оттолкнешь меня. Я просто не могу больше молчать...". И все. В этот момент во мне взорвалась сверхновая, ставшая галактикой под названием "Намджун". Лора смотрит на Чимина и еле сдерживает слезы. Она не романтик. Она реалист. Но эта история трогает что-то очень сокровенное, скрытое от посторонних глаз. - Сколько вы были вместе? - 4 сказочных года. - И никто не знал? - Знали. Все, кроме общественности и фанатов. - И приняли? - О да. Под угрозой нашего ухода из группы. - Ничего себе... - Лора едва ли может добавить что-то еще, - Что произошло потом? Почему вы расстались? - Он просто уехал. Ничего не объяснив. Оставил сумбурное письмо, которое я сжег сразу же. Он разом бросил и группу, и меня. Конечно, менеджеры и руководство знали причины, но предпочли молчать. Я прожил две недели в аду. А потом ушел из группы. Через год они распались. Закончилась история семерых. Вместе с этим все закончилось. Уйдя, он забрал у меня все, что у меня было. Но я все равно продолжаю любить его. И живу с этим чувством, которое словно шрапнель в грудной клетке. Незадолго до своего ухода, он попросил меня: "Не бросай музыку. Ты бесконечно талантлив. Обещай мне, что продолжишь ею заниматься". И я пообещал. Уже позже я осознал, что так он прощался со мной. С тех пор я больше его не видел... В прихожей слышатся шаги и вскоре в комнату входит высокий темноволосый мужчина лет 35 и тогда уголки губ Чимина слегка приподнимаются в улыбке. - Хо! - он поднимается с пола и крепко обнимает пришедшего, - Лора, Чон Хосок. Хо, это Лора, первоклассный журналист и очень душевный человек. - Добрый день, Лора, - Хосок вежливо кланяется. - Здравствуйте, господин Чон. Для меня огромная честь встретиться с Вами лично. Хосок улыбается. Видимо слава опередила его. Из всей группы только они с Чимином остались в прекрасных отношениях и не только - Хосок сопродюсер Чимина, его хореограф и его лучший друг. - Нам пора, Чимин. - Да-да, минут через 5 выйду. - Я подожду на улице. Приятно было познакомиться, Лора. - И мне, господин Чон. Хосок выходит в коридор, а потом из квартиры, захватывая пару коробок. - Можно последний вопрос? - Конечно, КисКис. Какой угодно. - Что бы ты сказал ему, если бы встретил его? - Я надеюсь, что ты счастлив и нашел свою мечту. - Вот так коротко? - Да, именно так. Он знал о том, насколько сильно я люблю его. И наверняка знает и сейчас. Нет нужды напоминать. Я просто хочу знать, что у него все хорошо. Чимин больше не говорит ни слова, собирает фото в коробку и выносит ее в коридор. Лора идет за ним все еще под впечатлением от рассказа. Затем она тепло с ним прощается и покидает здание. Она ошиблась, думая, что сможет закончить статью сразу. И, хотя, Чимин дал ей разрешение на публикацию материала, ей нужно все обдумать. Ей нужно время, чтобы переварить. Чимин последний раз оглядывает взглядом квартиру, в которой прожил последние 5 лет, забирает коробки, оставляет ключи на тумбочке в прихожей и выходит, закрывая дверь и намереваясь больше никогда не вернуться обратно.***
Три недели спустя. - Намджун, принесли корреспонденцию. А еще тут довольно увесистый конверт с пометкой "лично в руки". - Понял, Райс. Корреспонденцию отдай секретарю, а конверт вскрой сам. Мне нужно закончить работу, еще 10 минут. Помощник аккуратно взрезает конверт и вытаскивает оттуда свежий номер журнала, на котором приклеен стикер: "Господин Ким! Вам необходимо это прочесть. С уважением, Лора Харрис, журналист Сеул Таймс. P.S. Поверьте, оно того стоит..." - Интересно, - помощник передает журнал Намджуну. - Обычно присылают письма с угрозами, а тут... Он видит небольшую розовую закладку, открывает журнал на нужной странице и сразу же чувствует, как тело пробирает дрожь и трепет. Прямо посередине страницы черно-белое фото Чимина, которое Лора сделала в его пустой квартире. Милое, родное, такое красивое, нежное фото. - Райс, ты можешь идти, - произносит Намджун не поднимая головы. - Хорошо, - помощник выходит и тихо прикрывает дверь, оставляя начальника одного. "Вы знаете, что такое сингулярность?" - с этих слов начинается статья. - Господи... - у Намджуна не находится подходящих слов, - Если бы ты знал, как я скучаю по тебе. Если бы ты знал, что все это время я пристально следил за тобой. Ты сдержал обещание. У тебя все получилось, - шепчет он, проглатывая строчку за строчкой, слово за словом. "Кому посвящен этот альбом? - Моей первой любви" - Ангел мой, как же больно я тебе сделал. Я не хотел. Я уехал не по своей воле. Мне лишь хотелось обезопасить всех вас. Но я ошибся. Я должен был быть рядом несмотря ни на что. Я был нужен тебе. "Что бы Вы сказали этому человеку, если бы встретили его? - Надеюсь, что ты счастлив..." - Я никогда не был счастлив без тебя. Мне так тебя не хватает. Намджун перечитывает статью, потом еще раз, и еще раз. Он успевает выучить ее наизусть, пока думает о том, что сделать в первую очередь. А затем находит нужный номер телефона и набирает его. - Мисс Харрис? - Да, я Вас слушаю. - Я получил журнал... От неожиданности у Лоры подкашиваются ноги и она присаживается на край стула. - Господин Ким... - Мы можем встретиться? - Да, конечно. Давайте в 6 в "Чингу". - Отлично... И спасибо. - Пожалуйста, господин Ким. Вот это неожиданность. Лора никак не могла подумать, что конверт дойдет до адресата и уж тем более, что он сам позвонит. Лору охватывает волнение. В 5.45 она заходит в ресторан и занимает столик и ровно через 10 минут она видит Намджуна. Он красив, такой же статный как на фотографиях. Ей непривычно видеть его вживую - он словно ожившая легенда. Она машет ему рукой. - Добрый вечер, мисс Харрис. - Прошу Вас, просто Лора, - она пожимает протянутую руку. Намджун снимает пальто, вешает его и садится за столик. Неловкое молчание продолжается несколько минут. - Я хочу поблагодарить Вас за то, что отправили журнал. - Я считаю, что Вы должны были это знать. - Совершая ошибку, ты не всегда задумываешься о последствиях. Я хотел, как лучше, а получилось наоборот. - Вы не искали его? - Я всегда знал, где он. Я был на всех его пресс-конференциях, на всех выступлениях, видел все его интервью. - Почему Вы не объяснили ему причины своего ухода? Почему не встретились с ним? - Я хотел, но моему поступку нет оправдания, нет достойных причин и объяснений тоже. Я должен был думать своим умом, а не слепо следовать чужим указаниям. Что бы я сказал ему? - Во всяком случае, Вы бы показали, что он дорог Вам. - Я хочу все исправить. Но понимаю, что уже поздно. - Не бывает поздно... - Думаете? - Знаю, - она протягивает ему листок с адресом, который ей оставил Чимин, - Найдите его. Вы нужны ему. И сейчас, пожалуй, как никогда раньше. После того, как Намджун покидает ресторан, Лора еще какое-то время сидит и пьет чай. Она надеется, что эта история со счастливым концом. Этим же вечером Намджун берет билет до Нью-Йорка. Только в одну сторону. Он собирает небольшую дорожную сумку, укладывает туда комплект одежды, ноутбук, книгу, бумажник. Там, в потайном кармашке их фотография сделанная за пару дней до того, как он позорно сбежал, оставив свою любовь. И теперь неизвестно, примет ли Чимин его запоздалые извинения или откажется даже слушать. В любом случае, он должен попытаться. Хватит скрываться, хватит прятаться, это его шанс. Через 14 часов самолет приземляется в аэропорту Кеннеди. На часах 10 вечера, но Намджун сразу ловит такси, называет водителю адрес и откидывается на сидении, складывая руки в замок. 8 лет... Прошло долгих 8 лет... 8 лет молчания. 8 лет бесчисленных бессонных ночей. 8 лет самоанализа. Что же теперь будет? Такси подъезжает к дому. Когда Намджун выходит из машины, он поднимает голову и ищет нужные окна на 5 этаже. Свет горит, значит Чимин дома. Намджун вбегает по лестнице и останавливается возле двери. Сказать, что он нервничает, не сказать ничего. Он внутренне уже много раз распался на части и собрался воедино. Он заносит руку и стучит. Чимин открывает дверь... Он не верит своим глазам - перед ним его прошлое, его первая любовь, его единственная любовь, его последняя любовь... Он инстинктивно отступает назад, упираясь в стену и закрывает лицо руками, ощущая, как все его существо переполняют чувства. Это намного больше, чем он может выдержать. Это предел его боли, предел его печали, предел его страданий. Намджун делает шаг внутрь, ставит сумку, подходит к Чимину и обнимает его, прижимая к себе и чувствуя, как дрожат его плечи. Все слова, которые Намджун хотел сказать, вылетают из головы. Нет таких слов, которые будут уместны сейчас. Важнее всего то, что Чимин не отталкивает, а наоборот обвивает его торс руками и прячет лицо в его груди. Чимин плакал один раз, тогда, когда читал ту дурацкую записку. Плакал от разъедающей обиды и кислотой по венам разливающейся злости. После этого он больше не позволял себе слезы. Он выстроил стену между сердцем и разумом. Крепкую, нерушимую, непробиваемую стену, которая сейчас рассыпалась, словно песочный замок. Потому что тот самый человек, один единственный, который был способен снести эту стену, сейчас был рядом и обнимал его. И так же чудесно пах. И был таким же теплым. И объятие было таким же нежным и родным, как и тогда. Чимин плачет, почти задыхается от слез. Его тело судорожно сжимается, освобождая его от многолетнего напряжения. А Намджун обнимает еще крепче, гладит его по голове, оставляя невесомые поцелуи на его волосах и висках. Любовь это стихия. Безудержная, хаотичная, сметающая все на своем пути. Но навсегда связывающая две жизни. И как бы далеко люди ни были друг от друга, если они любят, путь все равно найдется и нити, связывающие их сквозь года и расстояния все равно приведут их друг к другу...***
Постскриптум. Намджуну понадобился целый год, чтобы заново завоевать Чимина. Целый год, чтобы Чимин снова начал искренне улыбаться и научился доверять. Купленный тогда билет в один конец был верным решением, потому что в Сеул Намджун больше не вернулся. Он обратился к своему ассистенту за помощью в переезде и оформлении удаленной работы. Он снял квартиру в том же доме, что и Чимин, только этажом ниже. Намджун снова искал подход к любимому и целый год подбирал ключи к его сердцу. Он заново узнавал Чимина. Он заново запоминал каждую мелочь в его характере, в его привычках, в каждом его действии. 8 лет не прошли просто так. Они оставили глубокий след на их душе. Но важно другое. После всех испытаний, у них впереди была вся оставшаяся жизнь вместе...