***
Жить будучи ведьмой-отшельником - звучит как-то не очень. Но вот жить ведьмой-отшельником в собственном доме, вместе со своим супругом и котом фамильяром - звучит, как песня. И, наверное, так оно и должно было бы быть, если бы всё в действительности в наших жизнях складывалось ровным счётом так, как мы себе планируем. Шестьдесят пять лет назад[Wildwood - Moonrise]
Дом Ковена Пак, казалось, был погружён в сон вместе с его обитателями. С виду, ни в одном окне не горел свет, шторы и ставни плотно закрыты, и даже дым из камина не валил в ночное небо, стараясь затуманить блеск недалёких звёзд и полной луны. Однако, если хорошенько присмотреться к дальнему окну на втором этаже, что слегка скрыто пушистыми ветвями рядом стоящей ели, можно было заметить неяркий фиолетовый свет. Там, в спальне юной ведьмы, крепко взявшись за руки, сидели на полу посреди шалаша из одеял два юноши. Глаза обоих светились, как и окружающая их дымка, только вот у каждого из них был свой свет. У пухлогубой, смущённо улыбающейся в предвкушении, ведьмы глаза переливались аметистовым сиянием, а аура, сплетающаяся с чужой отливала тёмно-сиреневым. У юноши напротив, с глубоким взглядом лисьих глаз, радужка мерцала сапфировым, а дымка, обнимающая двоих, струилась кобальтовыми оттенками. Не отрывая друг от друга сияющего взгляда, ведьмы ещё крепче стали сжимать ладони друг друга, как только магия каждого из них начала просачиваться в открытую грудную клетку. Первые четыре пуговицы на рубашках юношей были бесстыдно распахнуты, принимая нежной кожей сильнейший обмен сил. - Никто и никогда, - начинает шептать пухлыми губами ведьма, смотря неотрывно из-под чёрной волнистой чёлки. - Никто и никогда, - вторит ему юноша, чуть щуря аметистовые глаза и склоняя голову. - Не в силах будет разлучить нас. - Не в силах будет разлучить нас. - Я всегда буду защищать тебя. Любой ценой. - Я всегда буду рядом с тобой. Твоей главной поддержкой. - Клянусь любить тебя вечность, что нам предначертана. - Клянусь быть верным тебе вечность, что нам предначертана. - Передаю тебе мою тёмную магию, чтобы ты использовал её во благо. - Передаю тебе мою светлую магию, чтобы ты использовал её во спасение. - Навеки твой. - Навеки твой. В образовавшемся магическом круге из сплетающихся кобальто-сиреневых всполохов, юноши нетерпимо подались навстречу друг другу, скрепляя клятву первым невинным поцелуем. Их ладони разомкнулись на секунду лишь для того, чтобы переплести пальцы, образовав замок и завершив ритуал. Как только свет вокруг начал потухать, ведьмы, наконец, смогли разорвать нежный поцелуй и прижаться взмокшими от волнения лбами. - С шестнадцатилетием, Чимин-и, - тянет губы в улыбке ведьма с лисьими глазами. - Это лучший подарок, Юнги-хён, - хихикает в ответ тот, невольно облизывая пухлые губы и всё ещё чувствуя на них фантомный след поцелуя. - Твои родители убьют нас за то, что мы связали друг друга клятвой раньше,чем прошла официальная помолвка, - длинные пальцы Юнги осторожно выпутываются из крепкой хватки младшего, а затем мягко обхватывают его тонкую шейку. - Наша помолвка и слияние были предначертаны, когда нам только стукнуло шесть, - фыркает Чимин, сдвигаясь чуть вперёд, чтобы быть ещё ближе и касаться коленями старшего. - Мне кажется, мама и вовсе считает, что мы с тобой давненько занимаемся не изучением заклятий во время ночёвок. - Она действительно столь ужасного мнения о своём ангелочке? - ахает тот, чувствуя нежные пальчики расстёгивающие оставшиеся пуговицы его рубашки. - Она действительно думает, что я всё-таки сущий дьявол, - ухмыляется Чимин, слегка откидывая голову назад оттого, что Юнги потянул его за собравшие в кулак пряди на затылке. - Но я был порядочен. И терпел так долго, хён. - Ты был достоин моей светлой магии, Чимин-и. - Докажи, что ты был достоин моей тёмной, Юнги-хён. Повалив старшего на мягкий бежевый ковёр, ведьма ни секунды не медля соединил их губы в совсем откровенном поцелуе, прижимая ладошки к обнажённой бледной груди. В ту октябрьскую ночь, под серебряным взором полной луны, кроме своей магии, юноши подарили друг другу самую сладкую первую близость. Шестьдесят лет назад - Поверить не могу, что вы делаете это, - вздыхает женщина, стоящая в дверях спальни Чимина. Она наблюдает за тем, как ведьма, взмахивая руками и крутясь вокруг своей оси, с помощью своей магией торопливо складывает вещи в чемодан, едва не роняя хрустальные статуэтки и шары с полок. - Может подождали бы ещё...пару? Тройку лет? - Ма-а-ам, - тянет юноша, закатывая глаза и оборачиваясь. - Зачем? Нам с Юнги-хёном уже больше двадцати, мы и так слишком долго тянули и оставались с вами. - И почему бы не остаться ещё на чуть-чуть? - ведёт плечом женщина. - Мама, - хнычет ведьма, подходя к ней и хватая за пальцы, увитые перстнями. - Я хочу семью. Нашу с хёном семью. Чтобы только мы вдвоём, свежий воздух и уютный домик, одна постель на двоих и котёнок фамильяр, и...может быть, цветочный сад? Парочка ручных оборотней неподалёку? Мы поженились полгода назад, а всё ещё живём каждый в своём доме. Это разве нормально? - Мы с твоим отцом, Чимин-а, десять лет после свадьбы жили отдельно, пока, наконец наши Ковены не построили этот дом, - женщина убирает пальцами волнистую чёлку с тёмно-сиреневых глаз сына. - Да, но вы с отцом не были влюблены друг в друга с пелёнок и ненавидели свою предначертанность всей душой. Я помню это вообще-то. - Всё то ты помнишь, - мать грустно улыбается, щёлкая Чимина по сморщившемуся носику. - Вы ведь даже обмен магией умудрились провести в твоё шестнадцатилетие, и никого не предупредили. Негодники. - Я в праве быть на тебя обиженным, из-за того, что считала, будто мы давненько его провели, - обиженно показывает язык Чимин и хихикает. - А мы, как дети святых и праведных, хранили себя до моих шестнадцати. - Сынок, вы с Юнги были слишком близки. Я имела право переживать. И...знаешь, могли бы сохранить и до свадебного обряда. - О, мама, но мы ведь предначертанные! Зачем за нас переживать? И чего нам тянуть, если мы оба любим друг друга так давно? И всё равно будем вместе. Годом раньше, годом позже, - пожимает плечами мальчишка. - К тому же, я ведь не забеременею и не принесу вам в подоле маленькую ведьмочку. Мать и сын мягко смеются, прежде чем утопают в объятиях друг друга. - Я волновалась за то, что вы можете не справиться с принятием магии друг друга. Это всё же не просто обмен мыслями. Но вы у нас такие особенные, мальчики. - И раз уж мы особенные, - мурчит Чимин, выпутываясь из рук матери, - позвольте нам создать свой Ковен Минов? Хоть я и не смогу родить, но детей мы в будущем всё же хотели бы. В очень...очень далёком будущем, конечно, - успокаивающе исправляется он, замечая хмурое выражение лица женщины. - А как же наш Ковен Пак, Чимин? Ты оставляешь нас без продолжения. - О, мама, - надувает очаровательные круглые щёчки ведьма. - Обещаю, у нас будет двое детей, один из которых обязательно продолжит Ковен Пак. - Твоя взяла, дьяволёнок, - сдаётся мать, качая головой и поднимая ладони. Она проходит в комнату, помогая сыну собрать все необходимые вещи и напомнить несколько важных правил после отделения от Ковена. На какое-то время они просто садятся на мягкий ковёр посреди опустевшей комнаты юноши и вспоминают отрывки из его детства. Голова младшего покоится на коленях матери, пока она перебирает его тёмные локоны, рассказывая очередную историю о них с отцом, которую тот ещё не слышал. Плавно повествование перетекает к Юнги и Чимину, к планам на их будущее, которые строили родители изначально, но которые так искусно изменили сами юные ведьмы. И, сказать по правде, больше, чем переживает, мать гордится своими сыновьями, решившимися создать свой собственный Ковен и жить отдельной свободной жизнью. Когда Чимин прощается с родителями в коридоре их особняка, он вдруг неожиданно дёргает головой в сторону двери и расплывается в широкой влюблённой улыбке. - Хён здесь. Он выпутывается из объятий отца, поводя рукой в сторону и распахивая входную дверь, за которой его уже ожидал Юнги, с большой сумкой наперевес. Ведьма, не раздумывая, бросается на шею супруга, крепко обвивая её руками и прижимаясь носиком к порозовевшей от неловкости щеке. - Будьте осторожны, мальчики, - шепчет мать севшим от волнения голосом. - Берегите свой Ковен, Мины, - строго произносит отец, щуря тёмные глаза, в которых на самом деле отражается чистое счастье за детей. Подтягивая к себе магией чемодан Чимина, Юнги обхватывает талию младшего свободной рукой, и чуть кланяется родителям, постепенно отходя назад. Прямо на их глазах, дверь особняка медленно закрылась, растворяясь в ландшафте и сливаясь крышей с ясным голубым небом. Совсем скоро, кроме вида на усыпанную цветами поляну, не осталось ничего, словно огромного дома здесь никогда и не было. Переглянувшись, молодожёны взялись за руки и направились в своё новое место обитания, которым единогласно был выбран Чёрный Лес. Пятьдесят пять лет назад - Милый, левее! - кричит Чимин, уперевший руки в бока и наблюдавший за тем, как Юнги, восседающий на краю крыши их дома, вешал гирлянду из сухих золотых листьев. - Чимин-и, скажи мне, пожалуйста, почему этим должен заниматься я, да ещё и без помощи магии? - недовольно дуя розовые губы, тянет старший, передвигая листья влево. - Юнги-я! - топает ногой негодующе младший. - Не твоё лево, моё лево! И потому, что...потому что почему нет? Мы же можем хоть что-то делать как обычные люди? - Я готовлю нам еду, как обычный человек, - закатывает глаза Юнги, зацепляя гирлянду, как нужно. - Это, когда ты читаешь книгу рецептов, одновременно смешивая ингредиенты для зелья и руководя ножом на разделочной доске? - Слушай, чистить картошку вручную утомительно, но потом-то я всё сам делаю! Чимин лишь тяжко вздыхает, взмахивая руками и подхватывая Юнги магией в воздухе, чтобы мягко спустить его на землю. - Тыквы мы хотя бы можем вырезать просто ножом и собственными руками? - Хмм, дай-ка подумать. Если мы усядемся на пол в гостиной, включим какую-нибудь тематическую страшилку, - довольно улыбается старший, скользя ладонями по талии Чимина, плотно затянутой чёрным корсетом. - То, пожалуй, я соглашусь на такое. Звучит неплохо. - Ты распугаешь всех птиц в округе своим визгом, как только на экране появится что-то страшное, - хихикает младший, касаясь длинным чёрным ноготком кончика носа супруга. - Но ты прав, звучит неплохо. - Каждый Хеллоуин ты говоришь одно и то же. - Каждый Хеллоуин ты кричишь, как девчонка. Смеясь, пара заходит в дом, разбредаясь каждый по своим делам. Юнги подготавливает место в середине гостиной для обещанного вырезания тыкв, Чимин же занимается готовкой закусок на предстоящий просмотр фильма. Вот уже пять лет подряд они празднуют Хеллоуин вдвоём, но по-прежнему украшают всё в доме и вокруг, следуя старинным традициям. В этот день, и тем более ночь, закрыты визиты всех возможных посетителей, так как это не является чем-то безопасным для простых смертных. Весь день ведьмы проводят в домашних заботах и хлопотах, а перед полуночью, установив тыквы возле порога дома, отправляются на задний двор, чтобы провести несколько ритуалов и поговорить с некоторыми почившими давно родственниками. И не только. В отделении от родительского Ковена есть одна привлекательная особенность - общаться с семьёй вы можете лишь единожды в году, в ночь перед днём всех святых. И, если в первую тройку лет Чимину было сложно с этим смириться и он каждый раз плакал после общения с матерью, то к пятому году, он совсем неохотно расставлял свечи на пожухлой траве. - А может ляжем спать пораньше? - с надеждой в голосе произносит он, зажигая свечи и поглядывая на Юнги, который от вопроса застыл на месте и едва не выронил ритуальные камни. - В каком это смысле? Чимин, что-то случилось? - Да нет, - жмёт плечами тот, - просто...не знаю? Нет настроения говорить? - Это ведь всего одна ночь в году, ты чего? - Ну, а какие у нас новости? Дом стоит, сад цветёт, кролики плодятся, посетители увеличиваются, соседи не объявляются. Мы второй год подряд будем говорить одно и то же? - вздыхает младший, устанавливая камни в круг. - А как же новости родителей? Вдруг за год у Джихё родился ребёнок? - вздёргивает брови Юнги, вступая в круг и подхватывая ладошки супруга в свои. - Твоя сестра обошла бы все возможные правила и прислала бы нам голубя с этим известием, ты же знаешь, - закатывает глаза Чимин, крепче сжимая бледные пальцы в своих. - Милый, тебе грустно оттого, что мы находимся в стагнации? - Мне грустно лишь от одного звучания этого слова. - И тем не менее? - Да. Да, Юнги, мне грустно. Ещё два года и ты перестанешь стареть. Ещё четыре и стареть перестану я. И тогда-то точно наступит эта твоя стагнация. Когда даже наш возраст перестанет меняться. - Тогда мы посадим какие-нибудь другие цветы, - уверенно кивает головой старший. - Я начну выезжать в город, чтобы не все посетители забредали так глубоко в чащу за нашими услугами. И, кто знает, но может у нас всё же появятся соседи? - О да, определённо кто-то сумасшедший рискнёт отправиться жить вглубь Чёрного Леса, - фыркает младший. - Главное, чтобы тебя не угнетало то, что между нами всё остаётся прежним, - понижает голос Юнги, опуская взгляд на их руки и невольно перебирая пальцами массивные кольца Чимина. - Ничего не остаётся прежним, Юнги, - ласково улыбается тот, - потому, что наша любовь только крепнет с годами. И разрастается до масштабов целой Вселенной. И впереди лишь неизведанная галактика. И нет предела тому, как сильно я люблю и буду любить тебя. Неизменна только лишь моя тебе верность. - Я подумал, что на десятую годовщину свадьбы, нам нужно будет сделать кольца с гравировкой этой свадебной клятвы, - расплывается в счастливой улыбке ведьма. - Но она ведь не вместится в колечко! Как ты себе это представляешь? - Даже не представляю, но знаю, что безумно этого хочу. - Ты ужасный романтик, Мин Юнги, - морщит носик Чимин, приближаясь к лицу старшего. - Ты меня таким делаешь, Мин Чимин. Увы, поцелуй их прерывает внезапно появившийся в круге дух дедушки Юнги, тихонько откашлявшийся. Как пойманные с поличным подростки, супруги отскакивают друг от друга и смеются, пряча бегающий горящий взгляд и розовеющие щёки от родственника. В ту ночь, они всё-таки говорят с матерью Чимина, обмениваясь и впрямь неизменными новостями, связываются с сестрой Юнги, которая ещё не родила, но пообещала прийти к ним с этой вестью в следующем году. А также неожиданно получают новость о том, что вероятно их желание заиметь соседей - может сбыться, так как в город прибыли братья вампиры, пожелавшие обосноваться как можно дальше от людей. Это взбудоражило доселе спокойное сердце Чимина, но и взволновало Юнги, потому, как вампиры хоть и не были никогда им врагами, но и в союзниках у ведьм не значились. Редкие Ковены ведьм имели что-то общее с вампирскими Кланами, и чаще всего, это не заканчивалось ничем хорошим. Всё, что им оставалось - лишь ожидать либо прежнего спокойствия в Лесу, либо знакомства с новыми обитателями. Однако, никто не догадывался, что знакомство будет таким скорым.[The paper kites - willow tree march]
Раздавшийся лёгкий стук в дверь, заставляет Чимина приподнять светящиеся аметистовым глаза от колдовской книги, что он держал перед своим носом. Он недолго смотрит на дверь сквозь чёрную чёлку, затем резко склоняет голову, совсем как делают совы, и откидывает книгу на деревянный столик. Его пальчики, увитые массивными перстнями, перестают колдовать и помешивать синеватое зелье в огромном котле перед ним, и направляются теперь на дверь, отворяя засовы. Как только последний замок щёлкает, Чимин позволяет двери немного приоткрыться, а сам вытягивает шею, вглядываясь в двух блондинов, сверкающих алыми глазами и смущёнными улыбками. - Добрый день, юные вампиры, - тянет мелодично ведьма, оглядывая гостей с головы до пят. - Я могу вам чем-то помочь? Или вы наши новые соседи? Оба блондина дёргаются, округляя глаза в удивлении, но первым спохватывается и делает полшага вперёд тот, у которого Чимин смог даже издалека разглядеть миловидные веснушки на бледной коже. Он кланяется, сложив руки перед собой, и с лёгким акцентом, совсем мягко произносит: - Добрый день, мистер Мин. Мы сочли бы за честь, если бы вы позволили нам быть вашими соседями здесь, а также, если возможно, поддерживать с вами связь. Мы пробежались недолго по Лесу и оказалось, что в нём самую малость одиноко, даже, если вы двое - семья, - его смех обволакивающий, словно мёд, и такое же прелестное короткое хихиканье вырывается у вампира, стоящего за его спиной. И Чимину это нравится. И сами блондины на первый взгляд нравятся. От них не исходит привычной чёрно-красной ауры. А солнце, слепящее им в спины, и вовсе создаёт вокруг них ангельское свечение. - Конечно! - восклицает ведьма, ослепительнее солнца улыбаясь и выходя из-за котла, преграждающего ему дорогу. Он в несколько шагов пересекает их с Юнги гостиную и, обтирая ладошки о чёрный фартук, тянет их в приветствии. - Мин Чимин, но вы откуда-то уже знаете моё имя. - Не скромничайте, - ахает блондин, обхватывая ледяными бледными пальцами горячие руки ведьмы и вновь кланяясь, - Ли Феликс. Мой брат - Хван Хёнджин. Мы родные, но... - Одна мать, но разные отцы, - согласно кивает Чимин, отмечая, что впервые видит кого-то с такими же небольшими ладонями, как и его собственные. - Я немного умею читать мысли, даже вампиров. Но только совсем молодых. Вам нечего бояться, если нечего скрывать. - Совсем нечего! - на высокой ноте отзывается Хёнджин, бегая испуганными алыми глазами по лицу ведьмы. - Мы...мы не хотим ничего плохого. - Простите его, - вздыхает Феликс, отпуская руки Чимина и отступая на полшага назад. - Он ещё не прожил даже свои первые восемнадцать. - Все мы были молодыми, - хихикает ведьма и машет рукой, складывая их затем на груди. - Думаю, не стоит нам толкаться на пороге. Утро хоть и солнечное, но всё же лучше будет пройти в дом и выпить чаю, если вам, конечно, можно... - Можно! И даже пирожные можно! - с горящими глазами вновь встревает младший, уже заприметивший сладости на чужом столе. - Тогда, - Чимин слегка отступает в сторону и тянет пухлые губы в самой своей притягательной и добродушной улыбке, от которой щурятся его тёмно-сиреневые глаза. - Вы можете войти, юные вампиры. В тот день, было положено начало многолетней дружбы между двумя семьями.***
И тридцать семь счастливых и спокойных лет прожили ведьмы в своём доме до дня, перевернувшего их жизнь. Из-за потока посетителей едва замечавшие, как пролетают дни, занятые своим домом и кроликами, чей загон со временем разросся на заднем дворе, как и сад с многочисленными цветами. Едва успевавшие видаться в выходные с вампирами, и лишь в те тихие часы, вдыхающие свободу. Но Минам нравилась такая суматоха. В них нуждались, им доверяли, их советовали - и это не могло не радовать. Вскоре, после Феликса и Хёнджина, в лес переселились и первые ведьмы-отшельники, что предпочли всякой дружбе ограждение. Они спрятались так далеко к другой границе Леса, что ни Чимин с Юнги своими силами, ни вампиры, не смогли отыскать их дом, оставив лёгкое напряжение в воздухе. Постепенно в Лес перебирались и другие существа, наполняя его большей жизнью и магической силой. В какой-то момент, Чимин и Юнги решили, что лучшим решением будет начать разделять Лес по территориям и оцеплять своё защитными барьерами. Пусть никто и не покушался ещё на жизнь и безопасность друг друга, но как знать, что может измениться в любую минуту? Порой и друг может стать врагом в одночасье, всю жизнь поддерживающий твою спину и глубже всех способный вонзить в неё нож. А потому, в одну из ночей полнолуния, ведьмы отделили свой дом и прилежащие к нему участки отдельным магическим куполом, чтобы ни одно существо, имеющее дурные намерения, не смогло пройти сквозь. Задумавшись над безопасностью после прибытия в Лес первой семьи оборотней, Феликс также попросил Чимина поставить барьер и вокруг их дома, дабы не пересекаться с хвостатыми ни при каких обстоятельствах. После разделения территории и установки барьеров, жизнь, казалось, начала протекать спокойнее и тише, позволяя всем жителям Леса выдохнуть и перестать бояться передвигаться по округе. Всё было прекрасно.[Allman Brown feat. Robyn Sherwell - Rivers]
Но жизнь со своими сюрпризами на месте стоять наотрез отказывалась. И пусть, если бы те сюрпризы были хорошими. 18 лет назад Одной самой тёмной и снежной ночью, в дверь Минов раздался тяжёлый стук. Выбравшись из тёплой кровати, разнеженные, но встревоженные, ведьмы поспешили вниз, натягивая по пути свои чёрные мантии. Сердце Чимина гулко стучало в груди, когда глаза, устремлённые на запертую дверь, засветились аметистом в предчувствии беды. Он едва ли не оттолкнул сонного супруга с дороги, когда бросился вперёд собственными руками и магией отворяя замки. Как только вьюга ворвалась в их тёплый дом, вслед за ней появилось осунувшееся и посеревшее лицо молодой девушки, держащей в руках свёрток из одеял с младенцем внутри. - Господин Мин, - её голос был сух и трескался, как и теряющие свой цвет губы, а тонкие руки тянули настырно ребёнка к чужой груди. - Господин Мин, только вы...можете помочь... - Пак Сонхи? Вы Пак Сонхи? - промаргиваясь, наконец, ото сна, Юнги тянется к девушке, но та безвольно рушится в его руки. - Чимин, она... - Гибрид северного оленя, - чуть живой шепчет в ответ тот, прижимая к себе спящего младенца. - Как и её сын. - Простите меня, - скрипуче произносит Сонхи, поднимая тусклые медовые глаза на Юнги, чьи сапфировые искрились сейчас, в надежде удержать в гибриде хоть немного жизненных сил. - Я не знала...кому ещё могу...доверить его. - Сонхи, вы...вы что хотите, чтобы мы...боже, нет, Сонхи, - оторопело лепечет старший, втаскивая девушку в дом и захлопывая движением руки дверь. Он укладывает её на диван, касаясь ладонями холодеющих впалых щёк и пытается, пытается...пытается возродить в ней жизнь, что угасает с каждой секундой. - Чимин, ты не мог бы... Обернувшись с ужасом в сияющих синим глазах, Юнги застаёт супруга, стоящего посреди их небольшой кухни, с благоговением смотрящим на младенца. Уголки его губ приподняты в нежной улыбке, аметистовые глаза сияют, словно он смотрит на свои любимые гортензии в саду, а руки так бережно и ласково сжимают свёрток, что у старшего невольно колет в сердце. - Я могла доверить...лишь вам, - чуть слышно шепчет Сонхи, вновь приковывая внимание ведьмы к себе. Она пытается улыбнуться, а по виску её бежит слезинка. - Простите. - Тебе не стоит, - Юнги сглатывает, удерживая собственные слёзы, и садится на край дивана, укладывая руку на покрытый испариной лоб гибрида. - За это не стоит извиняться, Сонхи. Ты всего лишь пытаешься спасти его. - Спасибо, господин Мин. Сонхи всё же удаётся растянуть потрескавшиеся и сереющие губы в улыбке. Но это становится последним, что она делает, когда её сердце запинается пару раз, а затем и вовсе останавливается, вырывая после выдох и заставляя грудную клетку слегка дёрнуться вперёд. Остекленелые медовые глаза устремлены в деревянный потолок, а мокрая дорожка от слезы слегка отблёскивает в неярком свете торшера. Из горла Юнги против воли вырывается всхлип. Он накрывает пальцами глаза гибрида, закрывая их, и вновь оборачивается на Чимина. - Сонхун, неплохо, да? - воркует тот так, будто ничего вокруг него не происходит и есть только он и малыш. Он покачивает его в руках и не сводит глаз с умиротворённого сонного личика. - В честь Сонхи и Джихуна. Мы должны назвать его так, да, Юнги-я? Ничего не говоря, Юнги на ватных ногах заставляет себя подойти к супругу и крепко обнимает его, укладывая ладонь на затылок и прижимаясь губами ко лбу. Малыш же, зажатый меж их телами, оплетается фиолетовой дымкой, совсем как магический круг, в котором Чимин и Юнги давали друг другу клятвы, будучи ещё подростками. Барьер вокруг ребёнка не встречает никаких препятствий и так и не подсвечивается другим цветом, что означает лишь то, что кроха сейчас полный сирота. Как только сияющий кокон смыкается, ведьмы отстраняются друг от друга устремляя беспокойные взгляды вниз, но малыш лишь тихонько кряхтит во сне, морща носик, но так и не просыпается от произведённых манипуляций. - Добро пожаловать в семью, Сонхун-и, - шепчет Чимин, целуя младенца в лоб и крепче прижимая спящий комочек к своей груди. В кармане пальто Сонхи, ведьмы позже находят целое письмо, обращённое к ним двоим. Так, из письма они узнают, что ни ей, ни её родственникам ранее, не удалось найти способ обойти проклятие гибридов северных оленей, а значит, после своего двадцатилетия, Сонхуну тоже суждено погибнуть.[James Newton Howard - the gravel road - score]
Однако, это то, с чем Чимин и Юнги наотрез отказываются мириться. Одновременно с ремонтом в свободной до этого комнате, они изучают всевозможные заклинания, окунаясь в самые глубинные истоки, чтобы найти хоть что-нибудь. В какой-то момент пара даже прибегает к помощи родителей, но всё оказывается тщетным. В мире действительно не существует заклинания или зелья, которое могло бы даровать их гибриду продолжительную жизнь или вовсе разрушить его сущность, сделав обычным человеком. Пронзила ли боль их сердца в тот момент? Безусловно. Опустили ли они руки, смирившись с судьбой? Вот уж нет. Вместе с тем, как рос Сонхун, росло и влияние Ковена Мин, как ведьм-родителей. К ним стали чаще обращаться теперь уже за лечебными травами и настойками для детей, а также, за всевозможными зельями от бесплодия, которые ведьмы научились варить совсем недавно, так как в них никогда ранее не было нужды. Дом, который родители Сонхуна оставили ему, Чимин и Юнги посещали каждые выходные, чтобы навести там порядок, облагородить кусты роз, подрастающие вокруг, и помочь малышу не забыть запах первого дома, чтобы он мог жить там отдельно, как только у него появится такое желание. Так, на заднем дворе однажды появились качели, смастерённые магией Юнги, домик на дереве, что создал Чимин, и ещё больше розовых кустов, скрывающих маленького гибрида от чужих глаз. 16 лет назад Вместе с тонной ответственности, усилившимся вниманием и постоянно наложенным барьером безопасности, в дом Ковена Мин пришло необъятное счастье. Конечно, гулкий топот ножек двухлетнего гибрида зачастую сопровождал звон разбитой посуды или внезапный плач, но ничто из этого не могло омрачить первого родительства двух ведьм. Обычно мгновенно подхватываемый на руки Юнги, Сонхун умолкал, прижимаясь к широкой груди отца и закрывая припухшие от пущенных слёз глаза. Пока Чимин убирал последствия погрома и игр в догонялки, журя обоих, малыш счастливо сжимал в кулачках рубашку старшего и вдыхал успокаивающий запах различных трав, которым пропиталось всё вокруг. Однако, Чимин и Юнги в мольбах о здравии готовы были простить сыну любую разбитую в доме вещь и позволить разбить ещё тысячу, если бы он от этого во мгновение поправился. Худшим временем для ведьм однозначно было то, когда их крошка болел, постоянно плача от неугомонной температуры, покрасневшего горла и раздирающего маленькие лёгкие кашля. Никакая магическая аура не могла успокоить просящий плач, пока от бессилия Сонхун не засыпал, повисая на руках кого-то из родителей. - Давай его мне, Чимин-и, - шепчет Юнги, протягивая руки к Чимину, что едва не валился с ног, ходя по детской комнате и покачивая сына на руках. - Думаешь стоит? - хмурится он, прижимая пухлую щёчку гибрида к своему плечу. - Он только уснул, что если проснётся? - Мне проще поддерживать его покой пока он спит. Тебе тоже нужно отдохнуть, милый. - Это даже хуже, чем времена роста зубов, - вздыхает младший, осторожно передавая спящего малыша в руки супруга. - И это только начало, - фыркает Юнги, - а ведь дальше обучение в школе, знакомство со сверсниками, влюблённость... - Нет, - мотает головой Чимин, падая на небольшую кровать, расположенную в детской. - Ему всего два, Мин Юнги, даже думать рано о таких кош...марах... Мягко целуя Сонхуна в горящую от спадающего жара щёку, Юнги оборачивается, чтобы проверить состояние младшего, но тот уже уснул, едва только вжался носом в мягкую подушку. Облегчённо выдыхая и позволяя себе лёгкую улыбку, ведьма продолжает баюкать сына, бродя во мраке детской и думая лишь о том, сколько ещё таких сложных ночей и дней им ещё предстоит. И ненароком думает о том, какой будет их самая последняя. 13 лет назад - Сонхун-и, крошка, не бегай так быстро, ты можешь пораниться! - кричит Чимин, выглядывая в кухонное окно и наблюдая, как сын, звонко смеясь, стремглав носится по двору от Юнги. - Я ведь с ним, Чимин-и, - смеётся в ответ старший, тут же перехватывая ребёнка на руки и кружа его вокруг под сопровождение счастливых визгов и хохота. Чимин лишь качает головой, улыбаясь и скрываясь за тонким тюлем. Приподняв за атласные манжеты широкие рукава чёрной шёлковой рубашки, он возвращается к уборке дома, привычно взмахивая руками и контролируя все тряпки, стирающие пыль, пока сам в очередной раз пробегается глазами по книжным полкам. Он осматривает фотографии Сонхи и Джихуна, чувствуя едва ощутимый укол в сердце, а затем самостоятельно стирает пыль с фоторамок, бережно возвращая их на полку. Они с Юнги уже давно готовы к тому, что Сонхун спросит их о том, кто эти люди и где они сейчас? Или почему у него два папы? Но каждый раз перед сном они, как ни крути, радуются тому, что день прошёл без подобных вопросов. Ведь, чем дольше их ребёнок беззаботен и счастлив - тем спокойнее им самим. А за прошедшие пять лет, у них бы и язык не повернулся сказать, что Сонхун приёмный. Чего собственно не говорил никто из окружения. Родители обоих ведьм хоть и настороженностью, но всё же с теплотой восприняли новость о пополнении в Ковене. И пусть Сонхун вовсе не ведьма и не родная кровь, но к радости матери Чимина, он Пак и хоть какое-то, но продолжение их родовой фамилии. Друзья-вампиры, несмотря на сладкий запах нежной детской шейки, совсем быстро к нему привыкли и первыми стали называть себя дядюшками Сонхуна, не спуская малыша с рук и зачастую очень помогая ведьмам. Его любили все и совсем не хотели задумываться о приближающемся и неизбежном будущем. Из тревожных мыслей Чимина вырывает крик супруга, на который он тут же оборачивается, роняя все тряпки, что контролировал по дому. - Чимин! Сонхун трансформировался! Ведьма заставляет дверь распахнуться даже раньше, чем он сам к ней подбегает. Но, вылетая на крыльцо, замирает, как вкопанный, невольно охая и улыбаясь от счастья. Прямо между ним и ошарашенным Юнги, на залитом солнцем заднем дворе, стоял маленький оленёнок, от страха поджимающий к себе неустойчивые лапы. Медовые глаза, совсем как у Сонхуна в теле человека, мечутся от одного родителя к другому с немым вопросом, и Чимин отмирает первым, делая пробный шаг со ступеней вниз и протягивая к оленёнку руки: - Сонхун-и, милый, не бойся, - дрожащие от нервов губы всё шире тянутся в улыбке, а глаза обжигают слёзы. - Мы обязательно тебе всё расскажем, но...мы не думали, что это случится так скоро! Малыш, не мог бы ты...трансформироваться обратно?? - ведьма бросает секундный умоляющий взгляд на супруга, прося хоть какой-нибудь помощи, пока гибрид пригибал шею и пугливо дёргался на каждый шаг. - Я опустил его на землю после того, как кружил и...и он просто, - мотает головой Юнги, пропуская свои взъерошенные волосы сквозь пальцы. - Мне казалось, что нам до этого ещё лет пять! - Ох, ну, вероятно наш сын акселерат, Юнги-я? - нервно усмехается Чимин, опускаясь коленями на мягкую траву и всё ещё держа руки протянутыми. - Сонхун-и? Подойди к папе. - Ты не можешь...? - старший указывает на глаза супруга, но тот лишь хмурится и отрицательно качает головой. - Нет, Юнги, я не буду контролировать его. - Но может быть... Цокнув языком, Чимин переводит всё своё внимание на оленёнка, что боязливо и шатко подкрадывается к нему, но всё же валится на бок в крепкие объятия, тут же недовольно фыркая и пытаясь подняться. Ведьма издаёт короткий смешок, укладывая крошку на свои ноги и поглаживая макушку между небольших ушек и едва заметных рожек. - Дети слишком быстро растут, - переводя дух, Юнги быстрым шагом приближается к ним, тут же рушась на колени и прижимаясь лбом ко лбу младшего. - Просто мы, кажется, были не слишком готовы, - снова хихикает тот, прикрывая глаза и глубоко вдыхая, успокоенный близостью супруга и окутанный его аурой. - Ты же понимаешь, что если он не сможет трансформироваться сам, нам придётся искать заклинание? - Но ты же... - Юнги. - А...ах да. Уже ищу, Чимин-и, - понятливо кивает тот, чмокая Чимина в кончик сморщенного носа и поднимаясь на ноги. - Не задерживайтесь здесь и будьте осторожны. Вдруг младшенький Чонов такой же акселерат. Чимин закатывает глаза, подхватывая оленёнка, жмущегося к нему, на руки и отходит к качелям, удобнее размещаясь в них и вытягивая ноги. - Ну, что, крошка? Пожалуй, попробуем сперва самый простой способ, - встречаясь с удивлённым взглядом медовых глаз, ведьма лишь отклоняется на спинку и начинает слегка раскачиваться. - Папа споёт тебе колыбельную. 8 лет назад - Ох, Хёнджин, чтобы мы без вас с Феликсом делали, - сокрушённо произносит Чимин, влетая в детскую на втором этаже и стягивая через голову фартук, что едва скрывал чёрный штапельный костюм из широких брюк и блузы с пышными рукавами. Его чёрные локоны в беспорядке, а аметист в глазах всё ещё слабо мерцает, отходя от воздействия с магическими камнями. - Провожали бы Сонхуна в школу каждый божий день, - весело тянет вампир, сидя рядом с мальчишкой и не отрывая взгляд от того, что тот пишет в тетради. - Вам просто везёт, что вы встаёте с первыми лучами солнца сами по себе. Люди вот говорят, что утро - то ещё проклятие. И, насмотревшись в школьные годы на их неприятные лица, могу сказать, что так оно и есть. - Ты чудо, Джин-и, - вздыхает ведьма, подходя ближе и укладывая подбородок на блондинистую макушку, руками оплетая широкие плечи. - Не думал стать няней у человеческих детей? - Хён, скажи, что шутишь, - прыскает смешком Хёнджин, накрывая руками чужие ладошки и втягивая носом запах сушёных трав. - Хун-и, ты отвлёкся и сделал описку, - замечает он, указывая ребёнку на ошибку. - Английские слова слишком сложные, дядя Джин, - хнычет Сонхун, подпирая щёку кулаком и переводя взгляд грустных, по-настоящему оленьих, глазок на Чимина. - Па, зачем мне нужен этот язык? - Потому что, крошка, - ведьма щёлкает длинным чёрным ногтем по носу сына и улыбается, - мир не стоит на месте. И мы должны развиваться вместе с ним. К тому же, не ко всем твои любимым мультикам есть корейские субтитры. - Отличный приём, хён, - уважительно кивает вампир, пытаясь отстраниться от чужих объятий и обернуться. - Выключи сарказм, малявка, - ухмыляется Чимин, ероша светлые волосы и отстраняясь. - Вообще-то, кроме того, чтобы поблагодарить тебя, я пришёл также сказать, что мои посетители, наконец, закончились. И ты можешь идти домой. - Выгоняешь? - наигранно удивляется красноглазый. - Пока нет, - подмигивает ведьма. - Но намекаю. Юнги берёт отпуск на пару недель и не будет ездить в город, так что, у вас с Феликсом будет время отдохнуть от нас. - Что?? Я не увижу дядю Джина и дядю Феликса две недели?? - встревает Сонхун, забираясь на коленки на стуле. - Па! - Зато ты целых две недели будешь видеть папу дома с утра и до вечера! - Ну... - щурится гибрид, задумвшись. - Два дяди вампира в обмен на одного отца ведьму? - скептично приподнимает брови Хёнджин. - О, я бы тоже выбрал нас с Ликсом. - Предатель, - сощурившись шипит Чимин, отмахиваясь. - Сонхун-и, крошка, ты всерьёз размышляешь над этим, а? - он берёт личико сына в ладони и заглядывает в медовые глаза. - Я очень рад, что папа будет тут, правда! Но...он снова будет запрещать мне подходить к дому оборотней, - тяжко вздыхает мальчишка, отводя глаза. - Он просто заботится и переживает о тебе, милый. Младший оборотень стаи Чон ещё совсем... - ...глупый, - предлагает вампир, разворачиваясь боком на стуле, за что тут же получает пинок и ойкает. - Он просто недостаточно осведомлён, обучен... - ...не дрессирован. - Хёнджин! - прикрикивает Чимин, сводя брови к переносице, под хихиканье сына. - Он ещё маленький и может быть опасен, так как не чувствует и не знает границ, и может случайно поранить тебя во время игр. Вот, что я пытаюсь сказать. И твой папа, Сонхун, тоже. И я, вообще-то, тоже не разрешаю тебе подходить близко к их дому. - Но ты разрешаешь Хосок-ши угощать нас яблоками, - дует губы гибрид. - Потому, что Хосок-ши уже взрослый оборотень и он действует, исходя из здравого смысла и правил. А не на эмоциях, которые зашкаливают у таких молодых оборотней, как Чонгук или Ники. Это всё, что омрачает твою радость оттого, что папа будет дома? Хочешь сказать, чужие волки важнее собственной семьи? - вздёргивает бровь ведьма, приподнимая личико сына, чтобы заставить того смотреть прямо в глаза. - Конечно же нет, па, - в медовых глазах плещется грусть, когда они встречаются с мерцающим аметистовым взглядом. - Я очень рад, что буду с вами двумя. Но оборотни... - Премерзкая компания для нас, Хун, - встревает Хёнджин, кривясь от пренебрежения. - Серьёзно. Если ты просто хочешь домашнего пёсика, попроси кого-то из пап его завести. - После того, как ты отучился в школе, ты стал таким злым, Джин-и, - охает Чимин. - Как там? С волками жить... Ведьма щурится и качает головой, заставляя вампира замолчать и не продолжать фразу. - Не смотри на меня так, хён, - пожимает плечами блондин. - Я не возьму слова назад. Уж извини, но оборотни - последние кого бы я хотел видеть в нашем кругу. - Это устаревшие заморочки. Их пора бы поменять, не думаешь? - Ты сам так не думаешь, будь честным, Чимин-хён, - подмигивает алым глазом Хёнджин, скаля в широкой улыбке острые зубы. - Сонхун, - ведьма переводит внимание на сына, что всё это время притихше слушал разговор старших. - Возможно, когда Ники подрастёт, вы будете ближе общаться. Но не сейчас, увы. - Тогда... - дуется обиженно гибрид. - Можно мне всё-таки собаку? - Поговори об этом с папой, - усмехаясь, Чимин оставляет ласковый поцелуй на взъерошенной тёмной макушке сына и оборачивается на вампира. - А ты, негодник, возвращайся домой и подумай над своим поведением и предубеждениями. И, наверное, Хёнджину тогда потребовалось всё его вампирское самообладание, чтобы не пошутить в ответ. 3 года назад Конечно же, в тот день Сонхун так и не поговорил с Юнги насчёт того, чтобы завести собаку. Как не говорил и через полгода, год и далее. Потому как это, вероятно, ничто иное, как судьба, которая просто была им всем предначертана. Забирая однажды сына после его обыденного обхода вокруг барьера, Юнги попутно решил собрать ягоды и травы, но наткнулся на чёрный комок с золотыми глазами, притаившийся в кустах лесной малины. Ведьме совсем ничего не оставалось, кроме как усыпить чарами испуганное животное и уложить в корзинку, чтобы отнести домой в тепло. - Пап, а почему ты уверен, что Хисс может остаться с нами? - недоверчиво хмурится Сонхун, когда они уже вместе бредут к их общему дому. На плечи гибрида накинуто красное покрывало, скрывающее оголённую бледную кожу, а в руках перед собой он держит ту самую корзинку, в которой посреди ягод и трав спал чёрный кот. - Потому что ты уже дал ему имя? - пожимает плечами ведьма. - Но вообще, Чимин все эти годы только и мечтал, что о фамильяре. Мы считай полноценная семья, а кошки, как у любых нормальных ведьм нет. Даже сын есть, а кошки нет. - Пап, но Хисс кот. - Не важно, - машет рукой Юнги. - Ты ведь понял о чём я. К тому же, ты теперь вызвался жить один и прибегать к нам с папой лишь на выходных. Что нам остаётся делать, как не завести кота, чтобы хоть он мяукал холодными вечерами? - Знаешь, - усмехается Сонхун, - когда я был совсем маленьким, я искренне считал, что моя излишняя эмоциональность и драматичность - от папы. Но с годами...я всё больше уверен, что похожу этим на тебя. - Просто твой папа стареет и становится спокойнее, - цокает языком ведьма, злобно усмехаясь и радуясь, что Чимин не слышит этих слов. - А так...он был той ещё занозой в заднице в молодые годы. - Пап, но ведь вы же не стареете. - Как это не стареем?? До самых тридцати стареем. Да и к тому же, годы всё равно отражаются на нас не лучшим образом, так или иначе, - морщит нос старший. - И вообще, почему ты назвал кота - Хисс? - Потому, что коты шипят, - как само собой разумеющееся выдаёт гибрид, перехватывая корзинку удобнее. - И потому, что котам плевать, как их зовут. Главное что-то с шипящими согласными. - И в кого ты только такой умный... - В тебя, пап. Сонхун клыкасто улыбается, и Юнги не остаётся ничего другого, как отзеркалить широкую улыбку сына. Конечно, в свои пятнадцать парнишка уже знал, что Юнги и Чимин не родные его родители. К удивлению ведьм, гибрид воспринял эту новость слишком уж спокойно и даже не проронил ни слезинки в первую неделю. Зато потом сбежал на целых три дня в лес, вернувшись изголодавшимся, осунувшимся и изрядно потрёпанным с покрасневшими заплаканными медовыми глазами. Чимин и Юнги ничего тогда ему не сказали, лишь обняли крепко и помогли прийти в себя. Они понимали, что сыну нужно было это время наедине. Наедине с самим с собой, с родительским домом, их фотографиями и памятью. Их запахами, которые всё ещё хранились на оставшейся одежде в шкафу. Сонхуну нужно было поскорбеть, даже, если он совсем их не знал. Даже, если прошло тринадцать лет. Сонхи и Джихун были его родителями. И это было его право на прощание с ними. С тех пор, казалось, связь ведьм и гибрида будто окрепла. И никто из чужаков не рискнул бы сказать, что Сонхун не сын своих родителей. Повадки, характер, манера речи и жестикуляция. Он настолько впитал в себя Чимина и Юнги за свои пятнадцать лет, что единственными явными различиями было то, что он гибрид и выше Минов на полторы головы. Однако здесь всегда начинаются шутки Хёнджина о том, что ростом он пошёл в дядюшку и нахватался лучших черт от всех, кто воспитывал и растил его. - Чимин-и, мы дома! - кричит Юнги, когда они с Сонхуном входят в дом, ставя корзинку с котом на кухонную тумбу. - Вы не одни? Кто с вами? Хёнджин-и? Феликс? - топот босых ног Чимина по лестнице разносится по всему дому вместе с мелодичным голосом. - Нет, па, у нас тут... - Сонхун чешет затылок, замолкая и поджимая губы, когда аметистовые глаза ведьмы распахиваются в удивлении, загораясь недобрым огнём. - Это кто? - указывает он пальцем на корзинку, взметая руку вверх, отчего широкий рукав его фатиновой чёрной накидки подлетает в воздух. - Па, это кот, - подсказывает парнишка, тут же прячась за Юнги от брошенного в него взгляда. - Юнги? - Милый, но наш сын прав - это кот. - Будете оба ёрничать - выгоню спать за барьер к Чонам. Что этот кот делает в нашем доме? - А ты говорил, он будет рад, - бурчит обиженно Сонхун на ухо старшего. - Я был бы рад, - слегка повышает голос Чимин, склоняя голову и ловя взгляд сына, - если бы этот комок радости, был настоящим котом. Мин, ты один из сильнейших ведьм. Какого х...кхм, простите. С какой стати ты не почуял этого... - Кто сказал, что я его не почуял? - уперев руки в бока и выкатив грудь, обороняется Юнги, ступая вперёд. - Может я его поэтому и припёр сюда? - Ты в себе?! - Ты хотел фамильяра! - Который сам найдёт нас, Юнги! Ты спёр чьего-то кота! - Он сам нашёлся на озере! - Да может он заблудился! - Папы! - кричит Сонхун, вставая между ними. - Если Хисс так вам всем мешает, я могу забрать его к себе. И, если он чей-то, то я сразу же его отдам, - он подхватывает корзинку, полный решимости уйти вместе с ней. - Сразу, как только этот «кто-то» сможет пройти все барьеры, - хмыкает Чимин, складывая руки на груди и гордо вздевая подбородок. - Хочешь бросить бедного котика на съедение Чонам? - ахает Юнги, прижимая ладонь к груди. - Ох, прекрати, - морщится младший, - ты же знаешь, что оборотни не едят котят. - Но дерутся с ними. - Не дерутся. Взгляды сапфировых и аметистовых горящих глаз сталкиваются и будто примагничиваются, отчего уже свои глаза закатывает Сонхун. - Ну хватит, - он уже касается ручки двери, но оборачивается. - Если всё настолько серьёзно, то, пожалуй, Хисс будет жить со мной. Корзинку и травы верну в выходные, а ягоды считайте моей моральной компенсацией за увиденную между вами перепалку. Чимин, шумно втянув носом воздух, взмахивает рукой, зажимая её в кулачок, и захлопывает дверь аккурат в тот момент, когда гибрид слегка приоткрывает её. - Ты никуда не пойдёшь, молодой человек. - Но, па! - резко развернувшись, Сонхун уставляется умоляющими глазами на Чимина, а затем мгновенно перодит их на Юнги, поджавшего губы в сожалении. - Пап, скажи ему! - Чимин-и, в самом деле, - старший делает шажок вперёд на пробу, замечая, как от супруга исходит едва заметная фиолетовая дымка, а под закрытыми веками сияют глаза. - Это же всего лишь кот. - Этот кот, Юнги-я, живой мальчик, - ведьма нервно втягивает щёки, всё ещё упираясь руками в бока и притопывая босой пяткой по деревянному полу. - Но, милый, ты всегда хотел фамильяра, сколько я нас помню. - Вдруг вы украли его из чужой семьи? - Но ты же знаешь, что это не так, моя самая сильная ведьма, - вздыхает Юнги, приблизившись к младшему и коснувшись ладонями его покрасневших от напряжения щёк. - Чимин-и? - Сонхун? - дёргает недовольно плечом тот, его глаза прикрыты в попытке сконцентрироваться и успокоиться. - Сегодня ты остаёшься здесь, в своей комнате. - Что?! Но почему?! - парнишка едва не роняет корзинку с котом, который в этот момент недовольно бурчит то ли от громкого голоса, то ли от неудавшегося падения. - Потому, что нам с твоим папой нужно всё обсудить. А за котом в это время кто-то должен следить. Пусть спит в твоей... - Па, я люблю тебя! - поставив корзинку на пол, Сонхун налетает на родителей, сгребая их длинными ручищами и крепко обнимая. - Вы оба у меня самые лучшие! - Стоило давно завести фамильяра, чтобы услышать это, - хмыкает Чимин, приобнимая сына одной рукой. Так, в одну прекрасную ночь, кот фамильяр по кличке Хисс и стал частью Ковена Мин.***
Наши дни - Юнги-я, милый, скажи, слёзы единорога уже готовы? - тянет из кухни Чимин, не отрываясь от чтения рецепта очередного зелья для Сонхуна и помешивая лёгкими взмахами руки субстанцию в котле. Юнги же, сидящий на диване рядом с юношей с цветными волосами, чуть наклоняется вперёд и щурится, вглядываясь в ясно-голубые глаза. - Нет, Чимин-и, пока нет. Но однажды, все грустные фильмы закончатся. - Тогда мы будем включать ему повторы, - тут же жмёт плечами ведьма, смахивая с глаз тёмную волнистую чёлку. - Хён, это не грустный фильм, - дует пухлые губы юноша, поправляя хвостик из розово-голубых волос. - Давай снова Хатико? - Вот видишь! - резко распахивает аметистовые глаза Чимин, оборачиваясь на сидящих перед телевизором и тыча длинным чёрным коготком в них. - Ёнджун просто устал битый час мучить слёзные железы, - переключая фильмы, фыркает Юнги, отчего единорог издаёт задушенный смех, прикрывая лицо ладонями. - И меня. - Ты вообще должен был сейчас сопровождать Хёнджина в его поездке за границу, которую вы запланировали ещё полгода назад, - щурится ведьма, добавляя в котёл немного пыльцы фей. - Он отменил её также внезапно, как Ликс захлопнул дверь перед моим носом, - вздыхает старший, передавая Ёнджуну две небольшие колбочки под слёзы. - У них, кажется, какие-то проблемы. - С тех пор, как мы стали реже видеться, - поджимает губы Чимин, - ощущение, будто мы упускаем что-то важное. А в свои мысли эти засранцы научились меня не пускать. - Я всё жду того дня, когда же, наконец, смогу сделать также, - ухмыляется Юнги, поворачиваясь на диване и облокачиваясь локтями на его спинку, чтобы посмотреть на недовольное личико супруга. - Какой же ты лжец, Мин, - хихикает тот, беспрепятственно пробираясь в чужую голову, но тут же невольно краснея щеками. - Но я тоже тебя люблю. Старший посылает воздушный поцелуй, довольствуясь сощуренными от довольной улыбки глазами Чимина, как вдруг слышит тихий всхлип со стороны. - Ёнджун, но тут ведь самое начало... - Зато теперь вы знаете, что действует на меня быстро и безошибочно, - дрожащими губами лепечет юноша, собирая свои блестящие слезинки в колбочки. - Сколько нужно, Чимин-хён? - Пять из каждой, - огибая мешающие поверхности, ведьма мгновенно подлетает к дивану, окутывая плачущего полами своей чёрной мантии и ласково чмокая цветную макушку. - Спасибо, Ён-и. - Что бы вы без меня делали, - бурчит единорог, передавая Чимину склянки и притираясь затылком к тёплой груди. - А теперь тащите мороженое и включайте мне самые добрые на свете мультики, иначе я никогда вас не прощу и буду приходит гадить на порог целый месяц. - И так ведь каждый раз, - закатывая глаза, цокает языком Юнги, нехотя поднимаясь с дивана и направляясь на кухню вслед за Чимином. Когда Юнги оставляет Ёнджуна на диване в окружении коробки мороженного, каких-то странных мультфильмов и лёгкого цветного покрывала, он присоединяется к младшему, что снова вернулся к котлу с зельем, устраивая подбородок на оголившемся от спавшей мантии плече. - Думаешь, в этот раз получится? - Позволишь мне сказать, что я почти потерял надежду? - шепчет ведьма, склоняя голову к супругу и прикрывая глаза. Он накрывает ладошками руки, обвившие его талию и грустно улыбается. - Осталось всего два года, Юнги. Это...кажется так много, но для нас, живущих чёртову вечность - это совершенное ничто. - Мы поклялись сделать всё, что возможно, чтобы продлить жизнь нашему сыну. И мы делаем, Чимин. Мы не опускаем руки. - Но я почти...почти готов это сделать. Зачем же мы тогда всемогущие ведьмы, если мы не в праве обмануть смерть на несколько лет, чтобы потом столетие не расплачиваться за свой эгоизм? - У меня нет ответа на этот вопрос, родной, ты же знаешь, - Юнги успокаивающе целует супруга в местечко за ухом и лишь крепче прижимает к себе, окутывая их успокаивающей кобальтовой дымкой. - Ты же тоже это чувствуешь, да? - Чимин медленно поворачивается в объятиях старшего, поднимая на него встревоженный взгляд и цепляясь пальчиками за шею. - Что-то грядёт. - Ты последние дни очень беспокойно спишь. Как было перед появлением Сонхуна. - И барьер временами темнеет, как если бы поблизости был кто-то очень тёмный. - Кто-то вроде твоего деда? - усмехается Юнги. - Не время для шуток, Мин, - глаза ведьмы темнеют, туманя радужку чёрной дымкой. - Рядом кто-то опасный. Нам стоит следить за Сонхуном лучше. - В его крови беспрерывно движется яд от травы, которую он ест, будучи гибридом. Мы всю его жизнь оберегаем его защитным полем из наших сил. Феликс учил его драться, в конце концов. Его растили самые сильные существа, не забывай. Сонхуну уже восемнадцать и, я думаю, он не будет рад удушающей опеке, как в детстве. - Но ты же тоже чувствуешь, Юнги. - Да. Но я также чувствую, что это не касается нашего сына. Что-то просто происходит вокруг. И за этим нужно следить. - Кстати о слежке, - Чимин вдруг начинается вертеться в руках супруга, нахмурившись. - Где Хисс? - Я выпускал его утром погулять и разведать обстановку. Думаешь что-то не так с ним? - Думаю, что он определённо чувствует это в сто раз острее, чем мы. И в этом ведьмы были правы. Потому, как следующим утром, вернувшийся в облике человека Хисын, был разбит и слаб, словно он бродил по округе неделями. - Спасибо большое, - мурчит он, растягиваясь на диване ведьм, с полотенцем на лбу и чашкой мясного бульона в когтистых пальцах. - Я буквально не могу выносить свою кошачью сущность, когда что-то не так. Такого не бывало даже в полнолуния, затмения и...да никогда такого не бывало! - он переводит огромные золотистые глаза на Юнги, что стоял у окна, скрестив руки, и вглядывался в сторону Леса, откуда обычно приходил их сын. - И тот...тот Охотник...он странный. Мальчик-вампир буквально лежит перед его носом, а он прячется и лишь манит его кровью. Будто он новенький. - Вампир? - туманно откликается Юнги, не отводя взгляда от мерцающих в утренних лучах солнца листьев деревьев. - Нет. Охотник, я же говорю. Какой-то дилетант. Но вампир да, тоже Новичок. Чем ты слушал? - Ты думаешь, что именно сегодня что-то случится? - обеспокоенно спрашивает Чимин, садясь на спинку дивана и меняя полотенце на лбу фамильяра. - Утро ещё только вступило в свои права. - Ну, может и не сегодня. Но со дня на день! Шкурой чую, - шипит тот, прихлёбывая бульон. - Чимин, у кошек бывают мигрени? - Нет, конечно, Хисс, и ты это знаешь, - ласково улыбаясь, ведьма ерошит чёрные густые волосы на макушке парнишки. - Неужели ты совсем-совсем не можешь прочесть мысли тех двоих у хижины? - Увы, но я не могу пробраться в чьи-то мысли так далеко, Хисс. - Но вы же с Юнги самые могущественные... - Но не всемогущие, Хисын, - отрываясь от окна, Юнги начинает нарезать круги по гостиной, сцепив руки за спиной. - Сонхун должен был завершить утренний обход десять минут назад. Он обещал заглянуть к нам, но...милый, ты слышишь его мысли? - Периметр его обхода также далёк от меня, - Чимин сочувственно улыбается, поджимая губы. - Но если наш сын обещал - он придёт. К тому же, он знает, что даже, если вампир решится поймать его за пределами барьера - он умрёт от яда трав в его крови. - Знаю, - согласно кивает Юнги. - Но мне не легче, потому что рана от укуса может быть любой. - А если он успеет забежать за барьер, то и вовсе волноваться не за что, - продолжает успокаивать старшего уже фамильяр, допивая бульон. - Он ведь не зря настроен вами так, чтобы его могли пересечь только люди с добрыми намерениями. - И именно люди, да, - отзывается Чимин, озадаченно глядя на супруга, так и бродящего по дому и ищущего пятый угол. - Тогда, вам не о чем бояться. Ведь не о чем же?? - округлённые золотые глаза Хисына бегают от одной ведьмы к другой, ища подтверждения, но те, кажется, глубоко погрузились в свои мысли. - Знаете...в фильмах, которые вы постоянно смотрите, в такие напряжённые моменты гром гремит, ливень стеной, всё такое у-у-у! - изображает фамильяр, поднимая руки. - Но то, что сейчас в Лесу солнечно, поют птички и...в целом всё цветёт и пахнет - пугает куда больше. Ещё и вы какие-то...тихие. - Ты слышишь!? - вскидывает голову Юнги, уставляясь на Чимина. Аметистовые глаза мгновенно стекленеют, мерцая и проецируя в голову младшей ведьмы слегка испуганные мысли их сына, сквозь которые прорывается чей-то чужой и высокий голосок. Юнги подхватывает супруга под спину, потому что ноги предают того, слабея. Чимин вскидывает руки вверх, подхватывая магией блокнот и ручку со стола и мгновенно записывая чужие слова, которые он слышит. Он хмурится, а затем охает, роняя записи и вцепляясь в рубашку Юнги, так как среди всего роя мыслей Сонхуна, успевает различить лишь... - Вампир. Юнги, наш сын встретил вампира. Синие глаза старшего сужаются, а челюсть сжимается от злости, когда он врывается в мысли Чимина, а затем бросает взгляд на фамильяра. - Хисын, сейчас же иди к барьеру со стороны озера. Сонхун может быть в опасности. Моментально обернувшийся в чёрного кота, златоглазый пулей вылетает из дома, оставляя ведьм одних. Юнги же усаживает Чимина в кресло, спешно подтягивая к ним графин с водой из кухни и наливая полный стакан для младшего. - Его голос, голос того вампира...такой высокий и чистый. Он совсем молоденький. - Новичок?? В самой чаще Леса? - вскидывает брови старший. - Думаешь, он знал куда бежал за Сонхуном? - Навряд ли. - Это то, что тревожило тебя? Появление этого вампира влияло на тебя? - Я не могу сказать, Юнги-я, - поджимает губы Чимин, поглядывая в окно на темнеющие деревья. Солнце начало скрываться, затягиваемое тяжёлыми грозовыми тучами из-за тревоги ведьмы. - Появление какого-то молодого вампира вряд ли бы так сильно могло отражаться на мне. Я всё-таки не ветряной петушок, который дёргается от лёгкого дуновения. Здесь что-то другое. Я будто...чувствую смерть? - Ежедневно здесь кормятся десятки вампиров, - ведёт плечом Юнги. - Ты никогда не реагировал на оставленные трупы. - Нет, милый, - вздыхает Чимин, сжимая ладошками лицо супруга, - я говорю не о сопутствующих жертвах. Я говорю тебе о смерти кого-то невинного. - Неужели ты... - ошеломлённо бормочет тот, накрывая чужие пальцы своими. - Пап! Ведьмы резко оборачиваются, когда в распахнувшуюся дверь влетает Сонхун, с плеча которого сползает красное покрывало. У его ног вьётся Хисс, сверкая золотыми глазами, а сам гибрид не сколько напуган, сколько кажется потерянным и дезориентированным. - Сынок, - Чимин подрывается первым, бросаясь к сыну и сжимая того в крепчайших объятиях. Он упирается лбом в горячую кожу плеча и зажмуривается, вплетая пальчики в угольно-чёрные локоны на затылке парнишки. Мысли Сонхуна и впрямь похожи на вязкое тесто. Всё смешано, сумбурно, переплетено и неразборчиво. Ведьма чуть отстраняется, касаясь и второй рукой головы гибрида, а затем чуть приоткрывает глаза, что становятся лавандовыми. Вместе с тем, как глаза самого Сонхуна от тёпло-медового светлеют до ванильного, Чимин уже хмурится, видя невысокого брюнета, щурящего чёрные глаза и лупящего кулачками по барьеру. Когда тот кричит в негодовании, его небольшие клыки уже просятся наружу, отчего олень отступает назад и ведьма всем нутром чувствует страх, сковавший его в тот момент. Но затем, когда вампир решается пригрозить гибриду, Чимина окатывает волной лёгкости. Он невольно усмехается, когда слышит фырканье животного и очередное негодование вампира, клацающего зубами. В тот момент, когда перед глазами начинают проноситься деревья, ведьма не спеша отпускает голову сына, медленно моргая и возвращая прежний цвет их глазам. - Ты глуп и бесстрашен, как твой отец, - качает головой Чимин, грустно усмехаясь и отходя на шаг назад. - А теперь, будьте добры, оба рассказать мне, в чём дело? - скрещивает руки на груди Юнги, склоняя голову. Сонхун скармливает Хиссу, сидящему под столом у его ног, последний кусочек рыбного пирога, пока Чимин отвлёкся, чтобы налить всем чай, но Юнги замечает это и тихонько журит сына, грозя пальцем и усмехаясь. - Ты уверен, что тот охотник не пошёл за вампиром? - кусая нижнюю губу, ведьма ставит три чашки на стол и усаживается так, чтобы можно было поджать под себя ноги. - Уверен, - кивает гибрид, невольно втягивая носом запах смородиновых листьев. - Я думаю, он понимает, что его обычной скорости бы не хватило и он бы просто напросто потерялся. - Или загремел в одну из ловушек, - согласно кивает Юнги, делая обжигающий глоток чая и морщась. - Удивительно, как Новичок не попал ни в одну. - Возможно, я бежал безопасным путём, - бормочет Сонхун, недовольно надувая губы и устремляя взгляд в расписную чашку. - Ты...что?? Но почему, Сонхун? - вскидывается Чимин. - А что, если бы он догнал тебя?? Если бы перехватил перед барьером?? Ловушки и поставлены для того, чтобы мы знали, что к нам забрёл чужак! Чтобы у нас была возможность проверить, просто он дурак любопытный или опасен! Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю! - вместе с криком, ведьма хлопает ладонью по деревянному столу, отчего чай выливается из трёх чашек одновременно. Его глаза горят, вынуждая сына поднять голову и посмотреть в ответ. - Милый, ты перегибаешь, - вкрадчиво проговаривает Юнги, сжимая длинными пальцами хрупкое запястье супруга. - Я волнуюсь, Юнги-я, - с нажимом произносит тот, дёргая руку на себя. - Сонхун? - Он голоден и слаб, - стыдливо и чуть обиженно от недоверия родителя поджимает губы гибрид. - Я знал, что буду быстрее него. И я специально привёл его к барьеру, потому, что... - Потому что...? - выгибает бровь Чимин, сжимая пальчики в кулак. - Потому, что мне показалось, что ему нужна помощь, окей? Потому, что я шкурой чувствовал, что он нуждается в...побеге. - Ох, ты смотри-ка, - усмехается ведьма, щуря аметистовые глаза. - Герой нашёлся. Юнги-я, слышал? Наш сын решил поиграть в спасителя! Правильно, а зачем быть осторожным, когда осталось-то всего ничего! Решил рваться во все тяжкие, чтобы на смертном одре было что вспомнить?! Все замирают после сказанных Чимином слов. Его глаза тут же становятся тёмно-сиреневыми и теряют свет, сменяя его на подступившие слёзы, а губы бледнеют, когда и до него доходит смысл. Сонхун не веряще хлопает длинными ресницами, не отводя взгляда от родителя, а затем отодвигает от себя чашку, медленно поднимаясь из-за стола. Рука ведьмы тут же взметается, хватаясь за пальцы гибрида. - Сонхун-и... - Па, я всё понимаю, - парнишка коротко сжимает руку ведьмы и отпускает, даже не смотря вправо. - вы с папой переживаете за оставшиеся два года, но...я надеялся, что вы доверяете мне и моим поступкам. - Мы доверяем, сын, - встав из-за стола, хмуро произносит Юнги, подходя к Сонхуну и укладывая ладони тому на плечи. - Твой папа бывает излишне эмоционален, ты ведь знаешь. - Прости, родной, - чуть слышно шепчет Чимин, накрывая голову руками и будто прячась за ними. - Но, Сонхун? Новичок? Ты уверен? Чимин прав, что, если бы он догнал тебя? Травы в твоей крови убили бы его, несомненно, но...если бы он успел нанести тебе смертельную рану? Если бы ты не успел добежать до дома? Пойми нас, пожалуйста. - Я понимаю, пап, правда понимаю, но...я чувствовал. Ты тоже знаешь, что такое, когда ты...чувствуешь. Это что-то внутри тебя. - Последнее время мы с твоим папой чувствуем только то, что грядёт что-то нехорошее. Кто-то вот-вот умрёт, Сонхун. Кто-то совсем невинный. И мы боимся, что это можешь быть ты. - Но разве вы не супер сильные ведьмы, которые умеют и знают всё? - невесело усмехается гибрид, глядя на отца из-под тёмной чёлки. - Нет, малыш, - зеркалит его ухмылку Юнги. - Увы, но мы не всесильны. - Я хочу помочь ему. - Давай так? - сдаётся ведьма, сжимая плечи сына. - Сегодня, ты идёшь домой и ещё раз хорошенько всё обдумываешь. Если он не глупый вампир, то проживёт до утра, а утром, сходишь к озеру и проверишь обстановку. Договорились? Если он всё ещё будет там, разузнай у него как можно больше информации, а там уже и решишь, хочешь ли ты действительно ему помочь, или...твоё чувство дало сбой. Такое тоже порой случается. - Договорились, - кивает Сонхун, тяжело вздыхая. - Мне нужно пойти проверить зелье, - спохватывается старший, снимая фартук с крючка и отходя к двери в подвал под лестницей. - Впервые готовим что-то так долго, но может в этом, наконец, есть смысл. Гибрид провожает его напряжённым взглядом медовых глаз, а после поворачивается к Чимину, что за это время так и не поменял позы, всё ещё держась пальцами за голову. - Па? - парнишка обхватывает ведьму со спины, укрывая в объятиях, и прижимается щекой к тёмной макушке. - Прости, что напугал вас. - Нет уж, - надломленно выдыхает Чимин, накрывая руки сына своими. - Это ты меня прости, сынок. Я не знаю, что на меня нашло. Я ни за что на свете не хотел намеренно делать тебе больно. - Правда в том, па, - грустно тянет в улыбке губы гибрид, - что этим ты даже, если и сделал больно, то не мне. Я люблю тебя и, конечно же, прощаю. Но... - ...мне жить с этим всю оставшуюся вечность после. Да. И в кого ты только такой, Сонхун-и, - кусает дрожащие губы ведьма. - В вас, па.***
Утро следующего дня Чимин и Юнги встречают ослабленными и подавленными, не сумевшие даже одеться в обычную ведьминскую одежду, заменив её на свободные чёрные халаты из плотного велюра. В тот момент, когда они заканчивают зелье, помогая друг другу и переливая его в склянку, руки обоих дрожат так сильно, что Хисс едва не порывается спрыгнуть с привычного места на холодильнике, чтобы помочь им. Ведьмы едва ли спали ночью, терзаемые неясными кошмарами и головной болью. Их лица бледнее обычного, а голоса приглушённые, как если бы у них совсем не было сил на разговор. Фамильяр следит за хозяевами с беспокойством в золотых глазах, но всё же не решается спуститься, пока его не попросят. - Как думаешь, в этот раз сработает? - закрывая бутылёк пробкой, бормочет Чимин. - Мы столько дней над ним старались, - выдыхает Юнги, заправляя тёмные волнистые локоны супруга тому за уши и обнимая ладонями шею. - У меня огромные надежды. - Но никаких самообманов, помнишь да? - пальчики младшего сжимаются вокруг склянки, а глаза сами собой закрываются, чувствуя, как в него проникает аура спокойствия. - Позволяю себе всего один процент, - устало улыбается Юнги, окружая их кобальтовой дымкой. - Сонхун уже близко. И у него много новостей. - Спасибо, что следишь за его мыслями сейчас, - Чимин склоняет голову и трётся щекой о бледное запястье. - У кого больше выдержки и сил, тот и на страже. Всё как было, когда мы меняли этому засранцу памперсы, - прыскает старший, вырывая лёгкий смешок у супруга. - Тогда я думал, что это самые сложные времена. - А как же, когда он научился ходить и пытался вытащить все наши зелья с нижних полок? - приоткрывает аметистовый глаз Чимин. - Ох, точно...или, когда пытался съесть травы из корзинки, которую я по глупости оставил у входа?? Ведьмы мягко и тихо смеются, находя успокоение в воспоминаниях и тёплых объятиях друг друга. - Вывод: быть родителями сложно каждую чёртову секунду, - хмыкает Юнги в макушку Чимина. - Особенно, если твой ребёнок гибрид, - хихикает тот, зарываясь носиком в бледнею шею. - Мы всё сделали правильно, Чимин. Мы растили его хорошо. - Я горжусь им. И нами. И даже, если... - Ш-ш-ш. Нет. Не произноси это вслух, милый. Не нужно, пожалуйста. Они ещё какое-то время стоят, наслаждаясь хрупким спокойствием раннего утра и любовью, охватившей их в горячий кокон, прежде чем дверь дома приоткрывается, являя их взорам Сонхуна, освещённого сзади солнцем, словно ангельским светом. - Привет! - салютует он, встряхивая уже почти высохшими волосами. - Кто из вас виновен в таком солнечном утре? - Природа, Сонхун-и, - хмыкает Чимин, отрываясь от супруга и садясь за стол. - Не вся погода вокруг на сто процентов зависит от нашего настроения, родной, почему ты каждый раз так думаешь? - Просто потому, что хочу, чтобы это всегда было из-за того, что вы оба счастливы, - клыкасто улыбается парнишка, проходя в гостевую уборную, чтобы помыть руки. - Смотри, Юнги-я, - указывает пальчиком ведьма, - наш сын настолько приторно милый, что он уже знает, что попросит у нас в следующие десять минут. - Да-а, - согласно кивает Юнги, откидываясь на спинку стула и усмехаясь. - Весь в тебя. - О, ты жесток. - Никогда больше не скажу вам чего-то доброго, - качает головой Сонхун, садясь напротив родителей и протягивая им руки через стол. - Держите. Надеюсь, мне даже не придётся ничего говорить и вы всё поймёте сами из того, что увидите. Ведьмы переглядываются, прежде чем взять ладони сына в свои и прикрыть начинающие светиться глаза. Они медленно прокручивают воспоминания гибрида, наблюдая его глазами за Новичком, вслушиваются в диалог и ощущения. Чимин хмурится, склоняя голову, когда вампир заговаривает о ведьмах. Юнги же хмурится лишь тогда, когда слышит об отравлении. Ведьмы синхронно открывают глаза, отпуская руки сына, когда диалог с Новичком заканчивается. - И ты действительно уверен в том, что тебе необходимо помогать этому мальчику? - уточняет Чимин. - Да, па. Я не знаю, что это, но...он не кажется мне каким-то плохим. Будто бы его это...это всё напускное. Он нуждается в помощи. И этот охотник... - качает головой Сонхун. - Хорошо, - неожиданно выдыхает Юнги. - Посмотрим, что мы сможем сделать и для начала приготовим ему зелье очищения на крови кролика. А там уж...подумаем, что дальше. Но, есть одно важное условие, сын? - М? - Не говори мальчику пока о том, что мы, ведьмы, твои родители. Просто знакомые. - Д-да, конечно. Как скажешь, пап. - Что ж, - поднявшись из-за стола, Юнги хлопает себя по карманам халата и невесело ухмыляется. - Нас ждёт ещё один суматошный день, да? И так действительно происходит. Сонхун возвращается в их дом ещё несколько раз, чтобы забрать настойку и рассказать новые подробности о вампире, и, чтобы принести родителям его кровь, с помощью которой, те сделали бы заклятие и пустили его за барьер. Всё время, что Юнги крутится вокруг котла, Чимин обессиленно лежит на диване, вновь и вновь прокручивая в голове воспоминания о детстве сына и крепче сжимая в пальцах бутылёк с зельем, которое они ему так и не дали. Уже ближе к ночи, когда на Лес опустились самые густые сумерки, за последнее время, а ведьмы почти смогли заснуть в своей кровати, в мысли старшего ворвалась чужая агония. Тело Юнги выгибало и ломало, а из горла вырывались мучительные громкие вскрики, в то время как длинные пальцы сгребали в кулаки пушистое одеяло. Глаза горели сапфировым, а мысли были далеки и потеряны в оглушающей боли, что даже Чимин не мог ничего среди них различить. Он лишь склонялся над телом супруга, окутывая его аметистовой дымкой и пытаясь привести в сознание. Даже Хисс, дремавший прежде на комоде, ощетинился и шипел, глядя на Юнги, но всё же делился своей силой с ведьмами. Агония старшего прекратилась через час после полуночи, позволяя ослабевшему и мокрому телу рухнуть на постель. Чимин, упавший руками в кровать, тяжело дышал, пытаясь перевести дух, когда услышал тихий голос Хисына: - Светлые ведьмы буквально переживают смерть невинных от рук сверхъестественных существ в радиусе их ответственности, да? - Что... Осознание не сразу доходит до Чимина, когда он дёргает головой в сторону фамильяра. - Тот раненый в хижине, от которого пахло смертью, - уточняет златоглазый, сидя на комоде и глядя в одну точку. - О ком говорил Сонхун...он был убит кем-то сверхъестественным. Поэтому Юнги сейчас... - Но охотник не является сверхъестественным, - сипит Чимин. - А вампир? - Что ты хочешь сказать? - Что тот, кто умер сейчас в хижине, был ранен кем-то из нечисти. - Намекаешь на кого-то конкретного? - щурится ведьма, садясь на кровати и утирая лоб рукавом пижамной рубашки. - Возможно, - опускает взгляд Хисын. - Но не на того мальчишку. - О, нет, Хисс... - Но они давно с нами не связывались, Чимин. Последний раз Феликс приходил три месяца назад, чтобы взять у тебя помутнителя для своего плохого сна... - Это было три месяца назад. Прекрати и даже думать забудь о подобном. Хёнджин и Феликс практически семья для нас. Они чистокровные вампиры и им ни к чему заниматься чем-то подобным. - По крайней мере, вы можете быть чуть более спокойными за Сонхуна и его вампира. Вряд ли он и впрямь чем-то опасен, - спрыгнув с комода, Хисын отходит к двери, но совсем тихо добавляет. - Но подумай, Чимин. С нашей семьёй точно что-то не так. Скрывшийся во мраке дома фамильяр оставляет ведьму, упавшую без сил на постель, с болезненным роем мыслей в голове.***
Юнги всё ещё находится в постели, но уже в сознании, когда Сонхун врывается в родительский дом, сразу же вбегая в спальню. - Я был там, - запыхавшись, произносит он, тут же падая на край кровати и прижимаясь лбом к коленям Чимина, скрытым тонким пледом. - У хижины. Там никого нет. - Какого...зачем ты пошёл туда один? - хмурится ведьма, выпрямляясь и беря сына за плечи. - Это ведь было опасно, Сонхун. - Но я почуял, что там пусто, - отмахивает гибрид, - и там правда никого нет. Но там следы крови и...судя по следам, оттуда ушли двое, па. И запах... Чимин кидает настороженный взгляд на супруга, который приподнимается на постели, сводя брови к переносице. - Двое? Но как же запах смерти? - Твоему папе, сынок, сегодня ночью пришлось пережить смерть невинного. А ты говоришь, что следов двое? - склоняет голову Чимин, недоверчиво глядя в глаза гибрида. - Я могу вам показать. Но...что значит пережить смерть? Стойте, в смысле?? - Сонхун-и, эй, - ведьма берёт лицо сына в ладони и возвращает его внимание на себя. - Ты уверен? - На все сто. - Ты сказал что-то про запах. - Да, там больше не пахнет смертью. Там пахнет чем-то...приторно-сладким и...как если бы кровь смешали с мёдом? Странно, да? - нервно усмехается Сонхун, наблюдая за эмоциями, сменяющимися на лице Чимина. - Пожалуй, в нашем Лесу происходит слишком много событий. Слишком, чёрт возьми, много для такого короткого промежутка времени, - цедит сквозь зубы Юнги, вздевая глаза к потолку. - Этот охотник больше не вернётся, Сонхун, - кусая губы, слегка потерянно проговаривает Чимин. - А если он ушёл искать помощи? А потом вернётся и найдёт Сону? - Не вернётся. Тот запах, который ты учуял...это запах клятвы на крови. Клятвы принадлежности и защиты. Тот охотник, вероятно помог умирающему своей кровью и... - ...тот просто превратился в вампира. И отныне, прежде всего для охотника стоит защита его вампира. Он имеет право убить ему подобного лишь тогда, когда тот представляет опасность его вампиру. Они что-то вроде...пары, если тебе угодно. Странной, но...что в нашем мире вообще нормально? - Это значит...Сону может уйти? И ему больше не угрожает...о, - взгляд медовых глаз становится потерянным и пустым, а сам гибрид медленно сползает с кровати родителей. - Я...пойду скажу ему, что...что он может уйти. - Сонхун? Юнги тянется вперёд и перехватывает руку сына, заставляя того обернуться.[SYML - where is my love]
Ведьма лишь крепче сжимает тёплую ладонь, отчего радужки обоих вновь светлеют, а перед глазами появляются обрывки воспоминаний и чувств. Юнги видит, как вампир смотрит на его сына, как улыбается и прячет глаза порой. Он чувствует непреодолимую тягу в груди и разливающееся тепло от объятий, которыми успели обменяться юноши. Ведьма берёт во вторую руку пальчики Чимина, позволяя ему присоединиться к видениям. Тот охает, когда видит одно из последних, в котором Сонхун уходит на обход и машет вампиру перед тем, как скрыться в густых кустарниках. В глазах мальчишки, кажется, отблёскивают лучи солнца, но ведьма уверена. Это не оно. Отпустив руку супруга, Чимин глубоко вздыхает и тянет сына вновь сесть на кровать рядом с ними. - Сонхун, мальчик мой, - он берёт ладони гибрида в свои и ласково улыбается ему. - Если ты уверен, что этот маленький вампир сможет сделать тебя счастливым на эти...на это время... - рваный вздох вырывается с губ ведьмы, но он тут же поджимает их и продолжает, стараясь сдержать слёзы в аметистовых глазах. - Если ты уверен, то, конечно, мы поддержим вас двоих. - Но, - выступает вперёд Юнги, двигаясь на кровати ближе к ним и кладя свою ладонь поверх их сцепленных рук. - Если этот мальчишка только подумает о том, чтобы причинить тебе боль... - Пап, - опускает голову Сонхун, пряча смущённую улыбку и румянец на щеках. - Ты знаешь, что с ним будет, сын, - усмехается Юнги, наклоняясь и целуя тёмную макушку. - Но, раз Чимин даёт своё согласие, то я не имею никакого желания идти с ним вразрез. Мы ведь семья, верно? - Семья, - в один голос произносят ведьма и гибрид, улыбаясь. - И...раз уж у нас тут с вами принимаются такие важные для будущего решения, - откашливается старший и тянется к своей тумбочке. Он достаёт оттуда бутылёк с зельем и протягивает на раскрытой ладони. - Мы с папой завершили его на днях. Что скажешь? - Скажу, что я уже свыкся со своей участью, но...была не была? - горько усмехается Сонхун, откупоривая сосуд и одним глотком выпивая тёмно-синюю жидкость. Ведьмы, замершие в ожидании, не отводят взгляд от сына, глаза которого на секунду мерцают ярким золотом, но затем вновь возвращают привычный медовый цвет. Его слегка ведёт, но он встряхивает головой и морщится, облизывая испачканные в уголках губы. - Что я...ммм...должен был поч... Но договорить он не успевает, сгибаясь пополам и падая с кровати на колени, тут же выворачивая полупустой желудок на цветной ковёр. - Нет, - чуть слышно выдыхает Чимин, болезненно вцепляясь в предплечье Юнги короткими ногтями. - Кажется... - хрипит Сонхун, утирая рот рукавом кофты и падая на задницу. - Кажется, не сработало, па. Чимин мгновенно бросается к сыну, с грохотом падая с кровати и сгребая его судорожно в трясущихся руках. Бесконтрольные слёзы омывают побледневшее лицо, а пальцы то и дело сжимают то широкие плечи, то отросшие тёмные волосы на затылке. Он словно пытается вернуть себе ощущение реальности через отчаянные прикосновения, не желая принимать то, что это и есть его реальность. Сколько бы лет, месяцев, дней и часов они с Юнги не думали о том, что однажды их сына не станет, ничто так и не помогло им смириться и принять эту участь. Ничто и никогда так и не поможет тебе смириться даже с тем, что ты знаешь, случится неизбежно. Боль от утраты будет сжирать тебя каждую секунду, даже, если тебе покажется, что ты к ней уже привык и не ощущаешь тянуще-ноющих болевых в грудине. Даже, если тебе покажется, что ты стал бесчувственным и всё-таки принял происходящее, ещё не раз внезапная боль будет ослеплять тебя короткими вспышками и напоминать о том, что ты не в силах изменить. Чимин словно сквозь толщу воду слышит голос Юнги, но не разбирает слов. Он лишь чувствует широкие ладони на своей спине и тёплое дыхание в ухо, от вероятного шёпота. Ни одна сила на этом свете не сможет оторвать его от сына, кажется ему, но руки словно сами по себе опадают, перехватываемые мягкими ладонями за дрожащие пальцы. Он, кажется, слышит то, как беспрестанно шепчет «прости». Кажется, слышит мягкий смех сына сквозь короткие всхлипы. Кажется, ощущает успокаивающую ауру Юнги, в которой он мечтает потеряться всем вместе и никогда больше не испытывать удушающей и горчащей на языке боли. Сонхун сильнее сжимает его пальцы в своих и целует костяшки мокрыми от слёз губами, говоря что-то о бесконечной благодарности и любви. Чимин не уверен, он ничего сейчас кроме бьющего в ушах зашкаливающего пульса не слышит, ориентируясь по ощущениям. Они восемнадцать лет не теряли надежды, но она сама бросила их в самом конце пути, словно насмехаясь над тем, что они, могущественные ведьмы, не в силах спасти то единственное, что им дорого. Какой-то частью своего погибающего в ту секунду сердца, Чимину кажется, что это их с Юнги расплата за вечную жизнь. Которую они, рождаясь, в общем-то не просили. Пытаясь, наконец, проморгаться от застилающих глаза слёз, ведьма всё-таки различает силуэты супруга и сына, говорящих друг с другом совсем тихо. На бледных щеках Юнги, срываясь, блестят слёзы, но губы всё ещё держат улыбку, когда сапфировые глаза встречаются с медовыми.[Alex Kozobolis - I promise]
- Ты ведь наш сын, Сонхун, - слышит Чимин обрывки родного голоса. - Мы растили тебя правильно, и мне нет причин не доверять тебе. Мы волнуемся...до к...до конца будем. Но, я доверяю твоим чувствам. И, если ты считаешь, что Сону, так ведь, да? - Да, пап... - Если этот Сону, как сказал твой папа, сделает тебя счастливым, не отпускай его до последних секунд. Он согласен остаться с тобой, даже не зная, сколько у вас в запасе времени. Иди к нему. Расскажи и просто...будь счастлив. - Спасибо, пап, - Сонхун нехотя выпускает руки Чимина из своих, крепко и недолго обнимая Юнги, получает от старшего ласковый поцелуй в лоб, и, запинаясь, выбегает из комнаты, из-за чего губы младшего снова начинают дрожать от подступающих слёз. - Нет-нет-нет, родной, пожалуйста, - спохватывается Юнги, зажимая личико ведьмы в ладонях и заставляя того посмотреть на себя мутным взглядом темнеющих глаз. - Это ведь ещё не конец, Чимин-и. Совсем не конец. - Я больше...у меня нет сил пытаться, - чуть различимо шепчет тот, задыхаясь от слёз и цепляясь руками за рубашку супруга. - Прости, Юнги... - Нам нужно смириться, Чимин, слышишь? Мы не всесильны. Но в конце концов, эй? - вымучивает старший улыбку. - Посмотри-ка? Наш сын, кажется, влюблён. Это ли не прекрасно? И у нас есть два, целых два года, чтобы насладиться ими сполна и побыть ещё семьёй. - Всего два года... - Целых два года, Чимин. Так давай же не будем тратить их понапрасну?