Чужая пуля

С погодой повезло. Солнце припекало так, что пришлось снять верхнюю одежду. К полудню удалось дойти до шестой лунки — игра шла отлично. Предполагаемый партнёр по перевозкам — мистер Фриц Крауш, невысокий господин в теле, и его младший брат Ганс вели счёт. Если быть точным, Майкл позволял им вести. Рэймонд стабильно держался в середине, иногда обыгрывая младшего Крауша. Они реализовывали этот сценарий уже несколько раз, и Рэй знал, что сейчас будет. Майкл сначала сделает неудачный пас, позволяя считать — победа у толстяка в кармане. А затем воспользуется «правом чести», первым разыграет свой мяч у новой лунки, а после уже будет беспощаден. Это был спектакль, своего рода показательные выступления: вы можете попытаться сделать нас и будете считать, что вам это удалось. Но в итоге выигрыш всегда оставался и будет оставаться в кармане у Майкла Пирсона. Все всё поймут, пожмут друг другу руки и отправятся пить бренди в более располагающей для общения обстановке. Там-то и заключались договоры, подписывались бумаги, распределялись обязательства. Но в этот погожий день всё пошло иначе. Рэймонд помнил, как Майкл изящно отсалютовал клюшкой, сделав бросок. Его очки ослепительно сверкали на солнце, а голубое поло выгодно выделялось на фоне зелени. Крауш-старший хохотал и хлопал себя по коленям, приговаривая, какой отличный был удар. Младший стоял прямо, будто линейку проглотил, с лицом кислее лимона. Рэй невольно залюбовался Майклом в этот момент. Было в Пирсоне что-то американское, что осталось неизменным спустя долгие годы проживания в чопорной Англии. Широкая улыбка, может, или раскованный артистизм, с которым он проворачивал сделки — сложно сказать точно. Смит не смог сдержать улыбку, когда Майкл обернулся и посмотрел на него. И это простое движение спасло Микки Пирсону жизнь, потому что засевший в километре от них снайпер нажал на курок. Выстрел пронзил безмятежность солнечного дня. Пуля, нацеленная в грудь, задела руку Майкла. Рукав окрасился алым. Рей видел всё как в замедленной съёмке, или как во сне, когда бежишь изо всех сил, но получается так медленно, будто воздух превратился в желе. Он не думал — для этого не было времени. Он действовал. Рэймонд бросился к Майклу, и движение, казалось, длилось вечность — секунды жвачкой тянулись, приклеенные к подошвам ботинок для гольфа. Заключил Пирсона в объятия и почти успел повалить на землю. Спину обожгло огнём. Стало трудно дышать. Раздались ещё выстрелы, крики — Смит слышал их, но не мог разобрать, разом разучившись понимать человеческую речь. Руки ослабели, и вместо того, чтобы держать Майкла, он сам обмяк в руках босса. Рэй почувствовал, что его осторожно опустили на землю. Майкл что-то говорил, отрывисто и громко. В правом лёгком неприятно булькало при каждом вдохе и выдохе. Пирсон отстранился от помощника и пропал с поля зрения — осталось только небо, ярко-голубое, без единого облачка. Когда Майкл склонился над ним снова, он был уже без солнцезащитных очков и, почему-то, в белой нательной майке. Рэй видел обеспокоенное, бледное лицо. Между бровями пролегла глубокая складка. Смит почувствовал, как Пирсон приподнял его немного, чтобы прижать к спине комок ткани. Последним, что Рэймонд помнил от того дня, было легкое, почти нежное касание тыльной стороны руки Майкла к своему лицу. Он не был точно уверен, что не придумал это сам, или ему не привиделось в бреду. Хотелось верить, было на самом деле. После этого Рэй отключился, провалившись в бездонную кроличью нору. Он падал, и вокруг не было ничего, за что можно было ухватиться. Очнулся он через вечность, или через пару секунд — не было твёрдой уверенности. Больничная палата, запах антисептика, бьющий в нос, руки, опутанные сетью капельниц, датчиков и проводов. С трудом повернул голову, тяжелую, как камень — стал виден кусочек неба в окне и букет цветов на столике рядом с кроватью. Было тяжело даже моргать. Рэй чувствовал, что силы заканчиваются, и очень скоро его снова укрыла темнота, отрезая от красок, звуков и запахов мира. Когда тьма снова отпустила, первым, что Рэймонд почувствовал, была боль. Вслед за ней вернулись остальные ощущения, притом зрение — в последнюю очередь. Смит смог, наконец, разлепить веки, чтобы увидеть трудноразличимое светлое пятно рядом с койкой. Через пару мгновений пятно оформилось в фигуру человека в белом. Точнее, молодой женщины, медсестры или доктора. Без очков Рэй не мог разглядеть ни её лица, ни имени на бейдже. Та, заметив, что пациент пошевелился, сразу же наклонилась к нему. — Как вы, мистер Смит? — у неё был приятный голос, как нельзя лучше подходивший для таких новостей. — Меня зовут Рейчел Абрамс, я ваш доктор. Рада видеть, что вам лучше. Рэй облизал сухие губы и прохрипел: — Давно я здесь? Рейчел, отстранившись, помолчала. Поправила трубки, тянущиеся к нему от капельниц. — Почти три недели, сэр. Смит с трудом подкопил достаточно слюны, чтобы сглотнуть. Ужасно хотелось пить. — Можно воды? — Да-да, конечно. Только пейте аккуратнее, пожалуйста. Организм ещё восстанавливается. Понимаете, все эти дни вы получали питание через капельницы и зонд, — Рэй слушал вполуха. Он раньше и не догадывался, как это здорово — просто пить воду. Невероятный кайф. — Мы настроены оптимистично, мистер Смит, однако с этого момента многое зависит от вас. Боевой настрой, отличное настроение, соблюдение всех рекомендаций врача. Если будете умницей — выпишем вас через месяц. — Через месяц? — Рэй чуть не подавился последним глотком, услышав такое обещание. — Это слишком долго. — Долго или быстро — весьма относительные категории, сэр. Я, как врач, считаю, что месяц — короткий срок. Особенно с учётом вашего состояния. Смит попытался продолжить расспросы, но Рейчел твёрдо пресекла намерение. Велела отдыхать и, в случае усиления боли, вызвать медсестру, нажав на кнопку рядом с койкой. Дни тянулись долго, сливаясь в один. Он много спал, и иногда не мог понять, проснулся сегодня или уже завтра. Это было не особо важно, в целом. Боль почти не беспокоила, а самое главное — разрешили есть. Правда, не нормальную еду, а что-то вроде йогурта. Предполагалось, что в нём содержится норма белков, жиров и углеводов в максимально легкоусвояемой форме. Клубничный вкус был ничего, но ванильный — жуткая дрянь. Неистово хотелось пожевать что-нибудь. Куриные крылышки, бифштекс, пасту с фрикадельками, его фирменный стейк с мятным соусом — при одной только мысли слюнки потекли. Вскоре Рэю начали приносить каши и супы-пюре. Не сказать, чтобы он был в восторге, но даже клубничная жижа порядком поднадоела. «Разнообразие же, как ни крути», — уговаривал он себя, без особого энтузиазма поглощая остывшую, скользкую овсянку. Кроме большего разнообразия меню, в его распорядке дня появились прогулки — несколько раз медсестра, несмотря на все протесты, усаживала его в кресло-каталку и вывозила в больничный двор. Но сегодня Рэй был более настойчив, и девушка сдалась. На первый этаж спустились на лифте; преодолели холл и, с осторожностью, несколько ступеней крыльца. Гравий хрустел под подошвами ботинок Смита, ветер трепал отросшие волосы, а он шёл, радуясь выглянувшему из-за туч солнцу, как будто заново родился. В какой-то степени оно так и было. Рыжеволосая высокая медсестра с гетерохромией, имя которой никак не удавалось запомнить, нарушила тишину: — Странно, что ваш мистер больше не приходит. — Какой мистер? — поинтересовался Смит. — Ну, знаете, — она замялась, — с вас ростом, но постарше. Темные волосы, кудрявые. Одет хорошо. Мы его часто видели, приходил к вам каждый день, пока вы в себя не пришли. После этого перестал. Странно это как-то. Рэй переваривал информацию. Значит, Пирсон навещал его. В груди разлилось тепло. — Может, случилось что? Вы у Рейчел спросите, она с тем мистером разговаривала по телефону пару раз в ординаторской. — Хорошо, мисс, кхммм… — Мисс Дорнтлбродт, — подсказала медсестра, очаровательно улыбнувшись. Рэй понял, почему не мог запомнить её фамилию. Мисс Труднопроизносимая Фамилия держала Рэймонда под руку на случай, если он решит упасть на дорожку, обессилев. Но прижималась при этом к нему, кажется, слишком близко. — Вирджиния, — произнесла она, краснея. — Можно просто Джинни. Мы ведь не первый день знакомы, мистер Смит. — Да, разумеется, Вирджиния, — вежливо ответил Рэй, стараясь не замечать взглядов, брошенных из-под ресниц. Красивая девушка, статная. Теперь, когда она была так близко, Рэймонд мог рассмотреть лицо. Гетерохромия шла ей, один глаз искрился золотисто-карим, другой сиял небесной голубизной. Волосы, собранные в пучок, отливали медью на солнце. А когда она улыбнулась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках, Рэймонд испытал досаду. Что ещё тебе нужно, Рэй Смит? Вот же девушка, всё в ней хорошо, и ямочки, и фигура, и кудрявый завиток за ухом — но ведь нет же. Он не спросит ее телефон, не поведёт на свидание, не растреплет медную копну в порыве страсти. Рэймонд остро ощутил свою неправильность, кусочек паззла, который не подходит ни к одной картинке. Остаток прогулки Джинни что-то щебетала. Он улыбался и кивал ей. Когда пришло время возвращаться в палату, девушка казалась немного расстроенной. На следующий день Рэй выловил своего доктора во время обхода, чтобы задать несколько вопросов про посетителя. «Мистера», как выразилась рыженькая медсестра. — Что вам сказать… — со вздохом ответила Рейчел. У неё был усталый вид. — Да, мистер Пирсон приезжал сюда, навещал вас. Назвался вашим работодателем. Мы обычно пускаем только родственников, но мистер Пирсон был, скажем так, очень настойчив. Рэй кивнул. Настойчивости Майклу было не занимать. Доктор продолжила: — Теперь же, по его словам, он занят. Звонит ежедневно, справляясь о вашем здоровье. Миссис Пирсон присылает букеты. Очень заботливое у вас руководство, мистер Смит. — О, да, это точно, — согласился Рэй. — Большое спасибо, доктор Абрамс. Она кивнула и развернулась было, собираясь отправиться дальше по коридору, но вдруг остановилась. — Было ещё кое-что, насчёт мистера Пирсона. Думаю, вам нужно это знать. — Я весь внимание, — ответил Рэй. Звучало интригующе. — Когда вас оперировали после инцидента, хирург извлёк пулю. Знаете, вам очень повезло, ещё бы пару сантиметров вверх или вправо, и мы с вами сейчас не разговаривали бы, — она помолчала, поправляя очки. Смит не торопил. — После операции мистер Пирсон пришёл в отделение. Разговаривал с хирургом. Уж не знаю, о чём именно, но врач, который оперировал вас, отдал мистеру Пирсону пулю. Сердце Рэймонда пропустило удар. Доктор Абрамс снова поправила очки и закончила: — Ту, что достали из вашего лёгкого. Рэй поблагодарил Рейчел ещё раз и отправился к себе в палату, думать. Вполне может быть, что ничего в этом не было. Но всё-таки дело выглядело довольно странно. Майкл Пирсон не был человеком, совершающим нелогичные поступки. Наоборот, во всём, что он делал, прослеживалась чёткая система. Именно такой подход помог ему сколотить состояние и поднять успешный бизнес. Не верилось, что человек подобного склада может сделать что-либо просто так. С другой стороны, на что тут было надеяться? Что Майкл придёт к нему с розой и встанет на одно колено? Закружит в умопомрачительном поцелуе? Смешно. Пирсон счастлив в браке с роскошной женщиной из именитого семейства. Её родовое древо уходило в глубь веков, и с половиной аристократов Роз была в родстве, пусть даже в весьма отдалённом. Такой брак — невероятно выгодная партия, открывающая двери в гостиные и портмоне лордов и герцогов. Кроме того, Рэй не раз наблюдал, как внимательно и нежно Майкл относится к жене. У него не было ни единого шанса. Один раз к нему приезжали из полиции, чтобы записать его показания. Смит был довольно откровенен — всё случилось за пару секунд, стрелка он не видел, мотив не известен. Пожилой детектив, глядя на него поверх очков, казалось, не был удовлетворён ответами. — То есть вы утверждаете, что не имеете понятия, с чего вдруг было совершено покушение на мистера Пирсона? Смит пожал плечами и тут же поморщился, якобы от боли. — Нет, ни малейшего представления. Думаю, вам лучше поговорить с самим мистером Пирсоном. — Хорошо. Скажите, в каком качестве вы присутствовали в тот день на поле для гольфа? — Простите, я, кажется, не совсем понял ваш вопрос. — Вы работаете на мистера Пирсона? — Да. — Кем вы работаете, мистер Смит? Назовите вашу должность. — Личный помощник, — снова острый взгляд из-под кустистых седых бровей. — И какие у вас обязанности? — Самые разные. Отвечать на звонки, сопровождать мистера Пирсона на встречах, делать записи, планировать расписание. Заказывать билеты, номера в гостинице, — Смит ухмыльнулся, глядя прямо полицейскому в лицо. — Я могу долго перечислять, детектив. До самого вечера. — Ловить пули, нацеленные в мистера Пирсона — ваша личная инициатива? Или это тоже часть должностных инструкций? — Рэймонд достойно выдержал долгий взгляд, а затем со вздохом откинулся на подушки. — Прошу простить меня. Кажется, я совсем обессилел. Надеюсь, мы сможем обсудить это в другой раз? — Разумеется. Скорейшего выздоровления, мистер Смит. До встречи. Полицейский, явно не удовлетворённый беседой, покинул палату. Ну ничего, в следующий раз разговаривать они будут уже в участке, а перед этим он обсудит с Майклом, как преподнести информацию. Вопросы детектива заставили Рэймонда задуматься. На самом деле, со стороны выглядело странно. Он, не будучи телохранителем, родственником или другом, без малейших колебаний словил чужую пулю. Неужели всё настолько далеко зашло? Он же держал себя в руках. Не выдавал ни словом, ни делом. До того дня, по крайней мере. Был бы он так же предан Майклу, если бы не любил его? Это был хороший вопрос. Задавая себе его неоднократно, Рэй каждый раз приходил к выводу, что не мог не любить Микки Пирсона. Разве что это чувство могло быть иной природы, без примеси горечи, ревности и страсти. Скорее, было бы чем-то вроде восхищения, напополам с обожанием и завистью, которые испытывает подающий надежды музыкант к звезде, чьё имя выбито в медных скрижалях на Аллее славы в Голливуде. Месяц пролетел незаметно. Когда настал день выписки, Рэймонд чувствовал себя весьма неплохо. Доктор Абрамс была довольна ходом восстановления, но обязала являться на осмотры раз в неделю. Джинни в этот день не работала, но накануне прибегала к Смиту в палату. На неё больно было смотреть. Девушка то краснела, то бледнела, кусала губы и несла чепуху. Закончилось всё тем, что Вирджиния оставила на столе записку с номером телефона и выбежала в коридор, будто за ней гнались голодные псы. Рэймонд со вздохом глянул на бумажку, скомкал её и отправил в корзину для мусора. Ему нечего было предложить этой милой девочке. Одежду передали тем же утром. Джинсы, ремень, кардиган, рубашка и нижнее белье — всё новое, с бирками, и его размера. Разве что рубашка была немного велика. Но Рэй так похудел, что, наверное, придётся сменить половину гардероба. Когда Смит спустился в холл, пришлось подписать кучу бумаг. Бесконечные справки, заверения, уведомления — целая стопка макулатуры. Медсестра на посту объявила, что через пятнадцать минут вынесут его вещи. Что же, Рэймонд был терпелив. Раз надо, он будет ждать. Наконец, ему вынесли пакет. Внутри нашлись и очки, и одежда, и телефон с бумажником — всё запаковано отдельно. Со вздохом облегчения Смит водрузил на нос очки, и мир приобрёл приятную резкость. Перебирая содержимое пакета, внимание Рэя привлёк один свёрток, который явно был лишним. Взяв его в руки, он смутно начал догадываться, что это. Развернул полиэтилен и убедился — так и есть, голубое поло, в котором Майкл был в тот день на поле для гольфа. Дырявый рукав и весь низ майки был покрыт бурыми пятнами, но ворот и грудь остались чистыми. Видимо, Пирсон снял поло с себя, чтобы прижать к ране Рэймонда и замедлить потерю крови. Воровато оглядев холл и убедившись, что никто не смотрит в его сторону, Смит быстро поднёс ворот поло к лицу. Пахло чудесно. Пахло Майклом. С трудом оторвавшись от майки, Рэй поспешно спрятал её в пакет, на самое дно, под ворох собственных вещей. Когда такси привезло Смита домой, в первую очередь он выбросил свою испорченную одежду. Затем — спрятал голубое поло на самое дно ящика с бельём. Решив в ближайшее время заказать сейф, Рэймонд ощутил себя хранителем сокровища невиданной ценности. Возможно, Рэй бы сильно удивился, узнав, чем в тот момент был занят Майкл. Он сидел в одиночестве в своём кабинете, задумчиво крутя в пальцах маленький блестящий шарик. Кусочек свинца, едва не убивший Рэймонда, отлитый заново и покрытый латунью, по личной просьбе Пирсона. Тот самый камень, способный увлечь за собой лавину, уже катился по склону.