Совместимость

— О чем думаешь, Йенси? — младший брат прижался к нему теснее и чуть приподнялся на локте, заглядывая в его задумчивые глаза. Военная, походного типа, койка была довольно узка и совершенно не подходила для того, чтобы на ней лежали двое. Но Райли данное неудобство даже устраивало, давая возможность всем телом ощущать приятное родное тепло. — Думаю о нас, — коротко ответил Йенси, выдержав паузу и шумно выдохнув. — О нас с тобой, — проговорил Райли и играючи провел рукой по волосам брата. — О нас всех. О том, что будет дальше, — почувствовав движение руки младшего, старший Беккет печально улыбнулся и снова погрузился в свои невеселые думы. — То есть? Не совсем понял тебя. Расскажи, — попросил Райли и прикоснулся губами к виску Йенси. — Странно, мы же с тобой «дрифтуем» столько времени, а ты до сих пор не научился читать мои мысли без этих нейроэлектронных штучек, — чуть иронично проговорил старший и снова улыбнулся, когда почувствовал новый невинный поцелуй. — Ты сложный, Йенси. Иногда я даже не поспеваю за то тобой во время связки, настолько быстро ты умеешь переключаться и думать обо всем сразу. Зато я могу чувствовать то, что чувствуешь ты, и знать, как тебе хорошо, когда я так делаю, — он наклонился и в легкий поцелуй вложил те эмоции, что накопились у него сейчас, когда они лежали вдвоем, уставшие и разморенные после очередного тяжелого боя. Счастливые от того, что остались живы и по-прежнему вместе. — Ну, ты все-таки расскажешь, что тебя тревожит, братишка? — произнес Райли, коварно отводя в сторону губы, когда Йенси захотелось продолжить и углубить поцелуй. Старший Беккет с неким разочарованием усмехнулся и снова вздохнул. — Ты знаешь, а ведь у этой войны возможны два исхода, — задумчивым голосом начал он, вспоминая те мысли, что были у него в голове до того, как Райли начал свои приятные «проделки». И каждый из них по-своему плох. — О чем ты? Неужели ты сомневаешься, что победим мы? Неужели ты готов сдаться, брат? — Нет, ты не понял, — Йенси вытащил из-под одеяла руку, которой все это время ненавязчиво поглаживал поясницу брата, и потрепал его по волосам. — Я желаю нашей победы не меньше, чем каждый живущий на Земле человек. Но страшусь последствий. Если нас одолеют эти твари, ведь все может быть, то для человечества исход ясен, — нас просто уничтожат как вид. А если победим мы, то наступит долгожданный мир. Но сколько сможем его удержать? Мы сплотились и соединились в один общий кулак, — Йенси сжал свою руку и посмотрел сначала на нее, а потом на брата, — мы стали крепки и едины против общего, очень сильного врага. А когда враг исчезнет, что произойдет? Йенси разжал пальцы, будто демонстрируя взрыв. — Снова вспомнятся обиды, снова начнется дележка добычи, ресурсов, шпионаж, геноцид, терроризм и прочие катастрофы. Ты знаешь, как я ненавижу эту политику, но лидеры и народы разных стран снова начнут рвать друг другу глотки и вырывать из рук то, что после войны каким-то чудом уцелеет. Мы сами по себе монстры, Райли. Нам не нужно ждать никого, ни из космоса, ни из морских глубин, чтобы медленно, но верно уничтожать друг друга. — Зачем ты сейчас об этом думаешь? — грустно проговорил Райли, чувствуя, как в его душе слова брата оставили какой-то неприятный и тяжелый, как свинец, осадок. — Может, потому что я — реалист, а ты — романтик, — улыбнулся Йенси и нежно посмотрел на брата. — Ты смотришь вперед с оптимизмом, веришь в героев, в победу, светлое будущее для всех, без всяких темных пятен и сомнений. Я же так не могу, так как привык оценивать вещи с разных сторон: хороших и плохих. Видеть не только черное или белое, но и множество их оттенков. — Почему же тогда мы с тобой настолько совместимы? — поддавшись меланхоличному настроению брата, Райли крепко обнял Йенси за талию и положил голову ему на грудь, прислушиваясь к размеренным и четким ударам сердца. — Слышал такую поговорку, что противоположности притягиваются? — сказал Йенси, а Райли почувствовал, что он снова улыбается, хотя и не мог видеть его лица. — Как два магнита с разными полюсами, мы притягиваемся друг к другу, и через наши вены проходит невероятный электрический ток. — Да, и этот ток связывает нас вместе прочнее любой энергии, которая существует в мире, — тихо проговорил Райли, думая о том, что, если судьба их вдруг разлучит, то он просто не сможет жить без своего брата. Это все равно, как отрезать половинку себя, дышать наполовину, думать наполовину, чувствовать наполовину. Ведь это же просто немыслимо, такое даже невозможно представить. Его поглотит, выест изнутри едкая, как кислота, пустота, которая непременно возникнет, как только оборвется их связь. И дело здесь было не только в «дрифте». Он помогал через общие воспоминания и мысли им обоим сливаться с машиной и синхронно управлять всеми ее возможностями. А эта так называемая «совместимость» была с ними всегда. С самого рождения они все делали вместе и постоянно рассказывали друг другу, что их волнует, радует или тревожит. Где был один, там тут же появлялся и второй. Если кому—то из них было плохо, то другой всегда находил слова утешения и поддержки. Их общий поток воспоминаний был чрезвычайно ярок и насыщен эмоциями тех лет, что они успели провести рядом. Он никогда не прерывался, даже если они не находились внутри Егеря. Как и сейчас. Они лежали, деля общее тепло в тесных объятиях, и вспоминали, как качались на качелях и дразнили друг друга; как до ушей перемазались вареньем, когда хотели незаметно стянуть банку на кухне и опрокинули ее на себя; как оба получали выговоры в школе за опоздание; как им обоим говорили, что они — балласт для общества; как их не приняли в команду по футболу, но сделали частью самого фантастического проекта человечества. Яркими и волнующими картинками возникли перед глазами их общие страстные и нежные ночи, когда два дыхания, два голоса и два учащенных сердцебиения сливались в одну красивую музыку, доводившую до экстаза их обоих… Много воспоминаний и чувств проносились в голове, лившиеся свободно и плавно, словно чистый лесной ручей, мягко огибающий корни деревьев. Этот последний, внезапно родившийся образ Райли очень понравился. Он обязательно передаст его брату, когда они войдут в контакт с машиной через «дрифт». А может, и другим каким способом. Младший Беккет хитро улыбнулся, и обе его ладони скользнули под футболку брата, ласково проводя ими по напрягшемуся прессу и спускаясь ниже. Тело Йенси послушно откликалось на все его действия, а его дыхание заметно сбилось. «Мы идеально совместимы», — подумал Райли, пряча улыбку и прижимаясь к старшему брату еще теснее. — О чем ты думаешь, Йенси? — снова задал он свой вопрос, наклоняясь к зовущим губам. — О нас. — О нас всех? — Нет, только о нас с тобой… До гибели Йенси Беккета осталось всего несколько часов…