Получилось так

Больше нет, его больше нет. Что делать дальше? Я даже не думал об этом. Мысль, что он всегда останется рядом была так реальна. Я всегда верил, что смогу защитить его от всего, от всех. Думал, сил хватит, я вроде как самый сильный. Тогда же почему он мёртв, почему я не уследил? Больше не чувствую тепло, мои руки ледяные от его холодного тела. Я так глуп и одинок. Как же так? — Годжо! -звонкий голос преследовал даже после смерти. Как же быть, сил больше что-то делать нет. Плечи больше не держат голову, хочется просто лечь и полежать немного. — Вы мне нравитесь, Сатору. - я помню это, тогда у него было такое легкое и спокойное лицо. Сидел с проклятым медведем, и даже не нервничал, говоря такое. - Наверное меня убьют, все же все закончилось. Мы победили те проклятия и я съел все 20 пальцев. Не думаю, что меня оставят... Без единого сожаления, в его глазах не было страха, он принимал всю суровость и серьезность его грядущего существования. В отличии от меня, я все так же грезил мечтами, что все обойдётся, что мое слово будет весомее этого сборища стариков. Как же я слеп, несмотря на то, что зрячий. — Я так хочу умереть, Сатору.. - Я слышал эту фразу каждую ночь, ведь его губили кошмары, в которых его преследовал Сукуна. Демон, что сейчас обрёл всю свою силу в теле этого мальчишки, надеется убить его в его сознании и занять его тело. - Может после смерти я могу спокойно поспать? Все чаще он стал говорить эту фразу, а я не знал как на неё ответить, поэтому просто молчал, впервые не знал как ответить. Мне оставалось только обнимать его в холодном поту и целовать его тёплый лоб. — Я так люблю жить, люблю моменты, когда светит солнце и греет мне лицо. - Итадори был похож на больного раком. В моменты когда его не мучали головные боли, он любил все. Мог сидеть на кухне и с счастьем разглядывать лепестки на цветке, что рос на подоконнике. Он любил и меня. Часами мог просто расцеловывать мое лицо или просто разглядывать мои глаза, не смущаясь и не отведя взгляд. Итадори отгородился от всех, когда все закончилось. Смерть Кугисаки просто убила в нем желание как-то контактировать с людьми и желание идти на какие-либо задания. Поэтому он просто ушёл из школы. Ушёл в дом , в котором жил раньше с дедушкой. Он надеется, что его просто забудут и он закончит свою жизнь спокойно. Юдзи больше не хотел бороться за что-то . — Я решил взять последнее задание. - такое заявление ударило меня как молотом, меня никогда не били молотком по голове, но я уверен, что ощущение бывает именно такое. Я ждал дальнейших объяснений - Хочу развеется, может оживлюсь немного. Я спросил его, когда начинается его задание, он ответил, что через три дня. Ему надо будет уехать в Токио, на пару дней. Тогда я поинтересовался, нужно ли мне поехать с ними, Итадори лишь улыбнулся, совсем добро, не натянуто, ведь он так не умеет. — Это совсем не нужно, мне сказали, что проклятие третьего уровня. Совсем плёвое дело.- тогда я был уверен, что он совсем не умеет врать, поэтому поверил. Поэтому отпустил. Прошло три дня, ему нужно было уезжать, но он ничего не взял с собой, на что я тогда не обратил внимание. Мы шли пешком до аэропорта, попутно разговариваю так много, как не разговаривали за все эти месяца. Юдзи говорил много, говорил об своей старой жизни, веселые моменты из дружбы с Нобара, хотя раньше он и имя ее без слез не произносил. Но больше всего он говорил об своём дедушке и как сильно хотел бы его увидеть. Пугало лишь то, что в его глазах было пусто, несмотря на постоянную улыбку, но в силу своей глупости, я даже на это не обратил внимание. — Годжо Сатору, обещай, когда мы увидимся вновь, ты не будешь сожалеть, я хочу чтоб ты улыбался и сказал, как сильно любишь меня. Ведь это очень важно.- Итадори умел просить глупые обещания, в этом было что-то, что заставило меня сожалеть тогда, что отпустил на его последний рейс. Но уже действительно было поздно для сожалений, ведь моя бдительность, что спала все это время, продолжала спать ещё ближайшие два дня, Только на третий день я почувствовал жгучую утрату, я почувствовал глухую боль. Я проснулся в холодном поту и понял, что был уже третий день его задания, но он все никак не возвращался. К вискам ударила кровь и я схватился за телефон. — Итадори Юдзи? Задание третьего уровня? - голос был женским, новый ассистент токийского техникума. На другом конце воцарилось молчание, можно было догадаться, что она вбивала данные по этому запросу.- Заданий на этого шамана не было, прощу прощения. Послышались поспешные гудки, на другом конце положили трубку. В месте с этим рухнуло мое сердце. Я не понял как оказался в Токио, и за какое время. Я не знал где искать, но пришёл сюда. Заходя в новый кабинет директора, я ожидал увидеть что угодно, но не собрание всех этих сморщенных старейшин. Тогда то я начал все складывать, как два плюс два. Такие собрания не устраивали просто так, чисто чтоб попить чайку и обсудить жизнь после пенсии. Я сразу все понял. — Сатору Годжо, вам нельзя туда! Остановитесь! - Голос той самой ассистентки, что говорила со мной по телефону. Я не слушал, неспешно шёл прямо к отделение суда, где решалась жизнь таких, как Итадори, таких как Оккоцу. Ненужных, неудобных для верхушки. От двери смердело чем-то покойным, что даже не хотелось открывать дверь.Через силу, с пустой головой, я решился отпереть ее и почти сразу упал на колени. Глаза через повязку отказывались верить в то, что сейчас лежало перед ним. Слез не было, как и всегда. Я даже не помню, когда я плакал. Наверное и не было такого никогда . — Итадори Юдзи, я очень сильно люблю тебя и совсем ни о чем не сожалею. - взял холодный труп любимого в руки, руки впервые дрожали, но я сумел прижать его тело к себе и зарыться всего волосы, что до сих пор пахли солнцем и моим кондиционером. Хотелось выть от беспомощности, но с уст уверенно сорвалось- Покойся с миром, твоя душа всегда была чиста для этого гнилого мира. Сатору не мстил и даже не устроил скандал, хотя все прекрасно понимали, что если бы такое произошло, то ни один бы шаман не смог бы избежать его злого рока. Похороны прошли тихо, никто не говорил, а самого Годжо даже не было там. Единственный, кто хранил о нем память и настоящее сожаление сейчас сидел в их старом доме, на их кухне и смотрел на любимый цветок Итадори Юдзи, что рос на подоконнике.