Запах Рождества

По моему мнению, практически каждый второй человек обожает шумные и яркие праздники. Ведь как их можно не любить? Всюду веселые, улыбчивые лица радостных детей и их родителей, сладкие и нежные ароматы свежей и горячей выпечки, фейерверки, огни и прочие прекрасные мелочи, которые готовы скрасить незабываемое ощущение праздника и подарить ещё больше приятных впечатлений от такого особенного дня. Запахи пряной корицы, кисло-сладкого мандарина и нежных сдобных булочек, политых сверху мягким белым кремом… Да, это они, волшебные ароматы Рождества, что дарят нам тепло и радость в этот знаменательный день. Отмечать сей священный праздник я любил на протяжении всей своей жизни и, думаю, не перестану любить это занятие. Идя по городу вдоль узких улиц, мимо ларьков с украшениями и сладостями, я искал что-нибудь необычное, что сможет порадовать в такой праздник его, дорогого мне человека. Должно быть, вам покажется немножко странным, что два парня могут жить вместе, в одном доме и иметь ещё какие-то отношения между собой. Впрочем, мы именно так и живем. У него чудесные черные волосы, пусть иногда и растрепанные, но мне очень нравится расчесывать его по утрам. Его кожа тонкая, бледная. Я бы даже сказал, белоснежная. Его телосложение худощавое, немного костлявое. Его лицо лишено всяких неровностей и шрамов, а его фиолетовые глаза проницательные и глубокие. Я влюбился в это творение божье с первого взгляда и готов был каждый день отдавать ему всё, что он пожелает. Он часто холоден ко мне, суров и бывает молчалив, но мне это совсем не мешает наслаждаться каждой минутой, проведенной рядом с ним. На праздники я всегда делаю ему подарки. Обычно я стараюсь дарить ему то, что он любит или просит… Но в этот раз мой выбор пал далеко не на коричные палочки или сочные мандарины. «Нет, это всё не то,» — подумал я, размеренно шагая по улице вдоль разукрашенных гирляндами витрин и магазинов. Многое привлекало мое внимание, но стоило мне хоть немного задуматься, понравится ли это моему любимому человеку, желание покупать выбранный предмет тут же отпадало. Спустя час моих безрезультатных блужданий по улицам, магазинам и ларькам я потерял всякую надежду найти что-то необыкновенное и что-то, что могло бы ему понравиться. Вздохнув, я уже просто хотел зайти в ближайшую кондитерскую и купить просто торт с шоколадом или фруктами, но, видимо, Господь услышал мою мысленную просьбу. Неторопливо шагая по улице, я был в раздумьях, что же мне теперь делать… Да и тому же я начинал медленно, но верно замерзать. Долго по улице зимой не походишь. Так и отморозить себе что-нибудь можно. Но вдруг совсем случайно, по воле случая моего уха коснулись слова пожилой женщины, что сидела на лавочке под навесом. В своих худых, морщинистых руках она держала небольшой пакет и, похоже, внутри что-то было. Но сразу я не догадался, что же там лежало. — Молодой человек, не желаете попробовать немного яблок? — Яблок? Откуда же у вас яблоки то зимой, тетушка? — поинтересовался я, удивленно приподняв брови и немного растерянно улыбнувшись. — Это зимний сорт, — последовал её ответ, — вот, смотри. Она спокойно протянула мне целый пакет и я сам убедился, что женщина меня не обманула. Действительно яблоки. Спелые и сочные… И всё же, не удержавшись от любопытства, я взял один плод в свою руку, поднес поближе к своему лицу и понюхал. Если бы вы только знали, как чудесно пахли эти яблоки. Это было так необычно для меня: в Рождество почувствовать такой сладкий и нежный запах яблок. Не раздумывая ни секунды больше, я взял у женщины весь этот пакет, естественно, заплатив за него. В этот самый момент я понял, что это именно то, что мне было так нужно. Этих самых яблок насыщенного алого цвета и их приятного запаха. Не желая более задерживаться на улице в холоде, я быстрым шагом направился к дому. По правде говоря, я достаточно сильно замерз. Мои щеки покрылись морозным румянцем, а изо рта и носа валил настоящий пар от моего тяжелого дыхания. Сколько я себя помню, никогда ещё в день Рождества не было тепло. Мороз пробирал до костей, кусался и от этого я чувствовал неприятные покалывания на коже. Особенно на лице… Когда же я наконец-то добрался до дома спустя ещё 15 минут ходьбы по лютому морозу, мне удалось хоть немного согреться в прихожей. Поставив пакеты с покупками на тумбу и начав тереть друг о друга свои заледеневшие ладони, я выдохнул со спокойной душой и громко позвал. — Фёдор! Ты дома? — Где мне ещё быть по твоему мнению? — прозвучал приглушенный, явно недовольный голос с кухни. По квартире медленно распространялся запах приготовленного в духовке мяса, корицы и сладкой выпечки. Судя по всему, Достоевский готовит праздничный ужин… Я с улыбкой стянул со своей шеи вязаный шарф, неторопливо снял обувь, шапку и зимнюю куртку. Как же хорошо наконец-то быть дома, в тепле и без такой тяжелой одежды. Не долго думая, я повесил свои вещи в шкаф и направился прямиком к Федору на кухню, забрав с собой все пакеты. И мои догадки подтвердились: Достоевский на самом деле хлопочет сейчас у плиты в милом кружевном фартучке в клеточку красно-розового цвета. От такого вида я не мог удержаться от умиления и ласковой улыбки. Жаль, что он стоит ко мне спиной и совсем не обращает на меня внимания… Как я уже упомянул ранее, Фёдор обычно холоден, сдержан и строг, особенно ко мне. Он не любит, когда я подхожу к нему ближе во время работы. Достоевский — занятой человек. На лишние нежности у него просто нет времени, сил или желания. Он злится и бесится, если я обнимаю его сзади, когда он готовит на кухне завтрак, обед или ужин. Но поверьте мне, Фёдор не всегда такой. Далеко не всегда. При хорошем расположении духа он и сам может подойти ко мне, медленно сесть на мои колени и требовать моего внимания к себе. В такие моменты он будто становится другим человеком. Настолько ласковым и мягким, что передо мной оказывается уже не Фёдор, а большой кот, который явно по мне соскучился. Совсем другие случаи происходят перед сном. Обычно в кровать он ложится раньше меня и отворачивается лицом к стенке. Но иногда, в выходные дни этот милый котенок становится снова таким же ласковым и прямо, откровенно ластится ко мне. Боюсь, он даже не замечал в такие моменты, насколько великолепно выглядит его лицо… Розовые то ли от смущения, то ли от удовольствия щеки, немного покрасневший на кончике нос, слегка приоткрытые мягкие губы, которые он постоянно облизывает кончиком языка от сухости, и блестящие темно-фиолетовые глаза, которые всем своим видом просто умоляют меня уделить Фёдору немного своей любви и ласки. Как я могу отказать ему? Я бессилен перед ним, когда он в таком виде, но я ни чуть не против этого. Разложив всё, что я недавно принес с собой, по местам, ко мне в голову пришла мысль о том, что мы ещё не успели украсить дом. Видите ли… Достоевский смог освободиться только к вечеру и заняться хотя бы ужином. Но и я был на работе сегодня, поэтому подготовиться заранее мы не успели. Не теряя времени даром, я отправился прямиком в гостиную. М-да, слишком простовато здесь всё для Рождества… Фёдор успел только стол поставить и столовые приборы на него сверху со скатертью. А вот украшениями, похоже, займусь в этот раз я. «Ну… Так и быть, " — подумал я и достал из шкафа коробку с гирляндами, рождественскими венками и праздничными носками для конфет. Я люблю каждый раз украшать гостиную по-разному. Бывает, хочется не сильно яркого праздника, тогда я не вешаю сильно много украшений. Достаточно чего-то простого, но праздничного. А бывает, что хочется настоящего праздника. Очень красивого и разноцветного. Вот тогда дом сияет всеми красками гирлянд и колокольчиков. Хоть Фёдор и не особо сильно любит помогать мне с украшениями, он иногда это делает. Впрочем даже сейчас он подошел и предложил свою помощь, от которой я, конечно же, не отказался. Я очень люблю проводить с ним время, пусть даже и за таким делом, как развешивание разноцветных носков в квартире. Но такие моменты очень ценны для меня. Я бережно храню их в своей памяти и при случае вспоминаю всё с улыбкой. Вы знали, что воспоминания могут согревать и тело, и душу одновременно? Это так необычно и, если честно, очень приятно. Все мои светлые и самые теплые моменты в жизни связаны именно с Федором. Периодически я вспоминаю наши прогулки, свидания. Как нежно он целовал меня тогда… Его достаточно низкий рост не позволял ему до меня дотянуться, из-за чего он вставал прямо на носочки, притягивал меня ближе к себе за воротник моей рубашки и осторожно, даже боязливо прикасался к моим губам. Если бы знали, насколько мило он выглядел в тот момент. Я думаю, что милее Федора у меня уже никого не будет. Он всегда целует меня так искренне, по-детски неловко, но настолько нежно и ласково, что я буквально чувствую, как содрогаются кончики моих пальцев и как громко колотится сердце в груди. До дрожи… А сколько у меня воспоминаний о наших посиделках дома! Пожалуй, нет ничего приятнее, чем вспоминать их. Я помню, как Фёдор пригласил меня к себе на чай — в то время мы ещё не жили вместе — и даже сыграл для меня одну нежную мелодию на виолончели. Достоевский прекрасный музыкант. Я был в легком восторге от его игры. Завораживающие нотки той мелодии до сих пор иногда вызывают у меня легкий трепет. А вечера! Ах, как я люблю вечера с ним! Полный нежности и заботы, Фёдор иногда может поправить одеяло на мне, когда я сижу на кровати с книгой в руках. А при особенном желании этот ласковый котенок начнет немного заигрывать со мной, стараясь отвлечь меня от чтения. То мягко проведет кончиком своего языка по моему уху, особенно уделив внимание мочке, то плавно погладит меня по груди своей прохладной худой рукой, заставляя табун мурашек пробегать по моему телу. Оставив в покое свою кухню, Достоевский пришел в гостиную и всё-таки помог мне хоть немного с украшениями. Что бы я без него делал? Он настоящее сокровище. Закончив со всеми необходимыми украшениями, я радостным, довольным взглядом осмотрелся вокруг. Комната буквально сияет и переливается всеми красками праздника, а настроение уже потихоньку становится чудесным, хорошим. Долго ждать ужин не пришлось. Фёдор довольно шустро с ним управился и расставил всё на стол. Каждое блюдо он ставил на свое место согласно лучшим традициям рождественского ужина. Все выглядело весьма изящно и привлекательно: запеченная индейка на большой тарелке, украшенной золотистым узором, немного салатов (всего 2 вида) и самый настоящий нежный пудинг. А в завершении ко всему я поставил на стол вазу с фруктами, вернее с яблоками. — Откуда ты их взял? — прозвучал удивленный голос Фёдора, на что я спокойно и с улыбкой ответил. — Секрет. Достоевский лишь томно вздохнул, медленно опускаясь на стул и рассматривая всё то, что мы сегодня сделали. Но его глаза все-таки остановились как раз на этой самой вазе. Они загорелись удивлением. Был виден даже легкий блеск, вероятно, от приятного сюрприза. — Умеешь ты удивлять. — довольно тихо произнес он, но я все прекрасно расслышал и нежно улыбнулся ему, оставаясь при полном спокойствии. Ощущение праздника и праздничное настроение лишь способствовали этому. Достав бутылку красного вина, я присел напротив Фёдора, откупорил пробку и разлил алкогольный напиток по бокалам, что уже заранее стояли на столе. Мы не пьем на праздники много и уж тем более не балуемся алкоголем слишком сильно. Нет, такого никогда не было и, надеюсь, не будет. Надо сказать, праздничный ужин завершился на ура, чему я очень рад и даже счастлив, что всё прошло прекрасно. Мы выпили лишь по полбокала вина и этого достаточно. Я никогда не понимал людей, что устраивали шумные пьянки по праздникам и голосили на всю улицу, орали песни и даже устраивали разборки и скандалы. К чему всё это? Я не мог этого понять и, видимо, никогда не пойму. Может быть этим пьяницам настолько весело, что они готовы валить друг друга на землю и устраивать драки… Честное слово, для меня это странно. После того, как мы с Федором навели в доме порядок и убрали оставшуюся еду и посуду, я наконец-то добрался до спальни. Признаться честно, я страшно устал сегодня. Работа и походы по магазинам сильно измотали меня, поэтому я просто сейчас готов упасть на мягкую чистую постель и не вставать хоть до завтрашнего вечера. Слава Богу, что это был последний рабочий день перед праздником, и я наконец-то могу насладиться выходными. Сняв с себя всю лишнюю одежду, за исключением нижнего белья, я прилег на свое законное место, где всегда спал рядом с Достоевским. Кровать у нас двухспальная, так что мы не спим в особой тесноте. Мое место находится слева. Здесь располагается моя собственная подушка и моя прикроватная тумба, на которой обычно стоит лампа, чтобы я мог читать вечером перед сном. Также пара-тройка нужных мне мелочей: парочка книг, мой телефон, таблетки или же капли, которыми я пользуюсь, если болею. А вот в ящике ниже лежат уже более личные вещи, но об этом я не расскажу. Мне не так уж и стыдно признаваться, что я люблю Фёдора, потому что это правда. И если я скажу, что время от времени Фёдор просит от меня больше ласк и близости, это не будет ложью. Однако рассказывать в четких подробностях об этом я не намерен. Во-первых, это личное. Настолько личное, что я самому Федору бы не рассказал, если бы у него отшибло память. Во-вторых, меня это очень смущает. Я не хотел бы лишний раз сгорать от стыда, поэтому с вашего позволения не буду вдаваться в подробности об этом. По прошествии около пяти минут моего пребывания в кровати Фёдор наконец-то зашел в спальню и лег рядом со мной. Я спокойно читал новую книгу. Вы знаете, безумно люблю комедии. Каждый раз, как прихожу в книжный магазин, обязательно покупаю новые и новые книги в этом жанре. Наверное, я уже целую коллекцию собрал. Но сейчас это не настолько важно. Отложив такое увлекательное чтиво на тумбу и собравшись уже заснуть, я почувствал холод, проходящий по груди. Нет, это не из-за того, что одеяло не греет или в квартире слишком холодно. Чьи-то худые, тонкие и ледяные руки плавно скользят по моей груди, поглаживают меня и заставляют содрогаться от такой неожиданной прохлады на коже. Ещё спустя минуту я почувствал, как чья-то голова мягко прилегла к моему плечу, слегка потеревшись своей впалой щекой о него. Фёдор… Он снова похож на ласкового и нежного кота, что так отчаянно требует моей любви. Он соскучился по мне, хочет внимания и старается покрепче прижаться ко мне, чтобы почувствать тепло моего тела. Если бы он только знал, как я люблю видеть его таким. Наверное, он бы разозлился на меня, назвал бы любострастником и ещё пару дней не подходил бы ко мне. Но так или иначе сейчас он явно просит… Нет. Умоляет меня быть ближе к нему, приласкать его. Я чувствую, как его тело плотно прижимается ко мне и дрожит. Ему всегда холодно… Я не могу отказать Федору, не могу оттолкнуть его… Не хочу. Мне хотелось бы чаще видеть его таким, чаще дарить ему свою любовь и больше наблюдать, как он утопает в удовольствии. Ему это нравится, я точно знаю. Я хочу больше чувствовать его… Не важно, когда и где. Мне действительно просто очень хочется этого. В ответ на такие отчаянные просьбы я укладываю его поудобнее на спину и, опираясь руками о поверхность кровати, нависаю над ним сверху. Сейчас его лицо даже милее того, что я вижу обычно: щеки заалели, краской залились даже уши и кончик носа. Его нежные губы слегка приоткрыты и он снова мягко провел по ним кончиком своего языка, смазывая пересохшую, потрескавшуюся кожу слюной, отчего она начала поблескивать в свете лампы, что стоит на тумбе. Его пушистые, длинные, девичьи ресницы мелко дрожат. Его глаза смотрят на меня из-под полуприкрытых век. В них читается просьба и легкое возбуждение. Его волосы рассыпались беспорядочно на подушке по разным сторонам. Я буквально вижу и ощущаю трепет в его груди. Фёдор, Фёдор… Ты занимаешь все мои мысли, мои лучшие воспоминания, мои фантазии и грезы. Я искренне рад этому и счастлив рядом с тобой… Прикосновения его холодных пальцев, его мягких, влажных губ к моей коже будоражат меня, пробирают до костей. Его мягкий голос ласкает мой слух, отдается манящим звоном в ушах и лишь больше побуждает меня к некоторым непристойным действиям. Мне безумно нравится это. Я готов чувствовать каждую малейшую дрожь его тела, чувствовать его запах, слышать каждый тихий вздох, стон или же всхлипываение. Это неописуемое удовольствие… Жар плавно растекается по моему телу, расслабляет. Я не могу больше думать. Мой разум покрывается туманной пленкой и больше ни одна мысль не тревожит меня, потому что всё, о чем я могу сейчас думать, это Фёдор. Как мило и судорожно он зовет меня Колей… От этого буквально бегут мурашки по коже. Нет, я сдаюсь. Ни капли сопротивления и я отдаюсь ему полностью в его руки. Будь что будет, а остальное уже не важно… Я запомню это Рождество. Я обязательно запомню его… Я запомню запах пряной корицы, кисло-сладкого мандарина и тонкий аромат нежных красных яблок. Я запомню их надолго…