846 год.
— Я не чувствую руку! — завывал Ник, сильно зажмурив глаза. — Пальцы не шевелятся. Я умираю... — А какую руку? Левую или правую? — уточнил Кольт, заранее ослабив бинт. — И рано тебе помирать вообще. — А-а... больно! Я вижу свет... — Ну все! Хватит придуриваться, Ник. Нормально я ее забинтовала! — возмутилась Микаэла, шлёпнув друга по пальцам. — Ну? Чувствуешь? — Ай! — Значит жив! Умирающий ты наш, — сердито проворчала девочка. Дирк оторвал свой взгляд от инструкции, подробно изложенной на страницах старого и достаточно увесистого медицинского справочника, который им выдали в начале урока. Левая рука Ника, забинтованная Кольтом, соответствовала всем правилам из книги: бинт обвязан ровно, нигде лишне не перетянуто, тонкая дощечка для шины установлена правильно и хорошо прилегает к запястью. Инструктор должна оценить на высокий балл, а вот работа Микаэлы, мягко говоря, едва ли дотягивала до средней оценки. Перетянутый бинт на правом запястье мешал кровообращению, и рука Ника действительно затекла, а в пальцах так неприятно кололо, будто бы сотни булавок впивались в кожу. — Время есть, перевяжи заново, Мик, — посоветовал ей Кольт. — Если хочешь, я могу тебе помочь. — Ну уж нет, я сама справлюсь с какими-то там перевязками! — девочка нахмурила брови, демонстрируя свою решимость исправить ошибку самостоятельно. — Будто мне мало того, что Хельга за нас всех швы накладывает. — Но мне нравится шить, — подала голос Хельга, сидящая с ними за одним столом, правда чуть поодаль, окружённая нитками и кусками ткани, порезанными на одинаковые квадратики. — Стежки выходят ровно, красивенько. Нам за них хорошие оценки поставят. Они расположились на самом дальнем от инструкторского столе, поэтому проследить за честностью выполнения их задания было не так просто. Разговаривая достаточно тихо, друзья не привлекали к себе лишнего внимания. Перед пятеркой лидирующих кадетов стояло ещё множество столов, за которыми их ровесники тренировались в накладывании шин и отработке хирургических швов. Приглашённая из марейского госпиталя медсестра лишь изредка подходила к столам, за которыми кипела работа, делая замечания и указывая, что нужно исправить. — Мне отдай самый кривой квадратик, — Ник кивнул головой, так как руками особо пошевелить не мог, на белые кусочки ткани, на которых чёрными нитками вышивала Хельга. — Никто не поверит, что я нитку в иголку вдеть смог. А тут такая ювелирная работа... — Да ладно, ерунда. У меня все квадратики хорошо получились, — Хельга слегка покраснела, заглядываясь на свою работу. Пять тканевых квадратов были покрыты идеально ровными хирургическими швами. — Ты нам очень помогла, — благодарственно кивнул ей Дирк и тут же дернул щекой от резкой боли. — Ты в порядке? — обеспокоено спросил Кольт, отрезая ненужный кусок бинта. — Да, зуб шатается. Никак выпасть не может, — пробурчал Дирк, пытаясь расшатать его языком. — У нас есть нитки, — задумавшись, произнесла Хельга. — Есть шатающийся зуб, — она легко, но с хитрецой, улыбнулась. — Улавливаешь связь? — Страшно! Мне так зубы родители выдирали. К двери веревочку привязывали и дергали. Хорошо, что все молочные зубы у меня уже выпали, и этот ужас закончился. Я так этому рада, — поделилась давними и не самыми приятными воспоминаниями Микаэла. Она едва заметно прикусила нижнюю губу, чтобы отрезвить себя болью и не предаваться другим, более печальным воспоминаниям из раннего детства, которые подобно вьющимся змеям шипели и вырывались из задворок сознания. — О, Мик, а тебе под подушку зубная мышка монетки клала? — глаза Дирка вспыхнули от восторга, ведь его первый молочный зубик был выменян на медяк, на который он позже купил глиняную свистульку. — Да, мне все зубы на деньги поменяли, — буднично протянула она, будто так и должно было быть у всех. — А мне зубы либо выбивали в драках, либо я их сам вырывал. И ни на что никто их не менял. Зубная мышь — это сказка для детей, — заявил Ник, гордо задрав подбородок. В его приюте дети в сказки никогда не верили. Жили впроголодь, экономили на всем, на чем только можно, читая лживые газетные статьи про финансирование от марейской аристократии. Микаэле стало неловко от того, что она похвасталась, пускай и случайно, возможностями своих родителей. Не каждый, далеко не каждый элдиец жил и в половину также хорошо, как ее семья. — Кольт, чего притих? — поинтересовалась она, заметив, как друг грустно разглядывал обрезки бинтов. — А у тебя тоже все зубы выпали? Хельга покосилась в сторону Микаэлы и Кольта, схмурила брови и едва слышно фыркнула. Почему-то ее Микаэла про зубы спросить не хотела. — Да, выпали. А ещё вчера у Фалько выпал первый зуб, — ответил он. — А не рано? — подключилась к разговору Хельга. — Ему ведь всего четыре годика. — Я и переживаю, что рано, — признался Кольт. — Возможно это из-за недостатка витаминов. — Эй, Дирк, а ну-ка глянь в справочнике что-нибудь про зубы! — попросила Микаэла и слегка пнула мальчика ногой под столом. — Все равно не помогаешь. Дирк устал возмущаться и повторять, что на этом уроке он лидер группы и должен следить за ними, а не бинтовать или шить. Вздохнув, мальчик послушно открыл содержание справочника. — Можно сшить мешочек и хранить зубки там, если зубная мышь не ко всем может... заглянуть, — аккуратно предложила Хельга, будучи уверенной в том, что семья Грайса не сможет побаловать Фалько такой сказкой. — Было бы здорово, но я совершенно не умею шить, — сказал Кольт. — Ничего, я помогу, — Хельга улыбнулась, радуясь тому, что ее умения могут оказаться полезными. — Тут нет ни слова про зубы, Мик. Это же справочник по оказанию первой медицинской помощи! — Дирк захлопнул книгу. — Ожоги? Пожалуйста, тут целая глава им посвящена. Кровотечение, переломы открытые и закрытые, ампутация, э-э, про отравления. Много чего тут ещё есть. — Ребят, не хочу вас отвлекать, но у меня рука... онемела! Микаэла хлопнула себя по лбу. Она совершенно позабыла, что должна была перебинтовать руку Ника. — В следующий раз «больным» будет кто-то другой, — захныкал будущий бравый Воин Маре. Устав ровно сидеть на одном месте, Ник лёг на стол, коснувшись щекой его шершавой поверхности. — Ага, но если в следующий раз мы будем проходить ампутацию, то потренируемся, пожалуй, на тебе! — Микаэла насмешливо прищурила взгляд, наблюдая за реакцией друга, в храбрости которого она начала сомневаться. Глупая шутка, — подумала про себя Хельга, сматывая нитки в моток. Некая показушная беспечность, граничащая с самой настоящей безответственностью, подруги всегда удивляла девочку. Не пристало так говорить выдающейся кадетке. Но пускай и не всегда серьёзную Микаэлу от Хельги отличали две черты — искренность и открытость. Ведь Микаэла от чистого сердца забавлялась, глупо шутя и говоря все, что в голову взбредёт, даже если ее речь не к месту будет. Маленькая Гофман излучала оптимизм и какую-то тёплую дружественную атмосферу, отчего люди к ней всегда тянулись. Отстающие товарищи не стеснялись спрашивать советов, а знакомые со двора всегда приглашали в свои игры, когда Микаэла возвращалась домой после тренировок в штабе. В Хельге искренности не было. Ее заменяла суровая честность. К скрытой за напускным безразличием Хельге никогда не проявляли такого же внимания, как к ее подруге, что порождало множество вопросов, которые Йевинн постоянно задавала про себя. Почему так? Она совершенно не понимала почему окружающие относятся к ним по-разному. Ответ лежал на поверхности, но Хельгу он не устраивал. Ей легче было начать завидовать подруге, чем попытаться изменить себя. А нужно ли меняться? Близкие друзья принимают ее такой, какая она есть, а значит все в порядке.***
Пик понуро ковыряла вилкой листья салата и катала по тарелке небольшие помидорки. Аппетит отсутствовал, а овощное ассорти, в которое входила и жутко переваренная морковь, никак не походило на сытный обед, способный пробудить аппетит одним лишь своим видом. Сидящий напротив неё Зик тоже не приступал к пище, он заинтересованно читал книжку с красной потёртой обложкой, на которой золотыми буквами сообщалось, что текст прошёл через марейскую цензуру. Должно быть, Йегер взял ее из библиотеки военного штаба. Порко, который с недавних пор проводил достаточно много времени с отрядом Воинов, с отвращением жевал пересоленный салат. Не зная меры, он высыпал соли больше нужного и испортил вкус блюда. В столовой штаба стоял гул от голосов обедающих кадетов, которые с интересом разглядывали Воинов и сплетничали, грезя в скором времени занять их места. Пик и Зика такое повышенное внимание к своим персонам давно перестало удивлять, а вот Порко чувствовал себя важно. Даже будучи пока что просто кандидатом. — Ты пока единственный кандидат, — внезапно произнесла Пик. Ей было скучно, поэтому она решила завязать беседу. — Наверное, когда выберут новых кандидатов, тебя сделают командиром их отряда. Порко согласно кивнул. — Было бы неплохо. Но таскаться с малышней я не хочу, — с гордым видом проговорил он. — Эта малышня — почти твои ровесники, — усмехнулся Зик, отвлекаясь от чтения. Он согнул уголок странички и закрыл книгу. — Почти не считается! — Ну да, ну да, — губы Пик растянулись в улыбке. — Только не возгордись раньше времени, Порко. Я ведь тоже был командиром отряда кандидатов. И, скажу откровенно, не самое благодарное это звание, — сказал Зик и тут же пояснил. — Получать нагоняи от Магата за ваши опоздания приходилось регулярно. — И кто же был таким... неторопливым? — поинтересовалась Пик, и так прекрасно зная, кто чаще всех опаздывал на тренировки. — Или не хочешь показывать пальцем? — Ты не был строгим командиром, Зик, — произнёс Порко. Кончики его ушей покраснели. — Вот у меня кандидаты всегда будут делать все вовремя. — Потому что устанут от твоих нотаций? Хех, будет интересно посмотреть на тебя в роли командира, — Зик усмехнулся. — Остаётся только с предвкушением дожидаться решения командования с набором новых кандидатов. — Энни, Марсель, Бертольд и Райнер уже год на Парадизе. И никаких вестей. Да и их срок ещё не скоро подойдёт к концу. В этом году никто точно не выберет новых кандидатов, — подытожила Пик. Проткнув помидор вилкой, она направила овощ себе в рот. Откусила, распробовала и тут же скривилась из-за кислого вкуса. Порко Гальярд переживал за брата. Каждый день его одолевала странная тревога, но он успокаивал себя тем, что Марсель на острове не один и ничего с ним не случится. Четверо подготовленных Воинов в случае любой непредвиденной опасности смогут же быстро найти верное решение и избежать любых потерь. Их тренировали, учили как действовать, а план по захвату Прародителя продуман до мелочей. Провокация, внедрение, захват. Они справятся и вернутся домой. — Да, но новобранцы все прибывают и прибывают. Почти всех из этих кадетов отправят в элдийские батальоны марейской армии. Я вам посоветую уже приглядываться к ребятам. Через год минимум двух из них выберут в кандидаты, а остальных... — Зик поправил очки. Из-за солнечного блика не было видно куда направлен его взгляд, но Пик подозревала, что он смотрит прямо на тех, кого заприметил в будущие кандидаты. Чести в том, чтобы уйти в элдийский батальон после обучения в Воины было мало. Излишняя уверенность в себе губила детей. Порко прочувствовал это на своей шкуре. Когда-то он тоже был уверен, что получит Силу Девяти. Но его обставили. Несправедливо и нечестно. — На южной границе неспокойно. Жители недавно аннексированного государства бунтуют. Через три дня нас с Пик отправят туда для показательного разрешения конфликта с применением силы гигантов. Я обращусь к командиру Магату и попрошу взять тебя с нами, Порко, — неожиданно произнёс Зик, понизив голос. Пик заинтересованно вытянула лицо. Слишком внезапно была затронута тема с предстоящей операцией. Да и в не самом подходящем для подобных обсуждений месте. Пускай рядом с ними и не было военных, а кадеты разговаривали достаточно шумно, чтобы услышать их разговор, все равно Зик подозрительно внезапно об этом заговорил. — Чего? Я же не Воин! — сильно удивился Гальярд. — От меня не будет никакой пользы. — Ты должен увидеть военный конфликт и его решительное погашение, — невозмутимо продолжил Йегер. — Раз ты будешь лидером кандидатов, то должен набраться необходимого опыта на передовой. Или ты не готов? — Я готов, — с решительностью заявил Порко. — Славно. Подобная решимость достойна настоящего лидера.