Ты не любишь писать первым. Это скорее исключение, чем правило. И дело тут
не в гордости, так повелось, что чаще всего первое сообщение за ним. Но сегодня
то самое редкое исключение, потому что тебе это нужно больше обычного. Внешний
мир давит на тебя своими условностями и рамками, ты вынужден исполнять заведённые обществом правила, течь в общей массе. И тебя бы это не так беспокоило, если бы эти правила не пытались влезать во все аспекты твоей жизни, если бы это общество не пыталось засунуть свой наглый нос даже в твое белье и уточнить, что ты носишь, что ешь, как выглядишь, с кем спишь. От этого устаешь. Ты долго думаешь, стоит ли писать, но все же уступаешь своему редкому желанию сделать первый шаг.
— Поговори со мной.
— Да. Конечно. Давай поговорим. О чем?
Ответил довольно быстро.
— Не важно. Просто скажи мне что-нибудь.
Ты шлешь улыбающийся смайл в конце сообщения, а самому глядя на экран,
хочется выть от одиночества. А ты его презираешь, ненавидишь, боишься. Одиночество - самое страшное, что может быть в твоей жизни. Это твой самый жуткий кошмар, от которого тебя бросает в холодный пот, а по телу бежит дрожь. В нем страшно, тошно, безысходно, от него хочется выть в подушку и кутаться с головой в одеяло, закрывая уши или кричать, чтобы сломать его гнетущее безмолвие. Даже самые упрямые из людей, говорящие, что быть в одиночестве комфортно лгут сами себе, подменяя понятия уединения и одиночества. Одиночество слишком жестоко, оно злобное, беспощадное, беспринципное. Оно глумится, вытягивая наружу самое темное, самое потаенное то, что не хочешь обдумывать, не желаешь вспоминать или анализировать. В отличие от уединения, которое периодически нужно и тебе, чтобы собрать мысли в кучу и выстроить их на полках в относительном порядке. Оно не должно быть затяжным, иначе превратится в то, что ты так ненавидишь. Ты существо социальное, тебе тяжело оставаться наедине с собой: слишком много мыслей, слишком много тебя в этом уединении, слишком тяжело вымерять размах своих промахов и ошибок, всего слишком...
Одиночество без него вскоре станет почти невыносимым, но ты этого пока не осознаешь. Это твое время счастливого неведенья, но ты даже не знаешь насколько это время ценно. Твоя жизнь уже делиться на до и после, с треском расползаясь неровной черной дырой над твоей головой и в твоей душе. А ты в данный момент об этом и не задумываешься. Не воспринимаешь всерьёз, не фокусируешься на том, как медленно увязаешь все больше и больше. Сейчас ты скорее паришь, чем тонешь, но эти состояния сменяют друг друга так скоро, что даже пикнуть не успеваешь. Всё слишком зыбко и не стабильно, а тебе кажется, что всё под контролем. Заблуждение - чудная иллюзия контроля, она настолько ненастоящая, что ты в нее веришь безоговорочно. Ты намного уязвимее, чем думаешь, гораздо слабее, чем казалось, тебе придется столкнуться с самим собой, со своим отражением и решить, что в результате делать. Но пока ты наслаждаешься, кувыркаешься на пушистых облачках, наивно полагая, что так и будет дальше, что ты в любой момент соскочишь на землю, не переломав себе ноги или сразу шею, чтоб
наверняка.
— Ммм… Как прошёл твой день?
Банальность твое второе имя. Но хотя бы это. Уже не плохо, правда? И это не просто вопрос, хоть и кажется самым бессмысленным. Это действительно важно и об этом хочется узнать. Важно, чем живёт и как себя чувствует человек, которого ты толком не знаешь, не видишь, можешь лишь представлять метафорически, образно, без деталей.
— Не плохо. Правда, устал немного. А твой?
— Как всегда. Могло быть и хуже.
Ты пишешь эту глупость, просто, для того чтобы хоть что-то сказать. Неважно, что и о чем, но этот абсолютно ничего незначащий разговор важен для тебя. Ты смотришь на открытое окно диалога и ждёшь… Ждёшь, когда по нему поплывут слова о том, что твой собеседник пишет сообщение. Но экран гаснет, а на нём ничего так и не появляется. Внутри горит желание крикнуть:
"Ну, посмотри же на меня, я тут!", - но ты молчишь. Страшно… Вдруг ты скажешь что-то лишнее или скажешь так, что тебя не поймут. И это молчание останется навсегда. И это впервые, ты и не думал, что кто-то для тебя чужой и странный сможет так влиять на твое состояние. Его равнодушие колючее, неприятное, обидное.
— Что с тобой?
А что с тобой? Ты и сам не знаешь, что с тобой не так. В голове полный кавардак и мысли все в рассыпную, стоит увидеть заветные буквы на экране. И это пока не любовь и даже не дружба, но тебе уютно именно здесь и сейчас. Внутри что-то сжимается, а потом рассыпается вихрем лепестков, покрывая бренную голову вместо пепла, которому тут бы как раз было самое место. Ты на мгновение замираешь прежде, чем открыть диалоговое окно и прочесть сообщение полностью. И этот трепет внутри схож с первым твоим поздравлением с днем рождения от того, кто тебе нравится или получением твоей заветной победы в конкурсе, к которому ты готовился много дней.
— Всё в порядке, — снова смайл, чтобы там точно поняли, что ты не накрутил себе спираль до звёзд и не грызешь ногти до мяса. Ты вполне способен быть адекватным и рассудительным. Ну, или постараться им быть... Казаться
— Ты обиделся?
— Я? Нет, конечно. На что?
И это чистая правда. Ты не обижаешься, не злишься. Ты просто потерян. Как в песне «потерян и не найден». И тебе с этим надо как-то мириться. Эта твоя потерянность прячется в глубине глаз, на самом дне, где его даже рассмотреть невозможно, если не знаешь, что ищешь. Но те, кто знают тебя, слишком хорошо видят, да и актёр из тебя так себе. Перед близкими ты всегда честен, не скрываешься, не умеешь. Только перед ними ты уязвим и беззащитен. Ты им доверяешь, поэтому показываешь всё свои стороны, даже самые слабые. Хотя бывают дни и моменты, когда совсем не хочется, чтобы хоть кто-то, даже из благих побуждений, разбирал тебя на составляющие.
Ты даже редко признаешься, что тебя ломает, как будто под поездом. Дробит кости на мелкие осколки, выкручивает жилы так, словно их, как нитки по одной выдергивают из тебя пинцетом, садистски улыбаясь. Это трудно описать, это можно только прожить. Когда тебя тошнит не в переносном смысле от того, насколько в тебе все болит и обливается пресловутой кровью, а вполне по-настоящему. Когда пульсирует в висках и противно дрожат руки, как не пытаешься быть спокойным. Это состояние апатии и безвыходности разжижает мозг, крутит на таких каруселях, что гляди того, сосуды лопнут. Но другие даже не замечают этого. Для них ты все тот же улыбающийся, легкий, общительный, порой слишком ветреный. Может ты не такой уж и плохой актер? Или им просто плевать, потому что ты еще не видел ни одного не травмированного морально человека?
— У Вас все хорошо?
Ты задаешь этот вопрос на самом деле, не желая знать на него ответ. Вдруг он тебя огорчит. Эгоистичное чувство собственности уже живёт в тебе. Оно с тобой было всегда. Жадность до чужого внимания видимо у тебя от рождения, потому что ты такой, сколько себя помнишь. И эта роль друга, товарища и союзника чужому счастью чужда для тебя. Должность соратника и советника самое идиотское, что ты можешь предложить. Это твоя маска, твой щит, ты цепляешься за это, чтобы был еще один повод не обманывать себя, унять свою фантазию, щедро одаренную желаниями, в которых ты упорно себе не признаешься. Это как периодические разряды тока, чтобы совсем не расплыться в бесформенное нечто без хребта и ощущения реальности.
— У нас?! — переспрашивают тебя, а ты представляешь, как мог бы звучать этот голос.
Может быть, он высокий и нетерпеливый, а может быть низкий и тягучий? Какой
он? Звонкий или с едва заметной хрипотцой? Но ты, скорее всего этого не узнаешь. Вы не обмениваетесь фото, не говорите по телефону. Друг для друга вы только буквы на фоне страницы сайта. Тот, кто по ту сторону экрана - случайный знакомый, с которым свела тебя эта гребаная всемирная паутина, наверное лучше было бы, чтоб этого не случилось. Теперь уже поздно. Но тебе бы понравилось, ты знаешь это.
— Да… У вас. Почему ты не скажешь ему о своих чувствах? Почему не борешься? Разве стоит так просто отпускать?
— А зачем?
Коротко и хлестко. Ты не можешь слышать этот ответ, но ты всем нутром чувствуешь, что он не доволен вопросом. Он сдерживается, пытается быть проще, но ему тяжело. Гораздо тяжелее, чем тебе.
— Но ведь стоит попробовать. Не попробуешь, не узнаешь…
Ты, правда, хочешь, чтобы у него все получилось. Чтобы он перестал быть колючим ежом, прячущим нежный розовый животик за острыми шипами. Он любит не тебя. Здесь нет тайны. Но правильно ли это? Имеешь ли ты право посягать на то, что для тебя не предназначено? Зачем ты зарываешься в этом, это только делает тебе хуже, ты мазохист? Насколько ты эгоистичен, черт тебя дери? Нет, тебе в этих взаимоотношениях места нет, ни в каком из возможных амплуа. Ты - чужак и останешься им навсегда, временная переменная в цепочке чужой жизни, маленькое звено, в сущности, не очень значимое. Ты в ней столько и до тех пор, пока интересен. Но ты упрямый баран, который бодает эту стену каждый день, прекрасно осознавая, что тебе это пока просто позволяют. И в любой момент все может прекратиться, исчезнуть, как будто и не было никогда. Останется лишь шлейф из твоих разрушенных убеждений и колокольни, с которой ты на все это смотришь, высоченной и стоящей далеко за пределами чужого существования.
— Потому что мои чувства не имеют ничего общего с ним. Тема закрыта.
А вот это уже предупреждение. Огромный дорожный знак STOP. Красный во все табло. Это та грань, за которую лучше не переходить. И эти плетёные временами фразы. Ты совсем запутался, а выпутаться никак, да и не очень то хочется по правде. Ты пока еще плохо понимаешь ход его мыслей, но честно стараешься это сделать. Тебя постоянно путают, подкидывая маленькие кусочки информации, из которой ты, конечно же, делаешь неправильные выводы.
— Прости…
Долгая тишина в ответ.
— Тебе не за что извиняться.
Хах. Конечно же, есть за что. Ты лезешь в душу, тянешь к ней руки, пытаешься потрогать. Для чего? Ты отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь? Нет. Даже не пытаешься. Тебя несёт и ты уже не видишь берегов, в самых глубинах сознания надеясь, что тебя не оттолкнут, даже если ты покажешь все свои самые неприглядные стороны. И позволяешь лапать твою душу взамен. Глупо… А ты бы хотел видеть кого-то с самой его ужасной стороны? Смог бы принять? Даже если тебе покажут нечто такое, чего ты испугаешься? Вот здесь приходят первые проблески понимания, что ты попал. Потому что да, ты можешь, ты смиряешься даже с тем, чего раньше не представлял в своей жизни, ты многое принимаешь с каким-то идиотским никому ненужным смирением, но ты же не монах в кельи на коленях, ты не праведник, откуда в тебе это слепое обожание и доверие? Разве у тебя есть для него основания?!
— А ты? Тебе повезло больше. Ты свободен.
А что ты? У тебя за душой куча комплексов, с которыми не в силах бороться и упущенное безвозвратно время. У тебя свои дела, своя жизнь, свой быт. Но каждое утро, открывая глаза, ты ждёшь заветного сообщения. Но там все что угодно, но не то, чего ты хочешь.
— А где моё доброе утро? — ты пишешь это, ругая себя самого за то, что,
по сути, клянчишь внимание. Будто бы тебе его и получить то неоткуда, но тебе
нужно именно его "доброе утро".
— Хм… Доброе утро.
Он, конечно же, занят и у него тоже своя жизнь. Но он понимает тебя гораздо лучше, чем ты сам. Смотрит на твои сообщения и видит насквозь. Жалость? Возможно. Но
ты все равно веришь, что ему тоже с тобой интересно. Нагло надеешься, что за этой возможной жалостью есть что-то еще, то что свяжет вас туже, даже если у этого нет финала, нет смысла, нет будущего.
— Я бы хотел тебя увидеть когда-нибудь.
Ты набираешь текст, и сам в это не веришь. Как скоро все прекратиться? Месяц, два, полгода, год? Ваши жизни текут параллельно. Случайная встреча попросту невозможна. Господин случай позволил лишь встретиться с ним на просторах интернета, и он также может потеряться в нем в любой момент. Всего лишь пару кликов, и он станет для тебя недоступен, исчезнет в недрах бытия, оставляя за собой выжженное поле со стаей черных воронов с огромными клювами, парящих над останками, которые когда-то были твоими мечтами. А может прекратить все это самому? Сколько раз твои пальцы зависали над строкой "заблокировать пользователя"? Но ты всегда возвращаешься, душишь себя сам, затягивая удавку туже, злишься, но словно кобра за дудочкой факира плывешь туда, где все еще тлеет неугомонная надежда.
— Все возможно, - следует туманный ответ, а ты вздыхаешь обреченно.
— Ты устал от меня?
— Хах, — не смешно обоим, — Поверь мне, когда устану, ты об этом узнаешь первым.
Обидно. Значит такое возможно. Но ты еще не готов к этому и не известно будешь ли когда-нибудь готов. А может быть устанешь ты сам? Может, конечно, в этом мире нет ничего невозможного. Тогда и обижаться не на что, так ведь? Уж в этом вы в равных позициях спору нет. Разница лишь в том, какие последствия будут для каждого из вас и будут ли вообще. Но ты прекрасно понимаешь, что это может случиться, только если тебя обидят… Морально толкнут настолько сильно, что ты не сможешь устоять на и без того подкошенных ногах.
— Приезжай.
Легко сказать. И тут проблема не в более чем нескольких сотнях километров. А в том, что вся магия именно в общении через экран этого чертового гаджета. Здесь все волшебство. Ты можешь спрятаться здесь, при этом быть временами настолько откровенным, чего не всегда можешь себе позволить при живом общении.
— Я хуже, чем ты думаешь обо мне, — честно, без напускной
скромности. Ты все о себе знаешь. Понимаешь, что его фантазия даже не рядом с
реальностью. Ты вообще стараешься быть честным, очередное иррациональное
поведение.
— Ты хороший человек, я чувствую такое. Меня привлекает твой ум.
Хотелось бы верить. Ум говоришь? Этого не достаточно, это всего лишь верхушка айсберга, да и ум вещь весьма абстрактная. Он имеет свойство куда-то пропадать, когда дело касается чувств, словно и не было его никогда в твоей голове. Но разве хороший человек будет лгать себе? Чего ты ищешь? Что ты хочешь от этой жизни? Путаница. Ты нашёл свой берег и держишься за него обеими руками. Тогда чего тебе не хватало?Сложный вопрос. Скорее всего, сказки. Да… Ты хочешь волшебства, но получается одна лишь проза. Потому что и ты не сказочник.
— На самом деле я очень хочу спать…
Он первым сворачивает разговор. Впрочем, как обычно. У Вас даже графики жизни сходятся лишь по касательной. И ты хватаешь эти мгновения руками, жадно распихивая по карманам. Чтобы были про запас, когда его не будет.
— Ага, спокойной ночи.
Да, вам уже пора прощаться. На дворе давно темнота и все нормальные люди готовятся ко сну. Завтра новый день, множество забот и планов. Но ты же ненормальная птичка. Ты пялишься в экран ещё несколько минут, прежде чем закрыть диалоговое окно. И завтра ты зайдешь сюда снова, чтобы переслушать вошедшие недавно в вашу жизнь голосовые, утопая в мягкости голоса, оплетающего тонкими ивовыми ветвями, переливающегося бликами на легкой водной глади озера твоих надежд. Он щекочет тебя, ласкает, иногда покусывает, осторожно, но болезненно. Пора спать. Тебе дали время, чтобы утихомирить своих тараканов и завтра снова улыбнуться, увидев знакомый слог на экране…
— Не сиди допоздна.
Забота? Правда? Наверно кому-то было бы смешно, но тебе приятно. Чертовски.
— Хорошо, не буду. Как скажешь, — полушутя отвечаешь ты, в это время,
улыбаясь как, первоклашка на первой школьной фотографии — совершенно искренне и
по-детски.
***
— Почему молчишь…
— "
Тебе и правда, это интересно?" — Хотелось бы верить, думаешь ты, но вместо этого пишешь:
— Жду, когда ты ответишь.
— Занят. Есть дела. Отвечаю по мере возможности.
Ах, ну да… Вы в сети несколько месяцев, а ты уже ревностно требуешь к себе внимания, как маленький ребёнок. Не считаясь с чужой жизнью. Искренне радуясь, получая его.
— Извини.
— Перестань. Ты же знаешь, это не в моих привычках. Я работаю. Я очень
много работаю. Я и так меняю свой график, это не просто.
Ты уже знаешь, как эти слова звучат произнесенные им самим. Он тоже боится, прячется за грудой напускных клише? Или это он настоящий? Нет. Это не совсем его, правда. Не желая того, он все равно постоянно ненароком приоткрывает тебе плотную штору в свои чувства. А ты тактично делаешь вид, что не замечаешь этого. Ведь ему так не нравится быть слабым. Их тяжело держать. Особенно, если ты почти попутчик в поезде и даже лучше. Ты не видишь его глаза, он не видит твои. Можно скрыть все, наврать с три короба и никаких шансов проверить, что из этого правда, а что нет. И ты знаешь, где он лукавит, не договаривает, откровенно лжет, но все равно молчишь, бережешь свои иллюзии.
***
— Эй
—Ты чего?
— Расскажи мне сказку. Я хочу сказку.
Это что-то новенькое. Ты пялишься на капризные буквы, появившиеся среди ночи
и не знаешь, как правильно поступить. Какую нахрен сказку от тебя сейчас хотят, когда тебя потряхивает от волнения? И кроме мата в голове ничего нет, потому что ты на взводе и виной тому он. Ты волнуешься о нем по-настоящему, и он знает это прекрасно, ты и не скрываешься.
Да уж. Возьми себя в руки. Что за размазня? Это же просто смешно! И снова — не смешно… Вот ни капельки. Было бы лучше останься вы просто незнакомцами в интернете, просто пройдя орбитами в параллели. Однако, пара ничего не значащих слов друг другу, вылившихся в результате в часы общения обо всем на свете случились, и это не изменить. Но именно ты решил, что хочешь этого общения. Ты его инициировал, он к тебе в голову пробраться не стремился. Это было его любопытство. Ему и без тебя было комфортно. Достаточно было просто разговора на короткое время, просто интерес — мимолетный, не в серьез. Именно ты не захотел отпускать, когда была возможность. Твое любопытство, которое, как водится, сгубило кошку, сделало из тебя марионетку. Теперь не возмущайся, не жалуйся. Ты тоже не подарок судьбы. С тобой не просто. Но тебя пока не бросают… Пока… Ужасное слово. Это - как резать по маленькому кусочку без наркоза, зная исход заранее.
Вы настолько разные, что и не описать. Черное и красное, инь и ян, небо и земля, душа и тело, перечислять можно бесконечно, но суть одна вы никогда не будете смотреть в одну сторону. Это теорема Ферма, не имеющая доказательства. Но ты же рисковый, так? Дурак просто, а дуракам говорят, везет. Вы общаетесь уже почти год. Практически каждый день, лишь за редкими исключениями. Вы чувствуете настроение друг друга даже по одному слову, настолько хорошо уже знаешь его. Ты понимаешь по буквам, когда он зол, разбит, расстроен. Невозможно? Еще как возможно, ты точно знаешь, что даже писать можно с эмоцией. Ты настолько привязался к нему, что больше сил нет терпеть. Хотя бы раз взглянуть в глаза. Пусть это все либо закончится, либо станет чем-то более реальным для вас обоих, главное, сделать хоть что-то, так как есть сейчас, больше невыносимо.
— Я приеду…
А ответа нет. И ты будешь сидеть, сжимая телефон в руке почти до хруста, чувствуя, как сердце бешено колотится, выбиваясь из ритма до тех пор, пока не завибрирует эта треклятая техника. Ты успеешь пожалеть, даже захочешь удалить, но ообщение прочитано. Теперь уже поздно что-то менять.
— Я же говорил тебе. Приезжай.
Страшно. Ты ведь не принц, ты, скорее странный слуга, схематично начертанный
на заднем плане картинки в красочной детской книге, которого привыкли не замечать. Ты ничего не можешь дать, а значит, ничего не можешь требовать взамен. И никто из вас так и не скажет, для кого все происходящее важнее. Так легче. Скрыться за тонной шелухи: видео, смайликов, шуток. Так ты в броне. И чем меньше ты думаешь о творящемся между вами, тем эта броня плотнее и надёжнее. Ты уверяешь, что не будешь держать, если он захочет прекратить. Но сам не знаешь, правда ли это. Сможешь ли ты вести себя адекватно. Хотя, наверное, сможешь, несмотря ни на что, ты уважаешь его решения.
А он? Ему будет легче разорвать этот круг? Не хочется знать правду. Приятней верить, что вы в равных условиях на этой шахматной доске. Насколько вас хватит известно лишь Богу и случаю. Любое слово может стать спусковым крючком на револьвере вашего напряжения. Один не точный выстрел и вы разлетитесь в прах. Ты не решишься написать, а он не захочет ответить или наоборот. А может быть он встретит, например, по пути домой того, кто сможет заменить ему всех и естественно тебя. Прощать тяжело. Пытаться понять ещё тяжелее. А попытаться удержать почти невозможно.
***
Лёгкая изморось оседает неприятной влагой на твоем плече. Ты стоишь на перроне вокзала совершенно незнакомого города и трясёшься всем своим нутром от ужаса и собственной отчаянности. Ты все же решился преодолеть эту не одну сотню с небольшим километров, даже не предполагая, что из этого выйдет. Волнение накатывает волнами, колючими, стягивающими грудную клетку. Ждёшь…, ищешь в толпе того, для кого вывернул себя буквально наизнанку. Желание сбежать ощущается физически, ты сжимаешь кулаки, мечась внутренне от намерения немедленно дать заднюю, до у прямого желания остаться и будь что будет. Пусть даже все скатится в пропасть, лучше уж так, чем продолжать.
Яркие прожекторы освещают все вокруг почти как днём, а у тебя во рту пересохло и ладони влажные. Позорище. Как подросток, волнуешься и боишься, какой будет его реакция. Ты в панике. А что, если он не придёт вовсе? Вдруг не сможет? Не успеет? Попросту не захочет? А что будет, когда он тебя увидит? Разочаруется? Почувствует отвращение? Равнодушие? Страшно, даже желудок сжался в предвкушении и почти животном ужасе. Хочется курить. Закуриваешь, но почти не чувствуешь вкуса, словно твое тело замерло, отключая все рецепторы разом. Тянешь большими затяжками, глотаешь дым, не понимая, насыщается ли никотином твой окаменевший организм. Даже если итог будет отрицательным, все равно он будет, по крайней мере, окончательным. А дальше уже все станет твоей собственной проблемой без прикрас.
— Привет, — раздаётся за спиной и ты медленно, словно во сне поворачиваешь голову, не понимая, где конкретно колотится сердце, в пятках или в затылке.
Вау! Он удивительный! И дело даже не в его внешности. Ведь ты много раз говорил, что это неважно и это правда. Хотя он очень красив. Высокий, стройный, ухоженный, с мягкими волнистыми тёмными волосами, с почти уверенной полуулыбкой. Дело в его глазах - глубоких, тёмных, пронизывающих. Они смотрят тебе прямо в душу с лёгкой тревогой и большим интересом, тебя изучают, что-то прикидывают, а у тебя испарина над верхней губой, потому что не понятно, что там за выводы сейчас формируются в его голове.
— Обнимешь меня?!
Раскрытые руки тянутся тебе на встречу, робкая улыбка на искусанных красивых
губах. И ты делаешь шаг. Словно в пропасть с обрыва, резко не оглядываясь. Там тепло и волнительно. И уже не так страшно.
— Здравствуй, Чонгуки, — шепчет он в твою макушку, а по твоему телу дрожь, —
Вот мы и встретились, - ты молча киваешь, потому что губы не слушаются.
Надеешься, что он не почувствует, как тебя мелко трусит.
— Ты сильно устал с дороги? Голодный? Давай зайдём перекусить для начала? Я помогу тебе с чемоданом, - даже, если и заметил, молчит, будто всё в порядке. Уверенный в себе, с горделивой осанкой, он спокойно отстраняется, не делая объятия слишком интимными.
— Все хорошо, я сам могу... с чемоданом, спасибо. Рад тебя видеть... наконец-то,
— и добавляешь очередное, чтобы скрыть свои мысли, которые у тебя, наверное, титрами на лбу, — спасибо, Тэхен.
Он смущенно улыбается, и ты вторишь ему, теряясь в догадках, не сболтнул ли лишнего и не является ли эта забота, желанием скрыть разочарование. Сколько не смотришь, никак не поймешь, что же он думает о тебе на самом деле. Но раз до сих пор не развернулся на пятках и не ушел, может все не так уж и плохо? Улыбка становится шире, разговор течет легче, ты все еще сам не свой, немного неуклюж и слегка смахиваешь на робота, потому что тело до конца не слушается. Вы идёте рядом, все ещё не преодолев первую нервозность от встречи, о которой думал каждый из вас. И ты готов идти не только в кафе, а куда угодно, только бы его глаза продолжали излучать это неподдельное тепло и понимание. Как сложится дальше, не знает никто из вас, но это сейчас не так уж и важно. Вы дали друг другу шанс, а это уже больше, чем ничего.
