Гермиона
Mus.: Twenty one pilots — Heathens(cover Russian)
Розовый, персиковый, нежно-лавандовый. Гермиона с детским восторгом останавливается у одного из окон на лестнице, заставляя Драко остановиться тоже. Она всматривается в рассветные краски, окрашивающие небосклон над Запретным лесом. В школе до невозможного тихо. Все ученики спят по своим спальням, равно, как и преподаватели. Возможно, только домовые эльфы уже просыпаются, чтобы завтрак был готов вовремя. И только они, выпускники школы, а некоторые и вовсе профессора, пусть и временные, бегут по пустым коридорам, надеясь не наткнуться на Филча, чтобы избежать лишнего брюзжания. И от этого становится так легко. Гермиона поддаётся Драко, когда тот тянет её в их комнату. Спорит, но всё-таки сдаётся и тогда, когда он с абсолютно серьёзным и уверенным видом обещает, что все уроки пройдут на высшем уровне. И только качает головой, когда плотная дверь закрывается за уверенным в своих силах Малфоем. Но подарок есть подарок. Возможно, когда-нибудь он поймёт, что он и есть подарок, который Грейнджер подарила жизнь. За который приходится побороться. Да и, чего душой кривить, с которым частенько приходится бороться тоже. — Мне кажется, всё дело в том, что вам это просто нравится. Гермиона оборачивается, но не видит никого, кроме редких птиц, кружащих вокруг Астрономической башни. Сохраняя молчание, волшебница достаёт волшебную палочку, хотя и уверена, что зло не способно проникнуть на территорию школы. Тихий смех звучит невероятно тихо. Но, кажется, что именно этим он практически оглушает. Не позволяет определить владельца этого смеха, голоса. — Вы же просто не можете жить иначе, — тем временем продолжает голос, отталкиваясь от стен башни, улетая в никуда и концентрируясь в голове Грейнджер. — Спокойная жизнь, наполненная рутиной, цветами, садами, детишками… Это не для вас. Вы же со школы привыкли зубами выгрызать для себя моменты счастья. Разве не так? Отрицательно покачав головой, Гермиона всматривается в горизонт. И вновь смех. — Ну да, как же. Вам же элементарно становится скучно. Потому вы и находите проблемы. Да, да, Грейнджер, это не проблемы преследуют вас. Это вы всячески их притягиваете к себе. Кто же вы такие? Всё ваше поколение. Гермиона открывает глаза, когда особенно надоедливый стук становится лишь громче. Фыркнув, девушка потягивается и всматривается в потолок. В мерном глухом постукивании она различает бормотание школьного завхоза и узнаёт стук молотка. Мурчащий Живоглот, который завёл свою кошачью песню, стоило руке Грейнджер зарыться в рыжий мех, быстро прекращается с новыми ударами молотка. И даже спустя четверть часа звук не прекращается. — Мистер Филч, неужели эту картину надо обязательно вешать именно здесь? — изогнув бровь, интересуется Грейнджер, обнаружив мужчину практически у двери их с Драко комнаты. Не дожидаясь ответа, Гермиона лишь закалывает лучше волосы, направляясь к лестницам. Ей всё ещё непривычно слышать в свой адрес «Здравствуйте, профессор». Но ещё больше ей непривычно наблюдать за тем, как Драко сидит над свитками и пергаментами, проверяя домашнюю работу или рассказывает что-то ученикам в классе. — Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер! Рефлекторно обернувшись на голос МакГонагалл, Гермиона останавливается, дожидаясь спешащую к ней директрису. Как всегда, взгляд директрисы ощущается подобно рентгену, который в один миг сканирует саму душу, заглядывает в голову, читая твои мысли и намерения. — Я как раз надеялась застать Вас и мистера Малфоя. В голосе профессора отчётливо слышно волнение, а в резких движения неприкрытая нервозность. — Прошу, идёмте. Гермиона торопится за МакГонагалл, удивляясь тому, что эта женщина, в своём возрасте, способна задать фору даже некоторым студентам. Удивление, вероятно отчётливо прослеживается на лице Гермионы, когда она замечает сидящего на столе Нотта. Тихое «О» тонет в голосе Минервы, в самом смысле того, что она говорит. — Мистер Малфой, Мистер Нотт. Только что прилетела сова, и, мистер Малфой, Логово Дракона, Малфой-мэнор и дом Лестрейнджей — все они одновременно загорелись. — Что? — Малфас… — Надо спасать Пэнси! Камином можно воспользоваться? — Боюсь, что каминов в этих домах уже нет, как и самих домов. Гермиона ловит на себе встревоженный, вопрошающий и, кажется, раскаивающийся взгляд директрисы. Взгляд самой Гермионы будто не способен смотреть в одну точку. Как это часто бывает, когда стоит придумать решение мгновенно, Грейнджер бегло осматривает присутствующих людей, комнату, свои руки. Она не видит ничего, но одновременно с тем старается увидеть всё. Наконец, она торопливо, но уверенно произносит: — Снимите ограничение трансгрессии с нашего кабинета, директор. Нас трое. Значит, можем разделиться. Профессор, — обращается она к Минерве. — Пожалуйста, отправьте Патронус к Поттеру. Он знает, что надо делать. — Я должен быть в Мэноре — Малфой снимает со спинки стула пиджак, перекидывает его через плечо и поднимает обеспокоенный взгляд на Грейнджер. — В Мэнор. Кивнув, Гермиона исчезает сразу следом за Малфоем, предварительно переглянувшись с Ноттом. — Мерлин, хотя бы раз окажется так, что эти дети не будут замешаны в очередном происшествии? — бормочет Минерва, выуживая из широкого рукава мантии свою палочку. Огонь полыхает, выбрасывая яркие искры в сумеречное небо. Гермиона не знает, что её ужасает больше — рёв пожара, грохот рушащихся стен или осознание, что внутри могла быть Нарцисса. И всё же… Она смотрит на спину Малфоя, к которому торопится Поттер, испачканный сажей. Разумеется, мэнор — его дом. Дом детства, хранящий воспоминания. Но всё-таки удивление от того, что он выбрал мэнор, а не Логово Дракона, где сейчас должна быть спрятана Паркинсон, не оставляет. — Пока не потушим — сложно будет что-то определить, — доносится до неё громкая речь Поттера. — Но одно мы знаем точно — внутри не было никого. И ещё кое-что. Все дома воспламенились одновременно. — Аква Эрукто! — одновременно две палочки — Гермионы и Теодора — обводят круги над головами волшебников, устремляя на дом два мощных потока воды, присоединяясь к другим. Да, далеко до маггловских пожарных, но лучше, чем ничего. Лишь через какое-то время удаётся полностью устранить бушующий огонь. На удивление, мэнор оказывается крепче, чем предполагают многие. Обуглившийся камень выглядит жутко, но основная часть дома остаётся стоять. Чем не может похвастаться обвалившаяся крыша. — Источник возгорания — камин, — замечает Гарри. Малфой оглядывает Поттера, бросая на землю пиджак. Не успевает что-то сказать, наверно, потому что не знает, что лучше произнести, когда ноги несут его в сторону от дома. Драко бежит по узкой тропе сада, который вот-вот загорится. Дым въедается в кожу, глаза слезятся, а в горле стоит ком и сколько воздуха не глотай ртом, не получится заполнить лёгкие. Маленькая постройка со стогом сена — его личное укрытие, место, куда он привёл лишь Грейнджер, куда сбежал после смерти сестры. Место, которое иногда казалось роднее собственной комнаты. Охваченное пламенем. Умерло. Исчезло. — Я… — Драко оглядывает языки пламени, дрожа всем телом. — Я ненавижу его, — кричит он, поднимая взгляд к небу. Гермиона, которая бросается следом за Малфоем, останавливает рядом. Слышит позади торопливые шаги, тихое покашливание Теодора рядом. И пусть у него получается затушить очередное возгорание, Гермиона чувствует, как в горле стоит ком. Глаза слезятся от дыма. Или не только от него. — Вы с ума сошли?! — кричит потрёпанный службой и временем министерский служащий, подбегая следом. — Дыма наглотаться решили? Но троица полностью игнорирует его. Все остаются стоять на своих местах, молча смотря на Малфоя. — Откуда он может знать даже это? — бормочет Гермиона, будто если проговорит вопрос вслух, то сможет найти ответ. — Тебя сейчас только это волнует? — интересуется Теодор, недоверчиво оглядывая Грейнджер. — В том числе, — серьёзно отвечает Гермиона. — И даже теперь понятно, что ничего не понятно. Либо это его ярость и желание уничтожить самое ценное тем же способом, как это сделали вы. Либо он ищет. Применяя радикальные меры. — А если ищет, то не найдёт, — выдыхает Нотт. — А если не найдёт, то не перестанет искать. И какой безумный шаг будет следующим? Чёрт, какого дьявола он знает нас, но мы не знаем его?! Пнув камень ногой, Грейнджер зло оглядывается, будто намереваясь вот-вот встретиться взглядом с Малфасом. — Вернётесь в школу? — интересуется Нотт, когда Гермиона качает головой, поворачиваясь к Драко. — Я переживаю за Нарциссу. Но не знаю, хорошей ли идеей будет решение навестить её, — и лишь помолчав, добавляет, касаясь за спиной кольца на своём пальце. — Драко, возможно, тебе стоило бы пойти одному, если всё-таки решишь. — Немного будет сложно сказать маме, что человек с лицом её сына спалил её единственный дом, — ворчит Малфой потирая виски. — Грейнджер, пойдём со мной. — Я пока к Луне и в Логово Дракона, — быстро оповещает Нотт перед уходом. Гермиона жадно втягивает носом чистый вечерний воздух, прикрывая глаза. Пока не слышит детский смех, вырывающий её из краткой передышки. Она открывает глаза и замечает маленького Тедди Люпина рядом с Андромедой. На террасе сидят несколько женщин, окружая малыша вниманием, лаская любовными взглядами и одаривая улыбками, пусть у некоторых и сдержанными. — Дядя Драко, — неожиданно поворачивается к ним мальчик, заметив гостей раньше женщин. Нарцисса мигом поднимается с плетеного кресла, как и Андромеда. Джинни же только подхватывает Тедди на руки. — Мы пришли с новостями, — вместо Драко проговаривает Грейнджер, будто давая ему тем самым отсрочку, позволяя придумать, как лучше преподнести эти самые новости матери. — Будто бывает иначе, — бормочет Андромеда, расправляя складки на платье. — Джинни, дорогая, уведи ребёнка в дом. На то, чтобы рассказать о трагедии требуется не более десяти минут. И Гермиона с некой гордостью наблюдает за Нарциссой, лишь сжавшей в руках белоснежный вышитый платочек. Гермиона было хочет сказать, что дом подлежит восстановлению, но не решается. Позволяет говорить матери и сыну, лишь молча слушая, как это делает Андромеда. Обещает Нарциссе не спускать глаз с Драко, когда им предстоит возвращаться обратно. И не противится, когда вместо Хогвартса перед ними появляется поместье Драко. В ещё худшем состоянии, чем мэнор. Действительно, практически полностью исчезнувшее с лица земли. Сердце в очередной раз за этот день сжимается, когда она представляет, что могло бы произойти с Живоглотом, если бы она действительно поддалась на уговоры и оставила кота в поместье, на попечении домовых эльфов. Сглотнув, она вновь наблюдает за Малфоем какое-то время. А после с тоской осматривает оставшиеся после пожара развалины. Проходит по некогда уютному залу, где они провели с друзьями уйму вечеров. По столовой, кухне. И ненависть с новой силой заполняет сердце, очерняя его. Почему он уничтожает всё, что им так дорого? Разумеется, она знает, что он делает именно это намеренно. Как любой маньяк, психопат, питающийся болью своих жертв. Он делает именно то, что продлит их агонию, пока сам упивается страданиями. Когда она пробирается через обломки обратно к тому месту, где они с Драко появились, он уже ждёт её. Безмолвно поблагодарив его за то, что он не выбирает следующей остановкой поместье Лестрейнджей, Гермиона крепче сжимает его холодную ладонь, когда вокруг них материализуется кабинет по ЗоТИ. МакГонагалл не задаёт много вопросов, когда Гермиона заходит к ней, чтобы попросить вновь установить ограничения трансгрессии в стенах школы. Попытавшись удостовериться в том, что обошлось без жертв, она отпускает Грейнджер. В комнате Гермиона будто на автомате касается Живоглота, то перекладывая со стула на кровать, то обратно. То поглаживая, то почёсывая за ушком. И всё это время прокручивая в голове случившееся. И только когда она забирается на кровать Малфоя, усаживается за его спиной, обнимая за талию, и кладёт голову на его спину, Грейнджер почти подпрыгивает, заставив вздрогнуть и самого Драко. — Драко, а где кулон основателей? Он ведь хранился в поместье. А сейчас… Малфой встаёт, чтобы открыть в письменном столе шкафчик. Достав футляр, он показывает его Грейнджер и закрывает вновь, магически запечатывая. — Всё в порядке. Гермиона не просит ни о чём, лишь касается ручки двери Выручай-комнаты. Она сама распахивается перед ней, позволяя ступить в довольно точное подобие слизеринской гостиной времён их обучения. Больше письменных столов, больше темноты, меньше тепла. Потому что всё оно скрыто в них самих. Остановившись рядом с широким кожаным диваном, Грейнджер оглядывает собравшихся. Все расселись по своим будто бы привычным местам. И только Рону по-прежнему некомфортно находиться здесь. Хотя это и всего лишь Выручай-комната. Теодор потирает ладонями лицо. И хотя сам он выглядит как обычно, тёмные круги под глазами явно рассказывают больше. — Я так и не нашёл её, — выдыхает Нотт, переглядываясь с Блейзом. — Этот хорёк соврал мне. Там, где должна была быть Пэнси, её не было. Блейз, ты явно знаешь больше меня. Гермионе кажется, что тень горькой усмешки искажает губы Нотта, но решает не заострять внимание сейчас. Не при всех. Не при тех, на кого Теодор ещё явно в обиде. Забини разводит руками под пристальным вниманием Дафны. — Я знаю ровно столько, сколько и ты, дружище. Не в этот раз. — Да? А сдаётся, что кто-то таки знает правду, в отличие от нас, — Уизли подаёт пропитанный разочарованием голос. Гермиона только складывает руки на груди и садится на подлокотник кресла, словно наслаждаясь тем, что её персона до сих пор остаётся незамеченной. Хотя не заметить её крайне сложно. — А вам не приходило в голову, что вы параноите? — закатывает глаза Забини, крепче сжимая ладонью колено Гринграсс. — Может, хватит на меня с Роном все шишки валить, Тео? Не надоел этот детский сад? Подскочив с кресла, Теодор направляет в угрозе направляет указательный палец на Блейза. — Не переходи черту, Забини, — тихо рычит Нотт, так непохожий на себя в этот момент. — Не говори того, в чём не разбираешься. — В том, что твоё самолюбие задето? — издевательски протягивает Забини. — Хватит! Вы можете мериться своими яйцами после того, как найдёте мою подругу? — выкрикивает Дафна, подскакивая со своего места. — Грызётесь, как стая брошенных собак. И вы ещё смеете гордиться тем, что учились на Слизерине? О, Мерлин, да вы сейчас так жалки. Не змеи, а стая угрей, запутавшихся в клубок перед тем, как их пустят на суши. А ты, лев? Не лев, а котёнок. Усмешка искажает лицо Рона. Отталкивающая. Неприятная. — У кого-то голосок прорезался? — Хоть кто-то тут мыслит здраво, — хмыкает Забини, на что Нотт только закатывает глаза. — А тебе не надоело подтирать за другими? — спрашивает он, всматриваясь в глаза Гермионы. Девушка только опускает голову. — Всё сказал? Успокоился? Молодцы, — она аплодирует, вновь осматривая всех собравшихся. — Потешили самолюбие Малфаса. В очередной раз чуть друг-другу глотки не перегрызли. Тишину разрывает смешок Дафны. — Как была старостой, так и осталась. — Меня тоже волнует вопрос местонахождения Пэнси. Но раз Драко, кому эта девушка приходится таким же другом, как и вам всем, спокоен, следует успокоиться и нам, и подумать о других вопросах. Остановившись рядом с Ноттом, Гермиона кладёт руку на его плечи, приобнимая. — И да, Теодор, друг мой, — постукивая ладонью по плечу, Гермиона растягивает губы в улыбке. — Ещё раз что-то подобное скажешь — превращу твой язык в помело. Прогуливаясь с Теодором по территории школы, Гермиона рассматривает голубое небо. Скоро начнутся уроки и ей просто необходимо будет присутствовать на них. Пропускать второй день она не собирается. И всё-таки она должна с ним поговорить. Остановившись у края холма, с которого начинается спуск к хижине Хагрида, Гермиона молчит, рассматривая друга. — Сам расскажешь или мне выспрашивать? Глубоко вздохнув, Нотт косится на подругу. — А сама не понимаешь? — не дождавшись ответа, Нотт хмыкает и складывает руки в карманы брюк. — Он мой лучший друг. И, разумеется, я за него голову сверну любому. Но раз за разом Малфой только кичиться своим «я сам». А потом выясняется, что вместо того, чтобы попросить помощи у меня, он… — Я думала, ты будешь только рад тому, что мы — не единственные люди, которые у него есть. — Ты не поняла о чём я. — Тебя бесит его враньё, — пожимает плечами Гермиона, на что Теодор только кивает. — И, возможно, ты так остро реагируешь из-за того, что Драко сказал тебе однажды. Непонимающий взгляд Нотта заставляет Гермиону усмехнуться. — Помнишь, на пятом курсе ты учил меня окклюменции? Я хочу кое-что показать тебе. А с омутом памяти, боюсь, сложновато будет. Куча вопрос МакГонагалл и… ну ты понимаешь. Изогнув бровь, Нотт направляет палочку на Гермиону, произнося заклинание. Мгновенная боль охватывает разум, сжимает виски. Гермиона морщится, но старается расслабиться, позволить Теодору проникнуть именно в нужные воспоминания. Ещё целый и неповреждённый Малфой-мэнор. Дорожка, хорошо знакомая ей. Да и Теодору тоже. Они с Драко, всматриваются в ночное небо над ними. — Я тогда сказал, что ненавижу тебя и Тео, надеюсь, ты понимаешь, что это чистая ложь. Вы мне дороги. Гермиона снова видит этот взгляд Малфоя, слышит его голос. Неподдельные искренние интонации. И выдыхает, выталкивая Нотта из собственной головы. Помолчав, Теодор поднимает взгляд на девушку. — У тебя скоро урок, не опоздаешь? Решив, что проводит её до кабинета, Теодор следует рядом, с ухмылкой оглядывая спешащих по коридорам учеников. С кем-то из старших даже здоровается. А на кого-то показывает пальцем: «А я помню его распределение!». Закатывая глаза, Гермиона только улыбается, пока не замечает у кабинета Малфоя. Остановившись рядом, она подмигивает ему и проходит в кабинет, оставляя растерянного Малфоя наедине с другом. Раскладывая необходимые ей свитки, она только кивает входящим на урок ученикам. Нотт запускает пятерню в волосы, рассматривая Малфоя. Усмехнувшись, он хлопает Слизеринского принца по плечу и склоняет голову в бок. — Надоела эта драма, будто живём в мыльной опере, — улыбается Нотт, но в один миг становится серьёзным. — Скажу это один раз. Ты знаешь, что отец не тот человек, который для меня ближе и дороже всех. Такой была моя мать, хотя я и вспоминаю её с трудом. Такой стала Луна. И, хорёк, таким был и остаёшься ты. Меня до озверения бесит, что ты играешь в какие-то свои игры, не посвящая меня в правила. И это не отменяет того, что ты поступил как скотина, раструбив о моей семье перед моей свадьбой. Но, знаешь, как говорится. В семье не без урода. Вот, ты иногда таким бываешь. Уловив в осанке Малфоя угрозу, Нотт усмехается и делает шаг назад. — Суть уловил? Надеюсь да, потому что снова на такое я не согласен. Отсалютовав на прощание, Нотт разворачивается в сторону выхода из школы. Заметив Малфоя, Гермиона усмехается, рассматривая выражение его лица. — Просто он не идиот, — отвечает она на немой вопрос. — И прекрасно понял, что ты обвёл всех вокруг пальца с местонахождением Паркинсон. Кстати, если ты не убедишь Дафну, что она жива-здорова, то Гринграсс тебе глаза выцарапает. Позволив Малфою отдохнуть, Гермиона берёт на себя большую часть уроков. Заставляет писать конспект, рассказывает о более подходящих моментах для применения заклинаний, вспоминая свою собственную практику и уроки в Академии авроров. И только на занятии со старшеклассниками позволяет себе расслабиться. — Не забудьте сдать доклады об Империусе и защитных мерах от него, — напоминает она, в конце урока. — Профессор, — рядом с их столом останавливается девочка с невероятно-миловидными, чем-то странно знакомыми чертами лица. — А мы будем изучать заклинания, способные вернуть к жизни? Краем глаза Гермиона замечает, как Драко вскидывает голову, внимательно рассматривая студентку, на груди которой красуется герб с вороном. Сложив руки на столе, Гермиона заглядывает в её изумрудные глаза. — Даже магия не может вернуть к жизни, Оливия. — Но в Запретной секции я нашла один свиток. Правда, он написан слишком уж непонятно и полностью на латыни, но кое-что я разобрала. Сердце делает кульбит, а Гермиона переводит взгляд на Драко. — О каком заклинании там речь? — Duabus Animabus Cor. Две ду… — Две души одно сердце, — договаривает Гермиона, торжествующе улыбаясь. — Спасибо, Оливия. И, нет, мы не будем изучать это на уроках. Это слишком тёмная магия. А всё имеет свою цену. Порой, желая вернуть к жизни одного, ты можешь породить совершенно иное. Задумчиво кивнув, когтевранка прощается и уходит, улыбаясь подругам, дожидавшимся у дверей. Посмотрев на Малфоя, Гермиона складывает руки на груди. — Ты же понимаешь, о чём я думаю, да? — улыбается Грейнджер, опираясь руками о стол и склоняясь к Малфою. — Ночь в библиотеке я проводить не предлагаю, но вечерок скоротать придётся.