Расскажи мне быль, Торувьель

Леслав сидел под массивным дубом плотнее кутаясь в плащ. Периодически потирая замерзающие руки он настраивал лютню. Конечно, было бы хорошо развести костёр да согреться. Но жечь огонь в лесах Брокилона было строго настрого запрещено их главными хозяевами - дриадами. Леслав уважительно подчинялся этому закону и не только потому что человек вроде него может схлопотать за это стрелу в сердце без разговоров. Отважный бард тихо насвистывал простенькую мелодию. Даже посреди ночного леса он совершенно не боялся ни бандитов, ни особо ретивых гавенкаров, ни прочего разбойного люда. Всё потому что мало кто вообще из людей отважился бы зайти даже на границу владений дриад. Но у поэта было всё схвачено. Дриады благосклонно относились к нелюдям-мятежникам - лесным белкам, что на старшей речи будет "скоя'таэли". Один из их отрядов как раз залечивает раны в Брокилоне и это отличная возможность с ними встретиться. Потому Леслав терпеливо ждал связного. Из потенциальных опасностей оставались ещё обычные звери, но их Леслав не особо боялся. Пусть он не был прекрасным фехтовальщиком или охотником, но в скоростном взбирании на дерево у него явно был талант. Однажды Леслав даже поспорил со скоя'таэлем что взберётся на клён быстрее него. Из четырёх раундов поэт выиграл один, чем несказанно гордился. Наконец настроив лютню, бард вздохнул и посмотрел на ночное небо сокрытое в кронах деревьев. Он закрыл глаза и прислушался к звукам леса и шелесту листьев. И едва не подпрыгнул на месте, услышав насмешливый женский голос. - Так вот кто тот самый таинственный доброволец. Леслав вскочил и элегантно поклонился. - Леслав из Кридама, поэт и странствующий бард. К вашим услугам. - Ты принёс припасы? - Конечно, вот. Мешок сухарей, пол мешка редьки и пол мешка вяленого мяса. - мужчина гордо указал рукой на лежащие рядом мешки, которые он притащил на собственном горбу. Леслав терпеливо подождал пока эльфийка проверит принесённые припасы. У него появилась возможность ближе рассмотреть стройную фигуру мятежницы. Бледная кожа и длинные уши безошибочно выдавали в ней чистокровную эльфийку. Она была одета в практичную кожанную одежду, волосы заплетены в две косы на висках. На бёдрах был тёмно-зелёный платок выгодно подчёркивающий фигуру и заодно прячащий клинок. Она носила ожерелье из фигурных кусочков золотистой бронзы, нанизанных на ремешок, несколько раз обернутый вокруг шеи. Когда осмотр был окончен он вежливо спросил: - А вас, собственно, величать...? - Торувьель. Просто Торувьель. Эльфийка достала из-за пояса мешочек и высыпала его содержимое на землю. Это был особый брокилонский мох горящий холодным зелёным огнём которым пользовались дриады. Когда его сияние осветило округу, Торувьель села возле выглядывающего из земли валуна скрестив ноги. - Ну что же, бард. Свою часть сделки ты выполнил. Можешь собой гордится, даже нога гавенкара Галье не ступала на эти земли. - Я рад приблизиться по достижениям к своему собрату. - тактично ответил бард. Собрав немного хвороста в охапку, Леслав уселся на него напротив эльфийки. Зелёный свет "костра" освещал её тонкие черты лица, делая похожей на дриаду. Бард взял в руки свою лютню и мелодично провёл пальцами по струнам. - Итак... Как я и просил у твоих братьев по оружию, я хотел бы немного узнать о ваших легендах. В часности, расскажи мне о железном волке с синих гор. - на этих словах зрачки эльфийки расширились, блеснув в полутьме. Она опустила взгляд. - Так вот почему он отправил меня... - Торувьель грустно усмехнулась. - Знаешь ли, когда мне сказали о легендах, я не думала что понадобится рассказывать о ком то из ныне живущих. - А как же, а как же! С точки зрения людей, - философски начал бард. - любой достаточно долго живущий эльф превращается в живую легенду. Что уж говорить о знаменитом Изенгриме Фаоильтиарна, решительном и непоколебимом предводителе белок! Некоторое время эльфийка молчала. Она пустым взглядом смотрела на зелёный свет мха. Леслав прозорливо догадался чем вызвано это молчание и спокойно ждал. - Спрашивай, бард. - холодно сказала она. - Вас ведь что-то связывало, так? - Да... Связывало, а как же. Так же как стебель связывает гроздья винограда, так же как тетива лука связывает его дуги, да. Мы были неразрывно связаны. Когда-то. - Он был близким тебе? - Ближе чем любой. И эльфика говорила. Много. Словно в трансе она повествовала о делах минувших дней. О том как молодой эльф держал её за руку и водил по просторным полям синих гор. Как звонко смеялся глядя на летящих птиц. Как неумело сплёл ей венок из ромашек, а она радостно носила его, пока тот не увял. Как по горела детским наивным огнём, желала научиться магии чтобы заставлять цветы от него цвести вечно. А он гладил её по ладоням и отговаривал, убеждая что таков круг жизни. И все эти слова, все воспоминания рассказывались с неизменной грустью в голосе. Словно у трагика в театре, слова эльфийки обладали невероятным слоговым изяществом и скорбью, невозможной передать текстом. Бард слушал и запоминал каждое слово, отложив лютню. - Но... что же случилось потом? - с предыханием спросил Леслав. - ВЫ случились. - Торувьель озлобленно глянула на мужчину, но тут же отвернулась. - Люди. Ваши поселения разростались, следуя ненасытным нравам. - Восстание Аэлирэнн? - Именно, бард. Исенгрим одним из первых откликнулся на её зов. Не смотря на мои протесты... - Ты была против восстания? - удивился Леслав. - Я была против чтобы на него шёл он! Я пыталась его отговорить, понимаешь? Но он уже тогда был железным волком. Я даже подарила ему амулет из своих волос... - по лицу эльфийки стекла слеза, которую та старательно пыталась спрятать. - ...А что он? - Только жёны мужьям дарят волосы, а ты мне что родная сестра. Таков был его ответ. - Так вы с ним не... - Нет. Не обручились. Торувьель продолжила свой рассказ. Скорбь в её голосе превратилась в пылающую ненависть. Фразы дополнялись старшей речью и словосочетанием "bloede dhoine*" в частности. В её глазах поэт видел практически волчий оскал. И почему-то он подумал что такой же взгляд был у самого предводителя скоя'таэлей. - Даже после битвы за Шаэрравед он не остановился. Продолжал созывать Aen Sidhe* сражаться. Когда люди заполонили континент, он сменил конницу на лучников и стал придерживаться партизанской тактике. Всё, чтобы уменьшить влияние людей. - Ты говорила с ним после восстания? - А как же. Я говорила. Просила, умоляла его остепениться. Пыталась внушить что война окончена. Плакала... Всё прахом. Вы оставили в его душе шрам ещё страшнее чем на лице. Я знаю одно - железный волк не остановится, пока не отомстит людям за всю причинённую боль. - Я понимаю. - Думаешь? - усмехнулась эльфийка. - Если нет, тогда помоги мне понять! Я ведь здесь за этим. - Я то думала что ты здесь чтобы собрать материала для своих песенок. - Прошу же! Я не из тех трактирных слизняков что готовы удавиться за пару монет. Мне важна душа произведения! Я не смогу написать творения не познав всю сути в полной мере! - Вот как... Леслав распросил эльфийку о том как они воевали в лесах. Как жили, промышляли. Обо всех элементах быта. Торувьель спокойно отвечала, но по взгляду было видно - её мысли далеко от темы разговора. Скорее всего они сейчас там, у подножия синих гор. Среди тех зелёных лугов где искренний, ещё молодой эльф улыбается и держит её за руку. - Довольно вопросов. Я рассказала тебе об Исенгриме, моя часть сделки выполнена. - резко сказала она. Взяв в руки мешки с припасами она двинулась прочь. - Прощай, Торувьель из скоя'таэлей. - поклонился ей вслед Леслав. Она остановилась на секунду. - Прощай, бард. Он смотрел вслед удаляющейся эльфийке. Даже после того как ветки кустов и деревьев скрыли её из виду, он долго стоял и смотрел в темноту. Мох давно догорел, и поэт остался наедине с мраком шелестящего леса. Как много успела пережить эта эльфийка? Леслав ещё раз вспомнил её полные скорби глаза. Это были глаза человека в котором всё ещё тлеют остатки любви. Несчастной, беспощадной любви. - Р-руки вверх! - внезапно гаркнули позади. Леслав мгновенно подчинился, разом поседев на несколько лет. - Развернуться! Скинуть плащ! На колени! Бард увидел перед собой нескольких мужчин с самострелами, направленными на него. Из-за деревьев вышел целый вооружённый отряд. Они окружили вспотевшего барда злобно зыркая. Поэт уже готовился попрощаться с лютней, да и жизнью в придачу. Но судьба уготовила для него ещё один поворот. - Леслав? - раздался голос из толпы. - Ян? - Леслав! Дружище! Тучный и бородатый мужчина вышел вперёд и сгрёб в охапку побледневшего менестреля. - Сто лет не виделись! - пробасил здоровяк. - Хлопцы, не боитесь! Это ж Леслав из Кридама, странствующий бард и мой добрый знакомый. - Не представляешь, как я рад тебя видеть, Ян! Ты как, всё ещё служишь капитаном стражи Настрога? - А то! Всё, хлопцы, привал. Тута отдохнём. - Я же говорил, скотоелей и дриад в этой части нету! - послышалось из толпы. Отряд, галдя и сминая ветки, начал собирать хворост и устраивать привал. Только сейчас Леслав по достоинству смог оценить лёгкий шаг скрывшейся эльфийки. Она, казалось, совсем не оставляла на земле следов, не говоря уж о бесшумности передвижения. И как он не заметил это стадо позади себя? Наверное, могут, когда хотят. - А вы здесь каким проходом? - поинтересовался Леслав у своего товарища. - Тож самое я у тебя могу спросить, милсдарь. Чего енто не ратнику в этих лесах делать? - встрял полу-седой мужчина, до того как Ян ответил. Его борода была такой густой и кудрявой, что в темноте могло показаться, будто у него нет губ. - Поспешу развеять ваши опасения, добрые люди! Я искал здесь вдохновения для своих баллад! - Леслав слегка прошёлся, стараясь аккуратно затоптать в землю остатки мха. Не стоит им знать что здесь был кто-то, кто мог его достать. - Знаю, знаю. Это опасно, но как же иначе? Настоящие шедевры пишутся не за столом в трактире. - Вот этого Леслава я узнаю, ха-ха! - Ян крепко обнял барда за плечо. - Вечно у тебя шило в жопе, а? Садись, дружище. Мы здесь, значится, лазутчики. Костёр уже разожгли. Ян распределил несколько людей на ночные дежурства и вернулся к огню. - Встретился мне, значится, командир синих полосок. Сказал что в этом районе отряд скотоелей прячется. Заплатил он мне чтобы отряд крепких мужиков собрать, да пойти разведать, правда то али нет. - А как же дриады? - спросил Леслав. - А что нам какие-то зелёные девки? - Ян похлопал по своему фальшиону. - Правда, хлопцы? - Во-во! Скоро заместо жита нелюдей косить будем! - бойко проговорил седоволосый. Длинная белая рубаха и прямая боевая коса выдавала в нём лирийского косиньера. Толпа дружно поддержала командира. Кто-то постучал по щиту. Все разговоры быстро свелись к тому как дриад и белок теснят по всем фронтам, и как они не умеют воевать. Леслав внутренне кривился, но благоразумно держал язык за зубами. - А вы, милсдарь бард, чаго молчите? Может споёте чего эдакого? - Да, Леслав! - подтвердил Ян. - Вот, держи свою лютню. Спой-ка нам эту, как её... Ох, дай вечный огонь памяти. А! Смерть длинноухих! Леслав сглотнул. Известная матерная песня, ставшая практически маршем для синих полосок. Любой она настолько проста, что сыграть её можно даже под двумя пинтами эля, а проорать куплет способен любой трактирный выпивоха. Сначала бард попытался отказаться, ссылаясь на проблемы с горлом. Но увы, под всеобщим натиском выбора не оставалось. Бард взял в руки лютню и запел. Тихо, без энтузиазма. Люди начали подпевать, веселиться. Кто-то достал объёмную флягу. Запахло спиртом. Песня во всю убеждала что эльфы, да и в целом нелюди, невероятно омерзительная раса. Что они все тупы как пробки, а о том что спать с ними не решится даже пьяный посвящёно целых три куплета. Люди слушали и хлопали в ритм. Слышала песню и Торувьель. Затаившись на безопасном расстоянии, эльфийка стянула с плеча лук. Она не особо удивилась "предательству" барда. Торувьель натянула тетиву, стремясь стрелой прервать поток ненависной музыки. И в один момент поняла что держит натянутую стрелу слишком долго. Рука начала дрожать от напряжения. Лук опустился. - Bloede dhoine... - прошептала она сама себе, в попытке ободриться. Но не смотря на ужасные слова, она слышала грусть в голосе барда. Ту самую грусть с которой она немногим ранее рассказывала о своём любимом. Торувьель вновь натянула тетиву как, вдруг, голос барда дрогнул и музыка затихла. Но лишь на секунду. Для того чтобы спустя пару мгновений вновь разразиться, но уже громче, сильнее. Аккорды стали в разы сложнее, бард выжимал из лютни всё возможное. И выжал, перед тем как запеть. Гордо, чётко чеканя слова, он произнёс слова своей новой баллады: Те кто пали у белых стен Отстояли Шаэрравед Из народа Аэлирэнн Белок главному равных нет! Возвратить удар НАМ, вот о чём Грезит ночью стоя эльф... Фаоильтиарна скоя'таэль! Закончив игру бард словил на себе недобрые и недоумевающие взгляды. - Милсдарь бард, вы чего енто поёте? - спросил седой, но он не ответил. Леслав встал и посмотрел в лесную чащу, в сторону куда ушла Торувьель. Всего на секунду он увидел как стройная фигура скрылась в кустах. - На что ты смотришь? - Ян положил поэту руку на плечо. - Ничего. Белка. Просто белка.