Шаг к друг другу

Раскрыть свою мутацию перед Эриком Леншерром, это все равно что признать поражение и принять очевидный факт — Рута Максимофф его плоть и кровь. Питеру в этом плане повезло намного больше, да и не то чтобы он пытается как то скрыть факт появления родного отца. И сам Эрик как то быстро смиряется с данным. Даже общие темы находят быстро. Рута так не может. И не хотелось как то. По рукам струится холодный металл и Руте страшно от этих приятных ощущений, ведь не раз видела, как Эрик испытывает то же самое. Она не хочет быть такой как Магнето. Она не хочет иметь ничего общего с ним. Рута не хочет испытывать наслаждения от подобной мощи своей силы. Поэтому бегает от Леншерра как зайчик от лисы, ловя на себе непонимающий взгляд братца и сочувственный Ксавьера. От последнего особенно тошно. Не нужно ее жалеть. Рута же не сиротка, у нее всегда есть мама и братишка с маленькой сестренкой. И друзья. Большего ей не надо. Никакого Эрика Леншерра не надо. С этими мыслями Руте жить легче. А в целом, жизнь никак не поменялась. Скучные уроки, индивидуальные тренировки с Рейвен, доставать Хэнка развлечения ради, пить чай с профессором, Джин и Куртом, образовывая какой то забавный чайный клуб, обсуждая насущие проблемы, прочитанные книги или слушать истории из жизни Ксавьера, залипать на новинки кино с Питером и Скоттом, печь печенье для учеников вместе с Джубили и, что довольно забавно и необычно, но все быстро привыкли, Логаном, приезжающим в школу время от времени, ездить на выходных домой с Питером. Все из этого Руте нравилось. В этой стабильности не было Эрика. И она надеялась, что не появится. Максимофф хватает восторженных рассказов от Питера о их проведенных днях и глупых намеках, что с ней было бы намного лучше. Рута игнорирует слова брата и тот замолкает. Вначале возмущался, а потом перестал. Знает ведь, какая упрямая бывает сестра. Максимофф с иронией отмечает, что эта черта ей передалась от Эрика. Рута вообще характером полностью в отца пошла. Каждый в школе это видит спустя время. Всем известна поговорка: «Все тайное становится явным». В нее всегда верил Чарльз. И ждал подходящего момента. Этим солнечным, не предвещающим ничего плохого, утром у Людей-Икс была миссия. — «Предотвращение теракта, бла бла бла», — все что поняла злобная сонная Рута у Питера. Ей не то чтобы особо хотелось понимать, единственная мысль в голове Максимофф крутилась вокруг кровати и приятного сна. В джете глаза предательски закрывались, поэтому она то и дело получала тычки в бок от Курта, а далее шипение Рейвен в ухо с другой стороны: «Возьми себя, черт возьми, в руки». Этим самым Рута как то упустила из виду Эрика, решившего отправиться с ними. Тот искоса поглядывал на девушку с волнением, проклиная Чарльза. И не знал за что больше: Молчание о мутации или решении взять ее с собой на задание в недееспособном состоянии. Ладно, про недееспособность Леншерр преувеличил. Тем не менее, о чем профессор только думал? Эрика злили эти игры в догонялки, невозможность повлиять, позаботиться, помочь. Он хочет быть отцом, а не врагом. Хэнк высадил их чуть дальше самого пекла. Вновь повторив план действия, Вагнер телепортировал Руту и Скотта внутрь дымящегося здания. Это подействовала на девушку не хуже ледяного душа. Закашлявшись от дыма, Максимофф пыталась сориентироваться, услышав крики людей и найдя железные балки, придавившие тела, она напряглась всем телом, заставляя металл осторожно левитироваться вверх. Сверху раздался громкий, до звона в перепонках, скрежет стальных листов, держащих какое то сооружение на потолке. Рута понимала, что если не сделает ничего, то рискует угробить себя и невинных людей в этих завалах. Стараясь концентрироваться лишь на своей силе, исключая каждую мысль или посторонние звуки, она с сильной дрожью поднимает левую руку, правой продолжая поднимать балки. Листы хоть и через несколько раз, но послушно остановились. Рута, прищурившись, замечает толстый провод, каким то образом приклеенный к стали, подмечая, что если они все же упадут, то этот этаж может взорваться, а то и все здание. Вдруг Максимофф ощущает катастрофическую усталость. Мышцы тянет, хочется опустить руки и упасть навзничь, не двигаясь. Огонь разгорается все сильнее, перекрывая доступ к кислороду, легкие горят. Наконец люди выбрались из завала и в панике пытались понять, куда бежать. — Курт, — хрипит в наушник Рута, — Перемести, пожалуйста, пострадавших. Услышав мычание в ответ, а затем и его обладателя в синей дымке, Змей с тревогой прошёлся глазами по Максимофф и схватив людей, телепортировался. Правая рука тут же опускается, как и металлическое сооружение, которое тут же с огромной скоростью образовывает дыру в полу. Из нее показался Леншерр с крайне удивленным лицом, почти растерянным. Рута наталкивается на эти ледяные глыбы в его глазах и теряется, начиная панически дрожать всем телом. Дышать уже совсем нечем. Она задушено хрипит. — У тебя такая же мутация… — от чего то эти слова Магнето звучат слишком громко. Максимофф не хорошо, она чувствует приближающийся конец. Она — это он. Всегда была. Всегда будет. Руте стоит признать очевидное — Эрик Леншерр ее гребаный отец. Рута не услышала, как Скотт нервозно позвал ее, предупреждая, что сейчас разрежет лист на пополам и Максимофф будет легче отбросить их. Она поняла смысл действий парня в последний момент, когда красный луч попал прямо по проводу. — Скотт, не смей, там гребаная взрывчатка, — завопила девушка, в панике опустив руки. Лишившись опоры, листы с невероятной скоростью полетели прямо на нее, а яркий, слепящий глаза, поток огня почти достиг ее, если бы не провалившийся пол прямо под ногами. Здание летело в тартарары, Руте казалось, что и ее жизнь тоже. Она с каким то смирением закрыла глаза и с отдаленной мыслью подумала, что теперь не сможет поговорить с Эриком. А после, о том, как отреагирует мама на смерть дочери. Максимофф не хотела ее слез. И Питер. Как он будет без нее? Что то очень сильно ударяет по затылку и девушка в последний момент думает, вот он, ее конец. Чертов Скотт Саммерс. Хоть бы он подох вместе с ней. *** Первое, что ощущается, это сильнейшая пульсация головы, а затем, по ниточке, и все оставшееся тело, будто сплошной клочок нерв состоящий из боли. Из горла вырывается хрип, порождающий уйму голосов около нее и новый приступ боли в голове от такого синхронного гама. Рута зашипела, все тут же умолкли. — Рута, ты сейчас слышишь мой голос? — как можно тише и по-родному бархатно спрашивает Хэнк, Максимофф узнает его голос мгновенно, и слегка мычит, — Хорошо. Как насчет того, чтобы открыть глаза? Они болят? Рута прислушивается к себе. Чуть приоткрывает слипшиеся глаза и хмурится от света, Хэнк моментально сделал его приглушенным, рассматривая девушку и ободряюще улыбаясь. На другой койке она находит отсыпающегося Саммерса на ноге которого обнаруживается гипс. Не то чтобы Рута злится, но злорадно усмехнуться так и горит желание. Своей вины Максимофф во всей этой ситуации не видит. Циклопу стоило спросить заранее, прежде чем делать наобум. Могли пострадать невинные… — Как себя чувствуешь? — мрачные мысли прерывает все такой же теплый голос Хэнка, он осторожно осматривал раны на руках и осторожно натирал их непонятной холодной мазью. — Будто пролетела пару этажей из-за взрыва, устроенного одним неосторожным придурком, — сипло проворчала Рута, скривив губы. Мужчина надавил на одну из ран слишком сильно, за что тут же извинился. — Чувство юмора при тебе, значит идешь на поправку, — добродушно усмехается Зверь и переходит на живот. В голове тут же щелкает и Рута остервенело качает головой из стороны в сторону, пытаясь найти в лазарете брата. Он же, наверное, всю школу разнес от волнения. — Питер спит, — заметив метания девушки, успокоил Маккой, поджимая губы, — Он чуть не убил Скотта, когда тот рассказал о взрыве. Носился туда-сюда, истерил, кажется, даже ревел на плече Эрика. Ему пришлось вколоть успокоительное, ты не приходила в себя в течение четырех дней, Питер начал сходить с ума, все сидел около тебя, не отвлекаясь, страшно было до жути. — Хэнк, я знаю, это не по правилам, но прошу, позови его, я нужна ему, — состроив невинное лицо, она надула губы, зная как это действует на Хэнка каждый раз. Вначале мужчина ворчит, качая головой, а затем вздыхая, дает добро. Не проходит и пары минут с ухода Маккоя, как в лазарет врывается Питер и сжимает Руту в своих объятия, шепча что то нечленораздельное, да и не то чтобы Рута пыталась разобрать сказанное. Ей стало спокойно в руках брата. Она размеренно дышит, прикрывает глаза, обхватывая его шею, утыкается куда то в плечо. Питер пахнет газировкой и чем то сладким. Как и всю их совместную жизнь. — Хэнк сказал, что ты плакал как девчонка, — заговорщицки шепчет на ухо брату, посмеиваясь. — Неслыханная ложь, — фыркает Питер, проводя носом по щеке сестры, зарываясь пальцами в волосы Руты, перебирая их. Максимофф страшно думать о том, что он мог больше не держать ее вот так, не слышать издевки, не чувствовать запах, не растворяться в этом коконе тепла и умиротворения, державший его с самого рождения. — Не смей больше так делать, Рута, ты нужна мне, всегда будешь, — сдавленно просит Питер, слегка отстранившись и прижавшись своим лбом об лоб Руты, смотря ей прямо в глаза. Она ощутимо видит в них страх и он неосознанно передается ей, застревая комом в горле, — Пожалуйста, крошка Ру. Максимофф едва всхлипывает от такого глупого прозвища, но отказать ему сил найти не может. Быть в команде Людей-Икс и при этом не рисковать собой ради жизни других, значит не ценить предоставленную силу, мутацию. Рута давно поклялась себе использовать такой дар лишь во благо. — Хорошо, Пити-Пи. — Ужасное прозвище, больше не говори его, испортишь мой имидж плохого парня, — фыркает Максимофф. — Забудь про мое и мы квиты, — пожимает плечами, Питер надувшись, сужает глаза, затем протягивает мизинец, который Рута с готовностью обвивает своим маленьким пальцем. — Идет. Они синхронно смеются, Питер заставляет себя перестать вспоминать страшные картины. Как в замедленной скорости Рута падала в пропасть, а каменные обвалы на нее. Как огонь обхватывал ее тело, а Эрик что есть силы летел за ней, подхватывая хрупкое, чуть обгоревшее, тело его сестры. А он, Питер, стоял и наблюдал за этим, с ужасающей паникой внутри, не зная как поступить, чем помочь. Страх потери самого родного и единственно понимающего Питера человека не давал разумно мыслить, сковывая. Это стояло у него перед глазами, будто наяву, ничего не закончилось. Питер закрыл глаза и снова обнял Руту, грузно дыша, пытаясь пропитать себя ею. В голове крутилось «Все кончено», но прийти к этому он не способен. *** Через неделю, когда все более или менее начало заживать и тело больше не пронзали неожиданные режущие боли, Рута успела подумать о многом. Среди этого был и Эрик. Откладывать нужный, как оказалось, им обоим, разговор стало глупо. Особенно теперь, когда мужчина узнал об общей мутации. Как такового страха Рута от чего то не ощущает. Она прислушивается к себе из раза в раз, понимая, что вся беготня была напрасной. Рута устала. Надоело отмахиваться от очевидного. Ей стоит принять и смириться. Максимофф осознала, что ей есть кого терять. И ее саму терять близким людям не хочется. Как ни странно, Леншерр в этом списке был. Но за всю прошедшую неделю мутант так и не заставил себя появиться, разузнать о ее самочувствии. Хотя, Питер наверняка все выкладывает. Эти догадки Руту не сильно воодушевляли. В глубине души девушка надеялась на самостоятельный приход Эрика. И чуть чуть ждала. Самую капельку. Хмыкнув от такой жалкой надежды, Рута прикрыла глаза, пытаясь заснуть, но как назло усталости не ощущалось вообще. Задумчиво повернув голову в сторону тумбы, где лежало печенье от Джубили и Логана, вернувшийся пару дней назад, Рута с тоской подумала о том, что это будет преступление есть выпечку без молока. Аккуратно встав с кровати, Максимофф взяла в слегка подрагивающую руку коробку и следя за каждым своим шагом, медленно побрела на кухню, надеясь никого там не застать. Школа погружена в несвойственную для нее тишину, редко нарушаемую храпами и перешёптываниями детей. Тихо шаркая ногами по ковру тапочками, крутя в голове очередную из песен Питера, бормоча ее слова, глаза слепят свет настольной лампы. Рута сощурила глаза, остолбенело, будто замерший олень перед фарами машины, смотрела на Эрика, который неловко покосившись, прикрыл рот рукой, стирая крошки печенья вокруг рта. Кто бы знал, что гроза мутантов такой сладкоежка. — Приятного аппетита, — со смешком произносит Рута, подходя к столу, ловко хватает печеньку, заталкивая ее в рот. Эрик едва кивает, продолжая молча сверлить Руту взглядом. Повернувшись к холодильнику, она достает бутылку молока. Мужчина пододвигает к ней кружку и теперь очередь Руты кивать в знак благодарности. Девушка садится рядом, невесомо касаясь локтем плеча Магнето, от чего тот сразу напрягается и Рута моментально отдергивает руку, сжимаясь по струнке. Громко хмыкнув, мужчина отпивает молоко, не зная чем еще занять себя. Как назло, все слова, что он твердо хотел высказать ей, испарились. Будто Чарльз промыл память. — Я должна объясниться, да? — осторожно начинает Максимофф, чуть повернувшись к нему, но так и не подняв на Эрика глаза. — Если бы, — он прокашлялся, беря себя в руки. Сколько же можно бегать друг от друга? Эрик взрослый мужчина, в конце концов. — Если бы ты это сделала, мы бы смогли найти удобный для обоих компромисс. — Я просто, — она вздыхает, неопределенно взмахнув руками, — видела какой ты. И когда мама рассказала, что ты наш с Питером отец, я испугалась. До этого меня не сильно напрягала моя мутация и спокойно могла пользоваться ею из шалости, но… Я увидела, какие могут быть от этой силы последствия, — Рута зажмурила глаза, не зная, куда ей смотреть, было боязно вываливать накопившееся отцу, а смотреть тем более. — И закрылась. Не могла найти сил продолжать жить как раньше. Приход Чарльза, Логана и Хэнка поменял нашу жизнь, мы стали людьми икс, обрели тебя. Это должно было что то изменить, но для меня это стало лишь еще страшнее. Я не Питер, я не смогу принять тебя с распростертыми объятиями и назвать папой, как делает это он. Ты пугаешь меня. Пугает то, что я могу быть такой как ты. Но так же, ты мой родной отец и я должна сделать шаг навстречу, как все это время пытался сделать ты. — Мне нужно дать тебе время, так? — мягко уточнил Эрик, поняв, что от него завуалированно просит Максимофф. Подобное признание выбило из него всю решимость, оставив растерянность и осознание с каким напором он пытался добиться расположения дочери. Все что от него требовалось — дать ей пространство и время для принятия. Жизнь Руты очень поменялась за такой короткий срок, выбив девочку из привычного кокона, где существовали только она, Питер и их пакостные шалости. Это в очередной раз доказывает Леншерру, как сильно Рута похожа на него, стоило лишь вспомнить первые дни в школе Ксавьера. Для Эрика это был сущий ад. — Ты не злишься? — она приоткрывает глаза и исподлобья смотрит на него. Почти что в глаза заглядывает, но Эрик не может уловить бегающий по его лицу взгляд. — Нет, Рута, я не злюсь. Все в порядке, мы будем идти к друг другу маленькими шажками, в отличие от твоего братца. Рута тихо смеется и теперь смотрит ему в глаза. Прямо, без быстрых отводов. Эрику не хватает воздуха, насколько лично, с доверием, это выглядит. — Зови меня просто Ру, семья зовет меня так, — девочка неловко чешет затылок, но глаза все равно не отводит. Леншерр чувствует, как еще мгновение и он расплачется подобно мальчишке. Мужчина пытается понять, достоин ли иметь подобное счастье. Достоин ли называться семьей. Но Рута сметает все его сомнения, так просто давая ему то, чего Эрик не имел такое долгое время. Семья. У него по спине проходит холодок. Рута замечает перемены на его лице, теряясь на пару секунд и решает, что сделать шаг все же стоит ей первой. Она дает им обоим шанс. Обхватывает руками талию мужчины и утыкается носом в грудь, замирая, не зная, что еще ей следует предпринять. Это первые в жизни объятия Руты с отцом. С ее отцом. Но когда она ощущает горячие ладони на лопатках и твердый, колючий подбородок касающийся ее виска, все сомнения уходят. Рута признается себе, что ничего больше не имеет смысла в этой жизни, если рядом не будет этих рук, способных затянуть ее в крепкие отцовские объятия. Они оба наконец то на своем месте. И она знает, что Эрик думает о том же.