Сквозь Зазеркалье и то, что Драко там нашёл

      Драко следил за временем, проведённым в зеркальном мире, отмечая каждый день в своём дневнике. Он пробыл там чуть больше двух недель. Пятнадцать дней, наполненных ошеломляющим количеством секса, большим количеством тренировок по Квиддичу, значительным прогрессом в арифмантике под руководством Гермионы и очень небольшим количеством сна. Он только что вышел из библиотеки, когда увидел её, поднимающуюся по лестнице.       — Привет, Гермиона, — сказал он.       Увидев его, она ахнула и быстро подошла к нему.       — Малфой? Это ты?       Драко взял ее за руку.       — Кто же ещё, Гермиона? Не слишком ли ты усердно работаешь в Министерстве? Я думаю, тебе следует взять отпуск после принятия закона, над которым ты работаешь. Вы, Гриффиндорцы, никогда не знаете, когда остановиться.       Гермиона посмотрела на их сцепленные руки и отдёрнула его руку, словно обожглась. Напряжённым голосом она говорила, обращаясь к своему плечу, вернее, к круглой чёрной серьге в ухе:        — Встретимся у входа, — она побежала вниз по ступенькам, жестом приглашая его следовать за ней.       Её поведение должно было насторожить Драко, но вид Гарри, бегущего к нему через вестибюль с выражением отчаяния и облегчения, вытеснил всё из его головы.       Гарри остановился перед ними, и Драко автоматически наклонился для поцелуя. Он прикоснулся губами к его безразличным губам и ухмыльнулся при виде такой же серёжки в ухе, как у Гермионы.       — Это что, новая тенденция, любовь моя? — он провёл пальцами по уху Гарри, а другой рукой обнял его за талию. На всякий случай он уткнулся носом в его шею, целуя то место, которое ему нравилось и от которого у него всегда перехватывало дыхание.       Покрасневший с широко раскрытыми глазами Гарри смотрел на него. Драко нахмурился. Гермиона закашлялась.       — Нам пора идти, — сказала она, и Гарри вздрогнул, словно очнувшись ото сна, и схватил Драко за предплечье. Он молчал, пока они снова поднимались по лестнице.       — Что происходит? — спросил Драко. Гарри не ответил. Он смотрел прямо перед собой, все ещё красный и тяжело дышащий. Драко вдруг испугался и попытался вырвать руку из его хватки, но тот не отпускал.       Его страхи оправдались: они завернули за угол, который вёл к зеркалу Еиналеж.       — Я собираюсь сообщить им хорошие новости, — сказала Гермиона, забегая вперед. Она посмотрела в зеркало, сосредоточилась и прикоснулась к нему. Яркая вспышка ослепила их, а затем Гермиона провела рукой по своим тугим кудрям и повернулась, чтобы уйти.       — Увидимся в библиотеке, Драко, — сказала она и зашагала прочь.       — Теперь она зеркальная Гермиона, — объяснил Драко Гарри, увидев, как тот нервничает. — Когда мы перейдём, мы заменим зеркальных людей. Наш разум — или сознание, неважно — берёт верх над их телом.       Поняв, что это не его Гарри, Драко высвободил руку.       — Я не вернусь.       Он хотел уйти, но Гарри снова поймал его.       — Твои родители ждут на другой стороне. Разве ты не хочешь их увидеть?       — У меня здесь тоже родители, — сказал Драко. — Я с ними встречался. Они такие же…       — Они не твои настоящие родители, — сказал Гарри. Не Гарри — Поттер. Это был чёртов Поттер, и Драко ненавидел его, потому что он пришёл, чтобы разрушить единственное хорошее, что у него было в жизни.       — Твоя мать в отчаянии, — повторил тот, не отпуская Драко, даже когда тот извивался. — Ты уже несколько дней в коме. На самом деле недель.       — И что? Они могут пройти и увидеть меня. Здесь всё равно лучше. Люди счастливы и… — он попытался отбиться от Поттера, который держал его на удивление крепко, — Люди здесь живы. Все они.       Лицо Поттера боролось с потоком эмоций и на короткое время закрыл глаза, всё ещё не отпуская Драко. В конце концов, он глубоко вздохнул, посмотрел ему прямо в глаза и сказал:  — Ты умираешь, Драко.       Он вздрогнул, словно его ударили. Поттер продолжал:  — Ты в магической коме, и тебе становится всё хуже. Зеркало высасывает из тебя жизнь. Находясь здесь, ты медленно убиваешь себя.       — Ну и что, чёрт возьми? — Драко всё равно будет жить в зеркале. Конечно, родители пожелали бы ему остаться в живых.       — Ты хочешь, чтобы родители тебя похоронили? — настаивал Поттер. — После того, как вы пережили войну, пожар и… всё остальное?       Драко с трудом сглотнул, его мысли на мгновение вернулись к матери.       — Я останусь здесь жив, — прошептал он. Он будет продолжать жить в зеркальном мире; ещё один из прежних мертвецов, который дышал, смеялся, влюблялся и вёл совершенно чудесную жизнь.       Тем временем его родители в реальном мире станут свидетелями смерти своего единственного ребёнка.       Руки Поттера теперь свободно лежали на его руке. Его голос смягчился.       — Подумай о своей матери. Может быть, у тебя здесь есть мать, конечно. Но и там тоже, и она плачет уже несколько недель. Как ты думаешь, что она почувствует, когда ты перестанешь дышать?       Драко зажмурил щиплющие глаза. Его грудь сжалась при мысли о родителях. Конечно, они хотели бы, чтобы он был жив, но Драко лучше всех знал, насколько болезненными были эти желания. Вспомнил, как больно ему было хотеть того, чего не мог изменить.       — Я должен попрощаться, — его голос дрожал. — С ним…       Но теперь, когда Поттер шагнул через зеркало, его не было. Для всех. Он пообещал Луне, что отведёт её посмотреть малышку фестрала, и встречался с Панси и Блейзом за ужином, и согласился сыграть в квиддич с Тео и Джастином позже сегодня и…       — У нас нет времени, — Поттер осторожно потянул его к зеркалу. — Я не смогу сделать это без тебя. Ты должен хотеть пройти через него.       — Но я не хочу, — сказал Драко пустым голосом.       — Подумай о своих родителях. Подумай, как ты хочешь, чтобы они были счастливы.       Поттер отступил в сторону, оставив Драко в одиночестве.       Драко уставился на своё отражение и подумал обо всех, кого он оставил позади, его сердце разбилось на тысячу пронзительных осколков. Мысль о том, что оставит позади ту жизнь, которую вёл здесь, причиняла острую физическую боль, желудок скрутило, тошнота наполнила его, а холодный пот побежал по спине.       Глубоко вздохнув, он заставил себя думать о матери и прикоснулся к зеркалу.