Безумец

Он помнил кончики ее пальцев. Мягкие, слегка мозолистые, но не лишенные женского изящества… Он помнил, как касался ее руки, когда она уходила, когда растворялась в зеркале со словом «Прощай». Его руки такими не были, они были сплошь в ссадинах от игл и ножниц, должно быть, так думалось ему, ей было неприятно к нему прикасаться. Шляпник мастерил очередную шляпу, раз за разом прокручивая в голове один и тот же момент. Безумец. Он был заложником своих мыслей, своей боли, заложником двух миров, которые никогда не смогут сойтись в одной точке. — Все шьёшь, сынок? Не пора бы тебе передохнуть? Я понимаю, что твоему умению нет границ, но переусердствовать не стоит, — Цилиндр старший мягко забрал изделие из рук сына. — Да, папа, — слишком безжизненно сказал Террант. Они все читали его спятившим: его семья, друзья детства, да даже Белая Королева. Для всех он потух. В его же глазах мир и вовсе потерял краски. Он больше не был рыжим и зелено-желтоглазым, превратившись в серое подобие себя, но и мир в ответ не горел цветами радуги; все ушло в то зеркало, все потянулось за ней, за Алисой, только он не смог отправиться вслед за ней. Каждый день нес в себе одно и тоже — шляпы. Он полностью погрузил себя в работу, не уделяя времени ни вновь обретенной семье, ни королевскому служению. Шляпник слушал ход часов, слыша лишь ее голос, доносящийся из глубин его сознания. Безумен… но кому какое дело? Кому интересен горем убитый шляпник? С самого ее детства она была с ним. Алиса приходила и время вновь шло, начиналось такое долгожданное чаепитие, которое было возможно только тогда, когда она была рядом. Но этого времени было вполне достаточно. Маленькая девочка-ангелок была отрадой всего мира, который она назвала Страной Чудес, Алиса была маленьким лучиком солнца. Он наблюдал за ней как и все, смотрел, как растет та, что исполнит пророчество, но Шляпник и подумать не мог, что однажды вместо маленькой и хрупкой девочки к ним в мир явится молодая и красивая девушка. Он ее сразу узнал. Конечно. А как иначе? Но чем больше Террант смотрел на нее, тем больше понимал, что пропадает в глазах. Он сошел с ума, раз позволил этому чувству захватить себя, но он не настолько спятил, чтобы утонуть в них до беспамятства, найдя в себе силы отпустить сердцем юную героиню, о которой после будут слагать легенды. Но когда Алиса спустя годы появилась у порога его дома, Шляпник, пораженный болезнью, не смог закрыть свое сердце от непрошенных чувств. Не девушка, нет, уже женщина с беспокойством смотрела на него, пытаясь понять причину его недомогания. Ее слова о неверии подкосили его еще сильнее, от чего все его нутро разбивалось на кусочки, но где-то в глубине души он верил в нее, знал, что Алиса так просто не оставит его в беде, его семью, которая без сомнения была жива. Так и случилось. Так и случилось… Террант лежал на кровати и смотрел на потолок, не слишком веселое занятие для сумасшедшего, но его все устраивало, так он мог с легкость вспоминать черты ее лица и голос. Каждый момент, проведенный с Алисой, словно порождал в его душе цветы, которые тут же вяли под тяжестью реальности. Шляпник помнил, как она улыбается, как смеется, помнил выражение ее лица, когда она сердита, он хотел бы с радость забыть, перешагнуть и отправится дальше, но упрямая память подкидывала все новые эпизоды. Внезапно в дверь постучали. Тихо, но твердо. Шляпник слышал уже однажды такую манеру стука. Алиса. Его душа вмиг зацвела от радости, а глаза и волосы начали наполняться цветом, он бросился открывать дверь, но выглянув наружу, Шляпник понял, что там никого нет. Безумец. Безнадежный мечтатель, погрузнувший в своих грезах. Он отвернулся от двери, дабы вернуться в кровать, но понял, что возвращаться ему больше некуда. — Тик-так, тик-так, Цилиндр Террант, твое время вышло, — Шляпник услышал знакомый голос Времени. — Прощай, Алиса, — мужчина представил, что держит ее за руку, дабы набраться храбрости. — Прощай, Шляпник, — он почувствовал легкое пожатие своей руки, а после растворился в небытие с безумной улыбкой на губах. Где-то на другом конце реальности Алиса проснулась со слезами на глазах, понимая, что зелено-желтые глаза по ту сторону реальности закрылись навсегда.