На склонах светлых гор

Будущее, после пандемии. Избегая заражения, люди живут закрытыми анклавами. Наука и технологии развиты на уровне XXI века, но в глубинке часто отдают предпочтения устаревшей, но надежной технике. Люди обращаются к истокам, ища ответы в старинных традициях и верованиях. Япония расколота на провинции. Потомок сёгуна Токугавы мечтает вновь объединить страну, а затем и весь мир. Регион светлых гор. Тучный мужчина средних лет с трудом поднимался в гору по заросшим мхом ступеням, ведущим к храму. Несмотря на то, что была уже середина осени, теплое солнце словно специально усложняло ему подъем, усиливая и без того обильное потоотделение. Каждый сделанный шаг давался с трудом, но человек не был намерен сдаваться. «Надеюсь, он мне не привиделся и там, на вершине, я найду ответы. Будет обидно, если голос в голове окажется последствием осложнения после болезни», — подумал Ичиро Токугава и чуть не споткнулся на последней ступени. Его взору открылось заброшенное святилище, увитое плющом. Под ковром осенней листвы кое-где еще угадывались камни вымощенной тропинки, ведущей к храму. Вдалеке виднелась маленькая полуразвалившаяся лачуга, расположенная в глубине кленовой рощи. Согласно старым традициям, богам должно быть оказано максимальное почтение. Кряхтя и вздыхая, Токугава опустился на колени в непривычном для себя глубоком поклоне — сайкэйрэй. — Никогда никому не кланялся, ни перед кем не стоял на коленях, — едва слышно пробормотал Ичиро, — ну, боги, я распластан перед вами, что теперь? — Здесь нет богов, старик, — раздался скрипучий голос. Мужчина удивленно обернулся и увидел скрюченную пожилую женщину в ветхом крестьянском кимоно. — В былые времена люди приносили в храм корзины с подношениями, а ты еле смог донести себя, — продолжала старуха, неторопливо подходя к склонившемуся Ичиро. Двигалась она удивительно плавно и бесшумно для своего почтенного возраста. — Я не старик, женщина! — возмущенно вскинулся Токугава, резко поднимаясь с колен, и тут же схватился за поясницу, почувствовав острую боль. — Ты ворчишь, как старик, двигаешься, как старик и ругаешься, как старик! — в голосе собеседницы слышалась улыбка. — Обаа-сама, прости мою грубость, — Ичиро вспомнил, зачем проделал такой длинный путь, и решил проявить почтение к странной старухе. — Есть ли здесь люди, кроме тебя, госпожа? — кланяясь, спросил он. — Людей здесь нет и не было очень давно, — смерив его пронзительным взглядом ответила женщина, — зачем ты… Беседу прервал звонкий детский смех. Посмотрев за плечо старухи, мужчина увидел маленькую девочку в старомодном наряде, сидящую на ступеньках лачуги и задорно улыбающуюся ему. Удивленно рассматривая малышку, Токугава промолвил: — А говорила, что людей здесь нет. Это твоя внучка, госпожа? — и, переведя взгляд на старую женщину, оторопел и замолчал. Со старухой происходили невероятные перемены. Буквально на глазах сгорбленная фигура выпрямлялась и становилась всё стройнее, небрежные седые волосы собирались в аккуратный пучок черного шёлка, заколотый жемчужным гребнем, рваная одежда таяла, уступая место изящному кимоно цвета лазури. А лицо… Ичиро Токугава привык к обществу красивых женщин, он был обласкан и любим самыми лучшими, самыми дорогими из них, но таких изящных черт прежде не встречал. Вслед за незнакомкой менялся и пейзаж: ветхая лачуга стала уютным домом, тропинки оказались аккуратными, а лужайки –ухоженными, и даже воздух как будто бы стал чище. Мужчина понял, что стоит, разинув рот, как мальчишка. — Госпожа, я… — он склонился в низком поклоне, но девушка остановила его коротким движеньем руки. — Я знаю, кто ты, Токугава-сан. Эта девочка — Дзасики-Вараси, домовой. Люди могут увидеть их только в случае получения особого приглашения. Но все, кто когда-либо посещал этот дом, мертвы уже сотни лет. Кто указал тебе путь? — Я видел образ и слышал голос Мё-О, владыки знания, просветленного воина. Он вел меня, но не объяснял, что именно я найду здесь. Высвободив обе кисти из рукавов кимоно, прекрасная незнакомка провела ладонями по воздуху перед собой, словно разглаживая его, и тихо прошептала: «Появись». Пространство рядом с Ичиро начало мерцать, наполняясь свечением и постепенно разрастаясь до контуров фигуры очень высокого человека. В ореоле света на лужайке появился воин-самурай в сияющих доспехах с огромным двуручным мечом. — Масамунэ! — выдохнула девушка. — Здравствуй, лисица Мэй, — улыбнулся в ответ самурай, — а ты не изменилась. — Ну, теперь у меня пять хвостов, — чуть смущенно ответила кицунэ. *** Ичиро Токугава во все глаза смотрел на встречу двух фантастических существ, о которых раньше слышал только в рассказах старого сенсея, на тот момент уже дряхлого старика, потерявшего связь с реальностью, постепенно погружавшегося в мир грёз. В голове Токугавы всплыло очень явственное воспоминание, как он, будучи ещё мальчишкой, сидел на коленях перед учителем в додзё отцовского загородного дома. Иссушенные ладони мастера держали пиалу с ароматным чаем, а глаза смотрели куда-то в пустоту. — Когда будет тяжело, кохай, найди в себе силы, — поучал сэнсей, — когда тьма заслонит свет небес, загляни в себя, прими с честью свой путь и следуй ему. В детстве эти слова воспринимались как обычная поучительная мантра сродни «почитай родителей» и «держи тело и помыслы в чистоте». Никто в девять лет не задумывается всерьез о таких вещах. Больше всего ему нравилось слушать легенды о своем великом предке — принце Минамото, основателе династии сёгунов Токугава. Согласно одному из преданий, отправился великий воин просить совета у богов. На пути своём он должен был преодолеть препятствие в виде высокой горы, омыться от дурных мыслей в ледяном водопаде и побороть свой страх в темноте пещеры. В финале пути явился Токугаве грозный великан, объятый пламенем, с огромным мечом в одной руке и сетью в другой. Это был Мё-О — владыка секретного знания, великий воин, защищающий всех разумных существ на земле от демонов. Когда идущий путем просветления и справедливости полководец погибал на поле боя, по воле богов его дух мог обратиться в Мё-О — покровителя и помощника в достижении благой цели. — В минуту нужды, кохай, не спрашивай Будду — он слишком далеко от этого мира; не ищи помощи и у бодхисатв — их смирение годится для монахов и поэтов; открой свою душу воину света Мё-О, и он посвятит тебя в секретное знание. Ты станешь быстрым как ветер, тихим как лес, бесстрашным как огонь, неподвижным как гора, и Мё-О разделит с тобой этот путь как твой верный советник и союзник. Тогда родилась и окрепла мечта Ичиро — стать, как великий Иэясу Токугава — объединить Японию и управлять целым миром, как одним домом. Он много работал, развивая и укрепляя отцовскую империю. В мире, где одна пандемия сменяла другую, фармацевтический холдинг «Минамото» был известен каждому. Его глава объездил всю страну, что было почти невозможно, учитывая обособленность провинций и политику закрытых границ. Известность и секретные формулы особо дорогих препаратов открыли двери в бункеры и дворцы правителей мировых анклавов. Но уже тогда, в отцовском додзё, Токугава усвоил урок — только сила, идущая от корней, позволит подняться на самую вершину. Однажды штамм новой неизученной болезни подкосил Ичиро. Он предполагал, что виной всему чернокожая актриса, грациозная как лань и стремительная как пантера, с которой он провел знойную ночь во время визита в анклав Эритреи. С того дня Токугава начал угасать: не помогали новейшие разработки ведущих ученых холдинга, не облегчали страданий советы лучших докторов. Как-то вечером, во время очередного приступа горячки, мужчине послышался голос: «Открой душу свою Мё-О, прими воина света в свою жизнь!» Решив, что умирает, Токугава прошептал потрескавшимися губами: «Принимаю». На следующий день жар спал, спустя время отступила и болезнь. Вновь почувствовав силы, Ичиро собирался вернуться к прежним делам, но голос в голове нарушил его планы, приказав следующее: «Отправляйся в Регион Светлых гор, в храм у ручья жемчужных слез». И вот он стоит у ступеней старого храма в обществе колдуньи-кицунэ и воина света, который, казалось бы, должен сражаться с такими демонами, как она. *** Из размышлений о прошлом Токугаву вырвал мелодичный голос Мэй: — Примите приглашение в мой скромный дом, господа. После долгого пути горячая офуро и свежий чай — лучшее средство для души и тела, — красавица поклонилась и пригласила их следовать за собой. — Дзасики-тян, —обратилась кицунэ к девочке-домовому, — проводи нашего гостя в баню и не шали там! — Токугава-сан, внутри вы найдете все необходимое, чтобы отдохнуть и переодеться после долгой дороги. Пожалуйста, будьте терпеливы и добры к дзасики-вараси, эти духи не только выглядят как дети, но, зачастую, и озорничают так же. Мы встретимся с вами позднее, за чаем, – на этом девушка поклонилась Ичиро и замерла у порога дома, не сводя глаз с сияющего Масамунэ. Когда потомок сёгуна скрылся внутри хижины, тот, кто некогда звался Масамунэ Араи, произнес: — Я рад видеть тебя такой… живой и… — И такой человечной? – закончила девушка за Араи, а затем продолжила, — Мы расстались пять столетий назад: ронин, потерявший господина, и гейша, оставшаяся без окия. Ты был охотником на ёкаев, а я молодой кицунэ. Теперь ты — почти бог, защитник от демонов, а я ведьма-лиса с пятью хвостами. Никто из нас уже не человечен, но что еще общего между нами? — Этот человек, Ичиро, богам угоден его путь, — голос Мё-О звучал спокойно. — Пути богов не под силу людям, но безумцы стремятся им следовать, — Мэй замолчала и медленно пошла в сторону кленовой рощи. Сквозь ветви деревьев открывался вид на склоны гор, залитые лучами солнца, на долины, окрашенные в золотые осенние цвета и на тонкую синюю полоску моря вдали, - много лет назад Масамунэ Араи прошел свой путь долга и чести до конца, ты помнишь? — и она процитировала: Омыта и ясна, Теперь луна сияет. Гнев бури миновал. Теперь все сделано, И я могу уснуть На миллионы лет. — Мое дзисэй* — предсмертное стихотворение, — удивленно сказал Масамунэ, — Откуда ты знаешь его? — Ты всегда был верен своему слову, каким бы горьким оно ни было, — грусть былых утрат омрачила взгляд кицунэ. — Когда была выиграна последняя битва и наши союзники ушли в горы, ты отомстил за своего погибшего господина и совершил сепукку. Такао сохранил твое дзисэй. Теперь прошли «миллионы лет», и владыка секретного знания явился, чтобы пройти новый путь, но зачем он простой лисице? Яркий свет, исходивший от тела Мё-О, начал тускнеть, а сам он сжался в размерах, и вот перед Мей стоял Масамунэ, каким она его помнила. Самурай шагнул к гейше и взял ее ладони в свои: — Боги поручили мне вести Ичиро Токугаву. Его дорога трудна, он может стать причиной сотен бед, но он также способен привести к процветанию целый мир. Ты ничего не должна мне, Мэй, и вправе жить, как привыкла, здесь, в глуши. Но я прошу тебя как надежного союзника, как верного друга, как прекрасную жемчужину, однажды найденную мной в сумраке жизни, разделить этот путь со мной, — Масамунэ замолчал, не отпуская ладоней девушки и глядя ей прямо в глаза. Мэй не отвела взгляда и не освободила рук. Она молчала, внимательно смотря на мужчину, такого искреннего, близкого, настоящего и такого живого. Она уже знала свой ответ, она знала его все эти долгие пятьсот лет, но не торопилась открываться Араи. — Ступай в дом, Масамунэ, холодает, — тихо сказала она и освободила ладони, — наш гость уже заждался. Пришло время для чая, я скоро присоединюсь к вам. Первые снежинки изящно закружились в воздухе над воином, уходящим по тропинке к дому, и над девушкой, провожающей его взглядом. Мэй протянула руку, и снег исчез, не коснувшись ее пальцев. Снежинки были лишь иллюзией, ее воспоминанием о далеком зимнем дне, навсегда сковавшем холодом сердце кицунэ. Из складок кимоно гейша извлекла старый веер, подарок наставницы. Его складки были исписаны мелкими иероглифами, на каждой из них было написано хокку — память об ушедших. «Что запишу я в свой веер на этом пути?» —подумала она, с болью открывая один из стихов: Лижет лисица Кровью пропитанный снег. След самурая. *По задумке автора. На самом деле, это предсмертное стихотворение вице-адмирала Ониси Такидзиро