Дурацкая жизнь

Это был обычный день. Очередной мудак. Или подонок. Не столь важно. А важно то, что он должен умереть. Прямо ангелы все. Но это жизнь. И эта жизнь по крайней мере лучше, чем та. Та жизнь, которой она жила когда-то. Та жизнь, в которой отбывашь “от звонка до звонка” на работе и скорее спешишь приблизить выходные хоть на миг. Та жизнь, в которой не живёшь, а существуешь, бесцельно и бессмысленно. Та жизнь, которую не страшно променять на вечность комы, вне сознания, вне реальности. Новая жизнь, хоть и короткая, и опасная, грязная, полная крови и “грязных трусов”, жизнь киллера, даже она в разы лучше. Ей так казалось. Когда говорят, что осталось не больше двух месяцев до душной коробки с червями, которые с радостью будут пожирать твоё тело; приходится переосмысливать многое. На что потратила всё своё время? Зачем жила? Чтобы стать обыкновенным офисным планктоном или неудачницей с тремя детьми на руках и мужем-алкашом? А самый главный вопрос: что делать дальше. Он так и бьёт в больном мозге, не давая покоя. Первая мысль - эвтаназия. И она запрещена в нашей стране. Это же слишком простой путь! Отлично просто! Страх тем временем липкой волной накатывает. И с каждым разом всё сильней и сильней. Так что хочется кричать, плакать, биться головой о стену! Может, самоубийство? Но после третьего раза умные люди доходчиво объяснили, что следующие полтора месяца проведёт в “жёлтом доме”. Говорят, выход есть всегда. Какой, к чёрту, выход? Если это не лечится! Это растёт в твоём мозгу и нифига не лечится. Запомнить эти дни навсегда? Жить на полную катушку? Было бы прекрасно, если б денег хватало хотя бы на лишний поход в кино. Тупик. Снова накатывает. Страх. И боль. Её становится невероятно много. Она пронизывает всё тело. Каждый орган, каждую клетку. Да каждый грёбанный атом! От этого можно сойти с ума. Колят обезболивающие. Но они, твари, не помогают! И вот появляется он. Как луч надежды. Как Капитан Америка. И спасает тебя из этого ада. Он не герой. И не волшебник. Всего лишь человек в чёрном плаще. Но он обещает, что она будет жить и будет жить так, как захочешь сама. Не будет больше страха. Не будет боли. Не будет ограничений. Только свобода и сила. И чем эта жизнь хуже так называемой “нормальной”? Ей так казалось, пока она не увидела. Это был далеко не первый заказ, и даже не десятый. Всё как обычно. Обычный придурок. Его заказала жена. Что ж, один выстрел, и готово. Но он оказался не таким как все. Мужчина сидел на кровати, где мирно дремала девчонка лет десяти на вид. Он делал так каждый день. Читал сказку, а потом подолгу смотрел на спящую дочь. Затем уходил в свою комнату и лежал, уставившись в потолок. Человек в чёрном плаще давал ей какую-то сыворотку. Она отсрочивала тот самый день. День, который для других людей смертельно больной киллер приближал. А ещё этот человек многое ей запрещал. Запрещал боятся, запрещал чувствовать боль и жалеть. Она почти забыла, как это, кому-нибудь сопереживать. Но увидев, всего лишь одну картинку из чужой жизни, она почувствовала что-то. Другое. Оно родилось где-то внутри и охватило всё её тело. Винтовка упала на пол. Она никак не могла понять, что случилось. Он же - мудак! Ведь в этой грёбанной жизни все придурки. И с чего бы он должен отличаться? Но девчонка. Похоже он её очень любит. Но в этой жизни нет любви. Нет ничего стоящего. Даже смысла никакого нет! Это она знала наверняка. А что если… Где вы видели подонка, который любит дочь нормальной любовью? Вдруг она ошиблась? Вдруг не надо было верить “человеку в чёрном плаще”? Вдруг “нормальная” жизнь не бессмысленна? Вдруг можно было бы наполнить её другим? Жить по-новому. Но без крови, без цинизма. Не жить в мире Готема. А жить в мире, где есть место чувствам, дружбе, любви, счастью. Ведь за это время она стала машиной убийства. Просто механизмом. Как кресло Суинни Тодда. Для неё всё стало просто. Просто хреновый мир. Просто бессмысленная жизнь. И просто смерть. Просто убивать. Просто отнимать чужую жизнь. Она ощутила что-то знакомое. Страх вновь начал накатывать. Как тогда в клинике. Когда она считала оставшиеся дни. И облезала от страха. Но в этот раз её страх был другим. Она боялась не умереть. Смерть стала для неё обыденностью. Она боялась того монстра, которым стала из-за страха смерти, из-за беспомощности, из-за боли и одиночества. Но она стала “настоящим монстром”. Голова упала на руки. Из глаз полились руки слёз. Она будто перестала существовать. Рассыпалась на атомы. Атомы невероятной боли. Только теперь не физической, а моральной. Она выбежала из многоэтажки. В голове проносилась только одна мысль, что дальше делать. Девушка не знала. Ничего. Что происходит? Что с ней не так? Что делать этим? Она ровным счётом ничего не знала. Но точно знала, что она не вернётся к “человеку в чёрном плаще”. Ноги сами собой привели её в знакомый двор. Здесь она провела всё детство. И не то, чтобы хотела вернуться в то время. Но мама. Может, она всё ещё здесь живёт? Девушка бросилась в подъезд, нашла нужную квартиру, потянула за ручку. Знакомые стены, потолок, прихожая, кухня. Только всё какое-то другое. Чужое. - Мама? - крикнула она в комнату. - Кость, ты уже пришёл? Девушка пошла на звук. Мама лежала в кровати и смотрела телевизор. Она была всё такая же. Те же тёмные волосы, те же карие глаза… Она так и не похудела. Девушка слегка улыбнулась. - Мама, это не Костя. Это я, Аня. - Аня? Ты же… - Нет, ещё жива. - А как же… - Всё нормально. - Но куда ты пропала? - Да так. Один человек помог. Как вы? - Хорошо. Анют, ты извини. Но так внезапно. Костя с Машей скоро придут. - И что? - Доченька, ты вдруг появилась. Через столько лет. Мы ведь тебя похоронили уже давно. - Ясно. Ладно, хорошо. Привет Косте и Маше. Аня развернулась и ушла. Навсегда. В ней что-то сломалось. Снова нахлынуло опустошение. Она брела по улице и смотрела перед собой невидящим взглядом. Пустота звучала в каждом её шаге. В голове звенела тишина, как после выстрела. Она не знала, что делать, куда идти. И не думала об этом. Она вообще не о чём не думала. Просто шагала и шагала. Вдруг всё тело пронзила жуткая боль. Аня рухнула навзничь. Люди подбежали к ней. Кто-то пытался помочь. Кто-то просто смотрел. Но ни те, ни тем более другие ничего изменить не могли. Она итак слишком долго прожила.