Кажется, автор уже дошёл до того, что просить прощение за задержку продолжения, стало привычкой.
По традиции: Сладкие мои, прошу меня извинить (да, я немного позволила себе полениться, больше не буду, если что, пинайте сапогом).
Всех люблю безумно, приятного чтения, мои булочки.
«Этот мир полон вещей, которые ты не можешь изменить. Чем дольше ты живешь, тем больше осознаёшь, что мир состоит из боли, страдания и пустоты. Пока в этом мире существует свет, будет и тьма. До тех пор, пока есть победители, будут и проигравшие. Эгоистичное желание «мира» побуждает войны, а ненависть побуждается любовью» …
Мадара Учиха
Любовь. Такое простое слово, но такое сильное. Внутренний наркотик, который отравляет организм. Во все времена, во имя любви, совершались бездумные поступки, развязывались войны, совершались убийства и самоубийства. Эта тема была и будет центральной в книгах и киносюжетах. Однако, если человек от чувств теряет голову и становится неадекватным, то это скорее не любовь, а болезненная привязанность, так что избавляться от неё нужно как можно скорее. Любовь приносит как невыносимую боль, так и безразмерное чувство счастья. Но как избавиться от того, что приносит счастье? Боль. Боль имеет отношение к каждому, её невозможно избежать. Реальность боли заключается в том, что она приходит и уходит независимо от нашего желания, вырывая-выдёргивая из повседневности, напоминая тем самым: «я живой, пока больно». Насколько же боль многогранна? Боль от неразделенной любви. Боль от потери близкого человека. Боль от осознания того, что ты не можешь спасти того, кого любишь. И что мы получаем в итоге? Боль плавно вытекает из любви. Ненависть. Откровенная, сильная, взаимная, крепкая, неожиданная, постоянная, инстинктивная, нескрываемая, неприкрытая, явная, устойчивая, необъяснимая, неожиданная, давняя, растущая, врождённая, приобретённая, острая, былая, затаённая, особая, всеобщая, глубокая, жгучая, глухая, заметная, резкая, прежняя, сильная, заметная, непонятная, внезапная, холодная, всепоглощающая, беспредельная, большая, чудовищная, собственная, устрашающая, лютая, непримиримая, неистребимая, обоюдная… И это только половина из тех эпитетов, что отражает это многогранное чувство. Ненависть к тому, кто причинил тебе боль. Ненависть к тому, кому причинил боль ты. Ненависть к тому, кто причинил боль тому, кого любишь. Ненависть к самому себе, сжирающая изнутри… Три составляющих чувства, вытекающих друг из друга и заставляющие думать, что мы живы, пока чувствуем, хоть что-то из вышеперечисленного… Погода сегодня казалось, как никогда мрачная и тяготеющая. Тучи, что скрывали небосвод, будто руки, закрывали глаза, не желающие смотреть на людей внизу. Будто самому Богу было противно смотреть на свои собственные творения. Земля, промерзла и теперь покрыта инеем, словно лёгким покрывалом. Листва на деревьях, некогда бывшая прекрасным одеянием, безжизненно опадала, добавляя картине трагичности. Не прошло и нескольких мгновений, как мелкие капли дождя, коснулись влажной рукой гравия у подъездной дороги. Вечный дождь в этом месте, словно старый друг, постоянно возвращался и ласкал, затаившуюся в туманной тишине землю. Каждая его слеза не упускает ничего вокруг. Она мягко падает в нишу фонтана, выбивая маленькую водяную чашу, подскакивает и, словно падает в несколько мгновений, прежде чем исчезнуть. Ещё видна на дне этой водяной чаши, она блестит и похожа на жемчуг. Души людские, также как реки и растения, нуждаются в дожде. Особом дожде — надежде, вере и смысле жизни. Поднимая свой взор к небу — он видит. Взгляд изумрудных глаз, словно древний глухой лес, окутанный чёрным пеплом пожара, нуждающийся в нём, зовущий к себе, но и с тем же отталкивающий. Он пронзал в самое сердце, выковыривая острым, заточённым под боль, ножом, существование носителя этих глаз. Бледно-вишнёвые губы, припухшие от укусов, шепчущие его имя так, что кровь стынет в жилах. «— Драко, уходи сейчас же!» Малфой знал, что не мог поступить иначе, знал, что ему всё равно придётся уйти, но его мрачный рассудок в ту ночь, был уверен: «Её не должно было быть там!». Отчаяние, с которым ему пришлось принять решение в доли секунды, поглотили целиком и завладели телом. Он ненавидел её за то, что была там. Ненавидел за то, что не сбежала. И любил… Любил так, как никто не может полюбить. Той самой любовью, что так долго оставалась в самом чёрством уголке его души, запертая в сундуке на сотни и сотни замков. Люди прячут любовь глубоко внутри себя, опасаясь быть открытым и в итоге преданным. Любовь и ненависть — два безумных чувства, связанных между собой незримой золотой нитью. Юноша смирился, открылся и доверился единственному для него, по-настоящему, близкому человеку. Позволил своему сердцу биться, учащая тем самым этот чёртов пульс. Малфой помнил то чувство густой, непроглядной тьмы, что поглощала его в самой высокой башне Хогвартса. Она овладевала им, сковывая, в своих чёрных, когтистых руках его маленькое и такое хрупкое сердце, сжимая, Тьма глумилась над тщетными попытками света. Но именно она — всё решила. Любовь, живущая в человеке, никогда не позволит его сердцу погрязнуть во тьме… Драко медленно приблизился к окну и прислонился лбом к холодному стеклу, остужая рассудок. Некогда, белоснежный павлин, величаво гулявший по окрестностям замка, возомнив его своим, теперь прятался в своем маленьком домике на лужайке. Даже птицы чувствуют надвигающуюся тьму. Зверь, до этого момента, тихо покоившийся на цепи, пробудился и теперь ходил кругами в клетке души Драко. — А-а-ха-ха-ха-ха!!! Юноша вздрогнул. Это смех тётушки Беллатрисы, вновь взбудоражил тихий замок. — Мы убили его! Мы убили, этого чёртового старикашку Дамблдора! — верещала она, постукивая каблучками по мраморному полу, раскручиваясь точно вихрь. Послышались торжествующие голоса Пожирателей смерти, они что-то выкрикивали. Кто-то смачно отхаркивался в древние вазы, другие же срывали остатки гобеленов, превращая их в подобие флагов. Кулаки Драко медленно сжались на подоконнике. Для него, Дамблдор был и остаётся отзывчивым и мудрым человеком, по сей день. А также, одним из величайших волшебников, и это было, бесспорно. Старик, не смотря на все невнятные аристократические замашки Драко, всегда отвечал снисходительностью, потому что видел в мальчике не только червоточину, затягивающую всё без остатка. Он видел в нём лишь ребёнка, обделённого вниманием. Однажды, Малфой попал к нему в кабинет, и именно тогда Драко начал, по-настоящему, задумываться о том, кто же он такой на самом деле. — Успокойся, Блейз, никто не узнает, — фыркнул Малфой. Забини медленно вздохнул, качая головой, а затем одним взмахом палочки открыл дверь в спальню девочек факультета Гриффиндора. — Отлично, — воскликнул Драко и принялся, по-хозяйски, прохаживаться между кроватей, тихо насвистывая. — Твоё заклинание усыпления, хорошо сработало на полной даме из портрета, но поторопись, — взволнованно произнёс Блейз, бросавший косые взгляды на лестницу. — Да-да, — отмахнулся блондин. Он подошёл к одной из кроватей и бесцеремонно открыл шкаф. — Судя по обноскам и волнистым волосам, оставшимся на кофтах — это шкаф Грейнджер, — усмехнулся он, и протянул руку к одной из излюбленных кофт Гермионы. — Ты посмотри. Она на обороте одежды вышила свою фамилию, — прыснул он. — Как будто кто-то может перепутать её уродскую одежду. Малфой смял кофту и засунул к себе в сумку. — Кто ещё тут есть из грязнокровок, Блейз? — он смирил друга тяжёлым взглядом. — И хорош уже так трястись, ты же не сыкло, верно? — Кажется, Молли Лэнгтон и Анджелина Мелтон, больше не вспомню… — скомкано сказал слизеринец. — Я слишком бегло осмотрел список, что мы нашли в кабинете Макгонагалл, — ответил Блейз, цокнув языком. — Ничего. Этого вполне хватит, — Драко, в предвкушении, потёр руки и принялся исследовать содержимое шкафов девочек с пытливым огнём в глазах. Через несколько минут, они тихо выскользнули из спальни и уже бежали на второй этаж Хогвартса, подстёгивая себя прекрасной мыслью о наказании «грязнокровок» за их существование. Мантии двух заядлых проказников развивались в такт их бегу. Глаза Драко светились чёртиками, что разогревали котлы в его маленьком аду. А глаза Блейза светились от того, что он больше не одинок. Оба мальчика чувствовали специфическую эйфорию от своей задумки, которая поднимала волну веселящего чувства из глубин их детских душ. Дверь в женский туалет со скрипом отворилась. Голова блондина просунулась первой и, оценив обстановку, проник и сам хозяин. — Плаксы вроде бы не видно, — усмехнулся он, — наверно опять подглядывает за мальчиками в раздевалках. Солнце мягко ласкало кафель сквозь витражные окна, на которых красивая незнакомка поглаживала свои волосы, а увидев двух мальчиков, противно нахмурилась и будто бы даже зашипела. — Мы ненадолго, — сказал ей Малфой и состроил зловещую гримасу, что незнакомке пришлось отвернуться, беззвучно фыркнув. Драко толкнул ногой одну из обшарпанных дверей мутно-зелёного цвета. Он перевесил сумку вперёд и нашарил рукой одежду девочек. — Ты уверен, что это хорошая идея? — заволновался вдруг Забини, покусывая пухлые губы. Малфой закатил глаза и начал выкидывать одежду в туалет с каким-то особенным упоением. — Унитаз может засориться и тогда сам знаешь…ну…— Блейз почесал затылок, — может лучше в окно? — Забини, заткни свою внутреннюю девчонку, — фыркнул Малфой, — в окно не так романтично, — сказал Драко с усмешкой и дёрнул за болтающуюся верёвку. Он медленно улыбнулся, встречая бурлящий водоворот и положил руку на плечо Забини. — Только представь: вещи грязнокровок мягко плывут по течению, перемешиваясь со всеми неприятностями, что испускают девчонки в своих туалетах… — протянул он мечтательно, качнув головой. Забини скривил рожу. — Ну, вообще-то, они это делают так же, как и мы. — Это не важно, грязнокровки по-любому делают это куда неприятнее, — сказал он, посмеиваясь. Блейз смерил друга презрительным взглядом и тихо выдохнул, наблюдая, как последний рукав чьей-то кофты устало бьётся о керамические стенки туалета в надежде на спасение. Что поделать? Он пойдет на что угодно ради него. Единственного, с кем он поддерживал более-менее тёплые отношения, и который не воротил от него нос, даже не смотря на свою скотскую натуру. Блейз уже давно смирился и со специфическим характером, и с его манией величия, и даже стал улавливать некий смысл в его проказах против грязнокровок, хотя открыто никогда в этом не поддерживал. С Драко он чувствовал себя спокойнее. Блондин был для него недосягаемым старшим братом, которого у него никогда не было. Ведь он внушал ему чувство превосходства, давал понять, что Забини вовсе не просто так был рождён в этот мир. Драко словно знал больше. Поэтому, он лишь вздохнул, и они радостно покинули причинное место, ликуя от содеянного. Драко был рад — наказание грязнокровок прошло успешно и довольно весело. Раннее утро. Солнце мягко окутывает землю в своё одеяло, стремясь лучами попасть в окно замка и пробудить всех спящих принцев и принцесс. Тишина. Лишь лёгкое посапывание в мальчишеской спальне Слизерина. Драко обнимает подушку и лукаво улыбается сквозь сон. Блейз, раскинувшись на кровати, словно звезда, тихо храпит, изредка дёргая левой ногой. Крэбб и Гойл, так и не переодевшись после ужина, лежали под слоем крошек, пуская слюнявые и сопливые пузыри. Суббота для учеников — являлась спасательным кругом. В пятницу вечером они вели разговоры у камина, читали, играли, (в последнее время, часто в странную игру, придуманную Фредом и Джорджем Уизли, под названием: «Правда или Действие?», разве Уизли могли придумать что-то стоящее?), пока солнце не показалось на горизонте, а когда это происходило, усталые, брели до своих постелей. Вот и в этот раз, они проиграли до самого рассвета. Как можно пойти спать, когда Забини был вынужден пойти к Полумне Лавгуд и согласиться вместе с ней искать мозгошмыгов в подсобке Филча? После весёлых игр, сон приходил так быстро, как только голова касалась подушки. Ничто не могло потревожить, так сладко спящих проказников. Топот каблуков донёсся с лестницы неожиданно, словно стадо слонов, а не одна взбудораженная женщина. — МАЛФОЙ, ЗАБИНИ! — Ммм…ещё пять минут... — промычал Блейз, переворачиваясь на другой бок и, пуская смачную слюну на подушку. — Малфой, встать сейчас же! — кричала Макгонагалл, решая, кому из детей прилетит первому. — Мам, отстань, иди лучше будить отца…— проскулил Драко, кривя лицо. Минерва побагровела ещё больше от злости. — А ну-ка, встали, оба! — вскрикнула она, стягивая с Блейза одеяло. Громкий голос профессора Макгонагалл взбудоражил спящих, заставляя проснуться и недоумённо уставиться на страшную сцену. Малфой демонстративно отвернулся. — Ты тоже, несносный мальчишка! — Ай!!! Ай-ай, отпустите! — ухо Драко оказалось в ловких пальцах профессора. Она тут же подняла его с кровати и направилась за Блейзом. Через минуту, они оба уже шли, хватаясь руками за рукава профессора, чтобы та не тянула так сильно. — Профессор, вы мне ухо оторвёте! — кричал Драко. — Ну, и поделом тебе! Нечего было такое вытворять! — гневу Макгонагалл не было предела, полы её платья вздымались вверх от резких шагов. — Профессор, отпустите, я и так лопоухий, ещё и вы тянете! На меня потом ни одна девочка не посмотрит! — взмолился Блейз, в его глазах скопилась влага, нарываясь вырваться наружу. — Мой отец, узнает об этом! — причитал Драко. — Он уже знает и мчится сюда! — прикрикнула Минерва и, произнеся пароль перед горгульей, втолкнула мальчиков в кабинет директора. — Профессор Дамблдор? Блейз и Драко тяжело сглотнули. Мужчина оторвался от письма, что пришло ему рано утро с совиной почтой и поправил очки одним пальцем. — Проходите, садитесь, — сказал он, махнув рукой. Минерва посадила двух проказников напротив директора и спешно покинула кабинет, её ждала тяжелая работёнка: туалет на втором этаже, действительно, засорился и теперь в коридор невозможно было сунуть не то что нос, но и смотреть — глаза резало моментально. Дамблдор сидел в уютном, высоком кресле и не обращал внимания на мальчиков перед ним. Он взял в руки другое письмо с пометкой важно, и ловко его вскрыл. Драко огляделся, не каждый день он попадал в кабинет директора, обычно его шалости заканчивались на дополнительной работе, что придумывали ему профессора в качестве наказания. Кабинет Дамблдора был самый интересный из всех, что ему довелось увидеть. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков, от чего уши блондина напрягались в поиске источника этих звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров, которые мирно дремали в красивых рамках. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потёртая, перелатанная Волшебная шляпа. Драко обратил внимание на странный шкаф, внутри которого стоял неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое, серебристое свечение. Малфой в голове сделал пометку: пробраться в кабинет директора в следующий раз, и выяснить, что скрывает шкаф с таинственным свечением. Блейз тоже не отставал от друга и с любопытством крутил головой в разные стороны, точно сова. Драко, вдруг, почувствовал нечто тяжёлое, оно когтями впивалось в его плоть, чуть ли не до крови. Малфой боялся шевельнутся, лишь моргнул. Он поднял испуганные глаза на Дамблдора. — Не бойтесь, это Фоукс, — спокойно ответил директор, не поднимая взгляда. — Фоукс, это Драко и Блейз, будь с ними повежливее, — хохотнул директор, взглянув, наконец-то, на побелевших со страху Драко и Блейза, — видишь, ты их напугал. Феникс был огромен и очень тяжёл. В длину не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Его гигантский красный хвост, раскачивался на спине Драко, мягко поглаживая перьями. Краем глаза, Драко заметил огненно-золотой окрас птицы. Её шея согнулась причудливым образом и сейчас, небольшая пернатая голова с интересом рассматривала свою живую жёрдочку. Большой чёрный клюв, чуть приоткрылся в немом вопросе: «Что это за бледное чудище?». Глаза Фоукса — цвета космического неба, были полны ума, словно он познал всю сущность бытия, но так и не узнал Драко Малфоя. Плечо юноши, предательски, дрогнуло под весом птицы, Фоукс неприятно гаркнул и улетел в свою клетку, бросив напоследок, презрительный взгляд на мальчишек. — Ох, — с облегчением выдохнул Малфой. Губ Дамблдора коснулась тёплая полуулыбка. Теперь, Драко сидел на стуле и кусал губы, пристально смотря на директора, в то время как Забини, опустил взгляд и смотрел себе под ноги. Директор Хогвартса не выглядел грозным или злым, наоборот, спокойным и, на удивление, даже не смирял злым взглядом учеников, как это делали остальные преподаватели. Было ощущение, что ему совершенно безразлична их шалость. — Хм, — его брови медленно поползли вверх. Тягостная тишина заметно напрягала нашкодивших мальчишек. — Профессор… — Драко, Блейз, вы действительно сделали это? — спросил он, не поднимая глаз, от пергамента. Малфой и Забини переглянулись. — Да. — Нет. Драко, непонимающе взглянул на друга. — Какого хрена, Блейз? — тихо спросил Малфой. — Ваша шалость, вылилась в неприятную ситуацию, сейчас весь второй этаж подвержен зловониям… — Я так больше не буду! — воскликнул Блейз, вытирая тыльной стороной ладони мокрые глаза. Драко фыркнул и сложил руки на груди. — Трус, — прошипел блондин. — Что не будешь? — спросил директор, всё так же, не глядя. — Не буду… скидывать вещи девочек в унитаз…— сказал он, потупив голову. — Если ты говоришь это, значит совершенно не понял своей ошибки, Блейз, — мягко проговорил директор. — Но… — Ваши действия безрассудны, — вкрадчиво произнёс старик. — Дети из смешанных семей, такие же волшебники, как и вы. В этой школе нет и не будет такого разделения, — проговорил Дамблдор грозно и зыркнул на каждого из мальчиков. — Запомните это раз и навсегда, — сказал он, делая акцент на последнее слово. Директор не кричал, не размахивал руками, как отец Драко, намереваясь отвесить хорошую оплеуху. Дамблдор относился ко всем своим ученикам с особой любовью и заботой, как к собственным детям или, скорее, внукам. Он прекрасно понимал детскую психологию и знал — криками ты ничего не добьёшься от детей, банально, мечтающих о внимании. — Да, сэр, — сказал Забини, теребя пальцами, край зелёной пижамы. — Можете идти. Блейз заметно выдохнул и пулей покинул кабинет директора, не удостоив, напарника по несчастью и словом. Драко ухмыльнулся и уже собирался встать. — А вы останьтесь, Драко, — проговорил Дамблдор, откладывая пергамент в сторону, и складывая руки на столе в замок. Малфой сглотнул и посмотрел на директора. — Я знаю, что это была исключительно ваша идея, Драко. Блейз, всего лишь, следовал за своим товарищем, — он направил холодный взгляд в серо-голубые глаза Драко. «Всё знает, а сам даже не злиться! Ни одна жилка не дрогнула! А вот у отца уже бы глаза покраснели от ярости, как минимум!» Малфой сжал зубы. — Да, сэр, — сказал он, зажмурившись. Дамблдор еле заметно улыбнулся. — Признание ошибок, это уже путь к просветлению, мальчик мой, — взгляд его потеплел. — Однако, это не объясняет вашей лютой неприязни к ученикам из смешанных семей. Это меня беспокоит, честно говоря — сказал он, поглаживая длинную серебристую бороду. Драко смотрел на директора во все глаза, боясь пошевелиться. — Я очень хорошо знаю вашу семью, Драко. И понимаю, что всё детство, ваш уважаемый отец имел большое влияние на формирование вашей личности, — сказал он и вздохнул, качая головой. При упоминании об отце, у Драко засосало под ложечкой. — Мальчик мой, ваши одноклассники из других факультетов, такие же ученики, как и вы. Не важно, из каких вы происходите семей или сословий, — его голос тёплым бархатом окутывал парня, заставляя чуть расслабиться. — Вы же хорошо относитесь к Блейзу Забини? Драко фыркнул. — Не считая того, что он трус, я хорошо к нему отношусь. — А ведь он темнокожий. Малфой опешил и недоумённо посмотрел на директора. — И что? Какая разница… — Вот видите, вам не важно какого цвета его кожа, вы считаете его не меньшим волшебником, чем вы сами, — подловил его Дамблдор, постукивая пальцами по столу. Драко задумался. Что-то подобное ему говорила эта выскочка Глэйс. Дамблдор видел, как в глазах мальчишки скользнуло осознание и понимание, или, хотя бы, его ростки. — Да, профессор, — сказал Драко, опуская глаза. Старик видел в мальчишке его истинную сущность. Мелкий, вредный и заносчивый, но очень упорный и смышлёный. В нём нет отцовской жестокости и напускной надменности, а всё что он делает, это всего лишь для привлечения внимания, которого ему так не хватало в семье. Положительного внимания. «Если он ступит на правильную дорогу, сможет избежать множества ошибок в будущем». Директор мягко улыбнулся. — На этот раз, я вас прощаю, но, если я впредь увижу, что-то подобное, мои меры будут очень беспощадны, мистер Малфой. — Да, сэр. Драко встал со стула. Дамблдор медленно повернулся на кресле к окну, уставившись в даль. — Вы уже сообщили отцу? — в голосе показались нотки страха. Несомненно, Драко только и делал, что пугал всех вокруг своим отцом Люциусом Малфоем. Но сам никогда бы не хотел, чтобы тот узнал о нечто подобном. Малфой-младший прекрасно помнил, как последний раз его скрутило от отцовского «Круцио», выставляя на всеобщее обозрение недавний завтрак на дорогущий персидский ковёр. — Нет, мистер Малфой не в курсе ваших шалостей, — Дамблдор развернулся и скосил глаза на мальчишку, тот заметно выдохнул, — пока что. — Спасибо, директор Дамблдор, — воскликнул Драко и склонил голову. Он заметно расслабился и уже взялся за ручку двери, когда его вдруг окликнули. — Драко, — Дамблдор смерил его полным теплоты взглядом доброго дедушки. — Вы можете стать хорошим волшебником, если избавитесь от своей циничности по отношению к другим, — он выждал паузу, чтобы слова дошли до мальчика. — В какой-то момент, вам будет очень сильно нужна их помощь, поддержка, и тогда… — Я услышал вас, профессор, спасибо, — проговорил он, чуть улыбнувшись, и выскочил из кабинета директора. Сказать, что Драко сразу изменился и стал любить грязнокровок — это не так. Возможно, он стал чуть более снисходительнее к ученикам из смешанных семей, только и всего. Но, по крайней мере, Малфой прислушался к директору и стал ещё усерднее заниматься, чтобы стать лучшим волшебником. Дамблдор всегда знал, что ждёт каждого из нас. Точно был пророком и смотрел глубоко вперёд сквозь пространство и время, его мозг работал так, что он мог просчитать множество вариантов развития событий. В тот момент, когда Драко направил на него палочку, он почувствовал, что старик не держит зла на него. Директор, всё так же, улыбался ему, как когда-то в кабинете. Он лишь предлагал помощь. Дамблдор разглядел в нём тот маленький огонёк, что, всё ещё, плясал на тлеющих дровах его сердца. — Старик не заслуживал смерти…— тихо прошептал Драко пустоте вокруг него. Воздух в помещении, будто стал плотнее и теперь тяжело дышалось. Дверь в его комнату раскрылась, с глухим стуком, ударившись о стену. — Драко! Малфой вздрогнул и обернулся. Люциус притворил за собой дверь и величественно прошагал к сыну. — Отец, — от этого слова во рту стало как-то горько. Драко смерил мужчину взглядом: растрёпанный, глаза красные, руки подрагивают, а сам хромает, опираясь на трость. Малфой-младший еле сдержался, чтобы вновь не скривить лицо. — Почему ты сам не убил его? — холодная сталь в голосе Люциуса давала понять — он не доволен. Снова. Драко стойко выдержал холодный, пристальный взгляд, пытающийся проникнуть в его душу и высосать всё без остатка, не хуже дементора. — Это сделал Снегг, — пожал плечами Драко и сложил руки на груди, — какая разница кто… Люциус в миг подлетел к сыну и навис над ним, словно коршун над добычей, вцепившись рукой в ворот его рубашки. Он потянул его на себя. — Ты видимо не понимаешь ситуацию, — прошипел он, — ты должен был сам убить его. Тогда наша семья стала бы хотя бы на шаг ближе к… — Ничего бы не изменилось! — воскликнул младший. — Разве ты не заметил? Ничего уже не исправить! Ничего уже не станет лучше! Стойкость Драко дала о себе знать — он отбросил дрожащую руку отца. Зверь внутри парня протяжно завыл. Малфой-старший смерил сына презрительным взглядом. «Изменился. Он…», — его сознание судорожно где-то блуждало. — Всё что ты делал, приносило нашей семье только боль и страдание! — чуть громче обычного сказал Драко. Сумасшествие в глазах отца сменялось на безумие. Люциуса трясло, от осознания, что собственный сын, насмехается над ним, вместо того, чтобы как обычно пресмыкаться. «Неслыханно!» — Не смей открывать на меня свой рот, щенок! — Люциус замахнулся. Драко стрельнул ледяными глазами по отцу и тут же словил его руку. — Ещё раз замахнёшься на меня или мать, я за себя не ручаюсь, — прошипел сын. Драко на глазах возмужал и теперь гордо стоял перед отцом, сжимая с силой его руку возле своего лица. — Я не хотел пасть до твоего уровня и прослыть убийцей! — прохрипел Малфой-младший, строго смотря в глаза отцу. Он больше не боялся, не дрожал, точно осиновый лист. Зверь внутри Драко ликовал и теперь разрывал душу парня громким рыком. Люциус испуганно глядел на сына. Перед ним больше не стоял боязливый мальчишка, забивавшийся в угол от гневных криков, разносившихся по дому. Перед ним стоял мужчина, готовый постоять за себя и свои идеалы. Люциус отдёрнул руку и поправил галстук, что так давил на шею. — Мы с Лордом сейчас уходим, ему хочется понаблюдать из далека на погребение старика Дамблдора, — сказал он как бы, между прочим, разворачиваясь на каблуках. — Рад за вас, — язвительно произнёс Драко, глядя исподлобья. Люциус скривился и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Блондин осел на пол, тяжело дыша. Он поднял руку и провел ладонью по внутренней стороне подоконника, находя заветную коробочку. Маленькая заначка на подобный случай. Малфой медленно вытащил чёрную сигарету и поджёг. — Видела бы меня сейчас Силен, убила бы, — хмыкнул он, затягиваясь. — Сначала поняла, а потом убила. Он выдохнул едкий дым. Первое противостояние отцу было приятной маленькой победой, среди множества поражений. Жаль, что так поздно. — Теперь он перестанет воспринимать меня как ребёнка, которым можно управлять для своей собственной выгоды, — усмехнулся он и облокотился спиной о батарею. Прошло несколько дней со дня нападения на Хогвартс. Драко день за днём просыпался в холодном поту от одного и того же сна, который, к сожалению, был ужасающей реальностью: лицо Глэйс, искажённое болью от ран, что нанёс ей Фенрир в облике волка. Горячая, тёмно-бордовая кровь стекала с её лица вниз, пачкая одежду и окропляя траву. Испуганный взгляд, звавший на помощь, и, в то же время, безумно кричащий: «Уходи!». Малфой не знал, всё ли с ней хорошо и жива ли вообще Силен. Он не мог связаться с ней мысленно, и почему-то перестал её ощущать, как раньше. Теперь, в его душе снова зияла холодная пустота, будто от тебя оторвали очень важный кусок. Вечера блондина проходили в полном одиночестве, изредка нарушаемом зловещим смехом Беллатрисы или криками о помощи пленников, что притаскивали пожиратели в подвал их дома. Замок, и без того, ставший местом скопления зла, стал ещё более отталкивающим и мерзким, находиться внутри здравомыслящему человеку, было сродни мукам. Драко редко выходил из комнаты, и то только для того, чтобы запастись чем-то съедобным, и чем-то, что согреет его душу. Он часто сидел в своём кресле с бутылкой «Barolo» 1994 года. В бледных пальцах он держал большой бокал, который помогал хорошо раскрыть многогранные ароматы этого вина. Драко усмехнулся. Он вспомнил, что полюбил вино из-за Силен. Девушке было слишком сложно пить тяжёлые напитки, типа огневиски или чего-то подобного, (её частенько потом мутило). Поэтому, пришлось быстро соображать, что может понравиться девушке. В очередной раз, Драко словил себя на мысли, что должен что-то сделать для кого-то. Под замком Малфой Мэнора был большой винный погреб, который хранил в себе бутылки, с различными ароматами и вкусами, пришедших к ним из поколения в поколение. Многие из них были в грязи и пыли до такой степени, что невозможно было разобрать название напитка, а некоторые даже странно мерцали. Сидя здесь, в одиночестве, в своей холодной комнате, он кое-что осознал. Сложно было поверить, за столь короткий срок, Драко смог узнать много нового. Он с нуля учился проявлять знаки внимания, показывать свои чувства, открываться по-новому. Силен научила его тому, что для того, чтобы сделать человеку приятно, можно обойтись и без многочисленных денег. Для Драко, чьё детство проходило в роскоши и несоизмеримых богатствах, это был удар под дых. Парень учился всему постепенно, словно котёнок блуждавший во тьме в поиске матери. Доброта и свет в душе девчонки Силен, пробудила в нём и самом что-то тёплое, мягко стучащее в душе. Это побуждало его делать странные, непривычные вещи, но вместе с тем, приятные для Глэйс. Один раз, ему в голову пришла идея, подарить ей фамильное кольцо дома Малфоев, но не может же он сделать всё просто, верно? Недолго думая, Драко нашёл чёрный пергамент и с помощью весьма нехитрых манипуляций, соорудил подарок. — Вот, это тебе, Силен, — сказал он, отдавая бархатную коробочку и, смущенно отворачиваясь. Силен опустила удивленные глаза. — Я не… — Бери, я сказал, — нетерпеливо произнёс он, постукивая ногой. Глэйс вздохнула и, заправив выбившуюся прядку волос за ухо, протянула руку и взяла подарок. Драко отвернулся и сейчас бороздил взором лесные просторы Хогвартса через окно совятни, делая непроницаемое лицо. Силен осторожно открыла коробочку. Маленькое колечко из чёрной пергаментной бумаги, с буквой «М» зелено-серебристого цвета посередине. Она вытащила украшение и надела на тоненький пальчик правой руки. Кольцо прекрасно смотрелось, ничем не хуже оригинала Драко, несмотря на то, что буква «М» была кривоватая, а края бумаги и вовсе помялись от неуклюжих пальцев. — Драко, это очень мило! Мне безумно нравится, спасибо! — произнесла Глэйс с придыханием, улыбаясь. — Ты сам сделал? Малфой сложил руки на груди и пожал плечами. — Не стоит, я не сильно старался…— сказал юноша, улыбнувшись лишь уголками губ. Силен подошла к нему сзади и ласково положила голову ему на плечо, заставив Малфоя зардеться краской. Драко прикусил губу и потёр двумя пальцами переносицу. Если вспомнить, сколько она натерпелась от него гадостей, сколько выслушала неприятных слов, как бы больно он ей не делал — она всё прощала и ждала, точно преданный пёс. Силен всегда была готова его принять и понять. Как бы сильно он не ошибался в этой жизни, на какие бы грабли не наступал, Глэйс лишь устало улыбалась и откидывала их куда подальше. Ведь, Силен единственная, кто не видел проблемы черноты в его душе. Он была готова помочь ему от неё избавиться, не боясь последствий, залезая в самые дебри и путаясь в этой дряблой паутине. А сейчас, Драко сидел в полном одиночестве. В комнате, пропитанной ароматами боли и печали, винил себя за то, что так и не преподнёс ей достойного подарка, за всё то, что она для него сделала. А сейчас, юноша даже не знал, смогут ли они выжить после войны, а если и да, то что дальше? Он устало опустил голову, зажмурившись. …— Ещё одна грязнокровка захотела выделится, — Малфой сидел за столом Слизерина и пил тыквенный сок, с холодом посматривая, как красные волосы, точно огонь, вздымались от каждого шага девочки. Его лютая неприязнь к «не чистым» волшебникам и волшебницам, навязывалась ему с самого детства отцом-аристократом, чьи методы воспитания можно было смело ставить под сомнение. Дойдя до стула, девочка аккуратно на него села и поправила подол юбки. Макгонагалл надела Силен на голову шляпу и отошла. «Пахнет старыми книгами, ветхостью… и вонючими носками», — сморщила нос Глэйс. Девочка почувствовала какой-то своеобразный холодок в голове, точно кто-то перебирал её книги с воспоминаниями, очень быстро листая страницы памяти юной волшебницы. — Юная леди, прошу держать свои мысли при себе, — скрипуче проворчала шляпа, кривя складки. — Но это же вы копаетесь в моей голове! — возмутилась Глэйс, поднимая глаза, будто могла рассмотреть ветхую собеседницу. Шляпа недовольно хмыкнула. — Ей место рядом с Уизли, — прошипел Малфой, смиряя холодным взглядом Силен. Её волосы напоминали ему о ненавистной семье бедняков. Парнишка сильно выделялся из общей толпы слизеринцев; его волосы были платинового цвета, они слегка блестели в огнях свечей и были зализаны назад, а чуть вздёрнутый нос и ехидное выражение лица в точности повторяло лицо старшего из Малфоев. — Девочка очень способная, легилимент, родители чистокровные волшебники. Хм…благородства, конечно, маловато для юной леди, но присутствует, — шляпа задумалась, ухмыляясь тканевым ртом. — Хм… сильная духом, смелая… остра на язык, но добрая и отзывчивая. Потеря пам… В душе девочки отозвался какой-то неприятный комок, отдаваясь странной, тупой болью где-то глубоко внутри. — Замолчи, — девочка тихонько шикнула на шляпу, но та лишь хрипло рассмеялась. Макгонагалл цокнула языком. — Юная мисс Глэйс, ваш факультет — Слизерин!... Пальцы Драко чуть сжали холодное стекло бокала. — Да уж, тогда я повел себя, как полный кретин…. В его голове эхом отдавались слова распределяющей шляпы: «Хм…благородства, конечно, маловато для юной леди, но присутствует, — шляпа задумалась, ухмыляясь тканевым ртом. — Хм… сильная духом, смелая… остра на язык, но добрая и отзывчивая. Потеря пам…». — Глэйс никогда не рассказывала о своих родителях, — он тяжело вздохнул, качая головой. — Нет. Это я не спрашивал, всё время беспокоился только о себе, в то время как Силен их даже не помнила! Драко откинулся на спинку кресла и посмотрел на чёрный, каменный потолок. — Она всё детство знала только бабушку…потеря памяти? — нахмурился Малфой, напрягаясь. — Вот, что хотела сказать шляпа, а Силен ей не дала договорить. Но…почему? В блондинистой голове проносились обрывки воспоминаний. Драко вдруг припомнил, лицо Глэйс, когда речь одноклассников заходила о семье. Слизеринку передёргивало, будто от тошноты, но виду она старалась не подавать. Драко одним махом допил бордовую жидкость. Вино мягко обволокло его горло, раскрываясь, приятными цветочными нотками и, отдаваясь, теплом во всём теле, будоража желудок. В его голове родился план. Пожиратели смерти заняты разработкой плана войны, а также поисками всё новых и новых заложников, которые хоть какое-то косвенное отношение имели к Дарам Смерти, что так тщетно искал Тёмный Лорд. Некому нет дела, до никчемного сына Малфоев. Ведь так? Драко это было только на руку, он мог свободно покидать поместье, но с большой осторожностью. С первыми лучами солнца и протяжным завыванием павлина, Драко поднялся с постели. Сделал все нужные процедуры с утра, не забыв одарить себя презрительным взглядом в зеркале. Ненавидеть себя — стало традицией. Надел свитер, подаренный Силен, на прошлое рождество. Удивительно, он всё так же пах шоколадом, ванилью и грушей. Потешив свои мысли, приятными воспоминаниями, он вышел из комнаты и, тихой поступью кошки, спустился по мраморной лестнице. На удивление, ни в зале, ни в коридоре не было и души, что было на руку юному волшебнику. Рука Малфоя коснулась холодной резной ручки и уже потянула тяжелую дверь на себя. До свободы оставались считанные мгновенья… — Драко. Малфой вздрогнул. Тело отозвалось неприятных холодом, пробежавшим по спине. Он обернулся. — Мам, — Драко еле заметно выдохнул. Нарцисса бесшумно к нему подплыла. «Опять эти прекрасные глаза на мокром месте», — прикусив губу, подумал Драко, рассматривая лицо матери. — Ничего, когда-нибудь, на твоём лице будет лишь улыбка, я обещаю тебе». Женщина подняла руку и мягко погладила сына по щеке. Холодные пальцы ласкали кожу. Драко на секунду прикрыл глаза, ощущая приятное покалывание. Он легко коснулся губами её ладони. Цисси не могла читать мысли, но могла почувствовать все переживания сына, лишь взглянув на него. — Будь осторожен, — тихо прошептала она и оставила лёгкий поцелуй на его щеке. Драко кротко кивнул и выскользнул из замка. Информации для размышления было нестерпимо мало — несколько крупиц. Драко знал, как звали бабушку Силен, где она жила, и где покоится. Больше ничего. Чистый лист. Однако, Малфой не забыл, что бабушка Силен обладала не меньшей силой, чем её внучка. Следовательно, упоминание об этом должно быть в реестре волшебников, ведь Министерство Магии ведёт учёт всех людей, имеющих хоть какие-то магические способности. Сейчас, власть находилась в руках Пожирателей смерти. С их приходом, учредили «Комиссию по учёту магловских выродков», принимающую решение о лишении маглорожденных волшебников магических прав, а в некоторых случаях и жизни. Драко помнил своё первое посещение Министерства Магии, на экскурсии ему рассказывали о небывалых размерах фолианте, что хранился на верхних этажах здания министерства, в отделе: «Надзора за Волшебниками и Магическими Существами», под строгим контролем. Малфой быстро добрался до нужного места и теперь оглядывался в поиске входа, поёжившись от утренней прохлады. С недавних пор, обычный проход в Министерство был деактивирован и снесён. Теперь же, сотрудники Министерства или посетители должны были попадать в здание крайне странным образом. Каждое рабочее утро они спускались в обычный, на первый взгляд, подземный общественный туалет, с выложенными чёрной и белой плиткой стенами. Они вставляли жетон Министерства в прорезь в двери кабинки, вставали ногами в унитаз и спускали воду, в следующий момент они оказывались в одном из каминов в Атриуме Министерства. Драко поборол рвотные позывы и вошёл в кабинку, вставив жетон, благо у отца их было предостаточно. Сморщив нос и мысленно помолившись Мерлину, чтобы его не выкинуло в какое-либо ответвление канализации, он спустил воду. Оказавшись в камине Атриума, он с облегчением выдохнул и вышел на мощённую плитами дорожку. Его взору в первую очередь предстал опустевший постамент фонтана Магического Братства. Драко недоуменно изогнул бровь и прошёл дальше. Ему следовало найти лифты, что позволят подняться наверх. Но Министерство перестало походить на таковое, всё изменилось. Буквально всё. Множество странно одетых людей сновали туда-сюда, перенося какое-то оборудование, кто-то громко смеялся, где-то сыпались проклятья, сопровождаемые криками о помощи, а кто-то издевался над портретами бывших министров, расположенных по правую стену от лифтов. Руфусу Скримджеру пририсовали демонические рога, Корнелиуса Фаджа удостоили чести, выгравировав чем-то странным и чёрным, у его лица элемент мужского полового органа. «Именно из-за таких людей, общество на грани разрушения», — презрительно подумал Малфой. Больше всего Драко было противно, что такие люди распоряжаются властью, так неуместно попавшей к ним в руки. Рассматривая все эти художества, юноша не заметил, как влетел в кого-то на полном ходу. — Прошу прощения, Мистер Малфой. Мужчина с тёмно-серебристыми волосами учтиво склонил голову. Его пустой взгляд блуждал по лицу парня, серый сюртук смялся и теперь на нем были складки. Драко хотел было извиниться в ответ, но вовремя себя одернул и состроил привычную ему гримасу. Пий Толстоватый, (нынешний Министр Магии), под заклятием «Империус», вежливо откланялся. «Всё-таки Силен умеет менять людей», — усмехнувшись подумал Драко, заправив волосы. Он вяло улыбнулся и зашёл в кабинку лифта, нажав кнопку. Не успел он с шумом выдохнуть, как в его одиночество вторгся долговязый мужчина. — О, Драко, и ты здесь, — его острые зубы обнажились в неприятной улыбке, а вонь, что исходила от него, невольно вызывала рвоту и желание сбежать куда подальше. — Фенрир, — его яростный взгляд скользнул по огромной спине. Драко крепко сжал челюсти. Сивый нажал кнопку желтоватым когтём. «Сука, если бы я только мог тебя сейчас убить! Это было бы самое изощрённое из всего, что только можно придумать!». Зверь внутри Драко вцепился в прутья клетки своими огромными лапами и громко зарычал, пока Драко прокручивал у себя в голове всевозможные варианты убийства, начиная от «Железной девы», и заканчивая «Колыбелью Иуды». «Столько вариантов…», — с предвкушением подумал Драко, страшно ухмыляясь за большой спиной, втиснутой в какой-то несуразный пиджак. — И куда это ты направляешься? — не без интереса спросил оборотень, обнажая пожелтевшие зубы. — В отдел «Надзора за Волшебниками», — прошипел Драко сквозь зубы. — О, тоже хочешь поучаствовать в поимке маглорожденных засранцев? — Да. Но я должен иметь представление об опасных волшебниках, что могут встать у нас на пути. Так, ведь поступает настоящий лидер, не так ли? — махнул рукой Драко. Фенрир взглянул на блондина под другим углом. — А ты что, больше не сыкло? — Что? — «Отдел тайн». Сивый громко рассмеялся и вывалил свою тушу из узкой кабинки. — Бывай, Драко, ещё увидимся! Железные двери закрылись и лифт поехал выше, а затем вправо. Драко шумно выдохнул. Зверь внутри протяжно завыл, ведь хозяин оставил его голодным. «Надеюсь, очень скоро…». Хриплый голос из динамика оповестил: — «Отдел Надзора за Волшебниками и Магическими Существами». Этаж делился на две части, левая часть была полностью отдана под «Отдел Надзора за Магическими существами», а вторая принадлежала «Отделу Надзора за Волшебниками». Малфой осторожно выглянул из кабинки и, не увидев опасности, спокойно двинулся по коридору к большим бордовым дверям по правую сторону. Толкнув их, он вошёл внутрь. Перед ним предстал немыслимых размеров зал, окутанный стеллажами с книгами и различными гроссбухами. Солнце старалось пробраться сквозь плотно завешанные шторы, пыль переливалась в свете постаревших от времени ламп и мягко ложилась на красный ковёр, который вёл всё глубже и глубже в захламлённый зал. Несмотря на то, что в здании было довольно тепло, именно в этом помещении стоял неимоверный холод. Драко пришлось натянуть свитер на пальцы и поднять ворот, чтобы не замерзнуть. Несколько сотен столов, покорно ждали трудящихся, водрузив на себя многолетний слой пыли. Серебряные, подсвечники стояли, прилипшие к столам желтоватым воском, что когда-то с них стекал. — Видимо, кто-то приходил сюда ночью, — Драко нахмурился, — вряд ли для того, чтобы просто полюбоваться, — произнёс он, выдохнув клубок пара. Малфой прошёл вперёд, осматривая полки с разноцветными корешками книг. Полок было немыслимое количество и доходили они до самого потолка, заставляя запрокинуть голову, чтобы разглядеть последнюю. Рядом, уютно устроились, такие же высокие деревянные лестницы на колесиках, слегка покосившиеся от времени. Драко прошагал до самого конца, пока его взору не предстал огромный фолиант. Многовековой труд волшебников был огромен и хранился на, такого же размера столе, что уже медленно продавливал красный ковёр под ним. Его ширина составляла полтора метра, а длина все два. Тяжёлая обложка, покрытая золотой пылью и шерстью, свисавшей со стола, мирно посапывала, приоткрыв один мутный глаз. Драко не удивился, он уже видел подобные книги, самая известная из них — книга о Чудовищах Хагрида. В толщину фолиант был равен, примерно, пятидесяти книгам трёхсот страничного формата. Драко тихо присвистнул. Тяжёлые, золотые веки медленно поднялись. Изумрудные глаза недоуменно уставились на незваного гостя. Он сделал шаг. Обложка тихо зарычала. — Спокойно, — Драко выставил руки вперёд, — я просто пришёл узнать информацию. Зелёные глаза с вертикальным зрачком тёмно-жёлтого цвета, скользнули по блондину, надолго задерживаясь на его лице, как бы запоминая. Существо зарычало снова. Малфой осмотрел книгу и недовольно поморщился, рассматривая в некоторых местах обугленный мех, словно кто-то пытался заставить её открыться насильно. Драко подошёл ещё ближе и мягко положил руку на пушистую часть существа. — Тише, мне нужно узнать, кое-что о родителях моей…— Драко усмехнулся этой мысли, — девушки…точнее о её бабушке Элайзе Глэйс. Книга недоверчиво уставилась на Малфоя. Существа в волшебном мире очень хорошо чувствовали волшебников. Не каждый будет доверять первому попавшемуся магу. Но фолиант не чувствовал ни угрозы, ни плохих намерений. В его глазах читался разум и огромное скопление многовековых мыслей. «Сколько же людей оно видело?», — восхищённо подумал Драко, вскинув бровь. Малфой коснулся холодными пальцами обложки, пытаясь её поднять и перевернуть. Существо зарычало громче. — Да, не буду я делать ничего плохого! Дай мне просто посмотреть…пожалуйста, — он приложим не мало сил, чтобы хотя бы на сантиметр её открыть, но сдался под тяжестью обложки, — Пожалуйста… — вновь протянул слизеринец, запыхавшись. Глаза существа скользнули к его руке, которая мягко сжимала его шерсть. — А-а-а…понял, так бы сразу и сказало, — Драко покачал головой, усмехнувшись. Он зарылся двумя руками в мягкую шерсть, цвета золотой ржи и мягко погладил, слегка почёсывая. — Ну, и кто у нас такой пушистый и приятный? — блондин ласково улыбнулся, перебирая золотистые пряди. Существо радостно заурчало и прикрыло глаза от удовольствия. Малфой бережно убрал руки, приглаживая растрепавшуюся шерсть. — Ну, давай. Элайза Глэйс. Книга издала непонятный звук и в мгновенье открылась. Ветер, который явился, от быстрой скорости перелистывания страниц, сбил Малфоя с ног. С минуту страницы шелестели друг за другом, открывая тайны, и вот, наконец, остановились. Драко поднялся с пола, отряхнувшись и зачесав упавшие волосы назад. Его взору предстали огромные страницы исписанные красивым, каллиграфическим почерком с мягким наклоном влево. Имя Элайзы Глэйс светилось золотистым. Сама по себе информация о волшебниках представляла собой нечто, походящее на небольшое семейное древо, для удобства. Драко пробежал глазами по строчкам: «Совершенно секретно». Древо было маленьким и не несло большой информации, но то, что он увидел повергло его в лёгкий шок. Малфой опёрся руками о страницы и стал внимательно вчитываться. — Элайза Аманатидис — последняя из известных носителей древнего греческого рода отшельников, скрывающегося в горах или лесах. Отличительная черта: ярко-красные волосы, — далее древо шло вниз, — Хатару Глэйс (Аманатидис), — стрелка уходила влево, — Итан Глэйс. Бровь Драко изогнулась от удивления. — «Хатару и Итан Глэйс посмертно признаны героями магического сообщества, таинственно пропавшими без вести в результате экспериментов над моховиком времени…». Мысли Драко носились одна за другой, пытаясь сопоставится в одну единую цепочку. Существо-фолиант вытянуло пушистую лапу из-под корешка и учтиво поставило кривоватый стул с потрескавшейся кожаной красной сидушкой возле Драко. — Ах, спасибо. Малфой рухнул на стул и зарылся руками в волосы. Опустив глаза, он увидел ветви, выходящие из имен Хатару и Итана, их было две. Он заставил себя продолжить читать: — Валери и Силен Глэйс. Примечание: Валери не родившись, пропала вместе с родителями…» Грудь Драко быстро вздымалась от глубокого дыхания. — Так у неё была сестренка…— Драко прикусил губу. — Как я могу такое ей рассказать? — выкрикнул он. — Я надеялся найти просто информацию, кто они и как умерли, но точно не это! Он резко встал и стул свалился с глухим стуком на пол. Драко заходил из стороны в сторону, покусывая большой палец. Фолиант мягко закрылся и теперь, в недоумении, уставился на блондина. — Из-за экспериментов Министерства пропали или погибли её родители! Как можно вообще…?! — негодованию Драко не было придела. — Беременная, проводить эксперименты…тут либо Итан идиот, либо они оба! Малфой мало что смыслил в отношении маховиков времени и того, что с ним связано. Но был достаточно начитан и образован. Он точно знал одно: если предположить, что её родители провались в параллельную вселенную или, что скорее всего, просто растворились в пространстве, то голоса, что слышала ранее Глэйс, это не что иное как голоса её родителей, сомнений не было. От осознания такой правды его затошнило. Девчонка являлась сиротой при живых родителях. Малфой схватил лампу, что покоилась на одном из столов уже многие годы, и со всего размаху швырнул в стену. Тяжело дыша, он наблюдал за поблёскивающими осколками. Существо издало звук, похожий на ворчание. Драко коснулся холодными пальцами висков. — Прости… Он облокотился на один из столов и достал пачку сигарет из кармана чёрных джинсов. Быстрые пальцы мягко щёлкнули зажигалкой. — То есть эти уроды, ещё и скрывали правду? — он глубоко затянулся и выдохнул клубы дыма в сторону. — Надо отдать им должное, скорее всего, Элайза не знала о случившимся, — нахмурившись, он задумался. «Расследование было закрыто, даже толком не начавшись, спустили всё на тормозах, за неимением информации и свидетелей». Чёрная сигарета в бледных пальцах медленно тлела. — Должно же быть ещё хоть что-то? — спросил он у пустоты. Существо заворожённо наблюдало за странным парнем. Он поднял глаза и проскользил по пыльным полкам, с обозначением букв от А до Z по кругу. Цепи с замками, что висели на них, тихо позвякивали. Драко подошёл к лестнице и, закусив сигарету, пододвинул её к самому первому стеллажу. Забираться пришлось неимоверно высоко. Тринадцатая полка венчалась большими резными буквами «АМ». — «Алохомора!» — крикнул он, и старый, закопчённый замок со свистом свалился на пол, утопая в красном ворсе ковра. Драко взял первую книгу в руки, попутно пропуская едкий дым в лёгкие, заставляя существо тихо кряхтеть от непривычного запаха. Он ловко перелистывал страницы длинными пальцами, скользя глазами по красивым строчкам. — Нет. Малфой поставил книгу обратно. — Следующая… Солнце уже было в зените и теперь слегка припекало зал, лаская его своими лучами, заставляя танцевать пыль. Существо-фолиант прикрыло глаза и, теперь, сладко дремало, тихонько посапывая. Малфой дошёл до середины полки, отметая ненужные, пока в его глазах не блеснули искры. — Есть! — спрыгнув, он толкнул ногой лестницу, чтобы та вернулась на место. Послышались тяжёлые шаги. Драко быстро взглянул на дверь. «Чёрт!» Он обернулся, фолиант был закрыт, всё на месте и не выдавало его присутствия и судорожных поисков. Малфой, быстро спрятав книгу под свитер, зашагал к выходу. — Драко, ты ещё здесь? — грозный голос Фенрира, заставил блондина вздрогнуть. Оборотень стоял в проёме и принюхивался. — А, уже ухожу, — бросил Малфой, пытаясь протиснуться мимо Сивого, не задев его животом в узком пространстве. Драко направился к лифту, мысленно молясь, что бы Фенрир не поплёлся за ним. — Много узнал? — оборотень чуть склонил голову, провожая юношу. — Достаточно, — улыбнулся парень, стоя спиной к собеседнику. Малфой старался скрыть дрожь в пальцах, вызывая лифт. «И почему я не пошёл по лестнице! Идиот». — Твой отец убьёт тебя. Сердце Драко в миг упало в пятки и, казалось, прописалось там навсегда. Он медленно обернулся, стараясь скрыть подступающую волну страха. — Ч.…что? Лицо его стало ещё бледнее, чем обычно и теперь походило на гипс. Сейчас, под его свитером лежал ключ к разгадке, кто такая Глэйс, и он не был намерен его отдавать. Внутренний зверь Драко боролся с желанием сейчас же броситься на Фенрира, порвать его в клочья и желанием бежать, как можно дальше и быстрее. Сивый, выжидающе смотрел на парня, а потом залился гортанным смехом, сгибаясь пополам. Глаз Драко задёргался. — Видел бы ты свое лицо, Драко…— сказал он, вытирая подступившие слёзы. Бровь парня медленно поползла вверх. — От тебя за километр несёт сигаретами! Малфой, внутренне вздохнул с облегчением и погладил невидимой рукой зверя в клетке, за то, что тот не принял поспешных решений. — Ах, это…Спасибо, учту. Лёгкий звонок, разразился эхом в пространстве. Слизеринец скользнул в лифт. Фенрир, отсмеявшись, прошёл в солнечный зал, скрипнув дверями. Его нос щекотала затхлость и запах сигаретного дыма. Сивый прищурился, водя носом из стороны в сторону. Он заметил разбитый светильник у стены, его лампа безвольно болталась, просыпая на пол крошечное стекло. Оказавшись в своей комнате, Драко смог выдохнуть. — За исключением поганой встречи с Фенриром и неприятного зрелища внизу, сопровождаемого лютой вонью, всё прошло, вполне не плохо, — сказал он, стягивая с себя свитер и бросая его на кровать. Драко скинул джинсы на кресло и прошёл в ванную комнату. Ему хотелось смыть с себя этот неприятный день. Стоя под горячей водой, капли которой обжигали его спину, он размышлял над полученной информацией и книгой, что он нашёл и теперь прятал под досками в комнате. Он прислонился лбом к холодному кафелю душевой. Капли медленно стекали с его белоснежных волос и, падая вниз, образовывали озерцо у ног. Раны на его теле, полученные от любимого отца, всё ещё саднили, несмотря на время, но уже не так сильно. Они давали почувствовать ему, что Драко всё ещё жив, у него есть чувства. Малфой вдруг вспомнил; ласковые поцелуи Силен и её горячий язык на своих ранах… — Силен… Плотный пар уже успел окутать ванную комнату, и заставить лёгкие Драко работать усерднее. Почувствовав, наконец, облегчение, он взял махровое полотенце с полки и, обернувшись им, вышел. Он быстро вытащил книгу из тайника и, проверив дверь, сел в своё любимое кресло, при этом, не забыв бокальчик красного. Приятный ветерок мягко облизывал его разгорячённую кожу, ароматное вино согревало изнутри его душу и тело, а книга в руках дарила небывалый трепет. Пожелтевшие страницы, некоторые уже давно вырваны или совсем стёрты. Запах старой книги приятно щекотал нос блондина, что он не преминул возможностью и глубоко вдохнул. Нежно перебирая пальцами страницы, он дошёл до нужной фамилии и стал вчитываться: — «Аманатидис» — древний род волшебников Греции. Доныне известны не многие представители этой династии. Знаменитый клан насчитывал более двухсот членов семей. (примечание: известны из них лишь пятьдесят). Род обладает силой неподвластной ни одному волшебнику, передающейся исключительно по женской линии. Сила, что сокрыта в этих красноволосых…демонах? — Драко презрительно фыркнул, — невероятна и опасна. Возможно, это связано с тем, что они черпают свою энергию из природной силы. Аманатидис постоянно прячутся в горах или лесах. Люди этого рода способны развивать в себе силы путём мутации. Их внутренняя сила способна влиять на человека, тянув его как во тьму, так и в свет. Некоторые члены рода были отловлены и подвержены опытам. Официально признаны опасными волшебниками». Далее, все предложения были переписаны или зачёркнуты. Драко сделал глоток и, нахмурившись, перевернул страницу. — «Дополнено: Нынешний Министр Магии Улик Гамп, решил приручить род Аманатидис и внедрить в министерство, для использования их сил на благо магического сообщества». Остальные страницы о роде Аманатидис были вырваны. Малфой тяжело вздохнул и отбросил книгу на стол. — Сила природы, значит? — он в раздумьях прикусил большой палец. «Неужели, эти чёртовы придурки, думали, что могут их приручить, как каких-то зверей и использовать как…оружие?» Драко покачал головой и встал. Холодный пол обжигал ступни, провожая блондина на балкон. Юноша облокотился руками о перилла и вдохнул ночную прохладу. Серебряная луна ласково освещала его бледное лицо своим светом, а ветер мягко трепал его по голове, словно старый друг. Ночная тишина, изредка, нарушаемая уханьем сов и стрекотом кузнечиков. — Липовая картина умиротворения, — хмыкнул Драко. Он поднял усталые глаза. Луна — враждебно-тревожная царица ночи, казалось, внимательно изучает его, стараясь проникнуть в самые потаённые уголки его души. Млечный путь голубо-фиолетового цвета, что сейчас мог наблюдать Драко, был словно её вуалью, развевающейся на ветру. — Всякий раз, когда я вижу звёзды, начинаю мечтать, как умалишённый, — говорил он луне, — мечтать, что впереди, всё-таки, будет что-то хорошее…— хмыкнул он, пожав плечами. Сложно сказать, что мучило его сейчас больше всего; незнание о судьбе Силен Глэйс, страшная тайна её рода или то, что произошло с ним в башне? Сейчас, стоя на кафельном чёрно-белом полу балкона Малфой Мэнора, он думал обо всём, что приключилось с ним так быстро, не оставляя даже нескольких мгновений, чтобы отдышаться. Словно ты бежишь марафон, а тебя ещё и бьют палкой по спине, с каждым разом всё сильнее. Ему хотелось, чтобы по ту сторону, она тоже смотрела на луну и думала о нём, так же сильно, как и он о ней. Думать о том, что Глэйс мертва — он себе строго на строго запретил. «Чёртов эгоист». Он зажмурился и качнул головой. Драко прикусил губу. — Это не страшно, пока она может это контролировать или управлять, — взволнованно проговорила Макгонагалл. — Но что, если… — Малфой резко остановился, переводя стеклянный взгляд на профессора. — Если Силен потеряет над собой контроль, она примет форму обскури. Размер и мощь зависят от врождённой силы хозяина: чем сильнее обскур, тем сильнее обскури, — Минерва нервно выдохнула, — то, что мы видели вчера, только говорит о том, что в ней сосредоточена огромная мощь… — Значит она вовсе не обскур, сила внутри неё совершенно другая… Малфой вспомнил, как в башне, перед стариком Дамблдором его раздирали эмоции от хороших к плохим и наоборот, как металось его сердце в безутешной агонии. Он думал, что чувствовал что-то постороннее внутри себя, но отмёл эти мысли, ведь Силен он не почувствовал рядом с собой. Сейчас, думая о том, что узнал, картина складывалась мутноватая, словно он надел очки Поттера и пытался что-то разглядеть. — Силен — носитель природной силы, способная творить с людьми безумные вещи, чудом выжившая девчонка в этом убогом мирке с его чёртовыми правилами! Он сжал зубы и стукнул кулаком по холодному мрамору. Почему он не почувствовал её? Как вышло так, что он не слышал её мыслей, не смог ощутить тепло дыхания? «Да, она безумно мощная, но это не обскур, он не способен на то, что сделала Силен со мной в той башне», — Драко устало опустил голову на руки, наблюдая за танцем светлячков, за которыми так же усердно наблюдал взъерошенный павлин. Светлячки то и дело кружились, не смотря на всю гнетущую ауру дома, рядом с которым не пробегали даже крысы. Драко невольно вспомнил одну яркую картинку из детства. Взяв в свою крохотную ладошку маленького жучка, малыш спросил: — Мамочка, что это за жучок? — Это светлячок, Драко, — нежно произнесла Нарцисса. —Несмотря на то, что он маленький, он может излучать свет. Малыш задумался и спросил: — Почему же он светится? — Светлячок — это дитя света, но светит только ночью. Когда другие жучки спят, он стоит на страже света, освещая путь тем, кто в нём нуждается, — улыбнулась женщина, присаживаясь рядом с сыном. На её лице красиво играли тени луны, скрывая очередной синяк. — Сам по себе светлячок очень маленький и их не так много, но, когда они зажигают свои фонарики все вместе, ночь озаряется светом и кажется, что это драгоценные камни, разбросанные по земле… — Как хорошо быть светлячком! — захлопал радостно маленький Драко в ладоши. — Я бы так хотел стать светлячком, — с грустью добавил он. — Не печалься, моё солнышко, — сказала она, ласково взяв ладошку сына в свою руку, — когда человек думает о добром и дарит любовь окружающим, он несёт с собой свет — чем больше добрых дел он совершает, тем сильнее разгорается в нём свет, — женщина провела тёплой рукой по лицу малыша, разглядывая заинтересованные искрящиеся глазки. — Таких людей трудно разглядеть среди других, их можно почувствовать сердцем, потому что их фонарики — это их сердца, и огонь в них светлыйитёплый… Видя в глазах сына искреннее понимание, в душе что-то кольнуло. — Думай о добром, Драко и твори любовь и станешь светлячком! — улыбнувшись произнесла женщина, скрывая подступающие слёзы. Драко вдруг усмехнулся. — Кажется, у меня есть план… Блейз Забини поперхнулся чёрным кофе, выплёвывая содержимое в лицо блондинистого друга. — Повтори, что ты хочешь сделать?! *** P.s Автор отчаянно ищет художника для этой книги, если среди вас таковые есть, с удовольствием готова с вами пообщаться!