Белый лотос

— Глава Цзян, что вы… Голос Учителя звучит раздражённо, словно рой пчёл, но быстро срывается на лишь немного возмущенный шёпот, когда стоящий перед ним мужчина приложил к губам палец. Ночь была на удивление темной. Фонари не горели, лишь повинуясь лёгкому ветру, качались из стороны в сторону, а старые клёны бросали листья на землю, из которой всё ещё пробивались жёлтые пучки травы. Лань Цижень ступает по пучкам травы медленно, тяжёлыми шагами отмеряя расстояние, Цзян Фэнмянь же стоит, как стоял — только улыбка его с каждым шагом Учителя становилась только теплей. Глава Цзян не появлялся в Облачных Глубинах от силы несколько тянь, ровно с того момента как забрал Вэй Усяня, но этой ночью снова, немного с дороги потрёпанный, стоял в тени клёнов, не скрывая своей радости. Кажется, Фэнмянь мог не уходить из Облачных Глубин и вовсе, прячась где-то здесь, в тени алых клёнов, дарящих уют и покой. Как и сам Цзян Фэнмянь. Ступить остаётся лишь пару шагов и Глава наконец поворачивается к Лань Циженю полностью, сжимая крепко левой рукой глиняную тарелку, наполненную водой. Словно звезда, упавшая в руки Главы Цзян, белоснежный лотос расцвел в воде, будто бы освещая лица мужчин, что склонились над ней. — Смотри, какой красивый Шепчет Цзян Фэнмянь с улыбкой, такой, что на щеках появляются ямочки, а сам мужчина немного щурится. — Ты прибыл в Облачные Глубины, вынудив меня нарушить десять правил Ордена Гусу Лань, чтобы посмотреть на… Цветок? Глава Цзян опустил голову, чуть прикусив нижнюю губу и вновь поднял взгляд, протягивая Лань белый лотос. — Мне показалось, он понравится тебе. Учитель Лань закатывает глаза, в своей обычной манере, но внимательный взгляд Главы замечает уверенное движение чужой руки, наводящей заклинание. Цветок не засохнет. И это Цзян Фэнмяня не может не радовать. Чаша с цветком разумно была поставлена на землю, и только после этого Глава Цзян, нежно улыбаясь мужчине, обвивает руками родную шею, чтобы быть ближе. И словно бы так неожиданно это происходит, что Лань Цижень даже забывает считать, сколько именно правил он нарушает сейчас, когда так осторожно накрывает своими ладонями талию, что опоясал кожаный пояс. С Цзян Фэньмянем действительно спокойно. Вот только на лёгкие поцелуи Учитель Лань всё равно не отвечает — из гордости ли, или от правил приличия. Цзян Фэнмянь кажется вовсе не расстраивается, всё равно мягкой улыбкой освещает тропинку вдоль клёнов. Словно понимает. Всё равно любит. Лиловые глаза смотрят так ласково, что у Лань Циженя ноет сердце. Но ровно настолько, чтобы всего лишь легко коснуться губами теплой, впалой щеки. Лотос цветет в глиняном сосуде, всё такой же белый, такой же нежный. И только у Лань Циженя не поднимается рука наконец разорвать этот прекрасный цветок на лепестки. Слёзы медленно капают с чёрных ресниц, кляксами расцветая на бумаге, как роса на плотных листьях лотоса. «Я думал, тебе понравится…» Сдавленный крик сдерживает учитель хриплыми вздохами, стараясь успокоить себя. Цветок ему понравился. Но увы — сказать ему это, уже некому.