Гермиона
Mus.: ZABO — Breathe
Комната Гермионы не переполнена книгами, как могли бы считать некоторые. Вдоль стен не тянутся бесконечные полки, заставленные множеством томов, содержащих в основном учения волшебников, труды философов-магглов и не только. Её комната — лишь обычное убежище Гермионы Грейнджер, двадцати-двух летней девушки. И пусть она не похожа на ту же Дафну Гринграсс, с которой ей часто приходится встречаться из-за связи той с Блейзом, или на Джинни Уизли, Гермиона всё равно остаётся девушкой. Живой. — Мне всегда казалось, что твоя спальня будет иной, Грейнджер. Знакомый голос заставляет Гермиону подскочить на кровати, с удивлением оглядываясь. Она точно помнит, что засыпала в поместье Драко. В его комнате, на его груди. — О, не удивляйся, малышка, — усмехается Малфас, касаясь кончиками пальцев её одеяла. — Решил, что нам лучше поговорить где-то вдали… от того раздражителя. — И выбрал мою комнату? — изгибает бровь Гермиона, натягивая выше одеяло, незаметно пряча под ним руку, в безуспешной попытке нашарить свою волшебную палочку. — Подумал, что тут… — Мне будет психологически комфортней, ведь это _моя комната, — обрывает его Гермиона. Оскал Малфаса заставляет её тело инстинктивно напрячься, ожидая нападения. Которого не происходит. — Можешь не пытаться найти палочку, Гермиона. Я бы не тащил с собой то, что может помочь тебе прервать нас. Сжав зубы, Гермиона улыбается в ответ, поднимаясь с кровати, усаживаясь удобнее. — О, ну давай поговорим, — усмехается она, а в голосе сквозит лёгкость. — Тогда объясни мне, как ты смог трансгрессировать дважды прямо под носом Драко? Хохот разрывает, кажется, саму темноту в комнате. Но Грейнджер остаётся спокойной, лишь с интересом наблюдает за молодым человеком. Изучает. Взвешивает его слова, движения. Так удивительно похожие на движения Малфоя. Сколько этот человек изучал его? — А ты мне и скажи. — Боюсь, ты настолько достал в жизни, что мой мозг, в попытке избавиться от тебя, выдаёт твой образ через сон. — Всего лишь сон? Я рассчитывал минимум на кошмар, — расстроенно вздыхает Малфас, обходя кровать. Останавливается рядом с Грейнджер, проводит пальцами по волосам, накручивая локон. — Только ты не учла одного, детка. Вдруг это не сон? И сейчас ты здесь, со мной, не можешь проснуться, в то время как кто-то, а может даже и я, стою над вашей кроватью, в вашей комнате Над беззащитным во сне Драко. Над тобой. М? И вновь улыбка искривляет тонкие губы. А Гермиона старается не показывать то, как ему всё-таки удалось запугать её. Собственное сознание оборачивается против неё. Или… Кажется, Малфас отчётливо улавливает всплеск паники в карих глазах и победно смеётся, кивая. — Вы двое — вечная слабость друг друга. И ладно если бы это осталось в стенах школы. Так нет же, вы тянете это дальше, — в шипении Малфаса Гермионе мерещится угроза и разочарование. И на какой-то миг перед глазами появляется Алексия. Строчки, написанные ею в прощальном письме. Ведь она была против чувств Малфоя к Грейнджер. Наивно, как и Гермиона, полагала, что они тогда были. Или это она сама все эти годы пытается убедить себя, что их не было, закрывая глаза на всё, что прямо докажет обратное? — И да, Грейнджер, — Малфас наклоняется к самому уху Гермионы, обдавая кожу горячим дыханием. — Волшебная палочка ведь не твоя. Не пора ли вернуть её истинному хозяину? Комната Драко. Пустая кровать. Солнечные лучи, проникающие сквозь тонкую ткань. Самое обычное летнее утро. Мышцы слегка ноют, когда Гермиона поднимается с кровати, напоминая о бурной ночи, пропитанной желанием и удовольствием. Улыбка расцветает на лице Гермионы, а воспоминания почти полностью вытесняют кошмар. И только когда Гермиона касается своей волшебной палочки, чуть хмурится. Слишком тёплая. Неестественно тёплая. Гермиона идёт на голоса. В какой-то степени её даже забавляет то, что в этот дом их друзья приходят как к себе домой. Будто это их личный Хогвартс, где они снова могут проводить вместе дни напролёт. С одним отличием. Им уже значительно больше семнадцати лет. Однако, когда взгляд Гермионы падает на диван, щёки невольно заливаются румянцем, стоит Забини повернуться к ней, салютуя чашкой с кофе. Но Гермиона отдаёт себе должное, не позволив эмоциям возобладать над ней. Она кивает, улыбаясь. И мгновенно принимает из рук Олли свою кружку с горячим шоколадом. Удивительно, насколько Олли удаётся воспроизвести тот самый вкус, который так запомнился Грейнджер ещё с детства. Предложение Малфоя все воспринимают с лёгкостью, поднимаясь со своих мест. Но Гермиона, не удержавшись, бросает на Драко красноречивый взгляд, словно два заговорщика радуются тому, насколько успешно выполняют задуманное. Новости об антидоте и Амбридж заставляют Грейнджер скрипеть зубами. Слова Малфоя тоже цепляют, заставляют Гермиону не согласно покоситься в его сторону, но держать своё мнение при себе. Пока что. Редко, когда Амбридж играет настолько последнюю роль в тёмных делах. Это они успели выяснить ещё во время её воцарения в Хогвартсе. Когда в комнату влетают совы с Ежедневным Пророком, Гермиона чует неладное, а сон вновь всплывает в памяти. — Нам нужно найти его прямо сейчас. Гермиона вчитывается в текст, написанный Скитер, где она прямо указывает на то, что Драко и есть Малфас.»…Удивительное сходство фамилии Драко Малфоя, выпускника Слизерина и начинающего бизнесмена, и имени Малфаса, которым он представился, должно было уже многих натолкнуть на истину. Кто-то догадался. Кто-то отказывался верить. Но как быть теперь, когда правда всплыла совершенно неожиданным образом? Почему Министерство так тщательно пыталось замолчать шокирующие факты? Неужели они поддерживают преступную деятельность Драко Малфоя? Того самого мальчика, который не постеснялся убить собственного отца на свадьбе своего лучшего друга! Не потому ли практически все из знаменитой шестёрки, победившей Волдеморта несколькими годами ранее, поступили на службу в Министерство? Чтобы держать власть в своих грязных ручонках? Доказательством тому служит хотя бы то, что Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер стали частыми гостями нашей редакции с появлением Малфаса. А ведь они — авроры. Те, кому мы доверяем нашу безопасность! Что же ещё скрывает Ми…»
Грейнджер с шелестом сминает газету, бросая её в камин. — Инсендио! Огонь охватывает дрова и скомканные листы, на которых истошно вопит колдография Скитер. — О, не то слово, — шипит она, поднимая взгляд на друзей. — Никому не позволю опорочить… Взрыв летучего пороха заставляет камин погаснуть, хотя восклицание Поттера заявляют о нём ещё раньше, нежели рассеиваются зелёные всполохи. — Кто придумал жечь камин летом? — возмущённо спрашивает он, отряхивая обуглившийся край мантии. Закатив глаза, Гермиона направляет волшебную палочку на испорченную одежду. — Репаро. — Спасибо, — бурчит Гарри, проходя в зал. — Так и знал, что вы все будете здесь. — Что, пришёл разрабатывать план по удержанию власти в своих ручонках? — усмехается Гермиона. Забини, как прочитавший статью полностью, одобрительно хмыкает. — Раз нас раскрыли, придётся постараться. — Только что мы будем делать? — спрашивает Тео, одаривая друзей заинтересованным взглядом. — Снова на Ноа давить? Помолчав, Гермиона подходит к креслу, в котором сидит Малфой и пожимает плечом. — А почему мы постоянно забываем о ещё одной фигуре? Мы не можем найти Малфаса. Но почему бы не найти Паркинсон? — А то мы не пытались, — выдыхает Теодор, взмахивая рукой. — Извините, — привлекает к себе внимание Луна, поднимаясь с места. — Но мне надо к отцу. Он просил помочь сегодня в редакции. Поцеловав на прощание мужа, Луна подхватывает со спинки дивана свою мантию и ступает в камин, бросая горстку пепла и называя нужный адрес. — Папа, — мелодичный голос Луны подобно какому-то животворящему элексиру развеивает темноту в любом доме. Помогает покою поселиться в душах тех, кому это необходимо. И неизменно всегда заставляет Ксенофилиуса Лавгуда улыбаться. — Дочка, — мужчина поднимает голову от пожелтевших листов, на которых уже печатается какой-то текст. И на этот раз улыбка на его лице не появляется. — Не думал, что ты так поступишь со мной. С нами. Растерянно похлопав ресницами, Луна делает несколько шагов к отцу. И замирает, когда тот отворачивается, вновь взявшись за своё перо. Скрип острия по пергаменту несколько мгновений нарушает тишину, пока мужчина не прячет лицо в ладонях, устало вздыхая. — Одного не пойму. Почему ты сама не призналась? Зачем заставила приходить своего друга? Чуть склонив голову вбок, Луна всё-таки подходит к отцу и садится напротив, внимательно за ним наблюдая. — А кто приходил? — Не строй их себя дурочку, Луна, не то я подумаю, что мозгошмыги окончательно расправились с тобой, — неожиданно сурово произносит Ксенофилиус. — Малфой младший. Он рассказал, что ты уже неделю молчишь о том, что Ежедневный пророк предложил тебе работу. Что тебя это терзает, так как ты просто не решаешься бросить никчёмную газету своего отца. Горечью пропитаны слова Ксенофилиуса, что заставляет бывшую Лавгуд сжать подлокотники плетеного кресла. — Но… — воспоминания о предложении, сделанным главным редактором Пророка всплывает в памяти. И неожиданная злость овладевает каждой клеточкой тела Луны. Почему она постоянно должна думать о том, как её действия скажутся на её отце? Почему она не может подумать о себе? — Тогда мне стоит сказать Драко спасибо, — голосок Луны звучит на несколько тонов выше из-за переполняемых её эмоций. — Хотя я давно должна была сама сказать это тебе. Мне надоело, папа. Я хочу жить своей жизнью, а не служить для тебя вечным напоминанием о маме. Боль, отразившаяся в глазах мужчины, не заставила сердце дочери ёкнуть. Она лишь молча поднялась с места и вновь вступила в камин. Битый час они пытаются понять, как можно выманить Малфаса. И не могут придумать ровным счётом ничего. Забини рычит, потирая виски и лишь удивлённо вскидывает брови, когда перед ним падает пергамент кофейного цвета, пропитанный ароматом духов его матери. Извинившись, он уходит, но не успевает выйти из камина, как наталкивается на обозлённый взгляд его матери. — Никогда не думала, что мой сын такой слабак, — цедит женщина. — Матушка, объясни, — спокойно проговаривает Блейз, окидывая её изучающим взглядом. Тёмные глаза сверкают, губы искривлены в неприятном оскале, а руки сжаты до побелевших костяшек. — О, тебе ещё и объяснять всё надо, неблагодарный? Траурные одежды, которые женщина практически не снимает на протяжении долгих лет, измяты. — Значит, тебе плохо от того, что у меня меняются мужья? Мерзко тебе, да? Опешив, Блейз чуть склоняет голову вперёд, переводя взгляд на дорогой ковёр, который он прежде пытался спасти от сигарет Малфоя. — Что тебе в голову взбрело? — Я не обязана перед тобой отчитываться, мальчишка! — взрывается женщина, делая несколько шагов в сторону сына. На пороге комнаты появляется немолодой, статный мужчина, с интересом осматривающий мать и сына. Однако замечает его только Блейз, в глазах которого мелькает что-то, что заставляет женщину рассвирепеть ещё больше. — Это мой адвокат, паршивец! Не смотри на него так! Всю свою жизнь я думала о тебе, хотя твой папаша бросил нас в нищете! Делала всё, чтобы к нам относились по статусу нашей крови. А ты нос воротишь! Ты за моей спиной называешь собственную мать «Чёрной вдовой»! Хмыкнув, Блейз прячет руки в карманы брюк, с вызовом вглядываясь в родные глаза. — А что, это не так? Не у тебя все мужики дохнут, как мухи? И ты правда думала, что я буду спокойно к этому относиться? Звонкая пощёчина заставляет щёку мулата мгновенно вспыхнуть. — Пошёл вон, щенок, — цедит женщина. — И передай спасибо своему дружку. Теперь я хотя бы знаю, что обо мне думает сын. Образ Малфоя мгновенно всплывает перед глазами Блейза, заставляя того сжать кулаки. Улыбка дьявола появляется на его лице, пока он делает медленные шаги в сторону камина. Последний взгляд на мать, злость, бурлящая в венах заставляет его сказать одно: — Никогда тебя не прощу за слова об отце. Зал поместья Малфоя. Всё те же люди. Сидят на тех же местах. Заинтересованно смотрят на него, пока его лакированные туфли переступают невысокое каминное ограждение. Гермиона поднимает заинтересованный взгляд, когда Блейз подходит к ним. — Грейнджер, шаг в сторону, — улыбаясь произносит Забини, не замечая, как напрягаются все вокруг. — Иначе я и твою мордашку подправлю ненароком. И всё-таки он не дожидается, пока подруга отойдёт. Он рывком поднимает Малфоя с места и отбрасывает в сторону одним точным ударом в челюсть. Поднявшись, Драко оглядывает Блейза, потирая скулу. — Тебе то какое зло я сделал? — Ты, сука, один знал о моём отношении к матери, — спокойно отвечает Блейз, разминая шею. Закатывает манжеты рубашки, всё также улыбаясь. — И когда ты только успел к ней сходить? Очередной замах, но секундная пауза, когда перед Драко вырастает Грейнджер, позволяет Теодору и Поттеру скрутить его руки. — К кому сходить? Я, к чёртовой матери, под присмотром 24 на 7, и только ты в курсе, когда я собираюсь что-то вдруг вытворить. Так подумай хорошенько, урод! — кричит Драко, оглядывая Блейза. Всех прерывает Луна. Спокойно пройдя к дивану, она садится, поднимая взгляд на Драко. — Я больше не работаю в «Придире», — произносит она. — И я высказала папе всё, что думаю о нём. Спасибо, Драко. Малфой внимательно смотрит на мисс Нотт, выжидая, что она рассмеётся. — Я вас не понимаю. Лавгуд кратко пересказывает события, произошедшие в редакции. Улыбка не сходит с её лица, но на глаза наворачиваются слёзы, которые тут же замечает Теодор. — Малыш, посмотри на меня, — просит он, сжимая маленькие ладони в своих. — Когда тебе сделали предложение о работе? Повисает секундная пауза, а Луна смотрит на Тео, будто на чужого. — Ты же знаешь, ты был рядом. Покачав головой, Тео отвечает слишком твёрдо. — Такого не было. — Чёртов сукин сын, — шипит Уизли, запуская руки в волосы, взлохмачивая их ещё больше. — Он всех надурил! — Судя по уверенности этих двоих, — Грейнджер кивает на Блейза и Луну, которых посадили на один диван. — Не обошлось без Империуса. — Но когда? Это требует времени, — не соглашается Поттер, оглядывая Гермиону. — А их не было от силы несколько часов. — Меня больше пугает то, что он так просто вмешивается в наши жизни, — признаётся Гермиона, складывая руки на груди. Слишком наглядно Малфас продемонстрировал им, насколько изящный из него кукловод. И насколько послушные они куклы. Одно письмо, одна заранее запланированная встреча. Даже с членами семьи. И вновь сова влетает в открытое окно, принося очередное письмо. Которое на этот раз падает к ногам Гермионы. Хмыкнув, она поднимает письмо. — Малфас, ты глупец, — улыбается она. — Ты никак не сможешь на меня надавить, тем более теперь, когда вернулись Блейз и Луна. Будто он может слышать, будто её слова способны дойти до адресата. И всё-таки Гермиона вчитывается в написанное. И чувствует ту же злость, которая взяла до того верх над Забини и Нотт. — Всего несколькими часами ранее неизвестный источник сообщил, что Драко Люциус Малфой согласен ответить на все вопросы журналистов прямо сегодня в Малфой-мэноре, — зачитывает она послание от одного из авроров, участвующих в деле Малфаса. Драко выхватывает письмо, чтобы трижды перечитать его, не делая при этом и вздоха. Сжав в кулаке клочок бумаги, он поднимает взгляд на ребят. — Там моя мать, чёртов идиот! — выкрикивает Малфой, разворачиваясь к Грейнджер. — Клянусь, ничего из этого, — он указывает на Луну. — Я не делал. Решив, что лучше оставить Луну и Блейза в поместье, пока действие Империуса не прекратится, Теодор лично отводит Поттера в сторону. До Гермионы доносятся лишь обрывки угроз, смешанных с просьбой. Когда же они всё-таки кивают друг другу, Тео торопится к Ксенофилиусу, чтобы рассказать тому всё, как есть на самом деле. Рон решает навестить мать Блейза, а Гермиона, сжимая руку Драко, пытается представить, что же их ожидает в Малфой-мэноре. Стоит им оказаться в камине мэнора, как Гермиону мгновенно ослепляет вспышка пробравшегося в дом журналиста. — Драко Малфой! — Обливиэйт, — вторит ему Гермиона, направляя волшебную палочку на мужчину. — Ты забудешь, что видел нас тут. Забудешь путь в этот дом. Уйдёшь и больше не будешь даже пытаться приблизиться к членам семьи Малфой, больной ты до сенсаций человек. — Я бы назвала его иначе, — доносится до них голос Нарциссы, стоит волшебнику трансгрессировать. — За это утро я успела избавиться уже от четверых. Судорожно вздохнув, Гермиона старается укротить ненависть к Малфасу, которая волнами поднимается внутри, заставляя её сжимать палочку в руке. — Простите, мы пришли сразу, как узнали, — отвечает Гермиона и подходит к окнам. Хотя на территории мэнора пусто, она даже с такого расстояния различает вспышки камер, направленных в сторону дома. И успевает заметить безуспешные попытки проникнуть через защитное заклинание, воздвигнутое предупреждёнными аврорами. — Кто-нибудь объяснит, что происходит? — спрашивает Нарцисса, приближаясь к сыну. Малфой, сжав челюсть, оглядывает пустой дом. — Мне кажется, нам лучше убраться отсюда, — Драко, приобнимает мать, тут же отпуская её. — Всё рассказать времени не хватит. Уже в Логове Дракона, поместье Драко, Гермиона оставляет сына наедине с его матерью. Навещает Поттера, новости от которого всё же радуют: Луна почти пришла в себя. Несколько журналистов появляются и на территории этого поместья, хотя Гермиона не может понять, откуда они знают этот адрес. Отправляя всех обратно тем же способом, которым расправилась с предыдущим, Грейнджер раздражённо выдыхает, заметив в сумерках очередную фигуру, ступающую по гравию. Поднявшись со ступеней, на которых сидела последние несколько часов, охраняя дом, Гермиона поднимает перед собой и волшебную палочку. — Никогда не думала, что Вы, мисс Грейнджер, направите на меня палочку. Этот скрипучий голос Гермиона, кажется, способна узнать всегда. Удивлённо рассматривая Минерву МакГонагалл, взирающую на бывшую ученицу с лёгкой улыбкой, Гермиона спускается к женщине. — Простите, профессор, я не узнала Вас сразу… Но, профессор… — О, о том, что я здесь делаю, я бы хотела поговорить не только с Вами, но и с мистером Малфоем. Все свечи в доме горят ярко, будто хозяева готовятся с минуты на минуту начать какой-то званый ужин. На деле же семейство Малфоев и Гермиона всё ещё удивлённо смотрят на МакГонагалл, которая вежливо отказывается от чая. — До меня дошли слухи о наглой лжи, в Ваш адрес, мистер Малфой, — начинает женщина, расправив свою мантию. — И, признаться, мне пришлось избавиться от парочки тараканов, снующих под домом. Грейнджер удивлённо приподнимает брови, но всё же усмехается. Всё-таки ей нравится характер этой женщины, которая даже при всей своей воспитанности и строгости может не скупиться на хлёсткие выражения в адрес других. Редко, но метко, как говорится. — Не трудно догадаться, что какое-то время Ваше имя будет вызывать неоднозначные чувства. А Ваша мать, — профессор кивает Нарциссе. — Также будет находиться под постоянным пристальным надзором. — Мы постараемся как-то решить это, — тихо отвечает Гермиона. — Хотя будет сложно. — Именно поэтому я здесь, мисс Грейнджер, — сурово отвечает профессор и переводит взгляд с Гермионы на Драко. — Как вы двое смотрите на то, чтобы на некоторое время вновь поселиться в стенах Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс? Некоторые профессора были бы не против небольшого отпуска. А охранная система школы не позволит журналистам атаковать Вас и дальше. Осмелюсь заявить, что сейчас даже в Хогсмиде безопаснее, чем тут. К тому же, как только все узнают, что Вы в Хогвартсе, оставят в покое миссис Малфой. Лукавый блеск появляется в глазах МакГонагалл, который чем-то напоминает Гермионе Дамблдора. — Ну, что, согласны на моё предложение? Гермиона молчит, явно пытаясь осознать то, что только что услышала, одновременно прикидывая все за и против. Переведя взгляд на Драко, она ждёт, как и Нарцисса. Все три женщины ожидают его решения на столь необычное предложение, которое, как кажется Гермионе, явно не предусмотрел Малфас.