кукольный домик

Удар, удар и снова удар. Ощущение, будто в тебя вонзают кинжалы или сжигают на костре. В глазах Хенджина пустое безразличие, а мысли находятся в богом забытой альтернативной реальности, созданной им самим, дабы избегать всех проблем. Учитывая приблизительное время, тот лежит на земле добрых 10 минут, пока его униженное тело получает все больше повреждений. Они избивают Хёнджина так, словно от этого зависит их дальнейшая судьба. Мерзкие улыбки полны наслаждений после каждого нанесенного физического вреда. Их переполняла гордость за то, что они стоят выше Хвана по всем ступеням, и, не важно, трое против одного или сразу все десять. Внутри компании эти ребята выглядят крутыми, а их нынешняя добыча дает им отличную возможность проявить свой потенциал среди таких же псов, как они сами. Хёнджину абсолютно плевать на физическую боль, что он испытывает на данный момент. Юноше пресно от происходящего, ибо осознание того, что ожидания вышли ему боком, лишь заставляет глубоко вздохнуть и смотреть на небо сквозь уродливые лица его старых школьных одноклассников. — Ебало свое отодвинь, не могу увидеть звёзды, — лёжа на земле, пока его побитое тело ещё сильнее втаптывают в грязь, говорит Хёнджин одному из трех парней, Джунсо, являющимся самым сильным из них. — Чё гавкнул? — озадаченно спрашивает булли, при этом его лицо непроизвольно перекрашивает. — Ублюдок, нахуя ты улыбаешься? Все трое, что находились там, перестают на миг колотить юношу. Минутные эйфории заменяют испуг, стоит только увидеть как только что им же побитый парень начинает смеяться как последний безумный человек на земле. Истерический хохот Хёнджина, как ни странно, напоминал смех самого дьявола, минута за минутой становясь громче. Держась за живот, тот приподнимается и принимает сидячее положение. — Гавкнуть... — Хёнджин делает небольшую паузу, успокоившись буквально за секунду, и ухмыляется, закрыв свои глаза. — А как еще с собаками общаться? Эмоции на лице каждого меняются снова, неспеша переходя с удивления на открыто выраженный гнев. Униженные такими словами, те сломя голову бросаются на Хёнджина заново. Юноша получает первый пинок и отлетает к стене, ударившись головой. Рефлексивно плюнув кровью изо рта, Хёнджин встает на ноги, наплевав на всю боль. Пока задиры стоят и ждут от него хоть какую-то реакцию, Хёнджин просто молча поднимает голову и загадочно глядит на них, изучая каждую деталь. Этот взгляд был пропитан, если постараться описать самыми точными эпитетами, то змеиным ядом, парализующим всё тело. В следующую минуту так и случилось. — «Что за дьявол?» — успел подумать задира, которому Хёнджин нанес свой долгожданный первый удар. — Ай, больно-то как, — Хван насмешливо имитирует высокий голос, при этом стоя ровно на земле. Если бы не его ушатанный вид, никто бы не подумал, что пять минут назад этого парня избивали чуть ли не до «полусмерти». — Но, что поделать, у меня иммунитет к подобному типу боли. Жизнь — бумеранг, как говорится. Хёнджин решает не обременять судьбу и возвращает тем овощам их заслуженную карму. Местами эти задиры меняются с ним довольно быстро. Теперь на земле валяются они, в то время, как Хёнджин яростно дубасит каждого по очереди. — Почему вы все, блять, такие скучные?! — Хёнджин садится на живот их лидера, пока двое уже в отключке валяются, и сжимает его лицо в своих ладонях. — Скажи мне, Джунсо-я, у Бога кончилась идея создавать не банальных людей? Правильного ответа на этот вопрос не существует. Это прекрасно понимают и Джунсо, и Хёнджин. Но кое-кто уже не может контролировать себя. Потеряв рассудок, Хёнджин наносит очередные удары, ничем не отличаясь от своих же обидчиков. Глаза видят лишь цель, сердце безумно стучит, а здравый смысл покидает его без следа, будто и никогда не существовал. Озверевший Хенджин останавливается лишь тогда, когда его в реальность возвращает охрипший голос Джунсо. — Почему ты позволял себя избивать? И правда, почему же? Хёнджин сам не до конца понимает. Чтобы ощущать себя живым? Потому что привык? Или ему просто плевать? А может все сразу и одновременно? Столько вопросов, ответы которых потерялись в неизведанном. Осознание от собственной ничтожности переполняет глаза слезами. Ему больно. Это чувство самое сильное из всех, что он испытывал ещё с самого рождения. Быть единственным ребенком в семье, где оба родителя тираны, создали ему невероятно удобные условия, чтобы превратиться в такого же токсичного человека. Из-за проблем с поведением Хёнджина не взлюбили еще в садике, и с тех пор ничего не поменялось. Разве что личико стало смазливым и набрался небольшой круг поклонников, которые отрекались от него так же быстро, как появлялись. Друзей Хёнджина можно сосчитать пальцами безрукого, поскольу за всю его жизнь у него никаких близких людей не было, если не считать анонимные сайты знакомств, где он время от времени общается. По крайней мере, пытается. Пока мысли блуждали в прошлых травмирующих событиях, Хёнджин не успевает заметить, как его оттаскивали от Джунсо. В ушах громко гудит, отчего тот хватается за голову. Ничего не слышно вокруг. Оглядываясь по сторонам, Хёнджин замечает мужскую худощавую фигуру перед собой, пока стоит на коленах. Перед глазами все плывёт, однако сосредоточив внимание на одной точке, тот поднимает взгляд наверх и замечает юношу своих лет. Постепенно зрение и слух возвращаются к хозяину, дав возможность получше разглядеть того парня. Тёмные глаза смотрят сверху вниз, придавая парню таинственную ауру. Образ дополняют чёрные волосы и одежда. Не всё он успевает разглядеть полностью, но замечает наличие серёжки на одном ухе незнакомца. Не до конца избавившись от шока, Хёнджин удивляется такому пустому выражению лица, до боли напоминающий свое собственное. — Ты в порядке? — слышится голос юноши, мелодичностью отдаваясь по всему телу Хёнджина. — Да, всё норм, — коротко отвечает Хван, вмиг успокаиваясь по непонятной причине. Хёнджин агрессивный. Время от времени тот срывается, теряя свой рассудок, поскольку долгое время сдерживает в себе раздражение. Хёнджин знает, что это вредит здоровью, однако не желает менять свой образ жизни. По своей натуре он безразличный: все время пребывает в состоянии апатии. Даже если избивают, ругают, издеваются, ему фиолетово, что происходит вокруг. Часто он летает в облаках и хочет заткнуть всем рты. Живёт у себя в голове, в самой прекрасной утопии и безгрешном мире, да само воплощение идеальности! Хёнджин в мыслях представляет любящих родителей и верных друзей, вдохновившись сюжетом американских сериалов. Незнакомый парень неспеша садится напротив Хёнджина. Таким образом тому удаётся хорошо разглядеть черты лица загадочного парня. Первым делом Хван мысленно отмечает, что незнакомец довольно симпатичный. На глаза бросаются прокол брови и... эта интенсивная аура, притягивающая к себе магнитом. Его пристальный взгляд словно видит душу Хёнджина насквозь, выворачивая ее наизнанку. Простояв тут всего некоторое время, юноше удаётся украсть всё внимание Хёнджина на себя. — Стоит обработать твои раны, – рука незнакомца касается щеки Хёнджина, где уже образовались царапинки и кровавые следы. – Не шипит? — Не надо. Я пойду, — резко встав с места, Хёнджин говорит это с такой уверенностью, словно нет причин волноваться. — Подожди. Ты не можешь нормально дойти домой в таком виде. — Сказал же, что все нормаль.... – резко поворачивается Хёнджин на него, попытавшись махнуть рукой, но тут же теряет равновесие и падает на землю. — Да твою ж... что за день такой?! Добрый незнакомец в очередной раз подходит к нему, протягивая руку помощи, и помогает встать. Не смотря на сопротивление Хёнджина, заставляет его опереться на себя. Собственно, у героя этого вечера иссякают последние силы, поэтому, молча сдавшись, позволяет тому помочь передвигаться вместе с ним. — Как тебя зовут? — мелодичный голос раздаётся у уха близко, в своем спокойном тоне. — Сукин сын. — Прости, что? — Обычно меня так называют. Незнакомец останавливается и начинает негромко смеяться. С большим недоумением Хёнджин еле поворачивается в его сторону, замечая профиль улыбающегося парня. — А я думал, что ты это про меня. Ко мне тоже часто так обращаются, — улыбается тот и смотрит пристально в глаза Хёнджина. — Но у нас есть наши имена. Меня зовут Хан Джисон. — Джисон?... — пробуя имя на вкус, хрипло говорит Хенджин. — А я Хёнджин. — Я не буду спрашивать, почему ты затеял драку с этими парнями. Просто проходил мимо и заметил тебя. Немного необычно, что ты гуляешь в такой глуши. Однако теперь всё стало ясно. Джисон показывает на небольшой рюкзак в своей руке. — Это же твой? Хёнджин вспоминает, что пришел сюда не для того, чтобы нарваться на неприятностей. Несколько часов назад он всего лишь планировал устроить небольшую прогулку. Взяв свой рюкзак, куда он положил все свои любимые краски в баллончиках, Хёнджин даже не подозревал, что это последнее, чем он будет заниматься сегодня. Следом он цокает, понимая, что его планы сорвались. — Я не хотел подглядывать. Просто так получилось, что я заметил, как выпали эти краски из твоего рюкзака и лежали на земле. — Джисон, куда мы идём? — переводит тему Хёнджин, выражая недовольный тон. — В больницу. Тебе нельзя ехать домой с такими ранами. — Хах, — издаёт смешок Хенджин. — Да, ты прав. Если я поеду с такими ранами, я получу ещё несколько от моего тирана-отца. Но уж лучше домой, чем в больницу. Джисон снова останавливается. На этот раз он не показывал никакие эмоции кроме серьёзного взгляда, что был у него при первых минут их знакомства. Джисон снова кидает на Хёнджина пристальный взгляд. — Почему ты просто не сбежишь тогда? — Не смеши меня. Будто я себе это могу позволить, будучи нищебродом-первокурсником. — Тогда давай вместе сбежим. Хёнджин уже сбивается со счёта, сколько раз Джисону удалось его удивить за этот день. Он сразу показался странным. Однако предлагать первому встречному сбежать вместе — не есть норма даже для Хёнджина, у которого серьезные проблемы с общением. — Кстати, забыл упомянуть. Я тоже люблю рисовать граффити, поэтому гулял в этом малолюдном районе. Не ожидал, что кого-то встречу. Потом покажи мне свои рисунки.... — Так стой, стой, — Хёнджин убирает руку Джисона, и, шатаясь, прислоняется к ближайшей стене. — Ты, случаем, не охуел? Кто ты блять такой и что тебе надо? Ухмыльнувшись, Хан начинает приближаться к Хёнджину. Снова ласково касается щеки, но в этот раз с небольшими искрами в глазах. Хван уже и не удивится, если его сейчас убьют. Парень и так практически теряет сознание, так как тело не выдерживает физическую боль и недавно полученный шок после нервного срыва. — Прости, но так надо, — шепчет ему в ухо Джисон и мигом вырубает Хёнджина, ударив в шею сбоку. *** Очнувшись от сна, Хёнджин сперва замечает белый поток. Осознание всего происходящего исподволь приходит к нему, но присев, тот понимает, что попал в больницу. Постепенно возвращаются воспоминания из прошлой ночи, отдаваясь болью по всему черепу. Хёнджин шипит и пытается снять с себя капельницу, однако его руку резко перехватывают. Он в мгновение ока узнает до боли знакомый голос, мучающий его на протяжении всей жизни. Отец смотрит на него с презрением, но ни капельки сострадания к собственному сыну в его глазах не проявляется. Отвращением и осуждением пропитаны каждое его дыхание. Хёнджин переводит взгляд на ещё одну фигуру, сидящую в конце комнаты. Мама. Тоже, казалось бы, близкий человек. — Папа... — И как это понимать? — юноша получает яркую пощечину. — Как это, черт возьми, понимать?! Ты хоть в курсе, что позоришь нас такими выходками, сукин сын?! — Любишь ты оскорблять себя, однако, — Хёнджин ухмыляется, наблюдая за тем, как отец кипит от злости. — Яблоко от яблони далеко не падает. Если папа сука, то что от сына-то ожидать? — Ах ты ж.... — Перестаньте уже, мы находимся в больнице! — вмешивается мама Хёнджина, немедленно оказавшись рядом и перехватив руки своего мужа. — Он не в лучшем состоянии. Ты ему только хуже сделаешь, дорогой. Мистер Хван с трудом переводит дыхание в порядок и отходит от больничной койки Хёнджина, мигом убираясь из палаты. Рядом остаётся только мать, строго смотря на сына. — Тебе бы научиться за языком следить, когда твой отец зол, — она инстинктивно поправляет волосы по своей привычке. — Неужели ты настолько нас ненавидишь? — Это ещё мягко сказано, моя милая мамочка, — Хёнджин фальшиво улыбается, закрывая глазки для милого вида. — Запомни ещё раз, мама. Что бы вы там не требовали от меня, начиная с сегодняшнего дня вы мне указывать не будете. А теперь вон из палаты и дай мне отдохнуть несколько дней. Можешь даже не приходить. Уже тошно от ваших образов идеальных родителей. — Как ты смеешь так разговаривать с мамой! — Я тебе сказал. Вон отсюда, — угрожающе смотрит Хенджин, окутавшись зловещей аурой. На миг миссис Хван показалось, что в его сына вселился нечисть. Поэтому спорить с ним дальше она не стала, молча покинув палату. Как только закрывается дверь, Хёнджин с облегчением выдыхает, и, корчась от боли, ложится на постель. Все это время окна были распахнутыми, выпуская в комнату холодный осенний воздух. В комнате ощущается аромат, по всей видимости, недавнего дождя, отчего Хёнджин закрывает глаза и тяжело выдыхает. Каждая частичка его тела адски болит, по частичкам ощущаясь. Его клонит ко сну. *** Немного подремав, Хенджин просыпается в полной темноте. В палате выключен свет, из-за чего кажется, будто он находится в каком-либо заброшенном доме, но никак не в палате больницы. Юноша машинально начинает искать рукой свой мобильный телефон, на свое удивление находя его быстро. Хёнджин смотрит на время и понимает, что уже практически полночь. — Подождите. Неужели мой телефон не потерялся? Он вспоминает прошлую ночь. Драка с собачками Джунсо из старшей школы и знакомство со странным парнем по имени Джисон. Хёнджин отлично помнит этого юношу. Собственно, как его забыть-то? Только благодаря ему он сейчас в порядке, а не валяется где-то на улице. Хенджин бы замёрз до смерти, остался бы он там, ведь осень приближается к концу, дав начало холодной и безжалостной зиме. — Ах, блять. Только не говорите мне, что ему пришлось таскать меня. Как я мог просто взял и упал в обморок? — где-то в душе Хёнджина мучила совесть за то, что он был для кого-то обузой. Хёнджин с большим трудом встаёт с постели. Включив фонарик на телефоне, и, шатаясь, приближается к двери и сбоку от него включает свет от комнаты. Комната освещается и Хёнджин вновь собирается к своей больничной койке. Однако не тут-то было. Хван сильно вздрагивает, увидев человека. — Ах, не я умею спать, когда включен свет. Хенджин таращит глаза и вопросительно смотрит на, откуда-то появившегося Джисона, который сидит на стуле у окна, скрестив руки. — Ты оставил окна открытыми. Мог бы заболеть, — как ни в чем бывало продолжил Хан свой монолог. — Блять... я чуть в штаны не наложил, идиот! — Хёнджин морщится от боли и садится на кровать. — Ты что тут делаешь? — Не волнуйся, мне не пришлось таскать тебя, если это как-то тревожит тебя. Ты лёгкий, да и к счастью, мой автомобиль был рядом. Я сразу же направился в больницу, чтобы тебя вылечили. — Не заставляй меня повторяться. Что ты тут забыл? Джисон встаёт с места и неторопливо идёт в сторону юноши тихими шагами. Следом сев на постель Хвана, тот ещё некоторое время прибывает в молчании. По классике прямо смотрит в глаза, опуская взор на его губы. — Я просто заинтересован. Теперь Хёнджин скептически выгибает бровь, следом не выдержав интенсивность нового знакомого. Потеряв способность что-либо думать здраво, Хёнджин начинает просматривать комнату в мельчайших деталях, игнорируя его. — Голубой что ли? — говорит Хенджин первое, что ему приходит в голову, надеясь застать того врасплох. — Не обязательно быть геем, дабы заинтересоваться в парне. Может я вообще бисексуал? — приближается Джисон к его лицу. — Не неси чепуху и убирайся. Ведёшь себя как мой друг, хотя мы знакомы всего ничего. — А ты куда разговорчивее, чем кажешься. — Ты тупой или специально переводишь темы все время? Джисон издает смешок и указывает на рюкзак Хёнджина, что принес сам. — Я заинтересован в том, что ты рисуешь граффити. Впервые в своей жизни, насколько он помнит, Хёнджин испытывает стыд. Зрачки глаз расширяются настолько, что ему приходится отвернуться от Джисона. — В любом случае, оставь меня одного. Я не желаю никого видеть. Джисон встаёт с места, дав Хенджину секундную надежду на то, что тот скоро покинет это место. Однако, вместо, парень внезапно снимает с себя черный пиджак, оставаясь в майке такого же цвета. Открывается вид на татуированные руки Хана, начиная с плеч. Хёнджин не из впечатлительных, однако он сознается, что данный вид Джисона доставляет ему эстетическое удовольствие. Свободного места от рисунков практически нет, а смуглые руки скрыты под слоём этих рисунков. — Ты когда-нибудь хотел набить татуировку, Хёнджин? — Хотел, однако.... у меня и не было возможности, — с ноткой печали отвечает юноша, вспоминая что ему даже не разрешалось дышать спокойно. — Хочешь мы вместе набьем когда-нибудь? — Ты серьёзно? Да у тебя живого места от этих татуировок нет. — Так для этого у меня всё тело есть. Не считая несколько рисунок на животе, остальные места не тронуты. — Это конечно звучит интересно, но подозрительно. Честно, не верю я тебе, Джисон. Ты странный. — Хорошо, Хёнджин. Извини, если твое первое впечатление обо мне не столь хорошее. Я учусь с тобой в одном университете и всегда замечал со стороны. Хотел познакомиться, да вот только ты не казался дружелюбным. Но раз нам удалось встретиться таким образом по желанию «судьбы», я хочу быть твоим другом. И помочь тебе выбраться из хватки токсичной семьи. После этих слов Хенджина будто бы ударяет ток. Адреналин в крови повышается, из-за чего сердцебиение учащается. Он давно не испытывал столько чувств в одно и то же время. Радость от того, что у него появится друг. Недоверие, что его обманывают. Его холодное сердце, полное сомнений и считающее, что в этом мире нет людей, которые бы полюбили его искренне. — Помочь? Ты подозрительно добрый для человека, которого знаешь мало, — впервые за этот вечер Хёнджин не ворчит; наоборот, тепло ухмыляется. — Я знаю мало, но в одном уверен. Ты рисуешь граффити и любишь свое увлечение. Мне нравятся люди, у которых есть свое собственное видение искусства, — Джисон натягивает пиджак и приближается к Хенджину. — Давай будем друзьями. Джисон снова гладит его по щеке, но в этот раз тот вовсе не сопротивляется. — Давай сбежим из этого дурдома под названием «реальность»? Зрачки Хёнджина расширяются, принимая серьезный вид. Последнее слово эхом раздается в голове, наряду с колотящимся сердцем. Внутри неизвестный голос интуитивно подталкивает Хёнджина к этому соблазну. Соблазну довериться этому незнакомцу и рискнуть. Спастись, в конце концов.