la mantra mori

      Гнетёт.       Дребезжащая пустота непроглядного мрака.       Гнетёт.       Лежащая перед каждым здесь дорога в будущее разрушена. Чудовищно вздыбленная, покосившаяся и пошедшая трещинами. Здесь давно никто не поёт песен в честь торжеств. Здесь поют оды смерти, и голоса звенят как капли дождя на искореженном металле.       Тусклый свет струится через щели и скважины битых витражных окон. Стоны тьмы и вой ветра прекратились. Маленьким сквознячком покачивается пышная паутина в поросшем тенетой углу. Никто не придёт на помощь.       Никто не придёт на помощь.       Могильная тишина способна оглушить. Нарастающий вопль отчаяния лишь даёт надежду на жизнь. Душный запах страха и смрад гнили — вот апология ненависти и жажде мести, просыпающейся по ночам в этом месте без звёзд. Всё желанное можно найти теперь только в огне. В диком пламени, лихом и безжалостном, вольными скачками лаврирующем меж своими жертвами. Он обжигает медленно. Он прощает неистово.       inge natura renovatur integra.       Скрипучие двери, последние из тех, что остались, тянут свои загадочные панихиды красной нитью сквозь молчание. Траурные крики чёрных воронов, доносящиеся из-под серого поднебесья вонзаются в сердце стальными иглами. Холодно. Слишком холодно.       Поиски истины втоптаны в грязь. Здесь практически не осталось места пониманию и любви. Связь между близкими разорвана. Пламенеющий купол небес забирает с собой, уходя, остатки радости раз за разом. Нашими молитвами устлан путь в никуда, но я всё ещё лелею надежду на спасение.       Наша судьба испокон веков трактуется как паразитизм, и от любого захребетника, разумеется, найдётся лекарство. Но и паразиты умеют чувствовать. По крайней мере, я ещё не потерял хватку. Но я боюсь, что это будет длиться относительно недолго.       Я жду Вашего прихода не меньше, чем Тягач, силы которого на исходе. Не вздумайте усомниться — я верю в его мощь и прочность тёмных сил, но мы погибаем, и больше некому кормить его ересью. Там, в глубине Духовенства, куда не проникает ни луч света, он пронзает кромешную мглу хищным слепым глазом, не желая выбираться наружу. Олд Уан, мастер, всё ещё сдерживает на земле дьявольские силы, и они неотвратно обращают его в живого мертвеца. Господин, что мы делаем не так? В чём наша вина?       Как скоро настанет судный день? Тягач блуждает во тьме без глаз, в ожидании нашего общего триумфа. Он скован цепями наших общих алканий свободы. Мы отсчитываем время и шепчем вам слова восхвалений, желая постичь       via per aspera ad inferi.       Падшие без осознания. Те, кто за пределами наших земель. Они не ведают о присутствии духа провидения, но я чувствую новый рассвет, и я созерцаю чёрный дымок порожней гари в воздухе. Миллениум близок. Необратимо близок. Но столь же далёк.       Папский род. Одержимый сущностью восстания, проклятый своим же возмездием. В чём таинство их разных глаз? В бесноватости. Эмеритусы охвачены Вашей властью, а тот, кто видел Вас в глаза, ослеп. Неужто Нихил зациклен на Вас? Скажите, как часто Вы являетесь в Духовенство под покровом ночи, и почему до сих пор не вывели нас на свет?       Я тоже. Я тоже одержим Вами. И я такой же носитель клейма. И я так же ослепну.       Безымянные упыри. И на них сошлась клином чья-то нелепая ошибка… Или попытка придти к лучшему? Жертвы ли мы несчастного случая, или же гнусные личинки, что со временем превратятся в мотыльков?       Теперь они носят маски не по причине неразглашения личностей и вовсе не из-за давних традиций. Окончательно прокажённые, оборотни, отныне, являются частью Вашего мира, отнюдь не нашего. Я верю, что темнота делает нас просветленными, ведь в её пучинах нет ни красивых, ни уродливых. Мы все равны перед ней. Мы. Все. Равны.       Когда-то мы были беспечными и играли музыку все вместе, заражая людей желанием идти бок о бок с нами и не бояться. Мы были источником света в царстве полного мрака. Мы были миротворцами, поднявшись со дна сточной ямы на столь недолгий период. Кто мы теперь? Общие ли враги? Я желал внешнему миру лучшего.       abyssus abyssum invocat.       Вы всё ближе. Я знаю. Я чувствую. Я ещё не заговорил на языке машины, и не предался разуму механизма. Но Вы неумолимы. Скажите, будет ли моя жертва полезной? Принесёт ли она благо в эти разрозненные края?       Мы шли, как один, но нас осталось так мало. Мы по-прежнему ждём прихода Вашего Сына, Тёмное Высочество. Я готов сражаться до последней капли крови на стороне Тьмы. И я отдаю в Ваш залог собственную душу, если Вы того соизволите.       Беспечность. Куда пропала она за столь недолгий срок? Угроза надвисла бременем и грядёт что-то страшное.       Я воспеваю ночь в своих балладах, и от того становится легче. Ненадолго. Ненадолго.       Лепрозные, болеющие проказою, наполненные ароматным дымом, мы заживо становимся одними из вас. Эти дети… Дети, которых я видел в коридоре Министерства. Они вторят о екдяроп моворим мовоН. Ваши посланники? Вестники Конца или Начала?       Временные аномалии вокруг меня и эти странные видения, всё говорит об одном — это больше не сон, это неумолимая истина. Мирская дымка надламывается со смачным хрустом. Склизские тени скользят вдоль каменных стен. Чавкающая земля размывается под бесконечным дождём плачущих небес. Духовенство теперь является учреждённым филиалом Преисподней на земле.       lasciate ogni speranza voi chentrate.       Я не схожу с ума. Я вижу Вас, Тёмное Высочество и твёрдо слепну. Моя ярость вытечет вместе с кровью, но прежде я дам знать: я желал для них блага.       А как известно,       благими       намерениями       вымощена       дорога       в ад.