Степи

Они оставили его истекать кровью. Обе ноги ему раздробили лошадиными копытами, запястья вывернули еще до этого, раздавили два пальца и выбили нескольких зубов. Он не знал, что с ребрами. Не заботился об этом. Он хотел умереть и отправиться в дом Сна, но последователи Галлега даже эту возможность отняли у него. * Смрад вспотевшего тела и мочи, кровь и гной, жар и боль, немыслимая боль. Всё тело распухло и горит, горит, горит … * Холодно. Ему так холодно, что он трясётся под нежным саваном, каким накрыли его тело. Темно, он не может поднять руки к лицу, проверить, ослепили ли его, или это только темнота безлунной ночи. Он беспомощно метается до момента, пока чьи-то тёплые ладони не дотрагиваются его груди. Тогда он проваливается в пучину кошмаров. * Жидкость отвратительна во вкус, горькая, и его рвёт несколько дней. А позже он уже только сплёвывает, когда мальчик не смотрит. Полы юрты тяжёлые, он не может поднять их и посмотреть, куда его притащили. Мальчик осматривает его перевязанные ноги. У него тонкие и мягкие руки, как будто никогда не державшие поводьев. Он внимательно осматривает ноги больного и качает головой. Потом говорит что-то про себя и некоторое время молчит, словно ожидая ответа. Наконец он кивает и смотрит на раненого. Цеарена уже перестали шокировать розовые глаза целителя, и он отвечает на незаданный вопрос. Ошибка, огромная ошибка. Поток Силы валит его на спину. * Они сидели друг напротив друга, Цеарен ел маленькие кусочки пропитанной в травяной жидкости лепешки. - Я думал, что тогда ты меня убил. Беловолосый целитель по имени Эльма раскачивался из стороны в сторону с зажатым в руке куском хлеба. Для жителя степей он выделялся необычным цветом волос, кожи и радужек. К тому же, кроме се-кохландийского, случалось ему разговаривать самому с собой на странном языке. Точно также, как сейчас, когда он говорил что-то, махая рукой и указывая, невидимому Цеарену, собеседнику. Выздоравливающий привык к этому безумию в глазах Эльмы и молча ел. Это Эльма лечил его длинными неделями, мыл и менял повязки. Молнии не добили Цеарэна, оставляя его умирать. Но тогда, вблизи Урочища, гулял Эльма с другими членами племени. После короткого совещания они притащили раненого в деревню и оставили в руках Эльмы. А мальчик … Этот мальчик каждый день отдавал Цеарену половину своей порции хлеба. Вскоре Эльма закончил разговор и посмотрел прямо в глаза товарища. - Духи велели тебя вылечить. – Ответил он просто. Ну да, подумал Цеарен. Во всем виноваты духи. Это они велели Эльме притащить умирающего из степи. Оставалось тайной, как он уговорил на это земляков из племени. Цеарену не кого было расспросить, потому что до сих пор, он видел только бабку Эльмы, которая живописно описала ему процесс притаскивания его туши и обмывания с запачканного тела конского говна, и перечислила, сколько трав ушло на лечебные отвары. Цеарен слушал бабку ежедневно, не имея возможности прогнать ее из юрты или заставить молчать. Бабка махала на него руками, но она никогда не ругалась и не поднимала руки на раненого. Цеарен был ей благодарен. Это благодаря ей он узнал историю Эльмы. Эльма разговаривал с духами. Это были племенные души тех, кто не ушел в Дом Сна. Помогали Эльме лечить и временами делились советами. У бабки был только Эльма, его отец поехал на вызов Золотой Шатра и уже не вернулся, а мать мальчика забрали в последний раз, когда Сын Войны приказал явиться всем здоровым женщинам и мужчинам вместе с оружием от каждого племени. Забрали также коней и скот, оставляя племя Эльмы на голодную смерть. Мальчика не взяли, потому что духи предупредили его. Он укрылся среди холмов, где впал в транс. Эльма вернулся через много дней, истощённый и едва живой. Племя чудом спасло его - каждый помнил, что беловолосый мальчик всегда помогал их скоту, лечил и других животных, а так как Сын Войны забрал из племени целителей, Эльма начал лечить и людей. - Я уже могу ходить. – заявил Цеарен, глядя прямо на парня. Эльма почесал белую щетину, потёр в задумчивости кончик носа и кивнул. - Ты можешь. – милостиво сказал он. Сила, обаяние, каприз духов … Что это ни было, кости Цеарена срослись. У него были ужасные шрамы, он потерял два пальца на руках, но он медленно поднимался на ноги. Оказавшись один в юрте, он рискнул – опрокинулся и разбил несколько сосудов. Бабка злилась и долго плакала, прежде чем разрешила Эльме войти внутрь. С того времени Цеарен ждал бабку и вместе с нею тренировался. - Эльма, скажи… Зачем вы меня забрали? - Духи велели тебя взять. Сказали, что пригодишься. Бабка советовала со старшими. Хотят продать тебя на рынке рабов. Цеарен поперхнулся лепешкой и долго кашлял, прежде чем восстановил дыхание. - Почему? - Выдавил он наконец. - Ты болтаешь на многих языках. Мы получим за тебя две коровы, или молодую лошадь. - Откуда … - Цеарен высунулся вперёд и поставил миску на тряпку. - Откуда вы знаете, что я говорю на языках? На каких языках, на Галлеге? - Меекханский. - Эльма чмокнул языком, удовлетворенный растерянностью на лице товарища. - Ты бредил в горячке. Духи узнали, а бабка Оя подтвердила - она когда-то бывала на рынках у Белого Моря. Она знала торговцев, которые продавали пленных меекханцев после войны. Оя, - задумался Цеарен. Бабку зовут Оя. - Мы продадим тебя, как только немного подкормим. - Продолжал Эльма тоном знатока, чмокая и оценивая взглядом полуголого Цеарена. - Дадут нам лошадку, учёный стоит больше, чем раб в шахту. Бабка Оя так решила. А лошадь … я всегда хотел иметь лошадь. - Эльма качнул головой и махнул в его сторону рукой, показывая духам будущего раба. - На что тебе лошадь? - Цеарен не пробовал изменить отношение парня. Если что-то случиться, он будет спорить с бабкой Оей. - Я отвлек их. - Эльма наконец всунул себе кусок лепешки в рот. - Кого? - пробурчал Цеарен. - Их. - Кого их, Эльма? - Их. - Мальчик добрался для травяного отвара товарища и выпил его одним глотком. Он хмыкнул, кивнул головой и добавил: - Их. Цеарен хотел выругаться, но пола шатра поднялась и во внутрь вошла девушка. Она ткнула пальцем в Цеарена и сказала: - А значит это тот меекханец? Знаешь что Эльма, думаю, что бабка Оя соврала. Он выглядит как один из нас, у него даже знак Галлега на сердце. * - Я не меекханец. –нескольких дней спустя Цеарен сидел с молодой Хоулой перед своей юртой. Девушка гладила одной рукой собаку. Второй у нее не было, в месте, где должна была быть её правая рука, свисал завязанный рукав. - Ага. - Хоула не перестала тормошить животное. - Но Оя болтает всем, что ты говоришь в меекханском. Это значит, что ты был в Империи? Цеарен проклял в мыслях работорговца, которые просветил бабку Ою в вопросах диалекта захваченных на войне солдат Империи. Через некоторое время он вздохнул и начал рассказывать. Хоула не казалась угрожающей, в лучшем случае она может натравить на него собаку. Через некоторое время он рассказал ей, откуда знает меекханский. - Мать бросила тебя сразу после родов, потому что ты был ребёнком насилия, которое совершил на ней се-кохландийский захватчик? Дура, ведь у тебя обе руки. Ты можешь сражаться. - удивилась девушка. - Дело не в этом. - Цеарен закрыл лицо ладонями, думая, как ей объяснить, что чувствовал выродок захватчика, растущий в ненависти, видимой в каждом взгляде. - Хоула, я был похож на отца, темноволосый, с другими глазами, хоть и не отличался цветом кожи от них, но все равно был чужим. А сплетни, Хоула, знаешь что могут сделать сплетни? Знаешь, какие подлые люди? Если бы не дядя, меня бы побили камнями. А когда он умер, я … Я сбежал. В степи, как можно дальше от меекханской границы. Я провёл здесь больше половины жизни. Я се-кохландиец. - Глупый меекханец. - заявила Хоула. Для неё странно было ненавидеть кого-то за кровь отца. У нее нет руки, в племени большинство детей рождались калеками, а Сын Войны грозил им смертью, если не переедут подальше от Урочища. Добровольное изгнание Цеарена было для неё непонятным. У него были руки, он мог сражаться. - И что, ты удостоился чести? Ты видел Золотой Шатер? - Нет. - Цеарен повертел головой. - Я не умею хорошо сражаться. Я не Молния и не Жеребер. У меня есть символ Галлега, потому что когда-то после попойки я побился об заклад с парнями, что я вытатуирую себе молнию, и переодевшись как Всадник Бури и въеду в храм на коне. - И что? – Хоула отстала наконец от испачканной в пыли собаке. – чем это закончилось? Цеарен снова вздохнул. - Глупость всегда ведёт к падению. - а Эльма едва меня спас. - Ааа – Девушка благоразумно кивнула. – поэтому тебя бросили около Урочища. - Да. - Цеарен сглотнул комок, сжимающий его горло. - Не хотели, чтобы я умер с именем Галлега на устах и отошёл в Дом Снов. Надеялись, что Помётники или чудовища поглотят мою душу. * Эльма разбудил Цеарена в середине ночи. Перед юртой Оя что-то напевала себе под нос, бросая в огонь сухие веточки, собранные в степи. Ночь была красивая, звездное небо не закрывала ни одна туча. Оя похлопала внука после ляжке, а когда Эльма наклонился к ней, она поцеловала юношу в середину лба и снова уставилась в огонь. - Пошли. - Хоула вышла из второй юрты, сжимая копьё в руке. - Надо спешить. - Куда? - Спросил Цеарен, но Эльма уже пошел за девушкой. Следующие члены племени присоединяли к ним по пути. Они болтали между собой и трясли оружием, старые и увечные, последние из рода. Хоула и Эльма переглянулись с Цеареном, который попытался расспросить их, но он услышал только, что должен подождать. Он все узнает на месте. На месте… Укол тревоги заставил Цеарена остановиться, но они не позволили ему. Только не это, подумал он, Владыка Бурь, сделай так, чтобы это было не самое худшее. Самое худшее оправдалось. Половина племени Эльмы направилось в сторону Урочища. Цеарен гадал, таков ли местный обычай, разыскивать на проклятой земле средство для спасения голодающих стариков и калек. Здесь раб, там корова … Они притаились у края кратера. Урочище было огромное, тянулось на много миль. Проклятая земля была взрезана котловинами, топями и скоплениями необузданной Силы, пятнами Мрака, из которых выходили чудовища. Цеарен ошеломленно смотрел, как рождаются из небытия твари и расползаются вокруг. Племя Эльмы ждало в неподвижности. Хоула что-то бормотала, наверное, молитву, потому что её поднятые глаза были обращены к небу, которое медленно заволакивалось тучами. Галлег, кажется, её услышал, потому что вдруг из неба ударила молния и убила одного из демонов. Когда остальные разбежались в стороны, Эльма дал знак и его соплеменники бросились на труп. Обгоревшее тело чудовища было оттянуто несколькими самыми умелыми мужчинами, в то время как Хоула, Эльма и остальные прикрывали их отступление. Цеарэн помогал тянуть тушу, но вовремя повернулся, чтобы бы увидеть, как большая тварь прыгнула на мальчика и опрокинула его. Хоула кричит и бьет чудовище копьём. Демон оставляет Эльму и бросается к девушке. Цеарен бежит, неловко сжимая в ладони серп и зная, что не успеет… Гром и треск, молния бьёт, но Владыка Бури промахнулся, ошибся, его молния попала в смертного... Из серпа Цеарена стреляет луч, который убивает чудовище. Хоула плачет, держась за вбитое в землю копье, и онемев смотрит на Эльму, который встает с земли, а Цеарен … Цеарен подходит к девушке и поднимает её с колен. - Духи говорят, что ты поможешь нам добыть немного мяса. - Эльма не обращает внимания на глаза Цеарена, затуманенные, как грозовое небо над ними. Мальчик похлопывает себя по животу и кивает. Израненные руки кровоточат, ладони Эльмы рисуют бурые круги на его рубахе. Хоула начинает хихикать. Цеарен не знает, является ли это очередной стадией её истерики, но на всякий случай отодвигается. - Ое придется кое-как пережить тот факт, что он не поедет на рынки рабов. - Заговорил один из стариков, когда он закончил осмотр убитого зверя. Подошёл к ним, вытирая окровавленный нож и показывая им кусок вырезанного мяса. Он посматривает боязливо на Цеарена, но не отводит взгляда. - Я не знаю, как ты ей это скажешь, но ты всегда можешь попросить Эльму о помощи. Духи подскажут. Духи, подумал Цеарен. Он должен благодарить духов. Или их проклясть. Не знал что выбрать. Он решил, что посовещается с Хоулой что делать, когда уже девушка успокоится и перестанет бояться...