Однажды

Однажды ты непременно спросишь, за что я люблю тебя. И я буду очень долго блуждать по лабиринтам своего сердца, в котором так много всего, связанного с тобой… Когда я стал учеником по обмену и попал в твой коллеж, поводов для радости не было. Я всегда был замкнут в себе, ни с кем не делился своими мыслями, чувствами, переживаниями. Поэтому и на новом месте ничего не изменилось. Аура неизведанного холода отталкивала учеников, а иногда даже преподавателей. Меня редко спрашивали, я отлично сдавал контрольные работы. Меня почти не замечали. Кроме тебя. Однажды, когда я пришел раньше других в наш кабинет, залитый первыми солнечными лучами, я встретил в нем тебя. Ты занималась уборкой, и я, честно, не хотел тебе мешать, но и сдержаться не мог. Ты увлеченно мыла пол, погрузившись в свои громоздкие мысли, поэтому даже не заметила, как я вошел. Даже не знаю, почему возникло желание подшутить над тобой, хотя я делал это редко, лишь для выгоды в грязных играх семьи. Подойдя сзади, я положил руки на твои плечи, а ты испугалась, вскрикнула, развернулась и чуть не хлопнула меня шваброй, как какого-нибудь таракана. Из-за хорошей реакции и инстинкта самосохранения я смог избежать наказания, но ты неуклюже поскользнулась на полу, а я не дал тебе упасть, притянув за талию к себе. В тот момент я не задумывался, что, встретившись с твоими глубокими глазами, полными синевы, я утону в них и не захочу быть спасенным. В те минуты я не думал, что моя крепость изо льда всегда ждала весны, дабы растаять. И я таял, завороженно глядя в твои глаза, а ты не спешила отстраняться, думая о чем-то своем. Ты часто рисовала наброски для новых нарядов в блокнот на переменах, и мне искренне нравилось наблюдать за твоим вдохновленным выражением лица. Я заходил всё глубже в океан любви и осмысленно в нем оставался, погружаясь всё глубже, куда не доходит солнечный свет, но слышно сердцебиение. Я так сильно сошел с ума из-за чувств к тебе, что начал провожать тебя домой, стараясь держаться подальше, оставаясь незамеченным. Однажды я сломался, когда ты в очередной раз споткнулась на ровном месте и ушибла колено. Выбежав из толпы, я схватил тебя на руки и унёс в больницу. Там нам сказали, что это всего лишь царапина, но я попросил наложить гипс на всякий случай. Нас выгнали из больницы. Я настаивал вновь понести тебя на руках, уже до дома, но ты отказалась, смущенно намекнув, что родители испугаются. Верно, я тогда еще не подготовил речь знакомства с ними, во время которого открытым текстом намеревался попросить их благословения на наш брак, на будущее. В итоге я вызвал такси, а водитель отказывался ехать две улицы, но деньги всё решили. Ничего тот мужчина не знал о любви и заботе. После случая с травмой ты принесла мне пакет с булочками, в знак благодарности, и скромно его вручила. Я понимал, что за твоими действиями нет никаких скрытых чувств, как и понимал, что ты любишь моего брата. Однажды я решил тебе доказать, что он – не твоя судьба, подкинув вам во время вечернего патруля лазерную ручку. Герой всея Парижа долго с ней играл, а в школе я подбросил на его парту спинер, и до тебя, наконец, дошло, что крутить игрушки Адриан может лучше, чем мыслительные процессы. Идеальные планы на неповторимое признание с треском провалились, когда Хлою после уроков муха вредности укусила, и блондинка, вперев руки в бока, торжественно продемонстрировала свою зависть: - Маринетт Дюпэн-Чэн, я слышала от надежных источников, что тебя Феликс на руках в больницу нес, а ты притворялась. Влюбилась в него, что ли? Эта девчонка не знала о существовании стыда и совести, но раздражала мастерски. Подавляя часть бури, бушующей внутри меня, я шумно встал из-за учебного стола и выпалил: - Это я влюбился! - Что? – Буржуа немного зависла, к такому ее жизнь в модных журналах не готовила. - Я люблю тебя, Маринетт! – глядя в глаза любви всей жизни, выдал я, удивляясь собственной смелости. – Люблю так сильно, что готов отказаться от всего ради тебя! После взросления я позову тебя в жены, мы сыграем свадьбу, даже, если весь мир будет против нас! Я увезу тебя в прекрасные дали, построю дом, в котором мы заведем много-много животных, а потом и детей! Ты будешь заниматься шитьем одежды, а я напишу книгу о нашей жизни! Однажды я спрошу тебя, как давно ты меня полюбила, ибо ты тогда, густо краснея и смущенно отводя взгляд, подошла ко мне, обняла и ответила, что согласна. Твои объятия были светлыми и теплыми, как яркое солнышко, выныривающие из-за туч. Тогда я понял, что до встречи с тобой не был живым.