бумажки

— Лови-лови!! — Перехватывай!! — Блокируй!! — Да забивай уже, ну!! Чан ведет мяч, уворачивается, ловко обходит кого-то сбоку и уверенно приближается к кольцу. Вот сейчас? Нет, еще далеко, есть риск, что не долетит. Мяч чуть не выбивают из рук, что дергает внимание Чана. Крики по сторонам не отвлекают, но сливаются в один шум. Главное — не отдать мяч. Ну еще забить бы тоже хотелось, конечно. Чан делает еще один большой шаг по направлению к кольцу, отталкивается и взлетает вверх, чтобы толкнуть пальцами тяжелый мяч, а потом долгие миллисекунды смотреть, пока в голове со скоростью света мелькает попадет? не попадет? Но мяч прилетает ровно туда, куда надо, отбивается от доски и падает прямо в сетку. Площадка взрывается орами союзников, и Чан победно улыбается, задирая футболку, чтобы вытереть лоб. Он получает несколько одобрительных хлопков по плечам, и ребята снова разбегаются по площадке с целью отобрать и забить мяч. Чан смеется и бегло оглядывает площадку, но в один момент игра перестает быть хоть сколько-нибудь важной, ведь внизу на трибунах, уткнувшись в тетрадь, сидит она. Чонин заправила за ухо прядь, что-то отметила в тетради, посмотрела в раскрытый рядом на лавочке учебник, нахмурилась, что-то стерла. Она немного младше Чана, поэтому выпускной год у нее следующий, а вот самому Чану сдавать экзамены уже в этом, а он тут на площадке с друзьями в мяч играет. Губы сами по себе расплываются в какой-то глупой улыбке, когда Чонин морщит нос, глядя в учебник. — Чан, блин!! А? Бан только успевает повернуть голову, когда в следующую секунду на нее приземляется тяжелый баскетбольный мяч. Чан отшатывается и пытается сфокусировать зрение. Больно, вообще-то. Минхо и Чанбин подбегают к нему, второй хватается за плечо. — Ты как, живой? — Орал же тебе, что пасую, — ворчит Хо, но беспокойства не скрывает. — Все... все нормально, я в порядке, — бормочет Чан, потирая макушку в месте удара. Шишка, наверное, будет. — Как ты вообще мог прозевать пас? — подошедший Джисон выглядит крайне возмущенным. Минхо мотает головой по сторонам и усмехается, замечая на лавочке Чонин. — Все понятно, — хмыкает, а на вопросительные взгляды только молча указывает в сторону девочки. — Блин, ну Чан! Чонин живет рядом с Чаном, и их родители немного общаются, так, чисто по-соседски, поэтому они даже иногда пересекаются, когда мама просит Чана что-то занести Янам или, наоборот, взять. На этом, если честно, все. Чонин не то чтобы избегала или не любила Чана, она, скорее, просто... не замечала? На все вопросы Чана Чонин отвечает односложно, будто даже удивляясь, зачем он все это спрашивает, а на все чановы улыбки просто... ну, смотрит. Без единой эмоции, будто перед ней не Чан, а воздух. Чан вздыхает, стараясь игнорировать свое сердце. Впрочем, все быстро забывается, когда парень видит, как Чонин заливисто смеется с подругами или играет с ними в догонялки. Сам Чан тоже расплывается в улыбке, пока друзья сочувствующе хлопают его по плечу. Чану хочется провожать Чонин до школы, нести ее сумку, защищать от хулиганов и таскать ей мятные шоколадки, ее любимые. Но поймать время, когда Чонин уходит в школу и возвращается — почти нереально, а хулиганы ее и так не трогают, потому что у Чонин какая-то сила такая есть, что стоит ей посмотреть — как все обидчики понимают, что с ней лучше не связываться. Чан снова вздыхает и не знает, с какой стороны к ней подобраться. Признаться точно не вариант. Во-первых, не после того, как Чонин на него как на пустое место смотрит, а во-вторых, Чан уже был свидетелем признаний Чонин, пару раз так точно. И каждый из этих разов сердце ухало вниз, и Чан только успевал подумать, какой он трус и дурак, потому что вот сейчас кто-то уведет его любимую девочку, пока он мнется и стесняется подойти, но. Чонин с абсолютно не изменившимся выражением лица просто отвечала «не хочу». И уходила, оставляя беднягу с разбитым сердцем. Нет, Чан точно не хотел быть на их месте. — Чувак, умоляю, это просто девчонка, — цокает на перемене Минхо. — Скажи ей. Да-да, нет-нет. — Это не просто... — Да-да, «это не просто девчонка, это самая замечательная на свете Чонин, ради одной улыбки которой я готов стоять в минус тридцать под проливным дождем», — ворчит Джисон. — Хрена ты романтик, — усмехается Минхо, глядя на Хана. — И в минус тридцать не может быть ливня, это же минус, — ржет Чанбин. — Все равно все всё поняли, — раздражается Хан и отмахивается от ладони Минхо, которой он трепал того по волосам. Чан молчит только потому, что не хочет вслух признавать, что ради искренней улыбки Чонин, адресованной именно ему, он бы реально простоял в минус тридцать под проливным дождем, которого не может быть. Чонин нельзя назвать самой популярной девочкой школы, но Чан бы все равно назвал. Многие хотели дружить с Чонин, потому что она, ну, классная. У нее на все есть свое мнение, и она не боится высказать его, но вместе с тем никогда не полезет первая, если ее не спросят. Чонин выглядит очень спокойной и достаточно безразличной, но, вообще-то, она никогда не откажет, если попросить ее о помощи. Чонин классно рисует и классно улыбается, но друзей у нее всего двое. Это, однако, только потому, что ей их более, чем достаточно, и Ян честно не видит смысла тратить энергию и силы на кого-то еще. Когда взгляд ловит на часах 12:12, Чан вспоминает какую-то глупую выдумку о том, что нужно загадать желание, и загадывает быть кем-то, кого бы Чонин замечала. Усмехается сам себе, ну какой же дурак. Чанбин рядом за что-то получает подзатыльник от Хана. Когда в полдень субботы Чан открывает дверь и видит за ней Чонин, то думает, что еще не проснулся. — Привет, Чан, — она слегка улыбается, поправляя рюкзак на плече. — Мама дома? Чонин сегодня выглядит особенно очаровательно. Школьная форма ей безумно идет, но обычные черные джинсы и большая сиреневая ветровка идут не меньше. Чан моргает и может только кивнуть несколько раз, пропуская девушку в дом. Действительно, что ли, подумал, что Чонин бы пришла к нему? Ха-ха. Ян снимает кроссовки и бесшумно проходит внутрь, останавливаясь у входа в гостиную. Она неловко крутит головой, пытаясь высмотреть госпожу Бан. — О-она на кухне, — наконец соображает Чан и показывает идти за ним. — Мам, тут Чонин пришла. Женщина у плиты оборачивается, улыбаясь и тут же радостно приветствует гостью, сообщая при этом, что обед почти готов, и Чонин никуда не пойдет, пока не поест вместе с ними. Чан завидует ее решимости, хотел бы он иметь столько же смелости в разговоре с Чонин, но он только переминается с ноги на ногу, не в силах оторвать взгляд от улыбки Чонин, адресованной, конечно, его маме. — А что ты хотела, дорогая? — в процессе интересуется мама, раскладывая еду по тарелкам. — О, мой младший брат, Джемин, записался в кружок игры на гитаре и ничего нам не сказал. Завтра первое занятие, и, конечно, мы не успели купить ему гитару, но мама сказала, что когда-то вы играли, госпожа Бан, поэтому... — она мнется, заправляя прядь за ухо, — не могли бы вы, пожалуйста, одолжить нам вашу старую гитару, пока мы не купим ему новую?.. Или мы могли бы выкупить ее у вас, если она вам не нужна... Чан помогает расставить тарелки и столовые приборы на столе и отодвигает стулья для мамы и Чонин. — Чонин, ну конечно, я бы с радостью отдала вам свою старую гитару, и денег бы за это уж точно не взяла, — улыбается мама. — Это замечательно, что Джемин сам захотел научиться играть. Только дело в том, что это теперь не моя гитара, я отдала ее Чану. Чонин переводит взгляд на парня. Как и всегда, абсолютно не читаемый. — Чан-и с детства на ней играет, поэтому, думаю, будет лучше спросить у него. — О, о, о, — тут же спешит Чан, когда Чонин взглядом задает вопрос уже ему. — Я... конечно, я, могу дать свою гитару, без проблем, все что угодно, правда! Я даже... я могу помочь Джемину с аккордами?.. — Чонин смотрит внимательно, она слушает Чана, и это заставляет его чувствовать миллион вещей сразу. Черт, Чан клянется, что его уши покраснели. — Если ты— Если он, конечно, хочет. — Что ж, если тебе не сложно... — Совсем нет! — вырывается у Чана под мамин смешок. — ...то думаю, Джемин был бы рад. Джемин и правда рад. Он смотрит на Чана, как на бога и спасителя одновременно, что заставляет старшего неловко смеяться. Мелкий каждый раз с нетерпением ждет, когда придет Чан, и усердно отрабатывает аккорды дома, пытается их сочетать, иногда даже радостно рассказывает, что сочинил что-то. Играет аккорды, и говорит, что "вот тут еще должно быть такое тарарарам", потому что перебором пока не умеет. Чан смеется, треплет его по волосам и с удовольствием помогает вставить те самые "тарарарам", чтобы звучало так, как хотел бы Джемин. С Чонин пересекаться удавалось редко, поэтому обычно Чана ничего не отвлекало от занятий с ее младшим братом. Это, конечно, удручало. Он-то надеялся, что это, если не поможет сблизиться, то хотя бы позволит Чану видеть ее чаще, но реальность, как обычно, отличается от ожиданий. Чан продолжает ходить к ним, даже когда ему возвращают гитару, а у Джемина появляется своя, потому что младший очень попросил не прекращать занятия. Ну, а Чану вовсе и не сложно лишний раз побыть у Чонин дома. Когда слышно, как открывается дверь, Джемин радостно вскакивает с кровати и несется с гитарой в коридор, чтобы встретить маму и показать ей, что они с Чаном сегодня придумали. Чан выходит за ним и стоит в сторонке, оперевшись о косяк двери, снисходительно улыбается непосредственности и такой искренней радости младшего, но позже решает не смущать пацаненка и подождать в его комнате. Чонин с интересом разглядывает гитару на своих коленях и ведет пальцами по струнам, стараясь не издавать звука. Чан замирает, глядя на это у порога комнаты. Чонин выглядит очаровательно, а парень боится даже дышать, чтобы не отвлечь или не спугнуть ее. Чонин, все же, замечает его сама и дергается, быстро откладывая гитару. — Я-я честно не подглядывал! — тут же спешит Чан. — Я хотел Мина здесь подождать, я не хотел тебя пугать. — Все в порядке, я уже ухожу. — Нет! — возможно, звучит резковато. Чан поправляется. — А ты... хочешь научиться? Чан думает, что это шанс, который ни за что нельзя упускать и проходит в комнату, опускаясь на корточки перед сидящей на кроватью Чонин. Она смотрит непонимающе, но Чан помогает ей вернуть гитару на колени и ободряюще улыбается. — Смотри, — тепло говорит он, указывая пальцем на лад. — Ставь вот сюда указательный палец, — когда Чонин слушается, Чан сдерживает волну умиления. — А во-от сюда, на соседний лад, средний палец. Ага, молодец. Теперь проведи по струнам. Чонин неуверенно проводит, но звук, хоть и не такой чистый, как должен был, все же похож на нужный аккорд. Она восхищенно округляет глаза и смотрит на Чана, встречаясь с его довольным взглядом. Чан точно знает, что кончики ушей вспыхнули красным, но даже это не заставляет его отвести взгляд от Чонин, и он только продолжает улыбаться. Чонин снова проводит пальцами по струнам, чуть сильнее, и звук тоже становится лучше. Раззадоренный Чан решает показать ей еще аккорд. Находиться так близко к Чонин — что-то из разряда фантастики, и Чан очень надеется, что Чонин не слышит звук его бешено бьющегося сердца, когда в процессе объяснения аккорда он случайно касается Чонин. Он тут же одергивает руку и смущенно извиняется, переводя взгляд на струны, но Чонин только издает смешок и улыбается. Она первый раз действительно улыбается Чану, и Бан так и застывает, сидя перед ней на коленях и смотря на нее снизу вверх. Теперь, наверное, не только уши покраснели. Ну какой позор. Но сколько бы Чан ни думал о том, как глупо выглядит, он все равно не мог отвернуться или хотя бы отвести взгляд, потому что самая лучшая Чонин смотрит прямо на него, прежде чем перевести взгляд на гитару и снова провести пальцами по струнам. — Это забавно, — улыбаясь, задумчиво говорит Чонин. — Кажется, я понимаю Джемина. Чан сглатывает и пробегается языком по пересохшим губам. — Если хочешь, я... — Хен, прости, я отвлекся! Джемин залетает в комнату и плюхается на кровать рядом с Чонин, после чего она, потрепав младшего по волосам, выходит. Чан не сможет объяснить Джемину, почему "хен вдруг такой странный", он только будет вести себя как дурак весь вечер и, даже придя домой, так и не сможет сесть за уроки, потому что в голове только картинка того, как Чонин улыбается, держа гитару на коленях. Чан записывает в личные победы то, что теперь Ян даже здоровается и нередко при этом улыбается ему в школе, на что Минхо только по-доброму усмехается, а Джисон начинает канючить, чтобы Чан "взял себя в руки и признался ей". Сам же Чан отмахивается, потому что точно не хочет портить все признанием, которое может Чонин совершенно не понравиться. Он просто довольствуется тем, что есть. В конце концов, еще несколько недель назад он даже и мечтать не мог о том, чтобы Чонин смотрела на него, а не сквозь него. Она все чаще заглядывает на их с Джемином занятия, и оба мальчика с удовольствием показывают ей аккорды и переборы, потому что младшему очень нравится быть учителем для нуны хоть в чем-то, а Чан — ну, тут и так все понятно. Частые занятия приходится сократить, когда мама мягко намекает Чану посерьезнее относиться к учебе. Чан, конечно, и так нигде не отставал, но хорошо учиться не равно хорошо сдать экзамены. Да он и сам это, конечно, понимает. Друзья тоже теперь редко выходят поиграть в баскетбол, потому что Хан, например, закрывает долги, а Минхо с Чанбином только ночуют дома, всегда таскаясь по репетиторам после школы. Чан обещает Джемину заглядывать по выходным. Это несомненно огорчало, ведь они только-только начали проводить с Чонин хоть немного времени вместе, но, конечно, Чан понимает, учеба должна быть на первом месте. Однажды Чан не выдерживает и все же решается написать Чонин в какао. Была не была, думает он и отправляет такое банальное, но заставившее его изрядно поволноваться "привет". Чонин не читает, поэтому Чан решает перестать гипнотизировать телефон и заняться чем-то полезным. Проходит полчаса, потом час, затем полтора — Чонин не читает. Чан заканчивает решать второй экзаменационный тест по математике и автоматически отмечает уже два с половиной часа после отправки сообщения. Что ж, думает он, возможно, этого стоило ожидать. Видимо, он слишком размечтался. Настроение портится, становится грустно, поэтому, дорешав через какое-то время еще один тест, теперь уже по корейскому, парень решает сходить в душ и ложиться спать. Разумнее было бы сообщение удалить, но почему-то он этого делает. Возможно, какая-то маленькая надежда на ответ не дает этого сделать. Экран телефона загорается, когда Чан уже выключает настольную лампу и ставит телефон на зарядку. Какао. Сердце ухает куда-то вниз. Чонин Привет, Чан Чонин А.. я совсем не смотрела на время Чонин Извини Чан неверяще пробегается по сообщениям глазами еще раз, а потом еще. Вся сонливость быстро пропадает, и снова сердце бьется так, словно сейчас выскочит.

Чан нет-нет! Чан все в порядке! Чан прости если... если отвлек тебя

Чонин Ты что-то хотел? Чан закусывает губу. Надо что-то придумать, причем побыстрее, потому что сообщение он уже прочитал. Не может же он, в самом деле, просто взять и сказать, как сильно он соскучился. Чонин точно его чснет.

Чан нет, я просто Чан просто хотел отвлечься от тестов Чан и почему-то захотел написать тебе

Ну да, Чан усмехается, "почему-то". Врать Чонин не хочется больше всего. Хотя, по сути, он ведь и не соврал даже — действительно хотел написать ей.

Чан как у тебя дела с гитарой?

Чонин А Чонин Джем учит меня понемногу Чонин Но у меня, если честно, сейчас тоже времени не особо на это Чан закусывает губу и сникает. Вот и пропала основная тема для разговора. У Чана всегда была куча идей для разговоров с Чонин, а сейчас — просто вакуум в голове. Но экран загорается снова. Чонин Да и с тобой веселее было, в любом случае Парень перечитывает сообщение еще раз. Потом еще. Чонин сказала что? С ним веселее? С ним было весело? Она не стала продолжать заниматься гитарой, потому что Чан перестал приходить? Губы сами по себе растягиваются в улыбке, Чан почти ловит себя на том, что хочет пищать. Хорошо, что Хан и Минхо не видят — застебали бы до конца жизни. Чанбин полояльнее будет. Чонин Извини, уже поздно, я собираюсь спать Чонин Пока

Чан а, да, конечно Чан извини, что задержал

Он много раз набирает и стирает "доброй ночи", не решаясь отправить. Не будет ли это слишком... слишком слишком? Но написать так сильно хочется. Чан задерживает дыхание.

Чан доброй ночи, Чонин

прочитано. — Вот знаете, я раньше боялся экзаменов, а сейчас думаю, скорей бы, блин, они уже наступили, — Джисон плюхается на стул. — Быстрее начнутся — быстрее закончатся, я заколебался. — Ну, — Минхо лениво потягивается. — Возможно, тебе бы не было так сложно, если бы помимо подготовки, тебе не нужно было закрывать хвосты, кумихо ты наш. — Знаешь что, — Джисон аж щеки надувает от возмущения. — Не все такие хитрожопые, как ты. — Мозг дан для того, чтобы им пользоваться, — Минхо довольно улыбается и не кажется хоть сколько-нибудь задетым. — Да, я хитрожопый, но именно поэтому я красавчик, а ты лох с долгами. Чанбин усмехается. Спорить с Минхо абсолютно бесполезно, впрочем, как и с Джисоном. Поэтому эти двое, кажется, живут в режиме вечных препираний друг с другом, при этом являясь лучшими друзьями. Джисон вспыльчивый и эмоциональный, особо не нужно стараться, чтобы развести его на реакцию. Минхо же отвечает всегда лениво, насмешливо, смотреть на возмущенного Хана — забавно. В начале их общения Чанбин и Чан пытались останавливать эти перепалки, боясь, что эти двое разругаются насмерть, но вскоре все поняли и привыкли. Перепалки Минхо и Хана стали уже настолько привычным фоновым шумом, что при желании это легко игнорируется. Чан задумчиво крутит в руках телефон. Он точно знает, что Чонин не напишет, но почему-то все равно старается его далеко не убирать. На всякий случай. Ну, вдруг. — А ты чего это такой нервный, — щурится Чанбин, улыбаясь. — Ни за что не поверю, что у тебя с твоей принцессой новый уровень отношений в виде переписки. Чан прикусывает нижнюю губу с внутренней стороны и переводит многозначительный взгляд на Чанбина, чуть приподнимает уголок губ. У Со округляются глаза. — Да ладно?? — Врешь, — удивленно выдыхает Джисон, который ради такого даже прекратил пререкаться с Минхо. — Не вру, — вздыхает Чан. — Но это ничего не значит, поэтому не смейте ничего больше говорить. — Вы посмотрите на него, — мурчит Хо. — То он посмотреть на нее боялся, а то переписка уже ничего не значит. Быстро у вас, молодой человек, приоритеты меняются. — Заткнись, — Чан закатывает глаза. — Там ничего такого. В тот день Чонин, конечно, больше не написала, но Чан видел ее в школе, и они снова обменялись кивками-приветствиями, и этого, в принципе, было достаточно для того, чтобы Чан чувствовал себя счастливым. Он, честное слово, даже сам себе не мог объяснить эту ужасную влюбленность в девчонку по соседству, просто что-то такое большое и невероятно нежное тянуло к ней, и хотелось просто быть рядом, быть причиной ее улыбок, а еще — вот было бы здорово обнять ее! но о таком Чан старался даже не думать, чтобы потом не расстраиваться. Он все же осмелел через пару дней, когда подошел к Ян, чтобы завести неловкий приятельский разговор, получить ее теплую улыбку и уж совсем было растаять, но все же собраться с силами и предложить пойти домой вместе после уроков. — Не получится, — сказала она тогда, и Чан понимающе закивал, мол, все в порядке. Наверное, он поспешил. — Я просто сразу после уроков художку, у меня сегодня просмотр. А, вот как. Чан облегченно выдохнул, а потом смутился оттого, как Чонин, глядя на это, хихикнула. Он такой очевидный, просто кошмар. — Как-нибудь в другой раз, Чан, — Чонин мягко улыбается и, помахав рукой, уходит в сторону своего класса, оставляя Чана стоять с глупой улыбкой в коридоре. Классный руководитель ведет беседу на тему приближающихся пробных экзаменов, и в классе повисает напряженная тишина. Он говорит о том, как важно не иметь задолженностей по предметам и уделять время учебе, а также предлагает организовать своеобразный кружок по подготовке. Учитель сообщает, что будет оставлять ключи от кабинета старосте, и после уроков ребята могут сидеть здесь и готовиться к экзаменам все вместе. Идею принимают с не таким уж большим энтузиазмом, но весьма охотно. Просто потому что готовиться не хочет никто, но вместе уж в любом случае легче. Чан слышит, как сзади тяжело вздыхает Джисон, у которого еще три незакрытых предмета, но сам Бан слушает вполуха. Интересно, как проходят смотры в художественной школе? За это ставят оценки? Вот бы у Чонин была пятерка, она была бы счастлива. Чан выглядит максимально отстраненным от классного часа, со своей мечтательной полуулыбкой и взглядом, устремленным в окно. За это ему прилетает пинок по стулу сзади, и это возвращает Чана в реальность. — Учитель Вон на тебя уже три раза посмотрел, — шипит Хан в спину. — Учеба, учеба, учеба, будто больше дел нет, — Джисон дуется, сидя на своем месте. — Есть, просто ты лох, — Минхо мягко улыбается своей кошачьей улыбкой. — Кстати о лохах, — Хан начинает вертеть головой по сторонам. — А где Чанбин? Чан слушает друзей вполуха, копаясь в телефоне, но все же подает голос: — Вроде в туалет ушел. — Как-то зачастил он по туалетам, — хмыкает одноклассник. Чан хмурится, вспоминая, что друг пропадал и на прошлой перемене, и в столовую не пошел с ними, придумав какую-то отмазу. Да и вчера его куда-то исчезал. И позавчера тоже. Кажется, Джисон прав. Со стороны слышно, как фыркает Минхо. — Потому что он не в туалет бегает, глупый. — И все-то ты знаешь. — А что мне еще делать? — возмущается Ли. — Один из-за своей тупости не вылазит из учебы, а второй превращается в слюнявую лужу из-за девчонки. Надо же как-то развлекаться, — Минхо делает вид, что проверяет маникюр. — Да пофиг, — Хан потягивается и вдруг округляет глаза и рот буквой "о". — Пойдемте сегодня в баскет сыграем в зале? После уроков? — в ответ молчание, и мальчишка начинает канючить. — Ну пойдемте, зануды, никуда ваши экзамены не убегут, а мы уже сто лет не играли! Они действительно берут ключ от спортзала после уроков и, абсолютно не заботясь об уроках и экзаменах, добрые пару часов носятся по залу, кидают мячи, играют в баскетбол и просто дурачатся. Никто не хочет думать о приближающихся экзаменах и муках выбора, куда поступить, они просто орут, когда пасуют и когда мяч попадает в кольцо. Когда они нехотя собираются заканчивать, на улице уже совсем пасмурно и льет как из ведра. Джисон кривится и канючит, что не хочет выходить на улицу, на что Минхо предлагает ему остаться в школе и заодно подтянуть все свои хвосты. — Как говорится, дома и стены помогают, — подкалывает он, вызывая у всех смех, а у Хана недовольное бурчание. Они некоторое время стоят под козырьком крыльца, надеясь, что вот сейчас дождь утихомирится, но, кажется, придется мокнуть и мерзнуть по пути домой. Первым решается Чанбин и, пожав всем руки, убегает вниз по лестнице, прикрываясь рюкзаком. Чан собирается попрощаться со всеми следующим, как вдруг открывается входная дверь, и из нее вылетает Чонин, резко притормаживая у самых ступенек. Чан хмурится: почему Чонин еще в школе? Разве ее уроки не должны были закончится час назад? У нее на плече школьная сумка, а на другом специальная сумка для художественных работ. Девочка стоит, закусывая губу и явно нервничая. Чан наспех прощается с друзьями и подбегает к ней. — Чонин, ты почему еще тут? Что-то случилось? — Что? — она поворачивает голову, и ее взгляд немного смягчается. — А, это ты. Нас задержали на дурацкий классный час, и теперь я опаздываю, а на улице сам видишь что. Боже, — она вздыхает. — Ладно, буду надеяться, что сумка не сильно промокнет. Пока, Чан! — Стой! Ян разворачивается и вопросительно смотрит. Чан снимает джинсовку и протягивает ее Чонин. — Накинь. И пойдем со мной, я довезу тебя до твоей художки. — Ч-чего... — У меня велосипед там стоит, ну пойдем скорее, — торопит ее Чан, и Чонин молча идет за ним, решив не отказываться от помощи. Джисон и Минхо молча наблюдают за тем, как Чан уводит Чонин за собой, а когда они скрываются за углом школы, Хан легко бьет по козырьку кепки Минхо и смеется. — С тебя пятерка вон, я же говорил, что он признается ей в итоге. — Вообще-то, мы не знаем, признался он ей или нет, — бурчит Минхо, скрещивая на груди руки. — Даже если он не сделал этого сейчас, то в скором времени обязательно, — философски замечает Хан. — Так что пятеру все равно гони, так сказать, авансом. Минхо закатывает глаза. — И вообще, хен, смотри. У Чанбина, вон, какие-то тайные отношения, Чан вот-вот признается любви всей своей жизни, только ты так и ссышь подойти к своей — кстати, кто она? — если Хан начинает говорить его не заткнешь. — Сам-то, вон, первее всех Чана подкалывал, а он, вон, все уже, большой мальчик стал. Когда ты-то признаваться будешь, черный ты наш ловелас? — Никакой я не черный ловелас, — недовольно фыркает Минхо. — Не знаю, кто там у Чанбина, но Чану повезло в том, что человек, которого он любит, хотя бы не тупой. И, бросив эту фразу и Хана в замешательстве, сбегает вниз по ступенькам под самый дождь. Чан еще никогда не крутил педали так быстро. Он чувствует, как по бокам рубашку сжимают пальцы Чонин. Она говорит, где надо повернуть и куда ехать дальше, и Чан чувствует себя не меньше чем гонщиком в спорткаре, а в мыслях только лишь бы Чонин успела на просмотр вовремя. Когда они подъезжают к крыльцу художественной школы, Чонин даже не дожидается, когда Чан остановится, и спрыгивает на ходу, бросая громкое "спасибо, Чан!!", когда бежит по лестнице. Сам же Бан глубоко дышит и подставляет лицо под капли. Рубашка все равно насквозь, так что он даже не спешит забегать хотя бы под козырек. Он еще мнется некоторое время, не зная, поехать домой или дождаться Чонин. Хочется, конечно, остаться, и Чану совсем не сложно подождать, неважно, сколько это займет времени, но не будет ли против Чонин? Он так и стоит под дождем еще несколько минут, а потом решает, что независимо от результатов смотра Чонин нужна будет поддержка, и решает сгонять до магазина за ее любимой мятной шоколадкой. Он сидит в холле художки полчаса, а потом еще час и почти успевает задремать. Одежда влажная и холодная, а волосы подсохли и завились еще больше, чем обычно, но парень все равно терпеливо ждет, держа в руках шоколадку. Спустя какое-то время слышится шум и гам, отчего Чан тут же просыпается и трет глаза. По лестнице сбегают студенты художки, кто-то веселый, кто-то не очень, но Чонин среди них не видно. Чан встает со стула и даже привстает на носочки, стараясь разглядеть в толпе знакомую макушку. Чонин выходит последняя. Она медленно спускается с лестницы, сжимая в руках куртку Чана, и не выглядит особо счастливой. Старшеклассник поджимает губы — кажется, прошло все не очень хорошо. Чонин, не замечая его, идет к входной двери, и Чан нагоняет ее уже на крыльце и окликает. — Ты все это время был здесь? — она округляет глаза, а Чан кивает. — Как все прошло?.. — Им не понравилось, — Чонин качает головой и протягивает джинсовку. — Спасибо, ты очень меня выручил сегодня. Пойдем домой. Чан как-то машинально берет протянутую джинсовку, а Чонин отворачивается и спускается с крыльца. Парень приходит в себя и сбегает следом, накидывая джинсовку ей на плечи. Чонин непонимающе на него смотрит, а Чан протягивает ей шоколад. — На улице прохладно после дождя, — поясняет жест с джинсовкой Бан. — Не расстраивайся, пожалуйста, Чонин! Я уверен, что у тебя прекрасные работы, а творчество вообще нельзя судить как-то субъективно! — он отцепляет велосипед, и они медленно идут в сторону дома. — Как вообще другой человек может ставить оценку за творчество? Любой рисунок, эскиз, да даже просто набросок прекрасен, если сделано с душой, а ты, я уверен, провела много времени за своими работами, — Чан краем глаза видит, как Чонин откусывает кусочек от шоколадки, и чувствует себя от этого странно счастливым. — И вообще, знаешь, сколько историй о том, как учителя не видят настоящие таланты? Что они их бракуют и говорят, что ничего не получится, а потом эти люди становятся супер популярными за то, что делают? — Ладно, ладно, — смеется Чонин, вытирая тыльной стороной ладони выступившие от обиды слезы. — Я поняла тебя, можешь так не распыляться. — Я просто не хочу, чтобы ты так сильно расстраивалась, — тушуется Чан, кончики его ушей краснеют, когда Чонин улыбается ему. А потом она вдруг смеется. Звонко и заливисто. — Прости, — продолжает хохотать она, глядя на Чана. Тот останавливается и непонимающе смотрит на нее. Что-то не так? Он в чем-то измазался? Он выглядит глупо? Почему она так смеется? Нет, Чан, конечно, всегда хотел быть причиной улыбок и смеха Чонин, но как-то подразумевалось, что смеяться она будет над его шутками, а не над ним самим. Хотя Чан соврет, если скажет, что сейчас ему не все равно — лишь бы Чонин продолжала смеяться, а не грустила из-за оценок. Она скоро успокаивается и еще раз извиняется, продолжая улыбаться. — Я только сейчас заметила, — она снова смеется, — как распушились твои волосы после дождя. И вот, Чонин снова заливается смехом, а Чан переводит взгляд на ближайшую витрину и видит там парня с кудрявой, как у барашка, головой. И смеется тоже. Они не торопясь идут до дома, но Чану все равно кажется, что дорога оказывается слишком короткой. Внезапно находится куча тем для разговоров, и Чан пользуется этой возможностью, чтобы обсудить с Чонин все, о чем раньше он только думал. Он спрашивает о ее любимых фильмах и актерах, что больше всего ей нравится рисовать, какие видео на ютубе она смотрит и какую музыку слушает. Чан чувствует себя так, словно выиграл разговор с какой-нибудь звездой и теперь может узнать все то, что давно хотел. Чонин отвечает если и не со всеми подробностями, то вполне себе открыто на каждый вопрос и смеется, потому что у Чана их слишком много. Тот смущается, почесывая затылок, и извиняется за такой напор, но Чонин говорит, что все в порядке, просто ей давно не задавали вопросов в таком количестве. Чан провожает ее до самого дома, и Чонин тянет с плеч его джинсовку, протягивает обратно. — Спасибо тебе за сегодня, — говорит она. — Не только за то, что подвез, а вообще. — И тебе тоже спасибо, — Чан смущенно улыбается, сжимая в руках куртку. — Я был рад провести с тобой время. Не расстраивайся, пожалуйста, из-за просмотра. Все знают, что ты самая клевая, — он показывает большой палец вверх, и Чонин кивает, улыбаясь. А потом она машет ладошкой и уходит домой, а Чан еще весь вечер улыбается как дурак и, сидя дома, прижимает к себе джинсовку. Чонин такая замечательная, и Чан так счастлив от того, что заставил ее сегодня смеяться и даже, кажется, поднял настроение после смотра. Будь его воля, он бы делал это каждый день, только бы Чонин никогда-никогда не расстраивалась и почаще улыбалась. Желательно, ему. Вечером Чан набирается смелости и спрашивает в катоке Чонин, не хочет ли она пойти вместе до школы завтра. И она отвечает. "Можно. Но я выхожу в шесть утра". Ачивка. Вы разблокировали прогулки с Чонин до школы по утрам. — О, хен! — Джисон заметно оживляется, когда Чан заходит в класс. Они держутся с Минхо за руки. — Ты вовремя! Разбей, а. Чан послушно разбивает рукопожатие и кидает рюкзак на парту, сам присаживаясь рядом на нее же. — А че за спор-то был? — Минхо говорит, что ты признаешься Чонин до выпускного, — легкомысленно отвечает Джисон, копаясь в своем рюкзаке. Чан закашливается. — Что за споры у вас тупые, — фыркает, но любопытство берет верх. — Ну, а ты? — А я говорю, что ты вообще ей не признаешься, потому что ссыкун. — Я тебе!.. — Чан замахивается тетрадкой со стола, и Хан прячется за рюкзаком. — Ну-ну, разошелся! Ты даже не спросил, на что мы спорили! — Ну, и на что вы спорили? — лениво раздается у входа в класс, и все участники беседы оборачиваются, чтобы увидеть Чанбина, плетущегося к ним. — Если выиграю я, — Хан заговорщицки понижает голос, заставляя всех нагнуться ближе, — то Минхо признается на выпускном своему крашу. Чанбин выгибает бровь и хмыкает. — А Минхо разве нравится кто-то, помимо себя? Ли шипит и пинает его в ногу, но Чанбин, усмехаясь, успевает отскочить. — Ну тебе же тоже кто-то нравится, мистер я-кончаю-сам-от-себя, — когда Минхо начинает разговаривать вот так, дело пахнет жареным. Его обычно не так легко задеть. — У меня здоровая любовь к себе и окружающим, — Чанбин не выглядит хоть сколько-нибудь задетым. — Ну ладно, а что если выиграет он? — А, — Джисон машет рукой. — Хен скучный как всегда, ничего не смог придумать, поэтому договорились на желание. — Не волнуйся, — Минхо сужает глаза и выглядит, словно загоняющий добычу в угол кот, — я тебе такое желание загадаю, что бегать с голой жопой по городу покажется тебе пустяком. — Ты бегал с голой жопой по городу? — Чанбин выгибает бровь. — Еще чего! — Джисон тут же вспыхивает и снова утыкается в свой рюкзак, чуть ли не залезая туда с головой, под издевательский смех Минхо. — И вообще, это был не город, а деревня, и это было ночью, так что никто не видел, ясно? Теперь Чану позволено встречать Чонин после уроков и провожать до дома, но титаническими усилиями сдерживает себя от того, чтобы делать это каждый день. Он очень не хочет надоедать Чонин, к тому же он и так слишком очевидный, а если она убедится в том, что нравится ему... нет, об этом лучше не думать. Хорошо, что несколько раз в неделю еще есть репетитор, к которому Чан всегда бежит сразу после школы, боясь опоздать. Интересно, а какие предметы собирается сдавать Чонин? Куда она хочет поступать? В художку? Надо будет спросить ее об этом в следующий раз. Мама просит зайти в магазин за овощами после занятий, поэтому Чан, нехотя попрощавшись с друзьями плетется до супермаркета. День сегодня какой-то особенно ленивый, и он не выспался (но конечно не потому что полночи переписывался с Ханом, Минхо и Чанбином, обсуждая, кому из них и по какой причине выпадет несчастливый билет на экзамене). Он переключает песню в наушниках и перебирает томаты, выбирая поспелее и посвежее. Интересно, если он позовет Чонин куда-то поужинать, согласится ли она? Было бы здорово угостить ее чем-нибудь прикольным, чтобы ей понравилось. Нет, вовсе не свидание, просто... совместное времяпрепровождение. Он почти слышит, как от этих слов над ним подшучивает Хан, и улыбается сам себе. — Ой, хен! — раздается сбоку, и Чан оборачивается, чтобы увидеть радостного Джемина. — А мы тоже тут! Продукты покупаем! Рядом с Джемином стоит Чонин. Она неловко улыбается и заправляет прядь за ухо. Ее волосы собраны в хвост, и она выглядит прекрасно в своем мятного цвета свитере. Чан усилием заставляет себя отвести взгляд, чтобы поздороваться с ее младшим братом. Чонин тоже здоровается и после отходит, чтобы набрать в пакет яблок. Джемин прыгает вокруг него и что-то болтает, Чан, наконец, соображает снять один наушник, чтобы услышать его. — Мама готовит ужин и попросила нас купить фруктов! — улыбаясь, говорит Джемин. — Пойдем с нами? Мама точно не будет против тебя! Чан бросает взгляд на Чонин, которая как будто этого не слышит. Он почти уверен, что она делает вид, потому что Чонин знает и слышит все. Будет ли она против, если он согласится? — Спасибо за приглашение, но мне нужно домой, — вежливо улыбается Чан и треплет мальчишку по волосам. — Ну хё-ё-ён! — тут же начинает канючить он. — Было бы так здорово поужинать вместе! Ты уже давно не заходил к нам! А потом можно было бы чуть-чуть поиграть на гитаре! — Джем, перестань так себя вести, — мягко, но строго говорит Чонин, возвращаясь. Она укладывает яблоки в корзину для покупок и смотрит на брата. — Чан занятой, ему нужно готовиться к экзаменам. — Ну от одного ужина же ничего не случится! — упрямится малец и смотрит на Чана глазами кота из "Шрека". Старший неловко смеется, потирая шею, и снова бросает взгляд на Чонин. Она улыбается, словно кошка, чуть-чуть показывая ямочки на щеках. Боже, как бы Чану хотелось пойти к ним сейчас. Но он не может согласиться, не получив одобрения Чонин. Нет, он никогда не будет нарушать ее личное пространство, во всем нужно знать меру. — Мама действительно была бы не против угостить тебя ужином, — наконец, говорит она, за футболку притягивая младшего брата ближе к себе. — Если ты, конечно, не против. — Ой, я, — Чан выдыхает и краснеет кончиками ушей, а дурацкая улыбка выдает его с потрохами. — Я правда могу.. ненадолго... Спасибо за приглашение! Если ты не против... — С чего бы мне, — хмыкает Чонин, а потом улыбается. Чан большего от жизни и не просил. Встречать и провожать Чонин, покупать ей её любимый шоколад, иногда оставаться на ужин и еще приглашать на ужин к себе — мама её очень любит. И чем больше времени он с ней проводит, тем больше убеждается — признаться ни за что не хватит смелости. Чонин отшивает каждого, кто к ней с таким подходит. Что он будет делать, когда окажется на месте всех этих неудачников? Терять Чонин как друга ему совсем не хочется. Нет, он ни за что не рискнет дружбой с этой девочкой. Но все хорошее заканчивается, когда однажды в школьном канале какао-тока не появляется анонимная запись. "Бан Чан и Ян Чонин встречаются!" Такой заголовок. У Чана, собравшегося было ложиться спать после тяжелого дня, сон как рукой снимает, когда он видит оповещение. Сердце падает вниз, и он облизывает пересохшие губы, когда открывает уведомление. В посте фотография, сделанная со спины, на которой Чан, улыбаясь, что-то говорит Чонин. Наверняка кто-то сфоткал в один из дней, когда он провожал ее домой. Чат с друзьями тут же взрывается сообщениями. Хан ВЫ ВИДЕЛИ?? Чанбин Чан, это правда?? Чанбин Так, кто там мне денег должен был? Хан Эй, это вообще-то мне должны деньги! Минхо-хен! Хан Пятерку вон! Минхо Пока не доказано — не ебет, что сказано Минхо Чан, это правда? Чан шлепает себя ладонями по лицу и разочарованно скулит. Чтоб этого папарацци недоделанного приподняло да шлепнуло! Как ему теперь смотреть в глаза Чонин? Она точно даже разговаривать с ним не захочет. Чан не спит всю ночь, ворочаясь и кусая губы, а с утра встает пораньше и без завтрака вылетает из дома, чтобы поймать Чонин. Он ждет ее перед воротами дома пятнадцать минут, двадцать, полчаса. На улице уже совсем светло, но Чонин так и не выходит. Чан раз за разом открывает диалог с ней, думая написать и спросить, где она, но так же раз за разом стирает буквы и закрывает чат. Чонин точно не хочет его видеть. Он стоит у ее дома почти до восьми, а потом понуро плетется в школу один. — Ну что, Ромео? — ржет Джисон, хлопая его по плечу, когда плюхается за парту на перемене. — Рассказывай, как это было. — С друзьями такими вещами, вообще-то, сразу делятся, — укоряет Чанбин, — а не после того, как по всей школе разлетится. Чан кривится и подпирает ладонью щеку. — Это неправда, — наконец, говорит он. — Нас просто кто-то сфоткал и подставил. Я Чонин сегодня даже не видел, — расстроенно заканчивает. — Оу, — Джисон растерянно смотрит на друзей и поджимает губы. — Я же говорил, не доказано, — хмыкает Минхо и дает несильный подзатыльник Хану. — Обойдешься без пятерки вон. — А я видел ее, — задумчиво говорит Чанбин, — на втором этаже. Чан поднимает голову, глядя на друга с надеждой в глазах, а потом срывается с места. Даже если Чонин не захочет его больше никогда видеть, он должен, просто обязан с ней объясниться! В конце концов, даже у приговоренных к казни есть последнее слово. Когда Чан, перепрыгивая через ступеньки, добирается до второго этажа, то видит Чонин. Она стоит у подоконника, в наушниках, и что-то чиркает карандашом в блокноте. Чан подбегает к ней с растерянным и несколько испуганным взглядом. Только бы не прогнала! — Чонин, — выдыхает он, вырастая перед ней. Девочка замирает и поднимает на него взгляд, не вытаскивая наушников из ушей. Она точно не хочет разговаривать. Но Чану нужно, нужно, чтобы она выслушала! Он не думает, когда тянется к ее запястью — но Чонин выдергивает руку и смотрит на него взглядом, который невозможно прочесть. Чан готов дать себе по лбу за неосторожность. — Прости, — говорит Чан, — что так вышло... Чонин, наконец, вытаскивает наушники из ушей и смотрит ему в глаза. Смело, прямо, как она всегда это делает. Чан в восхищении перед ней даже в такой момент. — Переживаешь из-за слухов? — спрашивает она в лоб, а Чан теряется перед ней. — А ты?.. — А есть о чем переживать? Это же неправда, — она пожимает плечами и убирает блокнот в рюкзак, собираясь, кажется, идти на уроки. Чан набирается смелости и ловит ее за локоть (правда, сразу же после этого отпускает). — А ты... — он быстро облизывает пересохшие губы и чувствует, как собственное сердце так разгоняется, словно собирается вылететь из его тела с вещами насовсем. — ... думаешь, что это неправда?.. Чонин смотрит на него так внимательно, словно хочет убедиться, что Чан в себе. А в себе ли Чан? Да он и сам не знает, только сердце так громко и сильно бьется, что отдает даже в горле и в ушах. Девочка немного щурит свои красивые лисьи глаза и усмехается. Чан с ужасом понимает — она все знает. — Я думала, мы друзья, Чан? Жаль, что я снова ошиблась. Она уходит на свои занятия, а Чан остается стоять в коридоре даже после того, как прозвенел звонок. Какой же он дурак, он все испортил! Вот зачем его потянуло на это дурацкое, нелепое, абсолютно глупое признание? Ну почему он просто не мог промолчать? Ведь Чонин дала ему шанс перевести всю эту ситуацию в другое русло, ну почему он не понял этого сразу? Чонин, ожидаемо, больше не пишет ему. Чан только смотрит на их чат как дурак целыми днями, и сам написать уже не решается. Он не хочет надоедать ей, поэтому не заходит за ней утром, а после учебы Чонин словно испаряется — Чан бы и рад хотя бы просто молча за ней идти, но никогда не ловит ее взглядом в толпе учеников. Все снова возвращается на свои круги, словно они никогда и не общались. Чан чувствует себя брошенной собакой, потому что ему очень хочется скулить по вечерам дома. И хотя друзья вытаскивают его поиграть в баскетбол, он все равно молча сидит на скамейке, лениво наблюдая за тем, как парни бросают мяч. Джисон подходит к нему и тормошит за плечи, а потом ерошит кудряшки на голове. Чан шипит и отбрыкивается от него. — Ну, что ты делаешь? — раздраженно бросает он, убирая его руки от себя. — Проверяю, не начал ли ты покрываться плесенью, — хмыкает друг. — Сколько можно, уже две недели прошло! Две-е-е! — повторяет он, выделяя. — Это же просто девчонка... — "Это не просто девчонка, это самая лучшая на свете Чонин", — закатывая глаза, цитирует Минхо, когда подходит к ним тоже. — Тебе не понять любовных терзаний, Хан-и. — А тебе будто понять, — недовольно бурчит Джисон, надувая щеки. Минхо хмыкает и отводит взгляд. — Ой, — вдруг говорит Чанбин, глядя на часы. — Парни, мне пора. — Куда это? — Джисон удивляется. — К репетитору? — Ну прям, — мурчит Минхо, довольно улыбаясь. Чанбин кидает на него испепеляющий взгляд. — Сейчас начинается конкурс талантов в актовом зале. Джисон прыскает со смеху. — А ты у нас теперь новый Саймон Коуэлл? Минхо ржет и дает другу пять за удачную шутку. — Там... выступает мой друг, — смущенно бурчит Чанбин, отводя взгляд, а Минхо и Джисон присвистывают. — От родных предательства не ждут, — тянет Джисон. — Че это у тебя там за друзья, кроме нас? — Чан, ты слышал? — Минхо пихает его в плечо, пытаясь вернуть в разговор. — Пока ты тут зеленеешь, от нас братаны отказываются. — Идемте-ка, посмотрим на нового друга этого предателя, — хмыкает Джисон, делая вид, что он оскорблен до глубины души. Минхо тянет Чана за руку, поднимая со скамейки, и Джисон подбегает, чтобы помочь. — Да нечего вам там смотреть, — Чанбин даже вспыхивает щеками от смущения. — Очень даже есть чего, судя по твоей реакции, — ржет Джисон. — Идем-идем. Вон, этот страдалец хоть развеется немного. Чанбин ужасно недоволен. Чан не проходит в зал, оставаясь стоять у стены в актовом зале, где собралась половина школы. Сложив на груди руки, он прислоняется головой к стене. Что он здесь делает? Это совсем его не веселит. При другом раскладе ему было бы жутко интересно посмотреть на того, ради кого Чанбин даже будильник завел, чтобы посмотреть на выступление. При другом раскладе он бы присоединился к Минхо и Джисону, подтрунивающим над смущенным другом — но не сейчас. — Хен! — восторженно раздается рядом. Чан открывает глаза и видит рядом с собой счастливого Джемина с широченной улыбкой на лице. — Хен, ты пришел посмотреть на мое выступление? — А... да, — растерянно отвечает Чан. — Да, конечно... — Я так рад, хен! — говорит мальчишка. — Я так долго репетировал и думал, вот было бы здорово, если бы ты пришел посмотреть! Теперь у меня точно все получится! И, радостный, он убегает к толпе выступающих, ожидавших своей очереди. До Чана не сразу доходит, а когда доходит — он вдруг приходит в себя. Если здесь Джемин, то и Чонин, наверное, тоже здесь? Он вертит головой, пытаясь найти знакомую макушку, но это не так-то просто, когда половина школы — девочки с темными волосами до плеч. Но она же должна прийти на выступление брата, верно? Она же не пропустит его? Программа начинается, и на импровизированную сцену один за другим выходят участники. Кто-то танцует, кто-то поет, кто-то показывает акробатические трюки и вызывает восторг у толпы — Чану все равно, он только выглядывает в толпе Чонин, но никак не может ее найти. Нет, конечно, он бы не стал к ней подходить и докучать ей, но увидеть ее лишний раз — это просто маленькая мечта, она ведь может сбыться, верно? Наконец, на сцену выходит Джемин. Он широко улыбается публике, хотя и видно, что очень переживает. Песня, с которой он выступает — это детская песенка, которую они с Чаном разучивали на их занятиях. Услышав ее, Чан даже отвлекается от своих поисков, обращая внимание на мальчишку, и не может не улыбнуться. Такой он, все-таки, милый, в своей этой какой-то детской непосредственности. Джемин успешно заканчивает свое выступление, и все ему аплодируют, но вместо того, чтобы уйти после, он вдруг подбегает к ведущему и просит микрофон. — Я хочу сказать, — громко говорит он, — что этой песне меня научил мой хен Чан из выпускного класса! Чан-хен, сыграй нам всем, пожалуйста, на гитаре! Чан теряется от такой просьбы, а все в актовом зале теперь смотрят прямо на него. Он неловко улыбается и пытается отвертеться, но теперь уже все подбадривают его выйти на сцену. Громче всех, конечно, слышно его друзей. Чан кидает на них осуждающий взгляд и выходит на небольшую сцену. Джемин подбегает к нему, чтобы отдать гитару и показывает пальцы вверх, а потом убегает. Чан неловко кашляет, проводит пальцами по струнам, и поднимает взгляд в ожидающую толпу — чтобы вдруг увидеть Чонин прямо в первом ряду. Она стоит прямо напротив него и смотрит. Открыто, смело — она все еще смотрит именно так. Чан забывает, как дышать и замирает. Ему нужно что-то спеть, да? Да, ему нужно так много сказать ей. Пальцы левой руки сами зажимают нужный аккорд. Толпа утихает в ожидании. Очередной летний день прошел В Париже и Риме, но я хочу домой, Окруженный толпой людей, я Все еще чувствую себя одиноко Я просто хочу домой, И я все еще скучаю по тебе, знаешь Я все еще храню письма, что писал тебе, Пусть там одна строчка или две Чан чувствует, что его мелко трясет от волнения, но все равно поднимает взгляд, встречаясь с прямым взглядом Чонин. Я хочу вернуться домой, Ведь я так ужасно далеко от тебя Я хочу вернуться домой Особо сентиментальные даже включают фонарики на телефонах, покачивая ими в такт песне. Чан нервно сглатывает в перерыве, но снова возвращает взгляд к Чонин. Я будто живу чужую жизнь Словно вышел из своей тогда, Когда все было так хорошо И я знаю, почему ты не осталась со мной, Ведь это была не твоя мечта Он снова возвращается к припеву, последнему в этой песне, и заканчивает свое спонтанное выступление. Но стоит ему закончить петь, как Чонин тут же разворачивается и скрывается в толпе, чтобы быстро уйти из зала. Чан провожает ее взглядом и отдает гитару Джемину. Кажется, он снова облажался. — Ну ты и задал, — Хан хлопает его по плечу, когда они выходят из зала. — Спорим, все девчонки в зале теперь твои. — Это не я, а Майкл Бубле, — растерянно говорит Чан. — Я переименую тебя в телефоне, — кивает Джисон. — А где Чанбин? — Чан вскидывает голову, ища друга взглядом. Минхо усмехается. — А ты не видел? Побежал к своему другу. — Да-да, — поддерживает Джисон, заговорщицки улыбаясь. — Мы теперь все знаем. Чан непонимающе смотрит на этих двоих до тех пор, пока Минхо не цокает, закатывая глаза. — Да встречается он, блин, — поясняет Хо. — Пацан из параллели Чонин твоей, на год младше. — Да-да, — с энтузиазмом повторяет Джисон. — Смешной такой, весь в веснушках. Ты не видел? Он танцевал. — Не видел, — признается Чан. Он и правда пропустил всех выступающих, пока искал Чонин. Минхо вдруг куда-то смотрит, а потом спешно хватает Джисон под локоть и говорит, что ему срочно надо купить булку в столовке. Хан возмущенно говорит, что столовка уже закрыта, а булки там, наверное, закончились еще на первой перемене. Минхо очень выразительно на него смотрит и уводит подальше, а Чан смотрит туда, куда только что смотрел Минхо. У стены стоит Чонин, сцепив пальцы в замок. Чан встречается с ней взглядом, и его пробирает жаром. Стоит ли ему подойти? Может ли он надеяться, что она ждет его? Или она ждет Джемина после того, как закончится конкурс? Чан делает глубокий вдох, собирая в кулак всю смелость, что у него осталась, и подходит к ней. Чонин немного щурит насмешливые глаза, а на ее губах легкая улыбка. Такая, что чуть-чуть видно ямочки на щеках. У Чана спирает дыхание. — Ты правда писал мне письма? — хитро улыбается она, глядя ему в глаза. Чан от этого смущается и неловко чешет затылок. — Если хочешь, я напишу, — говорит он. Чонин смеется, отводя взгляд и, кажется, тоже смущаясь. Чан неловко поправляет лямку рюкзака на плече. — Красивая песня, — говорит она и снова смотрит ему в глаза. В ее взгляде смешинки, а на щеках ямочки. Чан бы хотел что-то ответить, но в голове крутятся только глупые подкаты в стиле "а знаешь, кто еще красивее?". — Мне понравилось. — Поэтому ты сразу же ушла? — неловко шутит Чан. — Я кое-что поняла за это время, — говорит Чонин. Чан поднимает на нее взгляд. Он, в принципе, готов принять уже любую смерть, лишь бы побыстрее. — Одной ходить в школу ужасно скучно, — улыбается она. Чан неверяще смотрит на нее, сердце в груди ёкает, но он боится радоваться. Вдруг он опять надумал себе чего? Ой, да какая разница, тут же думает парень. Если Чонин снова разрешит провожать ее, вот было бы здорово! — И ты, оказывается, очень нравишься мне, выпускник Бан. Сердце Чана делает тройной уолли с перепрыгом, а потом грозится остановиться вот-вот, прям сейчас. Он безуспешно пытается сдержать глупую широкую улыбку, расползающуюся по его лицу — и вообще не знает, куда себя деть. А потом Чонин делает к нему шаг — и он чувствует совсем легкий поцелуй на своей щеке. — Проводишь меня до дома?