Малфой. Миранда Лилиан Малфой.

Девочка стояла перед зеркалом. Вокруг неё крутился эльф-домовик, поправляя выбившиеся локоны и сдвинувшиеся складки платья. В комнату вошла высокая напудренная женщина в белоснежном платье и презрительно оглядела дочь. - Миранда. Потрудись объяснить мне, что это такое. Девочка молча сделала реверанс и посмотрела в глаза матери, ожидая пояснений. - Что с твоей причёской, Миранда Лилиан Малфой? Почему пучок собран ниже, чем нужно? Девочка, не изменившись в лице, ответила, что всё будет исправлено сейчас же. Щёлкнув пальцами, она призвала домовика, который ушёл, когда вошла Хозяйка. - Пучок поднять выше, - холодным тоном, несвойственным пятилетнему ребёнку, приказала она домовику. – Через три минуты, - бросила девочка, взглянув на часы. – я должна быть полностью готова. Хозяйка, Виргиния Анна Малфой, урождённая Гринграсс, бросив ещё один презрительный взгляд на дочь, вышла из комнаты. А Миранда посмотрела в зеркало. Из отражения на неё смотрела идеальная дочь Малфоев. С аристократично бледной кожей и такими же длинными волосами, в белом платье, таком же, как у матери, она выглядела как снежинка. Истинная чистота посреди прогнившего магического мира. Единственным тёмным пятном были глаза. Два больших гладких чёрных камешка смотрели свысока: холодно и с презрением. Девочка была бледной от рождения, в противу матери и отцу. Оба родителя были достаточно смуглыми, особенно мать, черноволосыми и голубоглазыми. Таким же вышел и её старший брат. Фредерик Джон Малфой был высоким и крепким, и в свои девять уже был точной копией отца. На семейных портретах Миранда казалась приёмной, хотя таковой и не являлась. Её дядя, Абраксас Малфой, сказал, что такой сделала девочку природа её магии. Это было странно, зато так девочка становилась прекрасной моделью аристократии. В свои пять Миранда побывала на сотнях приёмах высших кругов общества, в кабинете министра Магии и министра Англии, была желанным гостем на пирах самых видных чистокровных семей. Для всего рода Малфоев девочка стала эталоном чистоты и незапятнанности грязной кровью. Домовик закончил поправлять причёску и тут же исчез. В комнату снова зашла Виргиния. Холодно оглядев дочь, она кивнула, не удостоив девочку взглядом, и вышла, бросив на ходу: - Раз уж ты готова, то выходи. Мы отправляемся. «Отправляемся» означало, что сейчас, выйдя во двор, отец возьмёт за руку Фредерика, а мать Миранду, и они трансгрессируют в Малфой-мэнор. Миранде всегда было интересно, почему они должны выходить на улицу, если можно трансгрессировать прямо из дома, и почему в старшем доме Малфоев нет элементарного чулана в пару квадратных метров, чтобы гостям не нужно было появляться за тридевять земель от дверей и потом идти через весь сад и половину особняка. Но когда этот вопрос был задан матери, в ответ была получена лекция о вежливости и хороших манерах. Миранда так и не поняла, как этикет мешает выделению в огромном особняке чулана для трансгресии, но больше этот вопрос не задавала. Так было принято в семье Малфоев – никогда не переспрашивать, а если твоя глупая головушка не поняла с первого раза – узнай сам. А у Миранды было своё правило – если эта проблема тебе не мешает, то и заморачиваться не стоит. Разумеется, идеальная дочь ни разу не произнесла этого вслух, но мнения своего не поменяла. В Малфой-мэнор Арманд Николас Малфой, названный в честь двух великих деятелей из семьи Малфоев, с семьёй наведывался не больше десяти раз в год – на праздники и памятные даты, связанные с историей рода. Десять раз в год пройтись – не слишком трудное занятие. Когда девочка спустилась вниз, она обнаружила брата, завязывающего шнурки. Заметив сестру, Фредерик кивнул в сторону входных дверей. За свою небольшую совместную жизнь, ребята научились понимать жесты друг друга. Глупо было бы говорить, что между братом и сестрой существовала гармония и согласие, дружба и братско-сестринская любовь… Точнее, все взаимодействия были только чтобы не напороться на гнев родителей. Друг для друга Фредерик и Миранда были не роднее соседей по комнате. Общей комнате в дешёвом хостеле. Но если бы ребята слишком много говорили, то родители «отрабатывали бы на них заклинания» намного чаще. Но несмотря на взаимовыгодные отношения, на Фредерике была куча шрамов. Прекрасные «напоминания» о том, как Малфой должен себя вести. Миранде доставалось всего пару раз, девочка схватила принцип поведения намного быстрее, чем брат, который в свои девять до сих пор регулярно получал нравоучения с помощью заклятий. Нрав Фредерика никак не увязывался с идеальной жизнью Малфоя. Тому больше подошла бы фамилия… Нет, семья Уизли даже слишком низка для Фредерика. Скорее какая-нибудь магловская семья с одним-единственным поколением волшебников. Но нет, парню «повезло» стать первенцем у Арманда и Виргинии Малфой. У крыльца стояли отец и мать Миранды. Девочка спокойно подошла к матери и взяла её за руку. В следующее мгновение пара уже стояла перед Малфой-мэнором. Через пару минут рядом появились Арманд и Фредерик. Вдруг на щёку девочки обрушилась звонкая пощечина. - Почем я вижу шрам?! – почти взвизгнула женщина, с трудом сохраняя самообладание. И как только эта маленькая паршивка посмела… Хотя, если подумать… Когда она одевалась, шрам был уже скрыт… Неужели она, непревзойдённая Виргиния Малфой, неверно произвела аппарацию?.. Разумеется, всё было именно так. В этот раз аппарировала Виргиния, а Миранда участия не принимала. Женщина произвела неверные вычисления, и заклинание сокрытия, наложенное дочерью, слетело. Но девочка не произнесла ни слова, хотя всем присутствующим было ясно, что она ни в чём не виновата. Миранда мгновенно убрала красный след ладони с щеки, просто проведя по нему пальцем и создала перед собой зеркало. Затем провела по длинному шраму, пересекающему щёку, заставляя его исчезнуть. Это заклинание отнимало много сил, постоянно поглощая магическую энергию, но шрама не должно было быть. Зеркало исчезло. Виргиния, раздражённо хмыкнув и ничем не показав, что тоже поняла свою вину, подняла голову и отправилась в сторону ворот. Мужчины, тоже не подавшие виду, последовали за ней, а Фредерик едва заметным кивком головы позвал Миранду, которая разглядывала что-то, что только что притянула к себе с земли. Подняв голову, девочка, изящным движением кисти спрятав поднятую вещицу в перчатку, отправилась за братом. Сегодня семья Малфоев отмечала семилетие младшего представителя главной ветви рода – Люциуса Малфоя II. По правилам рода, мальчик сегодня достигал возраста, в котором мог начинать учиться магии у родителей. Абраксас Малфой строго следовал правилам, поэтому до сегодняшнего дня Люциус ни разу не использовал магию, что заставляло его страшно завидовать кузенам, прекрасно владевшим магией. Особенно кузине – где это видано, чтобы девчонка, да ещё и на два года младше, была лучше его? Но, к его сожалению, Миранда не была обделена строгими родителями, перфекционизмом и синдромом отличника, так что несчастному Люциусу оставалось только наблюдать за кузенами и с нетерпением ждать семи лет. Абраксас и Арманд Малфои были братьями – но основное наследство досталось старшему Абраксасу. Арманду оставалось довольствоваться поместьем в пятидесяти милях Литтл-Уингинга и женой из рода Гринграссов. Кстати, так рьяно он правилам рода не следовал, принимая во внимания обычаи Гринграссов. А у тех разрешалось учить детей магии, в том числе невербальной, хоть с самого рождения. К удивлению Виргинии и Арманда, оба их ребёнка начали использовать невербальную магию ещё в младенчестве. Поэтому, ребята упражнялись с палочками всего раз в жизни каждый. И оба раза элементарное Агуаменти заливало весь особняк. Сравнить количество воды не получилось, поскольку оба раза заклинание приходилось прекратить. Дабы избежать потопа. После этих инцидентов, Фредерик и Миранда стали использовать только невербальную магию. Единственной проблемой становился Статус о Секретности. Согласно ему, дети никак не имели права использовать магию, даже Люциус в семь лет. Поэтому недавно Фредерик начал тренироваться со старой палочкой отца. Суть тренировок заключалась в том, чтобы, держа палочку в руке и производя нужные действия, такие как слова и движения, колдовать невербально, не направляя магию в палочку. Эти предосторожности нужны для того, чтобы беспрепятственно учиться в Хогвартсе, куда мальчик должен был отправиться через два года. Разумеется, Малфои всегда знали достаточно, чтобы не задумываться об учёбе в Хогвартсе, но иначе нельзя было получить аттестат, нужный для работы в министерстве Магии. Статус о Секретности, опять же, запрещал волшебникам, не имеющим аттестата за предыдущие годы обучения и не достигшим пятнадцати, сдавать экзамены СОВ, и ЖАБА тем, кому нет семнадцати. Также без аттестата нельзя получить лицензию на трансгрессию. Эти правила вынуждали Малфоев отправлять детей в школу. Семья подошла к воротам. Одна из голов змеи потянулась вперёд. - Имя? – прошипела бронза на парселтанге. Миранде вдруг стало интересно, а если бы она не была змееустом, то как бы они попадали бы внутрь? Девочка вспомнила множество гостей Малфой-мэнора, не говорящих на парселтанге и ей жутко захотелось узнать, как они проходят мимо змеи. Или с ними она говорит по-английски, а тут просто выпендривается? - Арманд Николас Малфой. Виргиния Анна Малфой, урождённая Гринграсс. Фредерик Джон Малфой. Миранда Лилиан Малфой, - незамедлительно проговорила на том же языке девочка, параллельно придумывая, как бы потактичнее спросить у змеи, умеет ли она говорить по-английски. Но решила, что лучше узнает об этом на выходе, у змеи с другой стороны ворот. Та, другая, всегда была дружелюбнее, чем первая, поэтому риск попасть в немилость бронзовых изваяний становился меньше. А за целый вечер она точно успеет придумать, что сказать змее. Но спрашивать не пришлось. Когда змея прошипела: «Проходите», за закрывающимися воротами появилась чета Розье. Не говорящих на парселтанге. Родители Миранды и Фредерик уже не слушали, но девочка отчётливо услышала, как змея на чистейшем английском, даже не добавляя в речь театрального шипения, свойственного парселтангу, заговорила с Розье. Вот ведь вредная. На крыльце особняка гостей встретили Абраксас и Люциус. Увидев кузенов, мальчик бросил вопросительный взгляд на отца. Тот кивнул и отправился навстречу брату и Виргинии. Люциус радостно ухмыльнулся и пошёл к Фредерику и Миранде. - Привет! Отец говорил, чтобы мы посидели наверху, пока взрослые уладят свои дела, - последние слова парень произнёс, театрально закатив глаза. Все трое знали, чем там будут заниматься взрослые. – Ладно, идёмте! Как только взрослые скрылись за углом, Люциус и Фредерик хитро переглянулись и сорвались с места. Они так делали почти каждый раз, когда взрослые их не видели. Несмотря на разницу в возрасте, бегали они одинаково быстро и всегда устраивали гонки на ровном месте. Миранда же, не меняя ни выражения лица, ни походки, степенно пошла за братом и кузеном. Она не могла веселиться. Когда Миранда добралась до комнаты кузена на четвёртом этаже Малфой-мэнора, мальчики уже отдышались и теперь приглаживали волосы, одновременно переругиваясь. Завидев на пороге Миранду, Фредерик подскочил к сестре и стал слёзно умолять её вернуть им первоначальный «с иголочки» вид. Девочка, ничего не сказав, взмахнула рукой. Мальчики тут же стали похожи на достойных представителей рода Малфоев. Брат сестрой заметили лицо кузена и пришли к единогласному выводу: он чем-то взволнован. Сильно. И, общаясь легилименцией, решили не лезть к нему в мысли. Чтобы не портить кузену минуту славы. - Смотрите! Люциус вытащил из ящика стола волшебную палочку. Она оказалась не резной, а просто прямой. С небольшой, выкрашенной чёрным цветом рукоятью и тонкой гардой*. Люциус, с трепетом вертя палочку, проговорил: - Десять дюймов, боярышник и волос единорога. Отец сказал, что она серединной упругости… - Умеренной. - Да, умеренной, - мальчик был так увлечён рассказом о приобретении, что не обиделся на исправление Фредерика. Он начал делать неуклюжие выпады палочкой, сопровождая их подробным рассказом о том, что ему показывал отец утром. Фредерик подключился к разговору и через пару минут парни яро спорили о том, какие сердцевины палочек можно считать «благородными» и достойными чистокровного волшебника, а какие достойны только грязных рук маглорождённых или выходцев из семейки Уизли. Потом в их блестящую теорию о древнем происхождении драконов и единорогов вклинился факт существования полукровок. Теперь мальчикам пришлось придумывать правила для них. Как раз в тот момент, когда они обсуждали, нужно ли приписывать их к чистокровным, маглорождённым, или вообще сделать для них отдельную категорию сердцевин, Миранда закончила просматривать библиотеку кузена. С прошлого раза, то есть за четыре месяца, немногое поменялось. Единственным приобретением оказалось несколько книг по истории магии, подписанными как «от Друэллы и Сигнуса». Насколько Миранда помнила, это чета из семьи Блэков. Девочка припоминала, что у главной ветви, Вальбурги и Ориона Блэков два сына – Регулус и Сириус. Больше маленьких представителей этого рода нет. Сириусу должно быть сейчас около шести, а Регулусу… четыре, кажется… Да. Он младше Фредерика на пять лет, то есть она старше Регулуса на год. Получив короткий взгляд одобрения от Люциуса, увлечённого сердцевинами палочек, девочка стала просматривать книги. Кузен не слишком любил читать, особенно историю, так что книги оказались достаточно простыми. Половину из них Миранда уже читала, а остальные не рассказывали ничего нового. Поэтому девочка села в кресло в углу, и принялась читать материализовавшуюся в руке книгу по артефакторике. Но книга закончилась слишком быстро, поэтому пришлось слушать, как препираются парни. Фредерик и Миранда не носили с собой палочек в ножнах по ясным причинам. Малфоям совершенно не хотелось, чтобы кто-то увидел несовершеннолетку, ещё даже не школьника, который носит с собой палочку. Школьникам ещё простительно носить палочку в кармане, если использовать не будешь. А вот детям ещё даже собственной палочки не положено. Несмотря на то, что палочки ребятам не требовались, у них они имелись. Фредерику досталась старая палочка отца, которую он использовал на тренировках – девять дюймов, из дуба, с волосом единорога, жёсткая, вырезанная в форме закрученного рога единорога. А вот с Мирандой дело обстояло сложнее – когда она взяла в руку старую палочку матери, та просто разломилась на части. «Мудрый» Абраксас сказал, что это из-за природы её магии. Во всех вопросах, касавшихся странностей племянницы, в качестве аргумента приводилась природа магии. Но Грегорович – никто из Малфоев не признавал Олливандера – сказал, что проблема в количестве магической силы Миранды. Не пожалев ещё две палочки и посмотрев, как они взрываются, мастер сказал, что полностью уверен в этом. Тогда он создал для неё собственную палочку. Девочке вручили её полтора года назад, когда ей было три с половиной. Из выкрашенной белоснежной краской бузины, четырнадцать дюймов, с пером феникса, гибкая, прямая. Без гарды, как у Люциуса, а с обёрнутой в белую кожу дракона рукоятью. Ещё одной проблемой стала сохранность палочки. Нет, её вовсе не пытались украсть – это глупо, палочки, состоящие из бузины и перьев феникса, подходят одному волшебнику на миллиард – палочка начинала колдовать самостоятельно, когда хозяйка уходила слишком далеко. Зато именно эта палочка при использовании заклятия левитации не поднимала на воздух весь особняк. Девочке пришлось создать ножны-браслет, позже переделанный в кольцо. Тонкая резная змейка из белого золота дважды обвивала средний палец на левой руке. Таким образом, нужно было только захотеть, и тут же змейка расправлялась в палочку, оказываясь прямо в руке. Очень удобная вещь, а также никто, кому сам не расскажешь, не мог опознать в аккуратном колечке палочку, неположенную в таком возрасте. И палочка не вытворяла всякую чушь, находясь вдалеке от хозяйки, и Миранда оказывалась защищённой при неожиданной невозможности использовать невербальную магию. И да, тот факт, что Миранда левша, дядя объяснял тем, что природа магии отличается от всех Малфоев – правшей уже многие поколения. Мальчиков, дошедших в своём споре до того, что полукровкам следует использовать палочки, сделанными наполовину из вяза, и наполовину из мандариновой кожуры, а внутрь засовывать скрученные в жгут семь волосков из хвоста единорога, четверть сердечной жилы дракона и три скрепки, обязательно в фиолетовой обёртке, прервал появившийся домовик Абраксаса. - Господа ожидают вас, - промолвил эльф, тут же исчезнув. Парни прекратили спор, сойдясь на том, что палочка-из-всего-что-в-голову-пришло-собиралочка вполне подходит полукровкам, так как они тоже собраны из разной крови, и отправились вниз, попутно пререкаясь уже на какую-то новую тему. Миранда отложила книгу и пошла за братом. В коридорах было пустынно и темно. Девочка словно светилась белизной посреди всего этого хлама. Правда, скорее она походила на призрак, чем на человека, и вполне вписывалась в картинку старого особняка. Вдруг голову Миранды словно пронзило Круциатусом. Девочка ожидала продолжения боли, но неожиданно обнаружила себя стоящей на снегу. Перед ней открывался вид на закатное солнце, окрашивающее небосвод в кроваво-красный. Девочка стояла на утёсе, за несколько метров от края, так что не видела, что под скалой. Но видела девушку, стоящую прямо на краю утёса. Тень девушки падала прямо на Миранду, и солнце не слепило её. Поэтому рассмотреть спину девушки получилось. На той был надет лёгкий доспех, состоящий только из нагрудника и лёгких пластин на локтях*, предплечьях и голенях. Поверх доспеха натянут чёрный плащ до земли с алой подкладкой, развевающийся на ветру. Как и ярко-красные волосы до плеч. Девушка показалась Миранде совсем юной, к тому же, она была невысокой. Под развевающимися полами плаща девочка не увидела ни ножен для палочки, на для меча. Зачем доспех, особенно такой лёгкий, если нет оружия? Вдруг, повинуясь какой-то силе, Миранда подошла к краю утёса. И с трудом смогла сдержать крик: вся земля, от скалы до самого горизонта, была покрыта человеческими телами. Тут и там всё было залито алой кровью. Миранда до ужаса боялась крови. Неожиданно девушка заговорила: - Белый снег прекрасен. Не понимая, и не пытаясь понять, что девушка имеет ввиду, девочка стояла в ступоре, пытаясь справиться со страхом и оцепенением. Тут незнакомка повернулась к Миранде, и та же неведомая сила заставила девочку поднять глаза. - Пока на него не упала первая капля крови. А потом Миранда провалилась во тьму. Она не запомнила ничего из лица девушки, только глаза. Глаза, которые потом преследовали её в кошмарах. Красные глаза, горящие холодной яростью.