***
Воспоминания из детства. Кенма сидит на берегу моря совершенно один. Он размышляет над тем, почему у него нет друзей. Почему у него нет никого? Почему с ним никто не общается, не подходит к нему так, как ко всем остальным? Этот мальчик никогда не был слишком общительным, разговорчивым, не любил большие скопления людей. Он лишь боялся привязаться или навязаться кому-то. Для него ни сделать ничего было лучше, чем сделать и облажаться. Козуме смотрит вдаль моря на прекрасный пейзаж: темно-оранжевый закат преодолевал горизонт, а бриз моря приятно обдувал. Блики от солнца приятно переливались, передавалась с волны на волну. — Эй? Чей-то голос отвлёк его от мыслей, вернув в реальность. Подняв взгляд он увидел темноволосого парня. «Кажется, я его где-то видел». — Ты.. кто? — Я Куроо. Тетсуро Куроо, — ответил темноволосый, присев рядом с Козуме. С ним ещё никто не знакомился первый, и, тем более, не присаживался вот так просто, — приятно познакомится. — Кенма, — а следом, немного увереннее, — Козуме Кенма. Они жмут друг другу руки и Куроо ему улыбается. — Ты сидел здесь так одиноко.. я решил подойти к тебе, — пояснил ему Тетсуро, — мне, честно говоря, даже стало жалко тебя. Кенма кинул на него быстрый, грустный взгляд, подумав: «Из-за жалости?» — Но ты не подумай. Я не из-за жалости подсел, — он будто прочитал его мысли. Отчего Козуме даже слегка вздрогнул, — мне как минимум стало интересно, что ты здесь делаешь один? — Здесь так легко думать и спокойно, — объяснил тому Кенма, — не люблю большое скопление людей. — Я тоже хожу приходить сюда грустить. Да и мне тоже не нравятся шумные люди, — подбодрил его новый знакомый, — мы похожи. Тетсуро поднялся, поправил сумку на плече, которую Кенма только сейчас заметил. — Я, кстати, из волейбольного клуба, — сказал он, заметив взгляд Козуме, — у нас сейчас набор. Не хочешь присоединиться? Кенма просыпается. Ему каждый день, на протяжении уже недели, снится один и тот же сон, и обрывается он на одном, и том же моменте. Звук щелчка двери. Козуме не поднимается, зная, кто вошёл. — Ты не очень-то рад меня видеть. — прозвучал Хинаты. — Я только проснулся. — ответил Кенма. — Тот же сон? Кенма кивнул, поднявшись с кровати. Его спина вспотела, поэтому ощущения были не из лучших. Он поправил свою кофту с длинным рукавом, чтобы было не так противно в ней сидеть. Связующий Некомы как-то резко заболел, хотя предшествий этому не было, в один день он проснулся от холода и от того, что его знобит. — Я в душ, — сказал Кенма, — вспотел.. — Тебе помочь? — спросил Шоё. Козуме отрицательно замотал головой, но, проходя мимо Хинаты, тот схватил его за руку и прижал к стене. — Мне надоело это, — прорычал ему в ухо Шоё. — То, что я моюсь? — спросил Кенма, — И потею? Мне тоже. — Не дури, Кенма, я о твоём сне. — ответил Хината, — Куроо тебе всё грезит и грезит, подумать только.. Светловолосый не всегда понимал такое поведение Хинаты. Тот часто его ревновал, причём, по всяким тупым причинам. Задержался, посмотрел, лайкнул, заговорил, нет настроения. Кенма же напротив — никогда не ревновал. Он вообще не понимал смысла ревности. — Я хочу помыться, — сказал равнодушно Козуме. Хината молча открыл дверь в ванную, пропуская Кенму, а после, зайдя самому. Он снял толстовку и за ней футболу, и кинул вещи куда-то в сторону. Тем временем Козуме сам избавился от этой длинной, потной кофты, отчего выдохнул. Он открыл кран и стал настраивать воду на горячую. — Как день прошёл? — спросил Хината, оперевшись руками на тумбочку, по его виду можно было сказать, что он обижен. — Я его проспал. — ответил Кенма, — А твой? Шоё привстал, даже, будто удивился. Хотя, так и было. Кенма редко интересуется им, у парня создаётся впечатления, что он вообще не нужен. — Нормально. Неловкое молчание наполнило комнату, заставив их обоих смутится. Его разбавлял лишь шум воды из крана. Шоё первый залез в ванную, приглашая Кенму, а тот, будто снова задумался обо сне или о чём-то другом. Хината прикрыл глаза, скрывая свой гнев. Его челюсти напряглись, а губы сжались в тонкую линию. Дыхание стало громче. — Ты зол? — спросил связующий, залезая к рыжему. Честно признаться, этот жест выглядел как попытка успокоить Шоё. Хината ничего на ответил, но открыл глаза и просмотрел на Кенму. Он хотел, чтобы Козуме начал первый. Он хотел, чтобы Козуме хоть раз сделал что-то для них. Он хотел.. просто его участия. Хотя бы минимального. Неприятно жить в непонимании, неприятно осознавать то, что ты лишь любящий, а не любимый. — Ты вправду зол, — волейболист Некомы опустил взгляд, — и у тебя стояк. А вот об этом Хината не подумал и, не сдержав смех, расхохотался. — Что ж, недолго я смог сердиться, да? — спросил саркастично Шоё. — Если бы ты злился по-настоящему, ты бы действовал по-другому. — ответил он. — И то верно. С этими словами Хината впился в губы Кенмы, обхватив его лицо. Их поцелуи всегда такие жаркие, ими Козуме и пытался высказать свою любовь.***
Хината использовал большое количество смазки, прежде чем ввести в парня сразу два пальца. Он начал сразу быстро двигать ими, заставляя Кенму прогибаться под ним. — Я хочу тебе сниться, Кенма, — прошептал ему на ухо Хината, — позволь мне. Светловолосый простонал в подушку. Он не разбирал слов и не соображал вообще. Ему нравился секс с Хинатой. Ему нравилась его грубость. Нравилась его ревность. Блокирующий растягивал парня пальцами, раздвигая фаланги прямо в нем, иногда то добавляя, то убирая их резко, заставляя Козуме чуть ли не кричать. Хината стянул свежее белье, освободив свою вставшую плоть, которая ужа давно мучалась и зудела. Он надавил головкой на анус Кенмы и она легко проскользнула в него. Шоё закинул голову и простонал, надавив на бёдра парня, раздвигая их. С рыком он сделал первый толчок, погружая член в Кенму до основания, от этого связующий прогнулся в немом стоне, резко вскочив с подушки. Хината схватил его за волосы. Козуме не ожидал этого и стукнул ударил по руке Шоё, но тот её не убирал. Тогда связующий стал бить по всему, чему попадёт. Но рыжеволосого это не остановило, напротив — раззадорило куда больше, и тот стал втрахивать тело парня в кровать грубее. Его толчки передавали всю ревность к Куроо, с которым Кенма уже давно брось общение. Хинате всегда было мало Кенмы и он хотел его больше. Больше и больше с каждым днём, с этими мыслями он и двигался грубее и толчки были сильнее и звонче, шлепки тел отдавались эхом в их комнате, также как и стоны Кенмы. Он начал дёргать ногами то ли от удовольствия, то ли от боли. Все эти чувства смешались, и не давали думать логично. В глаза связующего Некомы стало темнеть и из последних сил он кончил. — Ты быстро, — сказал Шоё, будто насмехаясь над ним. — Пошёл ты, — с судорожными выдохами, пытаясь перевести дыхание. Хината сделал пару толчков и кончил в парня. — Блять, Хината- Он заткнул его поцелуем. — Подумаешь, — сказал он, — зато теперь я тебе точно приснюсь. — В кошмаре, — поправил Козуме. Хината снова состроил ту рожу, как тогда, в ванной и, рассмеявшись, Кенма чмокнул его в щёку: — Шутка.***
Им обои вечно не хватает друг от друга чего-то. То ли любви, то ли ласки, то ли заботы, то ли времени. Но как бы то ни было, когда Кенма с Хинатой, он забывает и про приставку и про волейбол, и про всех с ним связанных. Существуют только он и Хината. И больше никто.