Хонджун. Уён. Стрип-клуб.

Уён жутко устает каждый день. То нужно унять стычки с другими группировками или внутри банды, то очередной поставщик путает даты и всё идёт коту под хвост, то ещё подобная херня. Он элементарно не высыпается. Хотя чего он хотел, когда принимал пост отца? Единственный свободный вечер, и он идёт в свой клуб, что является нейтральной территорией. Там всегда "тихо". Никто не стреляет, пытаясь убить, никто не толкает дешёвую наркоту и никто не трахается прямо на танцполе. Здесь только дорогой эскорт, хороший алкоголь и красивые танцоры. Чон знает во сколько на сцену выходит его мальчик. Самый красивый, самый сексуальный и просто самый лучший. В клубе много других стриптизёров , парней и девушек, но он не сравнится ни с кем из них. Парни – безмозглые качки, а девушки тут, чтобы найти себе папика и слинять. Лишь Хон тут танцует не ради денег, уж что-что, но не это его интересует. Удивительно, но это доставляет ему удовольствие. Хонджун любит эти восхищённые, хищные взгляды, раздевающие его. Да, именно раздевающие. Парень не выходит на сцену в одном белье, он всем своим видом показывает, что сексуальность можно проявить не раздеваясь. Он танцует в полупрозрачных рубашках и джинсах, на высоченных каблуках. Он не берёт приватные танцы, не строит глазки богатеньким и влиятельным клиентам. Его интересует лишь один взгляд, прикованный к нему. Любимый братик, что не пропустил ещё не одного вечера пятницы, сидит привычно наверху в вип-зоне, вокруг кружат девицы, но особо навязчивых тут же выпроваживает охрана. Глаза блестят, в них чертята пляшут, голодный оскал лишь сильнее заводит. Всё своё выступление Хон с парня глаз не сводит, игнорируя похотливые поползновения чужих рук. Туфли знатно натирают, и Джун про себя материт администратора, который уговорил его обуть новые, неразношенные туфли, и облегчённо выдыхает, когда музыка сменяется и по подиуму идут несколько девушек сменить его. А Уён тихо посмеивается, замечая, как за сценой старший скидывает туфли и почти бежит босой к лестнице. – Неплохо, – констатирует У, когда чувствует чужие руки на своих плечах. – У меня опять спрашивали причину, по которой ты не берёшь приватные танцы. – Что ж, мне жаль того парня, – Хонджун обходит кожаное кресло и по собственически занимает место у младшего на коленях. – Уён~и, если Сонхва ещё хоть раз принесёт мне новые туфли перед выходом, Я ему голову откушу, угу? –Прости, детка, – Чон младший руками по хрупкому телу ведёт, края рубашки из-под ремня освобождает и короткими ноготками царапает рёбра. Джун выдыхает в самое ухо партнёра, возится на коленях, шею под поцелуи подставляет. – Ты знаешь правила, потерпишь до дома? – Мх, мне плевать на эти долбаные правила, если я хочу тебя, то Я не могу терпеть. Их секс каждый раз такой безумный, горячий и голодный. Многие бы сказали, что они просто, как животные, трахаются. Но братья Чон ответят, что "заниматься любовью" не только нежный секс. Если вы спите с человеком, которого любите, и это взаимно. В постели вы вместо тысячи слов можете действиями показать, что любите, то неважно как вам нравится. Для Уёна путь к собственному кабинету кажется невыносим, в отличие от Хона, что слишком возбуждён, и несколько минут кажутся ничем. Старший со стола всё на пол скидывает и притягивает парня к себе за галстук. Собственная рубашка валяется в ногах, а чужие руки чуть ли не рвут джинсы. Влюблённый, безумно влюблённый взгляд, затуманенный пеленой похоти и желания. Зрачки, как у наркомана, расширяются, почти полностью пряча за собой радужку. Уён целует грубо и властно, оттягивает волосы, языком по зубам и нёбу. К шее, оставляя багровые засосы и укусы. Спускается к соскам к одному губами, другой между пальцев сжимает, выбивая из лёгких Джуна громкий стон. Чувствительный. Его брат очень чувствительный. Знай родители, в каких они отношениях уже больше пяти лет, по головке не погладили бы. Младший за пару коротких движений избавляет себя и Хона от лишних элементов одежды и пальцы к анусу подставляет. Приятная влага и ни капли сопротивления. –Детка, когда ты только успел... –Ебать, Уён, это единственное, что тебя волнует? Просто вставь мне уже. Он шире ноги раздвигает, призывно своим возбуждением о чужое трётся, с губ несдержанный стон срывается, когда набухшая головка попадает по нужной точке. Теперь сил терпеть нет ни у кого. Глубокие размашистые толчки, громкие стоны и пошлые шлепки кожа о кожу. Хонджун тоже собственник, тоже любит чужую шею метить. Яркие следы от клыков оставляет, языком по венке ведёт, слизывать капельку пота. А младший поцелуями ловит громкие стоны, бёдра до синяков сжимает и двигается всё быстрее с каждым толчком. Мурлычет довольным котом, когда Хонджун прижимается ближе и чуть ли не скулит, прося разрешение кончить. И Уён позволяет. Сам из парня выходит, на плечи надавливает, опуская вниз. Джун не маленький, понимает все, слушается. Чужая ладонь в волосах и знакомая тяжесть на языке. Хон слишком хорошо изучил младшего, знает, как доставить ему удовольствие. Младший Чон не любит, когда его дразнят. Получает все и сразу, но позволяет старшему вольности. Тот то за щёку член заведёт, то полностью выпустит лишь языком по стволу проведёт, то вновь заглатывает, упираясь носом в чужой пах. От таких махинаций Уён в скором времени изливается в тёплый рот Хона. Перед тем как начать одеваться, Джун крадёт у парня короткий поцелуй, и спешит привести себя в порядок. Быстрее домой, ведь там будет ещё раунд, и не один.