Радио немного раздражающе фонило и сбивало с толку. Те три с половиной часа, что патруль уже в пути, никто в машине не проронил ни слова. Дима устал, он был измотан, но заставить себя подремать было непозволительной роскошью, ведь Масленников знал… Знал, что если закроет глаза, то снова увидит
его и будет ещё больше бояться.
Офицер говорил с кем-то по телефону, посторонних звуков стало ещё больше. Дима откинул голову в бок и молча наблюдал, как за окном деревья сменяют кусты и поля. Линии электропередач тянулись вдоль дороги всё время: хоть какое-то развлечение.
— Посмотрите сюда, — позвал сотрудник полиции. Дима обратил на него внимание. — Вот тот самый лес, мы проедем ещё немного, а дальше придётся идти пешком.
Мужчина согласно кивнул.
Через несколько минут все люди, которые сопровождали блогера, вышли из своих машин. Надев бронежилеты, взяв дрон и захватив аптечку, работники двинулись вперёд. Не сказать, что деревья были громоздкими, но высота действительно впечатляла. Птицы где-то вверху тихо пели друг другу, очень спокойно, нежно и красиво. Группа медленно пробилась меж растениями к дому, который, согласно картам, был расположен метров через двадцать.
Вскоре сквозь зелёные кроны деревьев стали проглядывать серые кирпичи здания. Ближе к нему прекратились какие-либо звуки и шорохи из-за кустов. Все замерли. Офицер подал знак, и его подчинённые разделились в группы по три человека.
Ваня, Саша и Олег, которых главный по операции представил ещё в участке, включили дрон и запустили его проверить обстановку. Взлетев в небо, шум от него прекратился и не выдавал местонахождение патруля. Дима сидел рядом и наблюдал за экраном. Дрон облетел здание со всех сторон. Обнаружился только один вход, как раз тот, который прямо перед ними. Все окна были разбиты, где-то осталось больше стекла, где-то — меньше. Дом состоял из трёх этажей и был не очень длинным.
Далее на экране появилось какое-то движение: Масленников пригляделся. В одной из оконных рам работники заметили людей, которые, очевидно, что-то делали за столом. Направив дрон поближе, но только не слишком, чтобы никто не заметил, Дима разобрал, что же происходило на картинке: их было трое, один мужчина колол шприцом другого, третий пил, а на столе стояли кучи бутылок от алкогольных напитков.
Команда нашла людей, но те ли это люди? Может, это обычные нарики? Но тогда почему они так далеко от города? В этой округе всего лишь несколько посёлков, возможно, им просто нужно было тихое место, где им никто не помешает. Но проверить всё равно надо.
— Тогда заходят две группы: первая и третья, — молвил офицер. Это как раз те люди, которые ехали с Димой в машине, и те, которые работают с дроном. — Остальные следите за периметром. Оружие наготове. Возможно, это те, кого мы ищем.
— Есть! — сотрудники поняли приказ и рассредоточились по территории вокруг здания на случай, если кто-то попробует убежать.
Что мы имеем: восемь человек снаружи, пять спереди и три сзади здания, и восемь человек, которые будут заходить в здание, включая Масленникова. Офицер с четвёртой группой пойдёт вперёд, третья группа последует за ними. Также одного сотрудника было приставлено на защиту к Диме, мало ли что. Но блогеру сказали держаться позади и не влезать в драку. Те люди сейчас не в здравом уме, кто знает уровень их силы и на что они способны в таком состоянии.
— Идём, — офицер помахал рукой и все, с расстоянием чуть больше метра друг от друга, двинулись в сторону здания.
Из окон патруль увидеть нельзя, так как они очень близко придвинулись к стенкам. Те мужчины, которых зафиксировала камера, находились на втором этаже в крайней комнате с левой стороны: повезло, в этой комнате всего одно окно. Под ногами едва заметно летала пыль и еле слышно хрустели камни, поэтому никто не заметил посторонних звуков в доме. На первом этаже всё чисто. Тихо поднявшись по лестнице, четвёртая группа осторожно проскользнула по обе стороны двери.
— На счёт три заходим и валим всех в разные стороны. Вы знаете, что делать, — офицер был готов дать сигнал. — Итак, один, два, три…
В комнату резко забежали шесть человек. Люди, которые там сидели, вообще не сообразили, что произошло. Пока они глазами бегали в поисках ответов, уже все втроём были прижаты к полу и закованы в наручники.
— Это чё, блять, такое?! — посыпались ругательства и возмущения.
— Вы кто?! Какого хрена?! — самый высокий из них пытался вырваться, да вот только хватка у полиции железная.
— Менты!
— Выводите, — обратился Валентин Александрович к своим. — Принимайте их, парни, — сказал он в рацию.
Отлично, с ними можно разобраться потом, а сейчас главное найти Эмиля.
«Пожалуйста, будь здесь» — Дима молился уже в который раз.
— На этом этаже тоже всё пусто, — прибежал Олег и доложил.
— Тогда поднимаемся на третий.
Сотрудники полиции разошлись по разным комнатам. Масленников по-прежнему был в конце строя, поэтому даже не поднялся по лестнице.
— Капитан… — послышался зов сверху. — Кажется, мы нашли его.
Услышав это, Дима забыл про приказ оставаться с личным охранником и побежал на верх. Голос офицера доносился в правой части здания. Оказавшись в коридоре, блогер лично увидел, где тот находится.
— Где он? — Масленников подбежал к мужчине, что стоял у входа в крайнюю комнату. — Где… — блогер смотрел на лицо Валентина Александровича и не понимал, почему в глазах того читалось такое… сожаление?
Дима перевёл взгляд на проход в ту самую комнату. И в один момент время будто замедлилось. Зрачки сузились до предела, голосовые связки перестали как-либо взаимодействовать с другими органами чувств. Ноги предательски стояли на месте, а взгляд шокирующе обводил фигуру человека в углу. Оттуда на него смотрели такие же самые глаза.
До боли знакомое лицо болезненно отворачивалось, а сам парень испуганно жался в стену. Дима пообещал себе, и не только себе, ещё очень давно, что больше никогда этого не увидит, что это больше не повторится. Дима обещал, что всё будет в порядке, сотни раз повторял, что не позволит этому случится снова, но…
Сердце больно кололо, ноги, наконец, сдвинулись с места. Масленников медленно подошёл к младшему и… больше ничего. Он не знал, что делать, что сказать. Перед ним действительно сидел Эмиль, его Эмиль, но… уже не тот, которого он знал раньше. Всё тело разукрашено бесчисленными синяками и ссадинами. На шее, груди и руках — порезы, некоторые совсем новые. Губа, что дрожала сейчас, разбита до крови. Он голый, беззащитный, напуганный, совершенно потерянный, он не знает, что происходит.
Из ореховых глаз беспрестанно текут прозрачные слёзы. Он боится, ему страшно, он не хочет, не хочет… чтобы его кто-то касался.
— Не смотри! Не смотри! Не надо! Нет! — голос срывается в попытках остановить всё это, он кричит сквозь всю свою боль. — Ну пожалуйста, умоляю! Только не ты! Только не ты… — Эмиль не смотрит, отворачивается, уклоняется от взгляда и старается предотвратить любой контакт. Он прижимается к холодной стене, будто она ближе и гораздо теплее живого человека. Верно, сейчас она безопаснее всего. — Уходи…
— Он здесь, готовьте машины, — грубый, как показалось, голос офицера разрушил монотонное молчание со стороны старшего. — Освободите его, — приказал Валентин Александрович, и двое полицейских, достав ножи, пошли в сторону парня.
— Нет! Отстаньте! Не трогайте меня! — Эмиль закричал ещё громче, после чего закашлялся, но кричать не переставал.
— Уберите оружие. Сейчас же! — Дима вспылил и тоже повысил голос. — Никто не подойдёт к нему, — его глаза пронзили каждого сотрудника, поэтому все остались на месте. — Я сам разберусь. Только не трогайте.
Офицер согласно кивнул и отослал своих людей на улицу. Сам же он вышел из комнаты, но остался рядом ждать.
Дима опустился на колени, подняв руки в воздухе. Он всё ещё не знал, что делать. Нужно что-то сказать, нужно срочно что-то сказать, пока… пока младший его ещё сильнее не возненавидел.
— Эмиль, — Масленников позвал тихо, нежно, осторожно. — Эмиль, — он произносил это имя с особой аккуратностью. — Эмиль, это я, — и вновь ласково, так приторно, спокойно. — Тут только я, и больше никого. — Иманов всё ещё был отвёрнут к стенке, хныкая. Кажется, он не слушал, но Дима продолжал говорить. — Всё закончилось, мы скоро будем дома. Я больше…
Дима резко осёкся. Он больше… что? Больше не позволит причинить Эмилю вреда? Больше никогда не оставит его? Больше не отпустит и пообещает защищать? Что?!
Масленников поражённо отстранился и склонил голову к полу, ухватившись за волосы.
— Прости, прости меня, пожалуйста. Я не смог… — Дима тоже начал всхлипывать. — Я опоздал, прости. Прости, только пожалуйста… не ненавидь меня… Я всё исправлю, пожалуйста… посмотри на меня, — мужчина в надежде поднял глаза. Он знал, что вновь эгоистично давит на парня, но сейчас ему был нужен
его взгляд. Хотя бы мельком, но это будет значить, что это ещё не конец для них.
И Эмиль послушался, он повернул голову. На лоб спадали каштановые кудри, как было всегда, но сейчас не так красиво. Волосы были немного мокрые, сальные, красные…
— Эми, — мужчина вновь вторит его имя — Я хочу забрать тебя. Я заберу тебя домой. Пожалуйста, верь мне, прошу, — Дима пытался держаться стойко, пытался не выдавать своего беспокойства, чтобы не дай бог младший не усомнился в его силе, в его силе всё исправить и вновь спасти. Дима боялся, ему было чертовски страшно сейчас. Видеть эти напуганные глаза, которые ещё совсем недавно блестели радостью, эти обсохшие губы, что ранее растягивались в доброй милой улыбке, это дрожащее беззащитное изувеченное тело — невыносимо больно. Хочется сразу сжать в объятиях, дать тепло, приласкать, успокоить и никогда больше не отпускать. Но нельзя сейчас дать эмоциям вверх. Прежде всего, нужно позаботиться о безопасности Эмиля. — Поверь мне ещё раз.
— Ты обещал мне… — в ответ Дима видит лишь слёзы.
— Прости, — Масленникову больше нечего сказать. Прямо сейчас хотелось провалиться сквозь землю. — Я вытащу тебя из этого кошмара.
Эмиль бесстрастно смотрит и кивает, вновь отворачиваясь.
«Лучше бы ты кричал на меня, чем это безразличие на твоём лице» — горько думает Дима.
— Я разрежу верёвки, — Дима никогда не думал, что ему придётся повторять эту фразу. Он освобождает руки младшего оставленным одним из полицейских ножом, а потом опять пытается посмотреть Эмилю в глаза. — У меня с собой есть одежда, я одену тебя.
При упоминании слова «одежда» Иманов начал нервничать и быстро дышать.
В комнату молча зашёл офицер и положил рядом с блогером те самые штаны и кофту, которые показывал в отделении, после чего опять вышел.
— Я смотрю только тебе в глаза, — Дима посчитал нужным произнести эту фразу. — Я ничего не видел, — Эмиль осторожно посмотрел на одежду. — Можно прикоснуться? — Масленников был готов ждать бесконечно. Он не сделает ничего без разрешения. Он будет уточнять каждое действие, проговаривать каждый свой поступок, потому что чертовски боится спугнуть парня. Это всё, о чём блогер может думать в этот момент.
— Да… — Эмиль дал своё согласие, но больше не удостоил мужчину своего взгляда. Масленников был искренне благодарен, что его не отвергли. Это уже даёт надежду.
Дима осторожно поднял руку парня и накинул кофту поверх его груди, а со штанами Иманов справился почти сам. По нему было видно, что даже это простое действие далось ему с большим трудом. Наверняка его мало кормили, он заметно исхудал.
Но всё ещё продолжал держаться…
— Я возьму тебя на руки, — Дима придвинулся ближе, а Эмиль молча перекинул руки через его шею и уцепился за ткань футболки.
Масленников с лёгкостью поднял парня, после чего наконец почувствовал то долгожданное тепло, о котором он думал последнюю неделю. И он бы не удивился, если бы ему сказали, что Эмиль мечтал о том же самом.
«Я снова держу тебя в своих руках» — Диме захотелось зарыться носом в волосы младшего, но он может сделать это позже, а сейчас нужно срочно отнести Иманова в машину скорой.
Масленников вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице вниз, офицер шёл следом. С каждым шагом хватка на его одежде становилась всё сильнее. И Дима бы соврал, сказав, что не подумал, как же это приятно.
На улице сотрудники уже были в ожидании. Они держали похитителей, а те всё никак не хотели угомониться. Двоих уже увели в лес, чтобы посадить в машины, а третий ещё брыкался.
— Руки свои убрал! — вопил мужчина — Я убью тебя! — увидев, как из здания выходит блогер, в его глазах появилось ещё больше энтузиазма и злобы. — Эй ты, тварь!
Кричал он так, что Дима не мог не услышать. Его голос услышал и Эмиль, поэтому сжался. Масленников раздражённо посмотрел в его сторону: он только успокоил парня.
— И ты, шлюха! Думаешь, на этом всё закончится?! Ты никогда нас не забудешь! Ха-ха.
— Вань, уведи его уже, — офицер закатил глаза и пошёл помочь.
— Как же давно я мечтал это сделать, — бросил он и оттолкнул от себя полицейского.
Далее все услышали голос Валентина Александровича:
— Ложись!
То ли сотрудник плохо держал похитителя, то ли тот был чуть сильнее него, но ему удалось выбраться из захвата. Мужчина вытащил пистолет из кобуры на одежде полицейского и нацелился прямо на Диму. Он был единственным, кому руки заковали спереди, а не сзади.
Масленников и сам не понял, что к чему, как в следующее мгновение пуля была выпущена в воздух. Она со свистом прошлась и врезалась прямо в серый кирпич, отколов кусок, который шмякнулся на траву. Полицейский, которого оттолкнул преступник, успел сориентироваться и быстро предотвратить возможную гибель человека. Он успел достать до руки похитителя и отвёл прицел в другую сторону.
Дима осознал, что он пригнулся, тем самым закрыв собой Эмиля. На лице того читалось непонимание. Он буквально безмолвно спрашивал: что ты творишь?!
— Все целы? — Валентин Александрович убедился, что всё в порядке, после чего разозлился и сам поволок
урода к машине.
Дима тоже нёс Эмиля и шёл вместе за всеми. Возле него, на всякий случай, приставили ещё двоих человек, которые были спереди, для защиты.
Наконец, патруль возвращается к машинам. Младшего сразу кладут на каталку в скорой и начинают оказывать первую помощь. Он ни на что не жаловался, на счёт переломов тоже ничего сказать не мог. Вроде не было, по крайней мере, он не почувствовал за эту неделю хруста костей.
Дима сидел на противоположной от него стороне и не отводил взгляд. Он тщательно следил за всеми действиями врачей и чертовски переживал. Эмиль тоже смотрел на него, периодически отвлекаясь на медсестру, которая просила то руку поднять, то подержать футболку.
Они были в дороге примерно час, как медработник сказал, что остальной осмотр проведут в больнице и тут они закончили. Мужчина сел к водителю на переднее сидение, а женщина осталась с парнем и Димой.
Иманов одиноко сидел на белой простыне, безразлично водя глазами по стене, иногда переходя на пол. Масленникову было больно смотреть на это, поэтому он позволил себе подойти и присесть рядом.
— Ты можешь лечь и поспать. Я разбужу, когда приедем.
И Эмиль опять молча согласился. Он уместил голову на коленях у старшего, а тот прикрыл его одеялом. Вскоре, как и ожидалось, парень заснул.
Дима всю дорогу разглядывал лицо младшего, так и не решившись запустить руку в его кудри. Медсестра не обращала на них внимание: пронзительный взгляд блогера постарался.
***
Машина остановилась прямо у центрального входа в главный корпус больницы. Эмиль всё ещё спал, поэтому Дима неторопливо разбудил его. Тот медленно открыл глаза и понял, где находится. Сесть не составило труда, а вот идти самостоятельно парень не мог. Масленников видел по его глазам, как тот пытался держаться стойко и не показывать слабости перед всеми, поэтому когда медработники предложили поехать на каталке, заверил, что в этом нет необходимости.
— Хочешь, я тебя понесу? — глупый вопрос. Блогер заранее знал, что получит отказ, но всё равно надеялся, что Эмиль доверится ему. Как и ожидалось, младший отрицательно помотал головой. — Я помогу, держись за меня, — Дима протянул руку. Иманов с сомнениями посмотрел на неё, а потом всё же принял помощь.
— Спасибо, — парень жадно переплёл их пальцы и сильно прижался к телу мужчины, на его губах промелькнула улыбка.
Дима помог подняться по ступенькам, потом завёл в корпус, они поднялись на лифте вместе с остальными сотрудниками, а потом на нужном этаже нашли свою палату. Эмиль блаженно рухнул на кровать. Всю дорогу ему было очень сложно, но он был вынужден идти. Масленникову изначально не понравилась эта идея, но блогер понимал, почему нужно было позволить младшему это.
Дима присел рядом на стул, он ни на секунду не отводил взгляд. А парень просто закрыл глаза и отвернулся. Правильно, ему не хочется никого видеть, никак ни с кем не взаимодействовать и говорить. Будь это в его силах, Дима бы спрятал его от всех, чтобы не мешали отдыхать, но он знал, что парню перед этим нужно пройти кучу тестов и поговорить с полицией.
«Я задержу их, хотя бы ненадолго» — Масленников пообещал себе, что не позволит кому-то заставить Эмиля нервничать, особенно в больнице, когда он уже и так на грани.
В комнату зашёл врач.
— Извините, вам нужно сдать анализы. Пожалуйста, пройдёмте со мной, — он выглядел понимающим, поэтому не стал торопить и вышел за дверь.
— Я проведу тебя, — Дима говорил негромко.
— Не хочу… — так же тихо произнёс Эмиль. — Хочу спать.
— Ты обязательно поспишь. Я лично прослежу, чтобы тебя никто не отвлекал. Но для начала нужно полностью проверить, всё ли с тобой в порядке. Не волнуйся, они не сделают тебе больно. Они не сделают ничего, что может навредить тебе, — старший спокойно сидел. Он не знал, что сказать и как правильно уговорить Эмиля послушать его. Требовать – он не посмеет говорить с парнем в приказном тоне. Это уже слишком.
— Хорошо, — на удивление Димы младший быстро согласился. Что ещё больше озадачило старшего, так это улыбка на лице Эмиля. — Что? Думаешь, это конец света? Я просто устал, мне нужно отдохнуть. Давай закончим поскорее.
Эмиль протянул руку. Масленников подошёл и позволил за себя ухватиться. Доктор предлагал, что пациент может перемещаться в коляске, но Дима боялся спросить насчёт этого, ведь это может ранить парня.
«Возможно, ему будет спокойнее, если буду рядом я, а не эта коляска»
***
Эмиля таскали по двум корпусам на протяжении целого дня: как только были сделаны одни тесты, приходилось ждать минут пятнадцать-двадцать, а потом идти забирать результаты и сдавать другие. Только в пять вечера всё закончилось окончательно.
Дима постарался, чтобы младшему выделили самую лучшую комнату: красный свет прерывисто пробивался из окна, места много, кровати удобные, персонал приветливый. Но не смотря на это — палата оставалось палатой. Больничный интерьер уж больно режет глаз своей постоянной белизной. Кажется, будто вокруг зима, это немного напрягает и подсознательно становится холодно.
Дима позаботился о том, чтобы постоянно было чисто и помещение регулярно проветривали. Также на дополнительной кровати были сложены пледы, а на подоконнике стояла ваза. Кажется, цветы будут довольно частым явлением.
Эмиль, хоть его уже на сегодня отпустили окончательно, расслабиться всё равно не мог. А кто бы смог, после всего…
— Я выйду поговорю с врачом, — уведомил Дима и, улыбнувшись, закрыл за собой дверь.
Доктор стоял у соседнего кабинета с какими-то бумагами в руках. Он болтал с той медсестрой, что сопровождала пациента в машине.
— Спасибо, запиши всё это на завтра, — как только мужчина закончил, то подошёл к блогеру.
— У него ничего не сломано? — спросил Масленников, ведь последним местом, куда они ходили, был кабинет рентгена.
— Нет, никаких серьёзных повреждений не замечено, — доктор показал снимок. — Синяки сойдут примерно через неделю или полторы. В порезах мы не обнаружили инфекций, глубоких ран нет. Всё заживёт относительно через аналогичное время. Тело очень ослабло за эти дни, вам нужно следить, чтобы парень хорошо питался и пил достаточное количество воды. Заботу о нём мы тоже частично берём на себя, как вы и просили, мы не спустим с него глаз.
— Спасибо. Полиция к вам ещё не заявлялась?
— Пока нет.
— Если кто-то придёт, а меня не будет в больнице, сразу же звоните. Ни в коем случае не пускайте их в его палату без меня. Я знаю, на какие меры они могут пойти, чтобы быстрее закрыть это дело, — старший очень переживал, чтобы у Эмиля было как можно меньше источников стресса.
— Хорошо, я обязательно учту это, — врач понимающе кивнул. — Знаете, вам следует поговорить с ним о том, что случилось. У меня коллега очень хороший психолог. Если нужно, я могу дать вам её номер. Я сейчас не о том, что он псих или что-то подобное, вы не подумайте. Просто ему может стать легче, если обсудить это с кем-то.
— Да, я понимаю. Спасибо. Я обращусь к вам, если это понадобится, — Дима не считал психолога каким-то плохим или унизительным вариантом. Но всё же нужно сначала обсудить всё с Эмилем.
— Он записан завтра с утра к проктологу. Это обязательная процедура, уговорите его, пожалуйста.
— Он отказался от какого-то теста?
— Он был категорически против, чтобы я вам это говорил, но мне кажется, будет неправильным скрывать это от вас. Вы так за него переживаете.
— В чём дело?
— Как я понял, вы не знаете… — было видно, как доктор мнётся, чтобы что-то сказать, поэтому Масленников стал немного нервничать.
— Говорите уже.
— Его изнасиловали, — старший замер, — поэтому вам следует быть рядом и относится к нему крайне осторожно…
Кажется, следующие слова доктора пролетели мимо ушей. Дима даже не пытался разобрать его речь. Он видел лишь монотонно открывающиеся губы, но ни слова не понимал. Он ощутил, как сердце болезненно кольнуло. На секунду даже картинка перед глазами стала расплывчатой.
Его изна… Произнести эту фразу снова просто невозможно, но она эхом крутилась в голове. Масленников стиснул зубы. Когда. Когда это случилось? Значит, он не успел? Почему это должно было случиться именно с
ним. Эмилю всего двадцать, а он уже два раза пережил похищение, а сейчас и… Тогда почему?.. Почему он был таким безразличным? Почему, когда проснулся, выглядел так, будто про всё забыл?
— Извините, мне нужно идти, — Дима не дослушал, он развернулся и пошёл обратно в палату. Кажется, врач говорит что-то насчёт завтрашних тестов, но сейчас всё это было на втором плане.
Мужчина достаточно громко открыл дверь. Медсестра, которая ставила капельницу, ахнула от неожиданности, после чего сразу ушла.
— О, Дим, — Эмиль мирно сидел на кровати, глядя в окно. — Думал, ты уже ушёл, — младший повернул голову и усмехнулся.
«Почему?! Почему даже сейчас ты улыбаешься?! Почему скрываешь всё? Мне тоже больно! Мне больно от этого, слышишь?»
— Кстати, спасибо, — Иманов обвёл комнату взглядом. — Тут удобно и больше никого нет.
«Почему ты сейчас говоришь это? Разве не видишь по моим глазам, что я хочу услышать совершенно другое от тебя?»
— Наверное, дорого обошлось. Я конечно не обещаю, что всё отдам, но я постараюсь…
Дима не дал закончить. Он подошёл впритык и опустился на колени перед кроватью, положив голову на краешек метала. Эмиль настолько удивился, что просто молча сидел и смотрел вниз.
— Дим? — после долгой паузы обеспокоенно произнёс Иманов. — Что случилось?
— Тебе не нужно беспокоиться, за меня тоже. Пожалуйста, не волнуйся ни о чём, — Дима, наконец, поднял голову.
— Как же я могу не волноваться, когда ты…
— Эмиль, — Дима берёт его за руку и медленно касается своими губами его пальцев. Парень растерянно водит глазами по фигуре перед ним. Он не понимает, что происходит. — Прости, меня так долго не было рядом, а сейчас я пытаюсь исправить всё деньгами. Я знаю, что это тебе не поможет, но у меня больше ничего нет.
— Эй, всё в порядке. О чём ты? — Эмиль волнуется, боится следующих слов, от этого сильнее сжал руку.
— Тебе ведь больно, не говори так. Пожалуйста, не нужно. Я не хочу из-за лжи потерять тебя снова, — и Дима прожигающе смотрит, не давая ни единого шанса сбежать. Его взгляд пронзительный, настойчивый. Он выглядит… несчастным.
— Ты знал? — еле слышно произнёс Иманов, догадавшись обо всём. И на его веснушчатом идеальном лице отражается такая гримаса боли и обиды, что Масленников стыдливо прячет глаза. Он отстраняется, отпуская его ладони, но не отходит.
— Доктор сказал мне.
— И что теперь? — будто бы обречённо спрашивает парень и дальше уже не может продолжить. Комната наполняется тихими всхлипами.
— Эми, — Дима садиться рядом, смотря, как младший безуспешно пытается вытереть слёзы. — Я сделаю всё, как скажешь. Если хочешь, то я уйду… но всё равно останусь за дверью. Я не оставлю тебя, но могу дать побыть одному.
— Я не хочу, чтобы ты видел, как я плачу.
— Я любого хочу тебя видеть.
Эмиль резко хватает его кофту: говорить он больше может. Масленников послушно сидит на месте и ждёт. Он согласен сидеть тут целую ночь, главное, чтобы Иманов этого хотел.
— Нет, — наконец произносит парень. — Не уходи, — его рука по-прежнему не отпускает ткань.
Эмиль медленно приблизился и аккуратно прижался к тёплой груди. Дима нежно обнял его и позволил вдыхать свой аромат на протяжении нескольких минут. Младший не спал, просто не знал, что будет после того, как он отстранится, поэтому просто продолжал лежать. Мужчина тоже не был против, впервые за эту неделю у него так спокойно на сердце.
— Я останусь сегодня здесь, — Дима спрашивает без вопросительной интонации.
— Ты устал, поезжай домой, — немного сонным голосом говорит Иманов.
— Если уеду, не перестану думать о тебе, а так мне точно не удастся заснуть.
Больше Эмиль не препятствует. На самом деле он совсем не хочет, чтобы старший уходил. Он послушно берёт и надевает его толстовку, чтобы ночью не было холодно, хотя под одеялом так же тепло. Послушно закрывает глаза, позволяя наблюдать за собой.
Дима сидит напротив и смотрит, как парень постепенно засыпает, а в голове проносится лишь одно:
«Я не прощу себе, если с тобой снова что-то случится…»
