О пользе забастовок пилотов для простых туристов

      Я люблю делать мужу на день рождения подарочные поездки. А поскольку сей знаменательный для него день приходится на конец марта, то поездки эти редко бывают пляжными. Обычно мы ездим в Европу «вокруг выходных». Ну то есть с четверга по понедельник или с пятницы по вторник. Так, немного вырваться из повседневной рутины. В этот раз нам улыбнулся Мюнхен. Он знаменит своими Октоберфестами — пивными фестивалями в октябре. Мы не любители ездить на подобные массовые мероприятия, но вот попить пива в пивной столице в свободное от мероприятий время — почему бы нет? Еще перед отлетом в Мюнхен я прочитала в газете о планирующейся забастовке пилотов Люфтганзе. Начало забастовки было назначено на первое апреля. Это меня, естественно, заинтересовало, т.к. мы летим именно этой авиакомпанией, и наш обратный рейс в Москву 31 марта. Приняв к сведению, что нам эта забастовка не угрожает, я забыла про нее. Мюнхен поразил нас огромным количеством мусульман. Я впервые в жизни увидела женщин в черных чадрах с черными полупрозрачными вставочками на уровне глаз. Не совсем к этому я готовилась, отправляясь в Германию. Но тем не менее мы хорошо провели время. Много гуляли по центру, ездили на экскурсию в замок Нойшванштайн. Набрели на магазинчик Золинген, где я не удержалась и купила столовый набор — половник, шумовка, большая ложка, лопатка. Три дня пролетели незаметно. Сегодня последний день. Мы с утра освободили наш номер, оставили вещи на ресепшене и поехали на экскурсию в один из дворцов Мюнхена — Нимфенбург, который приглядели ещё на обзорной экскурсии. Времени у нас много, т.к. рейс в Москву в десять часов вечера. Мы гуляем по дворцу, любуясь коллекцией картин. В принципе, все дворцы чем -то похожи. И как-то сам собой напрашивается вывод, что надо прекращать тратить на них время. Хорошо смотреть на дворцы снаружи, особенно гулять по дворцовым паркам. Поэтому идём в парк. Все статуи упакованы в зимние наряды, т.е. завернуты в белые покрывала. Это необычно, но не портит настроения. День в разгаре, сияет солнце. В марте в Мюнхене совсем нет снега, не то, что в Москве. Мы потихонечку расстегиваемся, а потом вообще снимаем куртки. Нагулявшись, умиротворенные едем в центр пообедать. Мы выполнили практически всю нашу программу на эти дни. Единственным невыполненным пунктом нашей программы остаётся посещение пивного бара, о котором нам рассказывали наши друзья. Они очень рекомендовали нам там побывать, но мы пока не смогли его разыскать. Сейчас хотим предпринять последнюю попытку. У нас есть на примете еще одно место, где этот бар может быть. Выйдя из автобуса, мы находим нужное нам место. Заходим в бар, обустроенный в виде погреба. Официанты одеты в немецкие национальные костюмы. Люди сидят на скамьях за длинными деревянными столами. На стенах висят головы кабанов и оленей. В зале стоит жуткий гомон. Подогретые пивом мужчины и женщины громко разговаривают и смеются. Ощущение, что мы попали в средневековый кабак. Вот только посетители одеты по-современному. — Сашик, мне кажется, это оно. Мы с тобой можем похвастаться, что в кои-то веки исполнили весь план поездки. — Да, я тоже так думаю. Значит, так, сейчас пятнадцать минут шестого. У нас есть полтора часа, чтобы спокойно поесть. Без пятнадцати семь мы должны выйти из кафе. Потом идём в отель за нашими вещами и в половине восьмого мы должны выйти из отеля, ну там билеты купим, поезд подождём. Они ж там каждые десять — пятнадцать минут ходят? В общем, где-то в начале девятого сядем на электричку. В девять мы должны быть в аэропорту. Нам же не нужен второй Неаполь? — ехидно интересуется Сашка. — Я — само послушание, — отвечаю подчеркнуто покладисто. — Рули. Конечно, я помню. Мы тогда отдыхали в пригороде Неаполя. В последний день с утра сдали номер, искупались в море и выехали в аэропорт на арендованной машине. Доехали до города как-то слишком быстро, получалось, что сидеть в аэропорту нам предстояло лишний час-полтора. Поэтому я предложила не ехать сразу в аэропорт, а заехать в Аутлет, который был недалеко. Папчик немного посопротивлялся, но не смог устоять перед моим напором. В магазине, как обычно, мы провели чуть больше времени, чем планировали. Естественно, в этом была виновата я. Надо сказать, что время было потрачено не зря. Я купила себе два шикарных платья, которые ношу с большим удовольствием. Веселуха началась, когда начал дурить навигатор — он привез нас к заднему закрытому въезду в аэропорт. У нас тогда прямо руки опустились. Время-то поджимало, а нам ещё предстояло машину сдавать. Я начала спрашивать итальянцев. Милейшие люди! Они не разговаривали на английском, но понимали слово «аэропорт», с удовольствием отвечали на итальянском и активно махали руками то в одну сторону, то в другую. Мы с Сашкой так и метались на машине туда-сюда, пока не попался добрый человек со знанием английского. Он спокойно разъяснил мне, куда поворачивать. Оказалось, что все это время мы ездили по улице, идущей вдоль забора аэропорта. Просто из-за домов мы не видели его. Как оказалось, итальянцы, которые махали руками в разные стороны, пытались объяснить нам, что проехать в аэропорт можно несколькими путями — просто свернуть в любой переулок, и мы уперлись бы в аэропорт, а там уж и въезд нашли бы. Через две-три минуты после разговора с англоговорящим итальянцем я уже стояла с ключами от машины перед стойкой аренды машин. Со сдачей машины проблем не возникло, народу там не было. Зато стояла длиннющая очередь на шаттл, курсирующий между стоянкой и непосредственно аэропортом. Оказалось, что автобусика давно не было. Мы не стали ждать «у моря погоды» и побежали в аэропорт ножками. Это заняло добрых десять — пятнадцать минут. К стойке регистрации мы прибежали где-то минут за тридцать до взлёта. Выдохнули спокойно. Но не тут-то было! Поглядев на наш чемодан, девушка-регистраторша начала что-то говорить про неоплаченный багаж. Я, порывшись в своих бумагах, показала ей оплату багажа. Но регистраторшу это не удовлетворило. Она позвала переводчика. Товарищ на хорошем русском языке мне объяснил, что я оплатила багаж только в одну сторону — из Москвы в Неаполь, а из Неаполя в Москву — нет. И что мне следует пойти в кассу и заплатить деньги. Иначе чемодан у меня не возьмут, а в самолет с чемоданом не пустят. Конечно же, я помчалась через весь аэропорт платить. Да только во всех кассах стояли очереди. Переводчик, предвидя это, пришел туда спокойным шагом, когда я отчаянно металась от очереди к очереди и уже прикидывала, какую из них лучше брать штурмом. Он подвел меня к окошку и попросил девушку принять вне очереди. Хотя, если честно, я не знаю, что он ей говорил по-итальянски. Может, рассказал, что там сумасшедшая беснуется. Вид у меня, наверное, был еще тот. Паспортный контроль в тот раз мы прошли минут за пятнадцать до взлета. А потом, прибежав в зал ожидания, узнали, что рейс задерживается на тридцать минут, и ещё даже не началась посадка. Думаю, милые итальянские девушки во время регистрации уже знали, что мне можно не сильно волноваться, что рейс перенесен, да только не сочли нужным меня просвещать. Я просто обожаю итальянцев, их «пунктуальность и обязательность». Немцы — совершенно другой народ. У них все четко, по расписанию. К нам подходит румяная официантка и принимает заказ: по кружке пива и свиную рульку с солянкой. Время летит со скоростью света. К пиву я равнодушна, а Саньке выбранное пиво как-то не очень. Зато рульку проглатываем чуть ли не вместе со своими пальцами. Вкуснота необыкновенная. Пока ждем чек, понимаем, что минут на двадцать выбиваемся из графика. В принципе, это не страшно. Мы просто пойдем в отель очень быстрым шагом. Выходим в пять минут восьмого — как раз добежать до отеля. На улице темнеет, уже зажглись фонари. Удивительно, как электрическое освещение меняет облик города. Я никак не пойму, где мы, куда идти. Повернув в очередной переулок, я опять не вижу ни одного знакомого здания и начинаю тихонечко впадать в панику. С надеждой смотрю на своего мужественного спутника — вертит головой во все стороны, брови нахмурены. — Давай туда, — показывает он в какой-то проулок. Я не знаю, каким образом, но мой муж в критических ситуациях каким-то образом способен находить выходы. Вот и сейчас он непостижимым образом выводит нас в знакомое место. Но время, время… Мы хорошей трусцой припускаем в отель. — Если ты знал дорогу, почему не повел нас по ней сразу? — начинаю возмущаться я, но из-за быстрого передвижения быстро выдыхаюсь и замолкаю. Да и не знал он дорогу, банально заблудились в темноте. Хорошо, что сумел сориентироваться. Молча бежим в отель. В конце концов, главное, что сейчас мы понимаем, куда идём. Прибегаем в отель без пятнадцати восемь, тепло прощаемся со старичком на ресепшене. Он практически полностью спланировал нам пребывание в Мюнхене. В нём мы сразу и безошибочно определили человека, не просто искренне любящего свой город, но и желающего показать его туристам с самой лучшей стороны. Нам реально пригодились его советы. Берём вещи и бежим на железнодорожный вокзал. Не получилось по дороге в отель сократить отставание от намеченного графика. Ну да ладно, мы же и на дорогу к вокзалу закладывали спокойную ходьбу. — Сань, а куда ты положил пакет из Золингена? — интересуюсь я где-то посередине между отелем и вокзалом. — А он разве не у тебя в руках? — Саша… — я останавливаюсь в растерянности. — Держи свою сумку, стой здесь и жди, — командует мой любимый мужчина и стремительно исчезает в обратном направлении. На эту короткую поездку мы не стали брать чемодан, чтобы не сдавать его в багаж. Мы приехали с моей красной сумкой на колесиках. Эту офигительно дорогую сумку я купила в Ницце со скидкой в 60%. Даже с такой скидкой она для нас была очень дорогой. Я обожаю ее. Но какое же разочарование нас постигло, когда авиакомпании одна за другой стали нормировать размер ручной клади. И хотя сумка прекрасно укладывается в самолёте на полки над головой, её размер превышает требуемый на пять сантиметров. Мы подозреваем, что большая скидка была связана именно с её размером. Из-за этого, судя по всему, скоро придётся отказаться от любимой сумки в самолётах, т.к. нам уже делают замечания о её размере и ненавязчиво предлагают отправить её в багаж. Но пока пропускают в салон. Я стою на месте, оглядываюсь по сторонам. Понимаю, что на едва освещенной улице очень мало людей. Обнаруживаю, что совсем нет женщин. Вижу только мужиков, причем явно не христианского вероисповедания. Как-то становится не по себе. Мужественно отбрасываю все свои страхи — в конце концов, я в Европе, в её самой передовой стране — Германии. Время ползет замороженной улиткой. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что веду счет «…семьдесят два, семьдесят три, семьдесят четыре…». У меня часто включается в уме такой счетчик, когда я нервничаю. Наконец, прибегает Сашка. Быстрым темпом идем на вокзал, но тем не менее отставание от графика не только не сократили, но и немного увеличили. При входе в здание вокзала первым делом видим в неработающие кассы. У них перерыв. Для мюнхенцев это нормальная ситуация, кругом стоят билетные автоматы, так что проблем ни у кого, кроме нас, не возникает. Я же просто ненавижу их. В разных странах Европы эти монстры в чём-то похожи, но чем-то и отличаются. Хорошо, что правила написаны на английском. Я хоть как-то смогу прочитать их. Вообще, я вполне сносно читаю художественную литературу на английском языке. Там, если что не понятно, что можно догадаться по общему смыслу, в контексте происходящего. На автоматах же такой метод понимания не проходит. Там четкие правила, и, если слово не знаешь, надо искать перевод. Для этого требуется время, а его-то как раз и нет. — Сашунь, иди ищи помощь, а я тут попробую сама. Но не очень сильно на меня рассчитывай, — говорю я, пытаясь перевести правила покупки, типы проездных билетов и т.п. Думаю, я бы еще долго возилась. К счастью, Сашка ведёт спасателя достаточно быстро. Ничего не могу с собой сделать — губы расплываются в улыбке. «Чистый ариец» — веселый молодой мулат с дредами быстро справляется с автоматом, покупает нам билеты до аэропорта и бежит к поезду, махая рукой, чтобы мы поспешили за ним. Поскольку двери поезда начали закрываться, то умница парень держит их, пока мы не забегаем в вагон. Поезд тронулся. Время половина девятого — всего пятнадцать минут выбиваемся из графика. Нам предстоит ехать сорок пять минут. В принципе, все не так неплохо. До старта самолета полтора часа, т.ч. мы относительно успеваем доехать до аэропорта, и потом у нас остается еще сорок минут на регистрацию, паспортный контроль и посадку. Можно расслабиться. — Что-то мы долго стоим, — задумавшись, я не сразу обратила внимание, что поезд никуда не едет. — Ты тоже это заметила? А всё жду, когда же ты очнёшься. — А что, мы уже долго стоим? — Минут десять точно. Я не засекал. Тоже не сразу понял. Смотрю в тёмное окно — поезд стоит на какой-то платформе, двери открыты. Люди вокруг нас спокойно сидят на своих местах. Парня-мулата не видно, наверно, сошёл уже. Радио молчит, хотя, я помню, когда мы только сели в поезд, оно объявляло остановки. Бежит только время, и вместе с ним убегают наши шансы успеть на самолёт. У меня, как обычно, в таких ситуациях появилось чувство полной безнадёги. Ну что можно сделать, когда даже не знаешь, где находишься, не говоришь на языке страны, по-английски и то с трудом изъясняешься… Через какое-то время с другой стороны платформы, подъезжает ещё один поезд, идущий в сторону аэропорта. Люди из вагона, как по команде, вскакивают и бросаются к этому поезду. Нам уже нечего терять, поэтому мы сигаем за ними. Минут через пятнадцать этот другой поезд прибывает в аэропорт. На регистрацию мы прибегаем минут за двадцать пять до взлета. Девушка спокойно выдаёт посадочный талон. Ощущение какого-то дежавю, только с реальным прошлым. Во мне оживает надежда, что ещё не всё потеряно. Проходим паспортный контроль. За десять минут до взлёта в полной тишине я пробегаю мимо сидящих людей и протягиваю женщинам, стоящим перед выходом на лётное поле, паспорта и посадочные талоны. Никто из них не реагирует на меня. Лихорадочно начинаю, искать, к которой лучше обратиться с вопросом, и обнаруживаю, что все три женщины избегают моего взгляда и просто отводят глаза. — Саша, я не понимаю, что происходит. Если мы опоздали, они должны нам это просто сказать. А дамы отворачиваются. Они что, обиделись? Или у них со второй мировой войны стойкая неприязнь к русским? — Да, тут как-то всё очень странно. Видишь, перед выходом люди сидят. А должны быть в самолёте. Места перед выходом на поле, по идее, должны быть свободны. Вон, как около других. Может, рейс отложился минут на тридцать -сорок? — муж издает нервный смешок, намекая на Неаполь. — Дай бог! Сильно-то откладывать нельзя — завтра же у них забастовка. Помнишь? Только я не вижу на табло информации о переносе рейса. К выходу подходят ещё какие-то работники, и женщины у входа принимают деловой вид. Получив какую-то бумажку, одна из них, откашлявшись, зачитывает текст сначала на немецком, потом на английском, потом на русском языке. Суть сообщения сводится к тому, что пилоты нашего рейса отказались лететь, т.к. часть пути придётся на первое апреля — день забастовки пилотов Люфтганзе. А поскольку они не смогут прекратить работу в двенадцать часов ночи, то они вообще не полетят в Москву. Пассажиры могут не волноваться, т.к. всем будут предложены другие пути возвращения в Москву. Компания приносит извинения и т.д. и т.п. В зале как будто волшебник прошелся волшебной палочкой по окаменевшим людям. Все, кто до этого сидел тихо, по мере понимания смысла сообщения, начинали беспорядочно вертеться, задавать какие-то вопросы, возмущаться, охать. Я, как ни странно, понимаю про забастовку ещё на уровне английского прочтения. Краем глаза я вижу, что женщина, принесшая это сообщение, что-то объясняет пассажирам, стоящим около неё, и машет куда-то рукой. Люди немедленно разворачиваются и устремляются в указанном направлении. — Сашка, быстро за ними. Их явно куда-то в нужное место направили. Уже отойдя на какое-то расстояние, я слышу конец русского сообщения, что сейчас придет работник аэропорта и отведет всех в специальный отдел, где пропавшие посадочные талоны будут переоформлены на рейсы других авиакомпаний. Сразу становится понятным, куда мы идем. Скоро мы видим ресепшен, к нему бросаются люди, к которым мы пристроились. Поскольку это русские, то у нас нет сомнений в правильности их действий. Мы тоже встаем в очередь. Первые, получившие новые посадочные талоны, отходят и в страшной спешке убегают. Стоящие перед нами объясняют, что первым дали талоны на рейс, на который заканчивается посадка. Минут через двадцать организовано приходит основная толпа пассажиров. Одновременно привозят тележки с бесплатной водой. Жизнь налаживается. Мы последние три часа находились в таком нервном напряжении, что рады буквально всему. Что отменили рейс, что завтра мы выходные, что у нас просто удачное приключение. Мы шутим и смеёмся, вспоминаем наш марафон, и все пережитое потихонечку выходит из нас. Очередь движется медленно, хотя работают пять девушек. Многие люди плохо понимают по-английски, не могут сообразить, какой рейс выбрать, куда идти, возмущаются, что ждать до завтра. Когда подходит наша очередь, девушка на хорошем английском предлагает нам лететь или ночью с пересадкой в Праге двумя разными компаниями или в восемь утра Австрийскими авиалиниями с пересадкой в Вене. Надо срочно решать. Мужу переводить некогда, вокруг возбуждённые и уставшие люди. Поэтому решаю сама — выбираю рейс через Вену, тем более что в этом случае ждать не в аэропорту, а в отеле, да еще и с завтраком. В одиннадцать мы уже стоим перед аэропортом и гадаем, где искать отель. Девушка, выдавшая нам ваучер на отель, конечно же, рассказала, как туда идти. Но говорила-то она на английском, поэтому поняла я через слово. Первый же попавшийся работник аэропорта показывает нам высотное светящееся вдалеке здание отеля. В отель идём спокойным шагом, с наслаждением вдыхаем холодный ночной воздух. Минут через тридцать мы уже в номере. Сумасшедший день закончился. Победа в гонке с препятствиями осталась за нами. Иногда, всё-таки, и простым туристам есть какая-то польза от забастовок пилотов.