Привычки и желания

У Вэй Ина множество привычек, и Лань Чжань нежно любит каждую. От вращения флейты в ловких пальцах до задумчивого почесывания кончика носа. Совсем недавно ему казалось, что он изучил все привычки своего супруга, но выяснилось, что Лань Чжань умудрился упустить одну. Впрочем, это было не удивительно. Потому что проявлялась привычка редко и только во сне. Вэй Ин сосал палец. Совершенно очаровательно, на взгляд Лань Чжаня, крайне мило, по-детски запихивая большой палец в рот и чмокая, сглатывая слюну. И все бы ничего, но мысли Лань Чжаня с каждым разом становились все менее невинными. Его снедало любопытство, а что если вместо пальца во рту спящего Вэй Ина окажется кое-что значительно большее? Насколько разными могут быть ощущения теплого, мягкого, такого податливого и болтливого рта, когда его хозяин спит, а не старательно двигает головой, заглатывая чужой нефритовый столп по самое основание? Лань Чжань боялся этих мыслей, старательно бежал от них, называя себя бесстыдником и падшим человеком, недоумевая, откуда, из каких темных уголков его сердца появилась эта идея. Столь неправильная и будоражащая. Лань Чжань понимал, что ему стоит поговорить об этом с Вэй Ином. Тот был еще более бесстыден и любил эксперименты, он без сомнения согласился бы осуществить любую фантазию, пришедшую в голову его супругу. Но Лань Чжань молчал, специально просыпаясь чуть раньше, чтобы полюбоваться на глубоко спящего Вэй Ина, сосущего большой палец. Лань Чжань надеялся, что со временем эта дурная идея исчезнет, но она будто захватила его разум, и когда в следующий раз Вэй Ин заснул у него на коленях в тишине библиотеки, Лань Чжань сдался. Потому что и так всегда желанный Вэй Ин упирался носом ему в пах, обдавая теплым дыханием чувствительное естество, и сосал палец, время от времени влажно причмокивая. Лань Чжань честно пытался отвлечься на бумаги, с которыми работал, на трактат, что до этого читал уснувший Вэй Ин. Желание совершенно наплевательски игнорировало попытки Лань Чжаня отделаться от него. Оно будоражило кровь, разгоряченную фантазиями, теплом и влажными звуками, упорно устремляющуюся к мужскому естеству второго Нефрита клана Лань. Совсем скоро налитой член уперся Вэй Ину в щеку. Лань Чжань чувствовал, как двигается нижняя челюсть супруга, проходясь аккурат по прикрытой тканью головке. Сделав неожиданно громкий, глубокий вдох он пытался сосредоточиться на тексте, но иероглифы расплывались перед глазами. Сжав трактат до побелевших костяшек, Лань Чжань прикрыл глаза и чуть изменил позу, позволив спящему чуть сместиться. Теперь его член упирался бы Вэй Ину в губы, если бы не кулак со спрятанным во рту пальцем. Отложив помятую рукопись, Лань Чжань огляделся, прислушиваясь. В нижней, тайной части библиотеки, в которой они находились, никого не было. Наверху, судя по звукам и ощущениям — тоже. Вэй Ин крепко спал, удобно устроившись на чужом бедре, и тихо причмокивал. Лань Чжань потянулся к завязкам на своих штанах, аккуратно подвинув свои рукава ближе к локтям, чтобы не задеть ими Вэй Ина и не разбудить. Высвободив член и отодвинув полы ханьфу, Лань Чжань смотрел на полуразжатый кулак мужа, машинально сравнивая ширину его ладони с длиной собственного члена. Прикидывая, насколько глубоко можно будет вставить его в рот, чтобы Вэй Ин не проснулся. Кулак закрывал чуть больше трети, но Лань Чжань и не рассчитывал, что член войдет полностью. К тому же, он сильно объемнее большого пальца. Не проснется ли Вэй Ин, почувствовав эту разницу? И что делать, если он все-таки поймает Лань Чжаня в самом начале? Что если он уже не спит, а лишь притворяется? Член дернулся от этой мысли. Идея, что Вэй Ин просто позволяет все это, была слишком хороша. Впрочем, ощущение того, что он делает нечто запретное вместе с супругом, было не хуже. Да и Вэй Ин точно не станет его осуждать, когда проснется. Скорее начнет дразнить за столь грязные желания. Которые он решился воплотить не где-нибудь, а в святая святых своего клана. Хуже было бы только если бы он решил совершить это святотатство в храме предков или павильоне дражайшего дядюшки. Вэй Ин нахмурился во сне, крепче сжимая палец во рту. Лань Чжань погладил мужа по волосам, съезжая на щеку, лаская. Брови Вэй Ина тут же расслабились, а рот чуть приоткрылся. Решив больше не терять времени, Лань Чжань нежно отстранил чужую руку от губ и немного надавил на нижнюю челюсть, заставляя открыть рот пошире. Губы спящего податливо распахнулись, послушные нажиму нежных пальцев. Шумно вдохнув, Лань Чжань задержал дыхание и толкнулся во влажное тепло. Действовать приходилось осторожно, до дрожи медленно, не убирая пальцев. Лань Чжань боялся нажать слишком сильно, поэтому рот был открыт не достаточно широко, и мужчина зашипел, когда коснулся головкой зубов. Те скользнули по нежной коже без особого нажима, не больно, но крайне чувствительно. Лань Чжань даже не знал, как описать это чувство. Слишком острое, но сладкое, как любимые лакомства Вэй Ина. Оказавшись внутри до половины, Лань Чжань замер, наблюдая за любимым лицом. Вэй Ин продолжал спать. Немного повозив языком, чуть морща нос, он потерся щекой о чужое бедро и поерзал, устраиваясь удобнее, прежде чем успокоиться и вновь начать сосать. Лань Чжань еле сдержался от стона. Вэй Ин долго воспитывал в нем привычку показывать собственное удовольствие, и теперь Лань Чжаню приходилось сдерживаться вдвойне — чтобы не застонать и чтобы не начать двигаться внутри этого восхитительного теплого и влажного рта. Вэй Ин сосал медленно, в такт дыханию, время от времени меняя положение языка, будто пытаясь найти наиболее удобное. Он снова немного поерзал, придвигаясь ближе и обнимая Лань Чжаня одной рукой. Тот погладил его по голове, нежно убрав упавшую на лицо челку, заправил непослушные, выбившиеся пряди супругу за ухо, и скользнул на щеку, немного нажимая, чувствуя свой твердый член за ней и кусая себя за нижнюю губу. Вэй Ин сосал не втягивая щеки, уже привычно громко причмокивая смешанной со смазкой слюной, стекающей с уголка неплотно сжатых губ. До дрожи хотелось двигаться, хотя бы немного, но Лань Чжань слишком боялся разбудить супруга. К тому же, эта легкая ласка оказалась неожиданно хороша. Наверху негромко хлопнула дверь, и послышались голоса брата и дяди. Лань Чжань застыл, не зная, что ему делать. Правильнее всего было покинуть рот Вэй Ина и привести себя в порядок, но… сладкое ощущение нарушения правил, опасность быть пойманным и восхитительно мягкие посасывания гнали Лань Чжаня все ближе краю. Он закусил костяшку на правой руке и крепче сжал себя, намереваясь вытащить до того, как достигнет пика, но Вэй Ин так хорошо и ощутимо прошелся языком под уздечкой, что Лань Чжаня накрыло. Он сильнее сцепил зубы, зажмурился и задрожал, кончая. Открыв глаза, он с ужасом посмотрел на Вэй Ина, удивленно смотрящего на него в ответ. Тот, будто не понимая, что происходит, машинально сглатывал сперму, так и не выпустив член изо рта и не закашлявшись. Наконец окончательно проснувшись, Вэй Ин вытолкнул член языком и обтер лицо краем рукава, любуясь смущенным, залитым стыдливым румянцем Лань Чжанем. Тот очень редко краснел не только ушами, и Вэй Ин с жадностью рассматривал супруга, ощущая нарастающее возбуждение. Немного ноющая шея была незначительной платой за это прекрасное зрелище. Заслышав шаги наверху, Вэй Ин ловко заправил чужой член в штаны и прикрыл полами ханьфу, прижимаясь к чужому, теплому даже сквозь слои ткани боку. — Кто бы мог подумать, что Ханьгуан-цзюнь прячет в своей голове столь грязные мысли, — зашептал он. — И это меня называют бесстыдником. Разве посмел бы я сделать подобное с моим возлюбленным Лань Чжанем, пока он сладко спит, не подозревая ни о чем? Я ведь так доверял тебе, Лань Чжань, а ты сделал со мной такое… Овладел моим ртом, пока я был беспомощен и расслаблен, да еще и в таком месте… Что скажут глава Лань и учитель, если узнают? Если поймут, насколько ты на самом деле испорченный и порочный человек? Что бы они сделали, Лань Чжань? — Наказали меня. Ферулы, может кнут, — еле слышно отозвался тот, жмурясь, утопая в собственном стыде и снова полыхнувшем желании. Вэй Ин прижимался так близко, сжимая его бедро рукой и почти касаясь губами уха. Шептал так жарко и низко, чуть хрипловато, что колени Лань Чжаня ослабели бы, не сиди он. — Как хорошо, что я не глава Лань и уж тем более не старик, — усмехнулся Вэй Ин, следя за реакцией супруга. — Но ты определенно заслужил наказание, Лань Чжань. — Все, что Вэй Ин скажет, — послушно склонил голову тот. Шаги наверху и голоса затихли. Судя по всему, старшие родичи нашли, что искали, и удалились. Вэй Ин довольно улыбнулся и прикусил алеющую мочку. — Сейчас, любовь моя, ты ляжешь на спину, а я сяду на твое красивое, бесстыжее личико. И ты попытаешься загладить свою вину. Сделаешь мне очень хорошо, правда, Лань Чжань? Здорово я придумал? — Мгм. Лань Чжань послушно лег на спину. У него не было права возмущаться, ссылаясь на священность места для его клана, на возможность быть застуканным родными — все это по-прежнему лишь будоражило его. Вэй Ин прав, Лань Чжань порочен и заслуживает наказания. И не важно, что доставление удовольствия возлюбленному, каким угодно способом, не могло быть настоящим наказанием или заставить о чем-то жалеть. Вэй Ин тем временем быстро начертил и закрепил несколько талисманов тишины и один запирающий. Хоть надолго задержать главу Лань он бы не смог, но немного времени должен был выиграть. Машинально облизнув пересыхающие губы, Вэй Ин снял штаны и не складывая положил рядом со столом. Он перешагнул через голову Лань Чжаня, глядя на него сверху вниз. Не заметив в золотых глазах ничего кроме нетерпения и обожания, он опустился на колени, следя за тем, чтобы его задница оказалась напротив губ супруга, и тот мог до нее дотянуться. — Приступай, Лань Чжань. Будь очень старателен, — велел Вэй Ин и прикрыл глаза, когда ягодиц коснулись широкие ладони, заставляя опуститься чуть ниже. Слишком низко, по ощущениям Вэй Ина. Нос Лань Чжаня уперся ему под мошонку, вызывая волну удовольствия. Влажный язык прошелся между ягодиц, нажимая на сфинктер, но не проникая внутрь. Лань Чжань вылизывал широкими, размеренными мазками, стараясь прижаться всей поверхностью языка сверху вниз. Вэй Ин дрожал и постанывал, медленно лаская себя в такт движениям языка. Лань Чжань, чувствуя эту дрожь, стал вылизывать его чуть быстрее, подключая и более гладкую заднюю часть языка. Вэй Ин всхлипнул. — Да, Лань Чжань, вот так, да, — шептал он, пока Лань Чжань послушно повторял движения. — А теперь внутрь, Лань Чжань, вставь его внутрь. Тот послушно толкнулся в раскрывающуюся навстречу хризантему, стараясь проникнуть как можно глубже. Вэй Ин протяжно застонал, подаваясь навстречу и сжимая себя у основания — он не хотел кончить так рано. — Ты такой молодец, Лань Чжань, такой послушный умница, да, продолжай, — хвалил Вэй Ин, ему слишком нравилась эта ласка и на удивление послушный Лань Чжань. Впрочем, тот всегда делал то, о чем его просил Вэй Ин, если ему самому это приходилось по вкусу или он был готов уступить. Лань Чжаню нравилось. И тяжесть Вэй Ина в руках, и гладкость его нутра, и привкус цветочного масла и собственной спермы, оставшейся с их недавнего соития до похода в библиотеку. Поджатые яйца практически перед самыми глазами и темные вены на члене, тянущиеся вверх от основания. Вэй Ин двигал рукой и стекающее с головки предсемя капало Лань Чжаню на скулы, лоб и волосы. Лань Чжань был не против. Он трахал любовника уже слегка ноющим языком и знал, что после уздечка будет болеть несколько часов, но это было неважно. Потому что его прекрасный, восхитительный, любимый Вэй Ин стонал, теряясь в удовольствии, и хвалил его. Вэй Ин отстранился слишком внезапно, и Лань Чжань даже решил, что он сделал что-то не так и потянулся следом. Но Вэй Ин мотнул головой. — Замри, — рыкнул он. Лань Чжань замер, глядя, как его возлюбленный доводит себя до разрядки рукой, смотря ему в лицо. И кончая на него с громким, протяжным стоном. Выдаивая себя на поблескивающие от слюны губы, бледные щеки и лоб, чудом не попадая в глаза, пятная белую ленту. А после опускаясь ему на грудь и водя головкой по губам, размазывая сперму. — Открой рот. Ты ведь поможешь мне привести тебя в порядок, верно? Лань Чжань кивает и вылизывает опавший член любовника. Сперма горчит на языке, но ее вкус уже привычен за столько лет брака и количества их совместного самосовершенствования. Вэй Ин вновь приподнимается, ведет членом по щеке Лань Чжаня больше размазывая, чем собирая собственное семя, и вновь подносит к чужому рту. Лань Чжань так же безропотно очищает член, понимая, что за щеками последует лоб. Вэй Ин усмехается, касаясь головкой ленты. На ней отчетливо видны маслянистые пятна, которые не спрячешь при всем желании, поэтому Вэй Ин без зазрения совести размазывает по ней упавшие рядом капли. Слышит, как тяжело дышит Лань Чжань. Чувствует его напряжение. И знает, что сейчас его супруг не злится, о нет, он до крайности возбужден. Он с удовольствием принимал все, что делает с ним Вэй Ин. Тот вытер остатки семени своим рукавом и сел рядом, укладывая голову Лань Чжаня себе на колени. — Ублажи себя. Ты ведь хочешь, Лань Чжань. А я посмотрю на тебя, такого красивого. Я так люблю смотреть на тебя, когда ты кончаешь, Лань Чжань. Я буду рядом с тобой. Давай, Лань Чжань, будь умницей, сделай себе хорошо. Сжав ладонь мужа в своей, Вэй Ин накрыл ею напряженный орган, явно выделяющийся под складками ткани. Лань Чжань застонал от облегчения и удовольствия, высвобождая свой член и сжимая в руке. Ему не требовалось много — всего пара движений, и он стонал в любимые губы. Вэй Ин подтянул его к себе и обнял его, шепча похвалы. Лань Чжаню хотелось обхватить Вэй Ина в ответ и завалиться спать. Но нельзя, они не в своих покоях и то, что их еще никто не застал, можно списать на чудо и удачливость одного наглого, но крайне очаровательного темного заклинателя. — Домой? — поинтересовался Вэй Ин, чмокнув супруга в висок. — Мгм. — Мы запачкали твою ленту, — озвучил очевидное Вэй Ин, поддевая ленту пальцем и улыбаясь, — хочешь мою? Лань Чжань улыбнулся в ответ, глядя, как супруг достает из рукава аккуратно сложенную ленту с плывущими облаками.