прогул

      Иннокентий прогуливал скучный урок химии, который ему в жизни не пригодится, ведь поступает он на переводчика, а такая углубленная химия ему совсем не понадобится по его мнению. Парень направлялся в школьный мужской туалет, чтобы спокойно отсидеться сорок минут там, как вдруг столкнулся с директором — Губаревым Алексеем Николаевичем. Алексей Николаевич грозно посмотрел на шатена, которому было абсолютно плевать, ведь сколько раз он уже прогуливал, за это ничего не было.       — Иннокентий, ты почему не на химии? — строгим голосом спросил директор, но реакции было ноль. Он даже не запугал Кешу.       — Потому что я не собираюсь идти на нее, она мне не нужна.       Лицо мужчины покраснело от гнева, он поправил свой галстук, который был и без этих действий идеальный. Он схватил шатена за руку и повел его к себе в кабинет, игнорируя возмущенные крики ученика. Алексей Николаевич запер дверь в кабинете на ключ, и стянул с себя черный пиджак, бросив его на паркет. Глаза восьмиклассника расширились, что же творит этот старик? А этот старик вовсе снял с себя рубашку, но галстук оставил. На полу была кучка одежды старого извращенца, что давно жаждал взять Иннокентия прямо на столе.       — Алексей... Николаевич?! Что вы творите?! Я расскажу все родителям! Немедленно выпустите меня отсюда!       Но седоволосый игнорировал его и избавился от всей нижней одежды. Иннокентий был в истерике, в шоке, а сейчас на этом этаже никого нет, ведь восьмой урок... Мужчина посадил Кешу на стол, пока тот бил его по груди своими кулаками, проглатывая горькие слезы, что стекали по его щекам. Губарев впился в губы прогульщика, а тот пытался отвертеться, оттолкнуть мужчину, но бесполезно. Тот явно решил оттрахать его прямо на столе в своем кабинете. Просто так. Потому что хотел.       Не отрываясь от губ шатена, Алексей Николаевич снял с него всю одежду, откинув к выходу из кабинета, что так манил, соблазнял Кешу этот выход. Без предупреждения директор вошел в ученика, вызвав у того крик боли. Слезы брызнули из глаз Иннокентия с новой силой, истерика захлестнула парня. Губарев двигался в нем с бешеной скоростью, задав бешеный темп, что причинял ужасную боль, смешанную с наслаждением. Лицо директора было сосредоточенным, взгляд острым, а очки сползли.       Во всем кабинете слышались стоны наслаждения и отчаяния. Алексей Николаевич лишил девственности ученика из своего лицея, откуда Кеша уйдет, забрав ужасные воспоминания, причем не только эти.       Они находились друг к другу так близко, на расстоянии наушников. Взгляд Иннокентия упал на свое розовое худи, которые пылилось на полу. Опустошенный взгляд Иннокентия...       Лицо Кеши осталось таким же безразличным, когда в него кончил Алексей Николаевич.       — Как Вы могли? У Вас есть жена... — прошипел Кеша, одеваясь.       — Просто потому что могу, — слащаво улыбнулся старый извращенец. — Больше прогуливать не будешь. И да, не смей говорить родителям ни слова. Они не должны знать об этом, сладкий.       Противно...       Это невозможно смыть...       Никак не забыть...       Придется жить с этим, морально убиваясь.       Суицид — выход.

***

      — Сегодня нашли тело мальчика четырнадцати лет, это было самоубийство. В его кармане была записка об изнасиловании директором Лицея №3. Иннокентий, а так его зовут, пишет: "я прогуливал химию, а меня изнасиловал директор за это, круто, спасибо огромное". По этому поводу директора посадили в тюрьму на восемь лет за совращение несовершеннолетних.       Родители Кеши были в полном шоке.

***

      — Глупый мальчишка, — проговорил директор в стену тюрьмы.