К рваным ранам души ты кота приложи

Ира неловко замерла на пороге комнаты с кружкой чая в руках, нервно кусая губы. Когда Антон взорвался, резко начал психовать и курить почти каждые пять минут — она сразу всё поняла и под руку не лезла, боясь выбесить парня лишь сильнее. Нужно быть совершенно глупой, чтобы не понять, почему Антон так зол. Дело в Арсении, лишь ему под силу было вывести Антона из равновесия в одно мгновение. Парень же нервно прокручивал сайт с билетами, наконец, бронируя самый ближайший рейс до Питера. Пальцы дрожали, не с первого раза попадали по клавиатуре, а взгляд то и дело утыкался в телефон. Он позвонил Серёге сразу, как только понял, что Арсений ему не ответит, но Попов, как оказалось, не отвечал не только Антону — он игнорировал всех. И от этого страх становился лишь сильнее, гуще, и вызывал тошноту. Сам Серёжа был в Москве, но обещал, что позвонит сразу же, как доберётся до Питера. Но прошедший телефонный разговор разъедал мозг парня с каждой секундой, с каждым прожитым моментом: — Он не отвечает, Серёг, я не знаю, что делать! — парень нервно ходит по комнате, дышит шумно и почти рвёт на голове волосы. Он знал, что Арсений с придурью, но чтобы залезть пьяным на крышу? — Я уже ищу ближайший билет, не трепи нервы, — Матвиенко бурчит что-то ещё, рычит, потому что ему тоже страшно. Попов не совсем уж дебил, но свалиться с крыши много ума не надо, особенно если в тебе течёт алкоголь вместо крови. — Это твоя вина. Обвинение заставляет Антона замереть, а потом шумно выдохнуть. — О чём ты, блять? — А нахуя ты прислал ему приглашение? Я ещё днём говорил с ним по телефону, он был разбитым, но я не думал, что ему будет так хуево, чтобы набухаться и идти на крышу, — Матвиенко ссорится с кем-то на фоне, слышится шорох и шумное дыхание. — Шаст, ты серьёзно думал, что он тебя отпустит спокойно? Он тебя любит, еблан ты тупой. И если он сдох там — это будет твоя вина, потому что тебе похрен на чувства других. Придурок. Серёга сжимает кулаки, потому что сам себе не верит. Мысль о том, что Арса может не стать — пробирает до костей, ведь Попов его лучший друг, почти как брат, он к нему привязан, и он никогда не простит Антона, если с Арсом что-то случилось на этой грёбанной крыше. Да и себя не простит, знал ведь, что ему в головёшку больную взбрести что-то может, боялся этого, а всё равно понадеялся на последние крупицы разума. И, видимо, зря. — Билет куплен, я собирать вещи. Всего одна фраза и Серёга сбрасывает, не считая нужным извиниться или хотя бы что-то добавить, сейчас для них обоих будет лучшим исходом доехать до Арса как можно скорее. Антон выдыхает и утыкается лицом в сгиб локтя, пытаясь начать снова дышать. Страх не исчез, ведь Серёжа всё ещё не звонит, а Арс не отвечает. Да у него даже номеров соседей нет, чтобы те узнали, как там это темноволосое пьяное чудо. Исходы глупости Арсения могли быть разными, и Антон не мог больше сидеть и ждать звонка, лучше дождаться своего рейса уже в аэропорту, чем разъедать себя невесёлыми мыслями. Кузнецова не лезла под руку, но видела, как истерично Антон дёргал ручку комода, забирая документы, наблюдала, как скидывает вещи в дорожную сумку. И зачем они ему, если он всего лишь решил проведать, как там Арс? Шастун и сам не знал, но был уверен, что он останется там дольше, чем планирует. — Он будет в порядке, — Ира всё же решается вставить и своё слово, протягивает кружку чая Антону, но парень лишь дёргает замок на сумке, почти выламывая его. — А если нет? — Антон дёргается, смотрит на Иру, ища в её глазах ответ. — Я боюсь представить, что с ним что-то случилось, Ир. Мне страшно. Ира выдыхает и слегка обнимает парня за плечи, пытаясь вложить в свой жест всю заботу и любовь, поддержку, принимая все его страхи и чувства. Вопросов было много, страхов — ещё больше, но препятствовать она не станет. — Арсений не дурак, уверена, он уже лёг спать, — Ира пытается ободрить парня, гладит по русым волосам, а сама поджимает губы, молясь, чтобы с Поповым и правда всё было в порядке. Она не верила в свои слова, ведь не может так повезти пьяному человеку, который ходит по краю, специально испытывая судьбу, но говорить это Антону она боится, да и сама желает Арсу всего хорошего. Она не хочет представлять, что будет с Антоном, если Арсений погиб. А такой исход был вполне возможным, отчего по телу проходились мурашки. Антон забирает сумку, делает напоследок глоток чая, но морщится, потому что сахара слишком много, и, поцеловав Иру в лоб, уходит. Спешит на рейс, до которого ещё пара часов.

***

Антон курит много и часто, обжигает пальцы, и постоянно теребит кольцо, которое подарил ему Арс на прошлый день рождения. Подарок вроде был и банальным, но Антон почти пищал от счастья, получив именно такое, о котором мечтал. Это кольцо он не снимал даже тогда, когда ушёл от Арса. Он не снимал его даже в душе, в спальне, в отличие от остальных колец. Это кольцо срослось с ним, словно так он был связан с Арсением. Оно было от него и значило больше остальных. Самолёт приземляется, и первым делом Антон набирает Сергея, когда садится в такси. Мужчина не отвечает, оттого становится только хуже. Нервы натянуты до предела, и Антон чудом не срывается на таксиста, когда тот едет недостаточно быстро. — Арс, прошу тебя, будь в порядке, — выдыхает Шастун, выходя из машины, и задирая голову верх, чтобы взглянуть на окна Попова. А дальше всё закрутилось слишком быстро: квартира Арсения, гробовая тишина, полупьяный Матвиенко и его крики. Лишь сквозь слёзы и ненависть в словах слышно: «Его нет, Шаст. Правда нет». И мир остановился. Хотелось засмеяться, пошутить, закричать, но Антон не мог. Внутри образовалась боль, острая и непрекращающаяся. Он вроде кричал, вроде даже подрался с Серёгой, а потом плакал на полу, зарываясь пальцами в волосы. Не успели. Они оба не успели вытащить Арсения, но именно Антон подвёл его к краю и позволил упасть. Это его вина. Больше не будет вечно глупых, странных каламбуров от Арсения, не будет его легендарных фраз и тёплых улыбок, а эти синие глаза больше не откроются. Потому что так бывает, когда человек падает, и дело даже не в высоте крыши и количестве алкоголя в крови, дело в том, что Арсений упал намного раньше, чем успел подняться на крышу. Запах от его вещей витает по квартире и на кухне прослеживается немытая чашка от кофе, на столе валяется никому не нужное приглашение, и Антон истерично рвёт его на куски, жалея, что нельзя всё вернуть назад. А ведь, кажется, что это просто жестокая шутка судьбы, что Арс скоро зайдёт в квартиру, заметит весь бардак, побурчит недолго, а потом сделает им кофе и скажет, что всё в порядке. Но никто не входит и больше не войдёт. — Я сообщу родителям, — убитым голосом произносит когда-то лучший друг Арсения, утирает глаза, пытаясь сделать вид, что не плакал пару минут назад. — А это тебе. Он вкладывает в ладонь Антона перстень Арсения, и Антон дёргается, ему хочется кричать от дикой боли, но не выдаёт ни звука… Глаза раскрываются, но Антон видит лишь перед собой кресла самолёта, и людей, который отстёгивают ремни. Посадка, он только прилетел. Значит, всё это был лишь сон, и Антон молился, чтобы он не был вещим. Шастун торопился, как мог, кажется, даже потерял по дороге мобильник, потому что не нашёл его в кармане, но было плевать. Хотелось быстрее к Арсу: узнать, увидеть, обнять. И плевать на всё, лишь бы к нему. Матвиенко удивлённо моргает, когда видит на пороге Шастуна: потрёпанного и испуганного, очень бледного. Куртка распахнута, дышит тяжело, и руки трясутся, словно он бежал сюда от аэропорта. — Эй, ты почему не позвонил, не сказал, что прилетел? — Где он? Он в порядке? — Антон проскальзывает мимо Матвиенко, и даже не разуваясь, влетает в квартиру, оглядываясь. Лишь когда замирает на пороге спальни, то видит Арса: он спит, накрыт пледом и выглядит вполне здоровым, но один лишь взгляд на него уже вышибает весь воздух из груди. Выдохнув, Шастун почти оседает на пол, но руки Серёжи вовремя ловят его. — Шаст, ты бухнуть уже успел, что ли? Что с тобой? — Он жив. И это всё, на что хватило Антона, который расслаблено прикрыл глаза, приваливаясь к косяку и ловя воздух ртом. Теперь он может дышать, потому что Арсений тоже дышит в метре от него. — Да, я тебе звонил даже, сказать об этом, но ты трубку не брал, я думал, что в самолете и позвонишь по прилёте, — Серёга хмыкнул и потрепал парня по плечу. — Этот дурак, спасибо Господи, просто уснул на этой самой крыше, а телефон его благополучно свалился вниз. Ну хорошо хоть не сам. А так, максимум — отделается простудой. Антона даже передёргивает, потому что за свой сон уже пережил ужас, в котором Арсений погиб. — Я тоже свой мобильник потерял, — зачем-то добавляет тихо и смеётся, а Матвиенко хмурится, не понимая, что случилось с его другом. Антон скидывает куртку, ботинки, и лезет к Попову на кровать, пока Серёга машет рукой и уходит готовить им обоим успокоительный чай, потому что Шастун выглядел так, словно схватил по дороге инсульт. А может и не один. Дрожащие пальцы мягко зарываются в тёмные волосы, и Антон ласково гладит спящего по голове, спускается на линию лба, бровей, оглаживает милый нос, который подвергался стёбу со стороны друзей, и лишь дойдя до линии челюсти, крепко обнимает Арсения, не боясь разбудить. Он живой, здесь, в его руках, мирно посапывает во сне, даже не понимая, что кажется, по его вине у Антона появилось несколько седых прядей. Но всё это отходит в сторону, и Антон решит все проблемы потом, сейчас он лишь жмётся ближе к тёплому Арсению, целует за ухом и зажмуривается до искр перед глазами. У них есть второй шанс, и Антон его не упустит.