Something bad

Хлопья белых снежинок кружились в воздухе, наполняя его морозной свежестью. Дин торопливо закрывал дверь бункера. Сэму казалось, что уже навсегда. Он стоял, прислонившись спиной к холодной двери Импалы. Во рту оставался неприятный привкус крови. Сэм поморщился, он ненавидел кровь. Прикрыв глаза, он подставил лицо снегу. Тот таял, едва коснувшись теплой кожи, приятно. Сэм выдохнул. Облачко белого пара стремительно поднималось вверх, пока не растворилось в темноте неба. «Жаль звёзд сегодня не видно», — как-то не в тему подумал Сэм. Голос брата неожиданно раздался совсем рядом, и он устало открыл глаза. — Сэмми, ты как? — беспокойно спросил Дин, придирчиво осматривая его. Сэм на мгновение задумался и прислушался к себе. Чувство было крайне странное, как будто все, абсолютно все эмоции из него высосали. Осталась только усталость. И жутко хотелось спать. — В порядке, — он небрежно пожал плечами. Дин прищурился и поджал губы — не поверил. Ну и пусть. Когда он сели в машину, и Дин завел ее, усталость взяла вверх. Сэм забылся беспокойным сном. *** Импала с рёвом неслась по пустынной, заснеженной дороге, поднимая вихри снега за собой. Всего пару недель назад, точно такой же снег таял в волосах и на ресницах Сэма. Они отогревались в небольшом кафе, заказав себе по чашке кофе, после длительной прогулки в парке. В кафе повсюду висели гирлянды, серебряные колокольчики весело звенели над дверью, впуская новых посетителей, и играла лёгкая музыка. Дин тогда хитро и игриво посматривал на Сэма, словно знал что-то, чего не знал брат. В ответ Сэм широко улыбался, и пытался разгадать это «что-то» в его зелёных глазах. В тот момент они чувствовали себя очень счастливыми. Но по закону Винчестеров, все хорошее у них было крайне непродолжительным. Дин честно старался сконцентрировать внимание на дороге, однако в голове то и дело мелькали жуткие обрывки недавних событий. Вот Сэм падает на колени, сильно стукаясь ими о бетонный пол, и прижимает руку к горлу. Он смотрит на Дина обезумевшими глазами, и Дин понимает, Сэм не может вдохнуть. На секунду он замирает, и издав какой-то тихий стон кашляет кровью. А потом ещё. И ещё. Багровые пятна, похожие на лепестки, некрасиво расцветают вокруг него. Вот Дин трясущимися руками пытается нащупать его пульс. Находит только с четвёртой попытки, когда горло уже сильно саднит после крика. От слабого пульсирования под пальцами хочется разрыдаться от облегчения. Вот Дин взвалив на себя ослабевшего Сэма, тащит его к выходу из этого разом ставшего проклятым места. Младший пугает его своей неестественной бледностью. Когда в бункере разом гаснет весь свет и какая-то нечеловеческая сила пытается вырвать Сэма из его рук, Дин думает, что это конец. Импала чуть вильнула на скользкой дороге, Дин опомнился и крепче вцепился в руль. Не дрова ведь везёт, не хватало еще в кювет улететь. Он быстро взглянул на Сэма, тот уже проснулся, и отметил про себя, что выглядит он гораздо лучше, чем несколько часов назад. Вон, даже к щекам вернулся легкий румянец. Похоже, его догадки оказались верны, чем дальше они уезжают — тем лучше. Эта мысль вселяла надежду. Дин, не отвлекаясь от дороги, на ощупь нашел его прохладную кисть и накрыл её своей ладонью. — Теперь всё будет хорошо, Сэм. Мы уехали. Больше оно не причинит тебе вреда. Я обещаю, — Дин кивнул, словно подтверждая свои слова. Сэм благодарно поглядел в ответ и слабо улыбнулся. Ну, уже неплохо. Канзас постепенно оставался позади, а с ним уходил и страх. Не первый раз Дину приходила мысль, что этот штат проклят. Мало было им дерьма в Лоуренсе, так теперь ещё и это. Казалось бы, наконец появляется место, где можно остепениться. Не нужно больше ошиваться по мотелям и сгибаться в три погибели в Импале. Супер-охраняемый бункер, ни одной твари нет проходу, живи и радуйся. Пока, конечно, не принесешь что-нибудь за собой с охоты через пол страны. Сначала оба ничего не замечали. Вернулись, приняли душ, переоделись. Дин долго копался в ноутбуке. Сэм решил устроить генеральную уборку, старший ворчал, но помогал. Потом вместе ужинали. Дни тянулись как обычно. А потом началось. И началось почему-то у Сэма. Нервозность, бледность по утрам, плохой сон, отсутствие аппетита, даже на лично приготовленные Дином блинчики. Сначала Сэм к шутке пытался всё свести, мол, не залетел ли я от тебя, Дин? А потом просто молчал, и совершенно непонятно, что им двигало тогда. Если бы Дин заметил раньше, если бы понял всё с самого начала, если бы… Чёрт. А он и не видел ничего под всем этим нескончаемым счастьем, как розовые очки надели. И верил Сэму, безбожно верил, даже таблетки какие-то ему купил, идиот. Тут никакими таблетками не помочь было. А чего стоило прижать его к стенке и потребовать объяснить, какого, собственно, хера с тобой происходит? Потом, когда все вскрылось, у Сэма был до того виноватый и уставший вид, что Дин попросту боялся кричать на него. А хотелось если честно. Очень. Лишь вздохнул и прижал к себе, внутри же всё кипело и бушевало. Лучше бы они свалили от туда сразу. Дом, конечно, домом, но жизнь-то дороже. Сэм, упрямый, твердил: «Найдем выход, как всегда. Не бросать же всё это из-за очередной потусторонней твари». А выход и был. Прямо, направо, по лестнице вверх, закрыть дверь и валить, куда угодно валить. Те два дня, что они провели в бесплодных попытках и поисках понять что это, едва не стали роковыми. Сэм угасал с каждым часом, будто то, что поселилось у них питалось его жизненными силами. Когда он обессилено упал на колени и зашёлся кровавым кашлем, решение валить куда угодно уже не обсуждалось. Даже находясь в полубессознательном состоянии, Сэм настаивал, чтобы Дин взял что-то из их вещей. Словно знал, что они больше не вернутся. Дин сначала хотел послать его куда подальше, но взгляду Сэма Винчестера мало кто мог противиться. Тот ящик с фотографиями и памятными вещами, куртки — зима всё-таки, ноутбук Сэма — все это не заняло и десяти секунд. Перед выходом Дин как-то запоздало вспомнил про коробочку с кольцом для Сэма. На секунду это заставило его остановится, но когда погас весь свет. Дин решил, что черт с ней, надо будет — еще купит. Главное унести отсюда свои задницы, а то надевать кольцо на безымянный палец будет уже некому. *** Секунду назад всё было хорошо, приятное урчание Импалы, такой же приятный голос Дина. Кажется, он размышлял куда можно отправится, после того как они переночуют в мотеле. Винчестер просто грезил Большим Каньоном. А потом всё изменилось. Пальцы, невесомо поглаживающие его ладонь, неожиданно пропали, и Сэм уже хотел возмутиться, но не успел. Последнее, что видел Сэм — это ослепляющий свет фар встречной машины. Последнее, что слышал — дикий визг колёс и тошнотворный скрежет метала об метал. А дальше ничего — кромешная тьма. *** Они давно пересекли границу штата, и Сэм окончательно пришёл в себя. Начал разговаривать, улыбался, попросил включить радио. Дин с огромной радостью исполнил его просьбу. На мгновение ему показалось, что они просто едут с охоты домой. Кстати о доме… За то время, что Сэм спал, он успел подумать. Чёрта с два он отдаст кому-то бункер, их бункер. Если Сэму туда пока ходу нет, значит поедет один. Они временно поселятся где-нибудь, и он там проверит свои догадки на счёт твари. А позже, под предлогом охоты, быстро смотается обратно в Лебанон. Если всё пойдет хорошо, то не пройдет и месяца, как они вернуться домой. Дин был нереально горд собой. План казался таким простым. Лишь немного огорчало, что Рождество они проведут в дороге, или же в мотеле, а ведь на него было так много планов. Но ведь это не последнее их Рождество, так? Ещё успеют и ёлку нарядить и подарками обменяться, как положено. Всё у них будет. *** Если бы Дин выжил, он бы не раз и не два проклял себя, что на том чёртовом повороте отвлёкся на несколько секунд, и упустил момент, когда потерял управление. Он попросту не успел затормозить, перед огромной фурой, неожиданно появившейся из-за поворота. Точнее почти успел, но скользкая дорога сыграла с ними злую шутку. *** Сказать, что боль была сильной — ничего не сказать. Из темноты его вырвала именно она. Что-то горячее и липкое обильно струилось из живота, пачкая джинсы. Дышать было практически невозможно. Поэтому Сэм делал короткие вдохи и такие же короткие выдохи. Начала кружиться голова. Собрав волю в кулак он приоткрыл один глаз. Сначала ничего не увидел. Было холодно и темно, фары Импалы погасли. Потом пригляделся и по очертаниям предмета понял, почему так больно. Из него торчал небольшой кусок стекла. Разбилось лобовое. Снег попадал через огромную дыру в салон. Сэм почти не помнил, что произошло, вроде они врезались во что-то. Соображалось туго, всё было как в дымке, он понимал, это из-за потери крови. Вокруг стояла гробовая тишина. И это было очень странно, ведь Дин сейчас должен был осыпать проклятиями всё вокруг, но Сэм не слышал даже его дыхания. Он тихо позвал брата. На большее он способен не был. Потом снова. И ещё раз. Ответа не последовало. Озарённый страшной догадкой, он обернулся и посмотрел на Дина. Уже мёртвого. Его голова была неестественно повернута, а глаза широко распахнуты. У Сэма помутился рассудок. Воздух вокруг словно сгустился и стал горячим. Боль от пробитого живота не шла ни в какое сравнение с этой. Хотелось закричать, прижать тело Дина к себе и умолять не покидать его, брат ведь клялся, что всё будет хорошо, но сил не было, слабость стремительно охватывала тело. У них ведь вся жизнь впереди, столько планов, задумок, путешествий. Теперь ничего этого не будет. Очень тихо Сэм позвал его ещё раз, хоть и понимал, что уже бесполезно. Тишина. Лишь где-то вдалеке начинает завывать метель. Слёзы бежали по оцарапанным щекам и жгли их. Сэм закрыл глаза и тихо заскулил. Сознание отказывалось воспринимать действительность. Как это так, его Дина и вдруг не стало? Это же Дин, он должен быть всегда. Он ведь так сильно нужен Сэму. Нет, это просто дурной сон, сейчас он проснется и всё будет хорошо, Дин снова будет хрипло смеяться и подпевать песням, давай же, Сэм! Он крепко зажмурился. Но ничего не происходило. Ледяной ветер, будто насмехаясь над его потерей, хлестнул по лицу. В эту ночь, на пустынной заснеженной трассе, Сэм Винчестер впервые за всю жизнь так сильно молил о смерти. И, кажется, мольбы всё же были услышаны. Кровь постепенно вытекала из его тела, забирая с собой жизнь. Начала подступать тьма чернее прежней — будто на глаза надели плотную повязку. Волны страшной боли, совсем не от раны, накрывали с головой и Сэм, задыхаясь, тонул в них. А тьма была пустой, безболезненной, приятной, так и манила к себе, раскрывая объятия. Сэм ей совершено не сопротивлялся. Не хотел. Легче было сдаться. Здесь его больше ничего не держало, бороться не за что и не за кого. Теперь, перед самым концом, можно и слабым побыть. Позволить тьме столкнуть себя вниз, вниз, вниз, где нет боли, нет усталости и нет страха.