День рождения

— ¡Buen fin de semana! * Улыбаюсь, аккуратно складывая распечатки стопкой, чем и завершаю занятие. Студенты улыбаются в ответ, пытаются пожелать мне всего хорошего, но не у каждого это получается. Не очень люблю работать с новичками, но деваться некуда — без денег оставаться тоже не хочется. Класс медленно пустеет, все одеваются и болтают уже на русском, позабыв все мои советы о том, чтобы в этих стенах не использовать родной язык вовсе. За окном уже совсем темно, кажется, что на часах должно быть часов десять, но на самом деле — всего лишь шесть. Вытаскиваю из-под стола портфель, пытаюсь запихнуть туда все бумаги и учебник, что выходит далеко не с первого раза. Думаю о том, что дома меня ждёт торт, Сева и целая толпа друзей с их чересчур гиперактивными детишками. Надеюсь, они уже успели подустать, пока накрывали на стол… Прикрытая дверь едва слышно скрипит и закрывается вовсе. Я даже не оборачиваюсь, потому что знаю, что это Лера. Сейчас опять попросит подкинуть её до метро, будто я в этот раз по какой-то причине не соглашусь. Всегда же вместе заканчиваем. — Я уже почти всё, — говорю, продолжая собираться, но, не услышав привычной радостной болтовни, всё же оборачиваюсь. Сева хитро улыбается, пряча что-то за спиной, и шаркает ногой по полу, будто специально кого-то пародирует. Тёмные волосы полностью мокрые — на улице снегопад, а этот болван без шапки. — Так… — У тебя день рождения! — оправдывается, но явно без малейшей доли раскаяния. Я хмурюсь и пронзаю его недовольным взглядом. Сколько раз говорил, что ко мне на работу ходить нельзя? Вопросов потом не оберёшься, да и Сева тут до сих пор учится. В другом здании правда, но всё же. Если хоть кто-нибудь узнает, что я встречаюсь со своим бывшим учеником — это будет катастрофа. — Это не оправдание. — Ещё какое оправдание! — Сева… — Что? Какая кому разница? Ты меня стесняешься? — кривляется и противно шутит. Очень хочу его шлёпнуть за это, но, не дай Бог, Лера зайдёт именно в этот момент… — Серьёзно, никому нет дела. Даже если бы я у тебя учился, то что? Это всего лишь курсы. Я плачу за них деньги — значит, я выбираю учителя. — Во-первых, платят твои родители, а во-вторых, я принимал у тебя экзамен. Его может и не аннулируют, но меня уволить могут. Директор у нас не фанат толерантности — найдёт до чего докопаться. — Может я на дополнительное занятие пришёл. Расплачусь натурой, — ластится ко мне, так что приходится уворачиваться. Ох и получит, когда домой придём. — Я тебе вообще-то подарок принёс! — Дома подаришь. Кыш! — взмахиваю рукой, потому что он лезет к моему рабочему месту. С опаской смотрю в сторону двери, всё ещё ожидая Леру. — Я не шучу, марш к машине. Нет, стой, вообще на метро поедешь, чтобы неповадно было. — Зануда. — Сева, я не шучу. — Ну и что? — совсем наглеет и плюхается на мой стол, всё ещё умудряясь прятать подарок за спиной. Вздыхаю и от бессилия иду закрывать дверь на ключ. — Я хотел тебя самым первым поздравить. Хочу сказать, что меня с утра уже поздравили коллеги, но вовремя себя останавливаю. Пусть порадуется. Возвращаюсь к столу и демонстративно скрещиваю руки на груди, чтобы он понял, что я всё ещё не согласен с его поведением. — Вот, — протягивает мне обёрнутую в подарочную бумагу коробку из-под обуви. Сам такой счастливый, будто лотерею выиграл, и я ещё больше опасаюсь того, что он задумал. Развязываю красный бантик. Медленно, чтобы его понервировать. Он чуть ли не носом в эту коробку лезет, будто и сам не знает, что внутри. Открываю и с удивлением обнаруживаю гигантский пряник в форме числа «28». Явно сделанный на заказ. Приподнимаю его, стараясь не рассыпать на пол бумажный наполнитель, вытаскиваю открытку со смешным котом на лицевой стороне. — Там ещё, — он явно не выдерживает моей медлительности и сам запускает руки в коробку. Выуживает со дна чёрный блокнот с многозначительной надписью: «Uuuuuuur Ahhhhrrrr. Uhrrr Ahhhrrr. Aaaarhg» и подписью: «Чубакка». Потом вынимает ручку в том же стиле, а следом и носки с малышом Йодой. — Ух ты, — по-доброму усмехаюсь. Знаю, что его стипендии только на такие безделушки и хватает, но всё равно смеюсь с такого подбора. — Мечта задрота. — Эй! Я старался. — Знаю, спасибо, — целую его, но он всё равно чем-то недоволен. Надулся, как попугай, и сидит, ждёт чего-то. — Новый блокнот мне уже давно нужен. — Я помню, поэтому и купил. И носки у тебя все дырявые. Снова усмехаюсь и закрываю коробку. Надо бы для неё пакет найти, чтобы на улице под снегом не промокла. Пока ищу на дне портфеля пакет, Сева уже вовсю изучает стол. Вытаскивает маркеры, пробует их на доске и, конечно же, пишет всякую похабщину, играется со степлером и скотчем, копается в черновиках, а затем и вовсе спрыгивает на пол и лезет в нижние ящики, в которые даже я никогда особенно не заглядываю. — Все уже собрались? — спрашиваю, даже не оборачиваясь, и слышу только короткое угуканье. — А ты тогда почему здесь? — Даша сказала, чтобы я не мешался. Они с Никитой какой-то салат готовят — полностью кухню оккупировали. Лёша с Тёмой в магазин поехали, Вера мультики смотрит, а я один получается. — Мог бы тоже мультики посмотреть, — слышу, как шелестит бумага и ничуть не удивляюсь, когда в затылок прилетает скомканный лист. — Не мусори тут. — Не издевайся. Наконец справляюсь с упаковкой коробки. Поднимаю брошенный листик, оборачиваюсь и вижу, как Сева задумчиво разглядывает длинную деревянную линейку. — А это тебе зачем? — спрашивает и хлопает себя по раскрытой ладони. Морщится. — Что-то тут не видно никаких чертежей. Что, двоечников наказываешь? Насмехается и явно не думает, что может и сам сейчас получить за то, что притащился сюда. Вообще-то, это и правда можно устроить, но я всё ещё сомневаюсь. — Это для того, чтобы слова красиво подчёркивать, но для двоечников тоже сгодится, — отбираю линейку и хочу в шутку хлопнуть его по наглой заднице, но он уворачивается и получает по бедру. — Ай! Больно же. — Сам же захотел, — улыбаюсь, игнорируя то, как он демонстративно потирает ужаленное место. Хочу положить линейку обратно в ящик, но в последний момент всё-таки передумываю, отбрасывая все опасения. — Ну-ка наклонись. — Да за что? — возмущается, но явно притворяется. Я смотрю на дверь и одновременно прислушиваюсь, пытаясь понять, есть ли кто-нибудь поблизости. В дальних классах уже начались следующие занятия, но их почти не слышно, а Лера, скорее всего, сегодня опять поехала к маме, поэтому и не зашла проситься в машину. Никто ничего не услышит. — За двойки, за что ж ещё? — специально сохраняю серьёзное выражение лица и забавляюсь его реакции: он понимает, что сам всё устроил, но всё ещё пытается выкрутиться. — Напомнить, сколько раз ты домашку не делал? — Так в универе её тоже задавали… — отходит, предусмотрительно не поворачиваясь ко мне спиной, а я медленно крадусь следом. — Как можно было успеть сделать и ту домашку, и эту? Я расставлял приоритеты! — Ну вот, неправильно расставил, — на повороте он смешно подпрыгивает, будто я вообще могу его достать. Я специально отстаю, но и он играется, продолжая идти спиной вперёд. — Давай-давай, снимай куртку и руки на стол. — Так нечестно! Срок после совершения преступления уже истёк. — Думаешь? Мне позвонить твоему учителю? Кто там у тебя сейчас, Кристина? Он забавно хмурится и всё-таки останавливается. Я подхожу почти вплотную и хлопаю по своей ладони линейкой прямо у него перед носом. — Нам же ещё за столом сидеть, — говорит с такой обречённостью, будто я его убить собираюсь. Усмехаюсь, потому что не выдерживаю это выражение лица. — Пока мы доедем, всё десять раз пройдёт. — А если нет? — Сядем с тобой на диван. Он вздыхает и смотрит на меня так, что я не сомневаюсь, что его месть будет страшна. Я киваю в сторону крючков для одежды, и он всё же обходит стол и снимает расстёгнутую куртку. — А вдруг тут скрытые камеры, — оглядывается, и я инстинктивно за ним повторяю. — Нет тут ничего. — Откуда ты знаешь? Они же на то и скрытые. — Не пытайся отвертеться. — А стены тут совсем тонкие. Не выдерживаю. Подхожу к нему и шлёпаю линейкой поверх джинс, от чего он подпрыгивает, двумя руками хватаясь за задницу. — Не так уж и громко, — заключаю и еле сдерживаю улыбку, когда он хмурится ещё больше. — Иди к столу и штаны приспусти. Он пронзает меня убийственным взглядом, но послушно плетётся туда, куда было указано, и упирается руками в стол. Быстро понимает, что это не совсем то, что я просил, делает несколько шагов назад, думает, потом обхватывает локти и практически падает ими на столешницу. Качаю головой, хотя он этого и не видит. Беру его за запястья и аккуратно тяну на себя. Он подаётся вперёд, хватается за противоположную сторону стола, но ложиться корпусом почему-то не хочет, хотя рост и позволяет. Остаётся на ногах, слабо упираясь в столешницу локтями, а я не препятствую — сам потом перестроится, когда руки заболят. — Я вообще-то почти всю сессию на отлично сдал, — хвастается, с обидой глядя на белую стену. — И Кристина говорит, что я — её лучший ученик. — Да ты что? — издеваюсь, щекотя его кончиком линейки по бокам. Он слабо дёргается, пытаясь её скинуть, и я убираю её ниже. — Даже грамматику хорошо сдал? — Я же сказал, что почти. Снова качаю головой и подхожу ближе. Он еле заметно переступает с ноги на ногу, когда я обхватываю его за талию и пытаюсь расстегнуть пуговицу и ширинку. Получается с первого раза. Чуть приспускаю его джинсы, оставляя их на уровне бёдер, чем он совсем недоволен. Боксеры оставляю на месте, чтобы хоть немного заглушали звуки шлепков. Делаю два шага назад, любуюсь, но что-то всё равно не так. Поза у него какая-то странная из-за того, что напрягается, чтобы держать себя на ногах. Нет, так не пойдёт. Отхожу к стульям, на которых оставил подарочную коробку. Чувствую, что Сева оборачивается, поэтому строго приказываю ему смотреть прямо. Сомневаюсь, что он это сделает — на приказной тон он почти всегда реагирует прямо противоположно. Достаю широкую красную ленту и возвращаюсь. Как и предполагалось, за мной внимательно наблюдают. — Дай руки. Он приподнимается и послушно протягивает их, с интересом наблюдая, как я пытаюсь сделать ту единственную простенькую фиксацию, на которую он всегда соглашается. Со связанными руками он ещё больше теряется, но я всё же помогаю ему опустить корпус ниже и отойти чуть назад. Руки он куда только не пытается засунуть, но успокаивается, когда я и с этим ему помогаю. — Можешь не считать, а то ещё всё здание сбежится на твои драматичные вскрики. — Они не драматичные! — А какие? Он фыркает, явно понимая, о чём я. Любит устраивать представление, но делает вид, что не специально. — Я говорил серьёзно, больше сюда не ходи, ладно? — спрашиваю, будучи уверенным, что до него это не дошло. Ладно я вылечу, но если о нём говорить начнут — это хуже. — Ладно, — на удивление, легко соглашается, и я выдыхаю. Снова прислушиваюсь, убеждаясь, что в коридоре и в соседнем классе никого нет. Примериваюсь и опускаю линейку в первый раз. От неожиданности он аж подскакивает — руками бы потянулся, если бы мог. Да, эта линейка точно повидала ещё советские времена… Как и это здание, поэтому и громкому эхо я не удивляюсь. Продолжаю, когда он снова принимает нужную позу и ждёт. Как же быстро он учится, ещё пару месяцев назад казалось, что такое с ним проделать равносильно фантастике. Сразу мне заявил, что в эти мои БДСМ-ы не полезет. Выслушал мои объяснения, конечно, но всё равно ответил резко отрицательно, так что теперь изменилось? Понял, что я без этого не могу? Или и сам заинтересовался? Нет, вряд ли. На шестом ударе он слишком громко ойкает. Я останавливаюсь, хотя и так делаю слишком уж большие перерывы между ударами. Наблюдаю за его лицом, несмотря на то, что не вижу его полностью. — Что такое? — решаю спросить на всякий случай, хотя он бы мне сразу всё высказал. Никогда не скрывает свои обиды и настоящие эмоции. — Пока на улице стоял, задница замёрзла, а ты так сильно… Еле сдерживаю себя от того, чтобы не закатить глаза. Что значит: «Пока на улице стоял»? Это сколько там простоять нужно было, чтобы так замёрзнуть? Шлёпаю его ещё раз и получается даже сильнее, чем в прошлый. Он вздрагивает и то ли пытается приподняться на носочки, то ли окончательно свалиться на стол. Опускает голову, мычит и жмурится изо всех сил. — А почему это ты там стоял? — задаю вопрос и снова опускаю руку. Теперь намного слабее, от чего он только шипит сквозь сжатые зубы. — Ты что, меня на улице ждал? — Я слишком рано приехал, а внутри ждать было бы… м-м… ты мог бы меня раньше времени заметить… ау! — Не кричи. — Больно! Ай! — Мог бы в магазине погреться. — Два часа по магазину шляться? — Сколько?! Он всё-таки вжимается в стол, и я выдаю ему последний удар по низу ягодиц. Он подпрыгивает и, понимая, что это всё, оборачивается и недовольно смотрит на меня. Я копирую его взгляд, словно издеваясь, на что он фыркает. Подхожу к нему и глажу по уже влажным волосам. — Как же часто мне хотелось это сделать, когда ты у меня учился, — признаюсь и улыбаюсь от того, как он тянется ко мне, чтобы получить своё заслуженное утешение. Глажу его уже по спине и помогаю подняться. Он падает ко мне в объятия, упираясь связанными руками мне в грудь. — Я вообще-то хорошо учился, — едва слышно возмущается, и я отодвигаю его от себя, чтобы развязать руки. — Домашка — это не самое главное. Я стремился к знаниям. — Скорее ко мне. — Какая разница, как получать мотивацию к учёбе? Смеёмся вместе. Он растирает освобождённые руки и опять падает на меня, требуя ласки. — С днём рождения, — шепчет, насмехается. Я улыбаюсь. — Спасибо. — Может мне уже и не нужно бегать по торговым центрам за подарками? — поднимает голову и хитро улыбается. Я удивлённо приподнимаю бровь. — Что? Ты и так довольный. — Не нужно делать это только ради меня, — говорю серьёзно, но он всё ещё улыбается. — Я серьёзно. Если тебе не нравится… — Если бы мне что-то не нравилось, я бы тебя и сам скрутил. Издаю какой-то странный смешок от возмущения. Вот это заявление. — Силёнок-то хватит? — насмехаюсь, из-за чего он притворно хмурится. — Я в детстве на карате ходил вообще-то. — Да ладно? — Всё забыл, но на физре я до сих пор больше всех подтягиваюсь, так что… Ерошу ему волосы, на что он рычит. Чувствую, что сейчас бросится доказывать мне свою правоту, поэтому сразу же всё пресекаю, меняя тему. — Одевайся, а то опоздаем. Не хочу приехать и обнаружить пустую тарелку из-под огурцов. — Я спрятал одну банку наверху. Даже если Тёма всё съест, тебе ещё хватит. Благодарно целую его и иду за своей курткой. Он быстро подтягивает штаны и тоже бежит следом. Линейку возвращаем на место, выключаем свет и как можно тише идём по пустому коридору. В какой-то момент Сева громко прыскает со смеху, и дверь дальнего кабинета приоткрывается, но мы успеваем завернуть за угол и бегом спуститься по лестнице, веселясь уже вместе.