***
— Он не в состоянии давать показания! — услышал Лайт голос отца. — Я знаю, что не имею права участвовать в деле не хуже вас. Да, я… Голос стал тише, и его обладатель явно начал отдаляться от палаты. Лайт повернул голову в сторону, увидев на сей раз Мису. Родные сидели с ним по очереди, пользуясь любой возможностью, когда врачи разрешали. Но такое поначалу было нечасто, и Мису отказывались впускать. Но позже Лайт сказал, что она его невеста, и причин её не впускать у врачей не оказалось. Об этом он с ней собирался поговорить позже, как окрепнет. — Что там? — тихо спросил он. Миса вздрогнула, до этого мрачно смотря куда-то в сторону двери невидящим взглядом, явно думая о чём-то своём. Повернувшись в его сторону, она опустила глаза, несколько секунд храня молчание. — Дело того подонка, его могут отпустить. Многое я не знаю, но… — Не проблема, — он дёрнул плечом. — Этого Томаса могут отпустить, и это несправедливо, — нахмурилась Миса, подняв на него взгляд. Лайт несколько секунд смотрел ей в глаза, затем улыбнувшись краем губы. Ему повезло с ней. Однозначно повезло. Томас, значит. Одна маленькая деталь чуть всё не испортила. Но теперь он знает его имя, и вполне может однажды отомстить. Никто не убережён от случайностей. — Ты расскажи что-то, пожалуйста. Мне нужно отдохнуть. Миса кивнула, поняв суть его просьбы. Следующие десять минут она рассказывала о работе, о платьях и журналах, и под убаюкивающий голос девушки он заснул. — Спи спокойно, Лайт. Я рядом.***
Обескураживающей оказалась новость, услышанная им от Мисы. Он уже слышал о возбуждении уголовного дела против Мартина Фишера. Вернее, Томаса Фишера, как Лайт узнал позже. Слышал о его мотивах, да и узнал, что за всё время, пока он был без сознания, деятельность его соратников по очищению мира от преступников ни на час не прекращалась. Но вот последняя новость оказалась и в правду шокирующей, в отличие от прочих. — Лайт, я беременна. Парень застыл на несколько секунд, затем медленно переведя взгляд на девушку, и в нём без труда можно было разглядеть искреннее удивление, даже шок. Лайт не мог бы сказать, что он почувствовал в этот момент, но среди всей гаммы эмоций была и радость. Первое время после пробуждения он думал лишь о тетради, но в этот момент Лайт на несколько мгновений забыл о ней. Девушка огорошила его, как только ему стало лучше, и он уже не вырубался спустя час-два бодрствования. — Как давно ты, — он почувствовал сухость во рту, замолчав. Девушка понятливо кивнула, подняв стакан воды, затем осторожно напоив его. — Я узнала об этом три недели назад, поэтому больше месяца, я уверена. — Родители и сестра уже знают? — медленно произнёс он, делая перерывы между отдельными словами. — Нет, только ты, — Миса покачала головой. Девушка смотрела на него с некоторой тревогой и волнением, ожидая, что же он скажет. Лайт решил ни слова не говорить о тетради. В данный момент это было бы совершенно неуместно, да и воспоминания о ней маячили где-то на задворках памяти. — Я рад, — спустя некоторое время произнёс он, чуть улыбнувшись. — Правда рад. Думаю, что сейчас это не слишком уместно, но ты согласна стать моей женой? Поверь, что я бы предложил и в том случае, не будь ты беременной, но чуть позже. Я люблю тебя, — Лайт чуть приподнял руку, слабо сжимая кончики пальцев Мисы. На более его бы не хватило. Парень замолчал, переводя дух. Он явно ещё не был готов к многословным диалогам. — Я тоже тебя люблю, и я согласна, — улыбнулась Миса, но без особой радости. Она не могла быть счастливой, видя Лайта в подобном положении, да и зная, что Томаса Фишера могут отпустить. Последнего она мечтала убить, причём максимально жестоким способом, но не могла. Лайт бы не позволил ей, будь он в сознании, и она сдерживалась, что потребовала и от Исий, достаточно полезной девчонки, как оказалось. Миса смирилась с тем, что придётся с ней работать. Лайт не был роботом, и человеческие чувства не были ему чужды. Пусть он не замечал этого, однако с момента обретения тетради в его сердце поселились и закрепились тщеславие, властолюбие и гордость. Избавляясь от преступников крайне жестокими способами, он чувствовал себя спасителем, отчего чувство собственного величия затмевало другие, но даже оно не было способно полностью погасить любовь, и он любил. Лайт даже сумел смириться с тем, что половину его работы будет выполнять Миса. Но ведь и Судьёй был именно он. Теперь он не представлял своей жизни без неё банально по той причине, что с Мисой было легче и приятнее. Людям нужен кто-то рядом, и она была лучшей кандидатурой. — Я стану отцом, — в неверии произнёс он. Трудно было вообразить подобное, да и не думал он, что подобное произойдёт так скоро. Миса лишь улыбнулась, наблюдая удивление на его лице. Лайт даже не заметил, как заснул, успев устать за несколько часов бодрствования. Миса не стала его будить, нежно проведя рукой по его лицу, затем поправила одеяло и слегка улыбнулась, оставшись сидеть подле койки. Скоро ей придётся уйти, чтобы хоть немного поесть и поспать, но до этого момента она будет рядом с ним, рядом с любимым.***
10.09.2020. Япония, Токио. Квартира Ягами Лайта и Амане Мисы. — «Теперь же вернёмся к новостям о Судье. Социальные опросы, проведённые на улицах Токио, Киото, Фукуоки, Хиросимы, а также некоторых других крупных городов, показывают, что шестьдесят семь процентов респондентов относятся к его деятельности крайне положительно. Семь процентов относятся нейтрально, и девятнадцать относятся крайне негативно. Оставшиеся семь процентов затруднялись с ответом. Некоторая доля респондентов тут же отказывалась от ответов на вопросы корреспондентов, как только узнавали, в чём заключается суть вопроса. Иной социологический опрос, проведённый по причине огромного интереса к этому вопросу, показал, что более восьмидесяти процентов респондентов не верят, что Судью удастся поймать, и многие утверждали, что нельзя препятствовать осуществлению правосудия. Напомним также, что ровно в шесть часов вечера на нашем канале вы сможете посмотреть эксклюзивное интервью с Изао Ясуда-сан, бывшим начальником тюрьмы «Фучу». А теперь вернёмся к новостям о…» Лайт выключил трансляцию, хмыкнув. — Там дальше должны быть новости о пожарах. Мне интересно, — возмутился Рюук. Вздохнув, парень подчинился воле Шинигами, вновь включая трансляцию. Он в любом случае не прочь был бы послушать интервью начальника одной из крупных тюрем Японии, пусть и бывшего. Последний точно должен будет рассказать что-то касательно деятельности Лайта. Тем временем в комнату вошла Саю, улыбнувшись ему. — Лайт, ты не будешь кофе или чай? Я только чайник поставила. — Не отказался бы от чашки чая. Спасибо, — ответил он. Кивнув, девочка удалилась. Сестра в последнее время оказывала ему и Мисе помощь, периодически убираясь, либо готовя, что Лайт совершенно не мог делать. Первый месяц он и вовсе почти не вставал, лёжа в больнице, а второй, пусть и проводил дома, что уже было счастьем, но также редко вставал с постели. Полученные им ранения были крайне серьёзными, и требовалась длительная реабилитация, чтобы восстановиться. Саю очень выручала, и Лайт неоднократно говорил ей об этом. Когда-то он помогал ей с домашними заданиями, а теперь сестра выполняет дела по дому. Жизнь бывает занимательной. Лайт вовсе и не планировал жениться в восемнадцать, но судьба преподнесла очередной сюрприз, и они с Мисой уже примерно запланировали, когда вступят в брак и сыграют свадьбу. Планировала по большей части Миса, скорее отвлекаясь от событий последних дней, при этом практически будучи окрылённой. Лайт не планировал мешать ей, поэтому в основном улыбался и поддакивал. Вскоре вернулась Саю. Лайт благодарно принял чашку чая, но заметил, что вид у сестры был несколько расстроенный. — Саю, что такое? — Нет, ничего, — не очень-то уверенно ответила она. Лайт хмыкнул. Любой нормальный человек распознал бы в её словах ложь, а он был удивительно проницателен. — Снова пристают в школе? Саю кивнула, хмурясь. Сестру уже не раз доставали глупыми вопросами о состоянии брата и его связи с Судьёй. Она искренне не понимала, что происходит, злясь, даже срываясь. Маме пришлось даже под предлогом болезни оставлять девочку дома, чтобы та могла успокоиться. Впрочем, она до последнего молчала, не впутывая в это самого Лайта. Парень сам уже натерпелся, читая сообщения на телефоне. Он стал знаменитостью дважды. Первый раз, когда стал Судьёй, а второй раз…когда фактически пострадал из-за Судьи. Ну, жизнь определённо умеет преподносить сюрпризы. Многие люди пишут ему с целью докопаться до истины, и они явно не обременены интеллектом. Лайт уже давно поставил телефон на беззвучный, почти не заглядывая в него. — Люди идиоты. Не бойся, всё скоро придёт в норму, и про меня забудут. А когда забудут про меня, перестанут донимать вас всех. Прости, что из-за меня… — Нет! — воскликнула Саю. — Лайт, здесь нет твоей вины, ты не должен просить прощения. Всё это Эл. Ненавижу. Лайт внутренне улыбнулся, но промолчал, внешне выглядя достаточно несчастным. В это время на фоне диктор вещал о лесных пожарах в Бразилии. Рюук внимательно слушал, а Саю, обратив внимание на то, что смотрит Лайт, поинтересовалась, кивнув в сторону ноутбука: — Ты ничего позитивнее не мог найти? Саю чуть усмехнулась. — Мне интересно, — пожал плечами Лайт, пытаясь улечься поудобнее. Сестра помогла ему поправить подушки. — Спасибо.***
Миса вернулась ближе к вечеру, ещё до начала интервью с Изао Ясудой. Лайт был рад её возвращению, о чём не преминул сообщить ей, и Саю в очередной раз заметила, что из их них получилась очень милая парочка. Лайт же в очередной раз шикнул на неё, а Миса рассмеялась. В разных вариациях подобное повторялось уже несколько раз, что было даже забавно. Вскоре девочка отправилась домой. Благо, что ещё было светло, хотя в ином случае Миса непременно вызвала бы такси, либо попросила переночевать у них. Девушка успела сильно сблизиться с родными Лайта за время, пока он был в коме. Очевидным был факт, что в жизни Лайта всё складывалось лучшим образом, и даже случай с Мартином был поучительным. Только клинические идиоты не учатся на своих ошибках. Люди поумнее вообще учатся на чужих. Гении ошибок почти не допускают. Но таких были единицы. Лайт практически не допускал ошибок, и ошибся лишь в двух местах. Первый раз — когда пошёл в парк Уэно, но его вины в этом не было, а во второй раз, когда решил, что проблема с командой Эл решена. Но кто бы мог подумать, что у Мартина выдуманное имя? Лайт не мог этого знать. Да, он допускал, что информация в интернете может быть недостоверной, однако и представить не мог, что это приведёт к подобному исходу. — Как твой день прошёл, милая? — задал дежурный вопрос Лайт, улыбнувшись. По природе едва ли он был сентиментальным, но приходилось играть в эту игру под названием «отношения». Впрочем, неблагодарным он не был, и последние неделю за ним тщательно ухаживали, помогая всей семьёй. Он не мог позволить себе быть грубым и неблагодарным. — Стараюсь успеть взять как можно больше заказов, пока живота не видно. Всё хорошо, и у меня получается. Лайт сжал зубы, испытывая ненависть к своему положению. Его неимоверно раздражало то, что он банально подняться может с трудом, и приходилось обращаться за чьей-то помощью. Однако выплаченные компенсации были достаточно велики, поэтому финансовый вопрос не стоял, по крайней мере. Но на фоне событий последних дней самочувствие его отца несколько ухудшилось, поэтому теперь уже он лежал в больнице на обследовании. Впрочем, если верить врачам, то всё было не так уж и плохо. — Ты голоден? — спросила Миса. Лайт отрицательно покачал головой. — Нет, не голоден. Ты отдохни, выпей кофе. Скоро должно начаться занятное интервью. — Интервью? — переспросила Миса. — Да, у бывшего начальника крупной тюрьмы. Думаю, что занятно будет послушать. Начнётся через полчаса. — Хорошо, — кивнула девушка. — Тогда я в душ. Лайт проводил её взглядом, вскоре переведя его на монитор ноутбука. Миса всё также выглядела прекрасно, но состояние не позволяло ему даже заниматься с ней любовью, и девушка это понимала, не дразня его, как было раньше. Слишком уж сильно подпортило его жизнь это покушение, и он не мог никому отомстить. Вообще никому. Примет хоть одно неправильное решение — привлечёт к себе ненужное внимание. — Неужели тебе так интересно послушать мнение какого-то начальника. Тем более, он бывший. Тебе совсем делать нечего? — поинтересовался Рюук. — Мне крайне важно не только общественное мнение, но и мнение отдельных личностей. Достаточно трудно расспрашивать кого-либо об этом, не столкнувшись с подозрениями. — Люди глупы, ты в этом прав. Одни считают тебя злом, а другие героем. Семьдесят на тридцать, я думаю. Занятно, что лишь немногие стараются не спешить с выводами, да и в мире маловато более адекватных людей. — Более адекватных? — Лайт повернул голову в сторону Шинигами. — Тех, кто понимает, что добра и зла не существует. Ада и Рая тоже нет, поэтому и смысла в понятии «грех» нет. Всё, чем ты занимаешься — просто фарс. Работаешь на своё эго, Лайт. Парень усмехнулся. — Ты прав, но при этом твоя позиция базируется на том факте, что ты Шинигами, а не простой человек. Мы все мыслим субъективно, и для нас понятие добра и зла играет ключевую роль. Я творю добро. Иногда бывает, что приходится убивать других людей ради добра. — Ты ищешь себе оправдания. — Оправдания? — Лайт рассмеялся, тут же скорчившись от боли. — Поверь, что я совершенно не сомневаюсь в том, что я делаю. — Я знаю, Лайт. Вскоре из душа вернулась Миса, выглядя просто совершенно. Парень даже испытал возбуждение, но постарался переключить своё внимание на новости. С минуту на минуту должно было начаться интервью. Девушка расположилась рядом с парнем, нежно обнимая последнего. Спустя некоторое время началось и интервью. Лайту оно было интересно тем, что бывший начальник тюрьмы ныне являлся его ярым последователем. — Добрый вечер, Изао Ясуда-сан. Мы, как и наши зрители, рады, что вы согласились дать нам интервью, — улыбнулась ведущая. — Добрый, Мико-сан, — кивнул мужчина. — Вы не против, если мы вместо обычных вопросов перейдём в формат небольшого рассказа о себе, а также о некоторых событиях? Зрителей особенно интересует тот самый день, когда всё произошло. — Ничего не имею против, и я Судью не страшусь, — хмыкнул мужчина. — Я пятнадцать лет работал начальником тюрьмы «Фучу», и мне моя работа нравилась. Жены нет, детей тоже, — он пожал плечами. — Я посвятил себя работе, и не жалею об этом. Думаю, что истории из моего прошлого никого не интересуют, поэтому я сразу перейду к истории того дня, если вы не возражаете. — Конечно нет, Ясуда-сан. — Я работал так же, как и обычно. Проверял жалобы заключённых, решал проблемы с водоснабжением, а такие были, к сожалению, ведь тюрьме уже много лет. Когда работаешь, не замечаешь, сколько времени прошло, поэтому до вечера я погряз в работе, освободившись лишь незадолго до тех событий. Некоторое время я находился у себя в кабинете, отдыхая за чашкой кофе. Однако же меня прервали, и вид у моего заместителя был крайне встревоженный. Честно, я сначала подумал, что опять трубу прорвало, — он усмехнулся. — Но дело оказалось чуть серьёзнее. Честно, я предупрежу вас, что никакого пиетета по отношению к заключённым у меня нет. Они сами выбирали эту судьбу, и я за все годы работы ни разу никаких послаблений не делал. Увидев заместителя, я вскочил, и он тут же огорошил меня новостью о смертях десяти преступников одновременно. — Извините, но какова была ваша первая мысль? — поинтересовалась ведущая. — Такими вещами обычно не шутят, поэтому я сразу воспринял это со всей возможной серьёзностью. Мы тотчас же направились в сторону крыла с камерами, и по пути наткнулись на тюремного врача, дальше уже двинувшись вместе. По ходу заместитель рассказал всё, что знал сам. Насчёт первой мысли, — он призадумался. — Думаю, что первой мыслю касательно произошедшего было то, что произошли какие-то разборки между заключёнными. Сейчас-то я понимаю, что это глупо, и едва ли это было в принципе возможно. — Раньше случались подобные «разборки»? — Редко. Обычно в это были вовлечены от силы несколько человек. Если вы не против, то я продолжу рассказ. — Да, конечно. — Мы посетили каждого из умерших, но обстоятельства их смертей сразу показались мне загадочными. Всё было похоже на самоубийства каких-то сатанистов. На стенах подобия пентаграмм с жуткими надписями, и писали они своей же кровью. Поверьте, что гвалт там был жуткий, и другие заключённые были крайне испуганными, но многие просто возбуждёнными. Всё же подобные происшествия происходят крайне редко, а на моей памяти вообще впервые. Да, заключённые иногда умирают по естественным причинам, иногда они убивают друг друга, но, чтобы десять погибших в один день, — он пожал плечами. — Нет, подобное случилось впервые на моей памяти. Тем более, что надписи и пентаграммы были написаны кровью, что даже несколько пугало, если честно. — Что было написано на стенах? — Я впервые тогда узнал о Судье. Лайт хмыкнул, а Миса теснее прижалась к нему. Сейчас она также вспоминала те дни, даже и не представляя, что в будущем будет работать вместе с ним. — Что вы подумали о Судье, о котором шла речь? — несмело спросила ведущая. — Признаюсь, я поначалу ничего не понял. Лишь через несколько дней я пришёл к пониманию, когда в интернете начали вестись дискуссии на этот счёт. Позже и по телевизору начали показывать некоторые репортажи и интервью. В первые дни они, если и были, информативностью не отличались. Однако же, когда я узнал о нём побольше, проникся его деятельностью. Поверьте, что я о преступниках знаю немало, и многие из них никогда не исправятся. — Вы поддерживаете деятельность Судьи? — Несомненно. После его появления я впервые уверился в том, что преступники получают справедливое наказание. У меня нет детей, но в мире, что создаёт Судья, они росли бы в большей безопасности. Пользуясь моментом, я хочу поблагодарить Судью за всё, что он делает, — мужчина повернулся в сторону объектива камеры. — Вы полагаете, что он смотрит интервью? — спросила ведущая, явно начав нервничать. — Думаю, что смотрит, как и сотни его последователей. Нас много, и мы все внемлем его словам и посланиям. Поверьте, что нас гораздо больше, чем полагает правительство и обыватели. — Вас уволили за подобные взгляды? — Да, верно. Но это не столь важно. Однажды они поймут, что ошибались. — Похоже, что время нашей передачи заканчивается, к сожалению. Не хотели бы вы сказать что-то нашим телезрителям напоследок? — Не существует понятия «Идеальный закон», ибо их пишут люди, а они ошибаются. Многие преступники не получают справедливого наказания, но теперь всё иначе. Судья — это правосудие.