***
Захлопнув за собой дверь, Ойкава зашел в их совместную с Ивайзуми квартиру. Было довольно поздно, так что его сосед должен был уже вернуться, но в квартире было очень тихо. Так тихо, что Тоору начал сомневаться в том, что его друг был дома. Возможно, он решил пойти куда-нибудь со своей девушкой. В конце концов, Ойкава же отказал ему. Возможно, они сейчас мило сидели в каком-нибудь ресторане, или же были у нее дома, и… дальше развивать свои мысли Ойкаве не хотелось. Но как бы ни было от этой мысли больно, — винить Ивайзуми он не мог. Оба взрослые парни с определенными потребностями. Кто же был виноват, что Тоору умудрился влюбиться в своего лучшего друга? — Ива-чан, ты дома? — прокричал он, кидая сумку со спортивной формой на пол. Ответа не было, значит, скорее всего, в квартире Тоору был один. Вздохнув, Ойкава попытался отогнать мысли об Ивайзуми в постели с девушкой подальше, но это было почти невозможно. Он не мог перестать думать о сильных, загорелых руках друга на тонкой талии какой-нибудь студентки. Она должна была быть идеальной, раз смогла привлечь внимание Ивайзуми. Умная, красивая, наверняка добрая, она не заслуживала той ненависти, которую чувствовал Ойкава по отношению к ней. Он даже не знал ее имени, не знал как она выглядит, какого цвета у нее глаза. Интересно, у нее были длинные или короткие волосы? Быть может, если Тоору немного отрастит свои собственные, то у него будет шанс? Ойкава проверил сообщения, ведь если Хаджиме действительно ночевал сегодня где-то в другом месте — он бы написал. Но сообщений не было, а сам Тоору был до сих пор заблокирован. Все вопросы отпали, когда зайдя в гостиную Ойкава увидел его, мирно спящего на диване с книгой на груди. Скорее всего Ивайзуми готовился к сессии и случайно заснул. Его волосы были нелепо взъерошены, а изо рта тянулась тонкая струйка слюны на подушку. Телевизор стоял на беззвучном режиме, пока там крутили различные клипы хитов этого сезона. В такое время года на музыкальных каналах было много рождественских песен. Стараясь быть как можно тише, Ойкава подошел и взял плед, аккуратно сложенный в углу дивана. В квартире было прохладно, а обогреватель стоял в стороне выключенным. «Ему должно быть холодно», подумал Тоору, бережно укрывая друга теплым одеялом. Выключив телевизор, Ойкава ушел на кухню, чтобы продолжить свою подготовку к сессии и не мешать сладкому сну соседа. Это все слишком сильно напоминало уютную идиллию. Хотя бы на пару минут Тоору мог представить, что они с Ивайзуми не просто друзья, а нечто большее.***
Когда Хаджиме проснулся, Ойкава уже успел выписать как минимум половину из того, что он должен был выучить по микробиологии. Это был не первый раз, когда он выписывал эту информацию, но чем чаще он это делал — тем больше был шанс запомнить. Тоору поднял глаза, когда услышал тихие шаги и скрип двери в гостиную, и вот уже через пару секунд перед ним в дверном проеме стоял Ивайзуми. Он выглядел сонным и помятым, а также слегка дрожал от холода, в своих-то футболке и шортах. Кинув на Тоору косой взгляд, парень без слов подошел к кофеварке и запустил ее, игнорируя (или просто не замечая) глаза друга на себе. — Как тренировка? — спросил он, не отвлекаясь от приготовления кофе. — Мм, нормально, — пробормотал Ойкава, отводя свой взгляд и утыкаясь носом обратно в конспекты. — Ты ел? — Ивайзуми задал еще один вопрос. — Я на допросе? В сторону Ойкавы полетела булочка, которую он сам сегодня утром и покупал, пролетая чуть выше макушки, ударяясь об стену и падая в итоге на стол. Тоору знал, что Ивайзуми изначально целился в его голову. — Эй, за что?! — воскликнул Ойкава, уже готовый уклониться, если в его сторону полетит еще какой-нибудь предмет. — Ты когда домой вернулся? — Ивайзуми проигнорировал вопль друга и спокойно продолжать делать себе кофе. — К чему эти все вопросы? — пробормотал Тоору, но увидев с каким выражением лица Хаджиме повернулся и посмотрел в его сторону, все же ответил: — Где-то полтора часа назад. — Ясно, — он кивнул самому себе. — Закругляйся. Ты как представляешь себе свою спортивную карьеру, если даже не заботишься о себе? — Ива-чан, ты кто, моя мать? — сказал Ойкава немного дразнящем тоном и сразу пожалел об этом, потому что вторая булочка тоже полетела в его сторону. В этот раз, правда, она попала в цель. — Ау, больно же! Ты меня не ценишь! — Было бы что ценить, придурок. Давай, вставай, хватит с тебя на сегодня. Не обращая внимания на протестующие вопли Тоору, Ивайзуми схватил друга за рукав. — Я еще не закончил! — крикнул Ойкава, когда конспекты перед ним были собраны в кучу и спрятаны подальше от его глаз. Как бы он не пытался помешать происходящему, теплая и сильная рука на плече умудрялась сдерживать его на месте. — Уже закончил, — сказал Хаджиме, выглядя вполне довольным своими действиями. Как ни крути, забрать учебники у Ойкавы было сложной задачей. — Не честно, Ива-чан! Ты пожалеешь, когда я провалю сессию и окажусь на помойке из-за тебя! — Да-да, именно так все и будет. Съешь хотя бы то, что я тебе кинул, Дерьмокава. — Не называй меня так! Ойкава показательно надул губы, на что Ивайзуми просто вздохнул и поднял валяющуюся на столе булочку, протягивая ее в руки другу. — Ешь, — сказал он строго и Тоору ничего не оставалось, кроме как взять несчастное булочное изделие.***
Ойкава сам не понимал, каким образом он смог уговорить Ивайзуми отдать конспекты обратно, но факт был в том, что у него это получилось, и он мог спокойно продолжать свою подготовку к сессии. Сидя на диване, Тоору укутался в теплый плед почти до носа и держал учебник в своих руках, решив пока что сосредоточится на прочтении материала. Ивайзуми сидел рядом, перебирая собственные конспекты, пока на фоне играла рождественская музыка со случайного телеканала. — Разблокируешь меня? — Ойкава не смотрел на Хаджиме, но все равно заметил, как тот сразу же потянулся к своему телефону. — Прости, я забыл. Сейчас, — пробормотал он. — Готово. — Спасибо. Эм… Ты бы хотел встретиться с Бокуто и Куроо? — неожиданно спросил Тоору, поворачиваясь в сторону друга. Дыхание Ойкавы перехватило, как только он понял, насколько близко они были. Ивайзуми не смотрел на него, и Тоору был этому отчасти благодарен, поскольку между ними было всего сантиметров пятнадцать максимум. — К чему этот вопрос? Зная, что Хаджиме собирается повернуться в его сторону, Ойкава отодвинулся на край дивана. Когда друг посмотрел на него — между ними уже было достаточно пространства, чтобы Тоору мог хотя бы выглядеть спокойным. — Не знаю, — пробормотал он. Ойкава прокашлялся, пытаясь скрыть свое смущение и горящие щеки. — Куроо предложил устроить рождественскую вечеринку, вот я и решил спросить. — Ну, пусть устраивает. Мне-то какое дело? — Пробормотал Ивайзуми, возвращаясь к прочтению конспектов. — Он хочет устроить ее в нашей квартире. — Ойкава задержал свое дыхание, ожидая реакции, и, возможно, новой порции пинков. Хаджиме резко замер. — Что, прости? — Ну, он живет в общежитии, вот мы и… — Идиот, только не говори, что ты пообещал Куроо вечеринку в нашей квартире, не спросив перед этим меня. — Ивайзуми не был зол, но звучал он явно разочарованным. — За кого ты меня вообще принимаешь? — ответил Ойкава, стараясь звучать как можно более натурально. — Я спрашиваю сейчас. — Нет. — Ива-чан! — Я сказал нет, — повторил Ивайзуми. Его терпение подходило к концу. — Хотя бы объясни почему! — Ты сам мне рассказывал, как Куроо случайно сломал люстру, пытаясь сделать сальто в квартире своей сестры. Ты так же рассказывал, что они с Бокуто чуть не сожгли общежитие, так что нет. Я ценю свою жизнь слишком сильно, чтобы умирать по вине этих придурков. Тебе тоже стоит. — Мы же будем здесь тоже! — Ойкава по-прежнему стоял на своем. — Мы сможем держать все под контролем! — Мы? Скорее я. — Ива- — Вы три ребенка в теле взрослых мужиков, как ты себе это представляешь? Я и с тобой еле справляюсь, а тут вас будет трое! — Вместе с ними придут Акааши и Кенма! Они становятся намного спокойнее при них! — А тебя кто в узде держать будет? — Ты! Ивайзуми вздохнул и облокотился на спинку дивана, прикрывая глаза рукой. — Ты так сильно этого хочешь? Ойкава не мог сказать, что хотел этого прям настолько сильно, но мысль о том, что в другом случае Ива-чан, его Ива-чан, может захотеть провести рождество со своей девушкой, приводила его в ужас. Да, рождество не праздновали в Японии так же, как в других странах, но многие считали этот праздник вторым днем святого Валентина. Было логично, что Хаджиме захочет провести его со своей девушкой, но Тоору очень не хотел этого. Возможно, эта идея действительно была очень рискованной, особенно с такими идиотами как Куроо и Бокуто (словно сам Ойкава был лучше), но остаться на рождество в одиночестве было хуже. — Да. — Ладно. — Хаджиме тяжело вздохнул. — Только я не заплачу ни копейки. Сами придумали — сами и расплачивайтесь. — Спасибо, Ива-чан! — воскликнул Ойкава, резко поднимаясь со своего места и быстро обнимая друга, стараясь не задерживаться в этих объятиях слишком долго. Он же не хотел вызывать лишних подозрений, так ведь? — Я, эм, — Ивайзуми прокашлялся и устало улыбнулся. — Не за что. — Если у тебя были уже планы с твоей девушкой — так и скажи! Я не буду особо расстраиваться, ты же понимаешь. — Тоору молился в своих мыслях, что у Хаджиме не было никаких планов. Ну вот, кто его вообще за язык тянул? Конечно Ойкава будет расстраиваться. Сильно. — Нет, у меня, — он запнулся и с недоумением посмотрел на друга. — Какой девушкой? — Ну, той, на которую ты положил глаз, а потом еще пришел домой в три часа ночи. Помнишь…? — неуверенно пробормотал Ойкава. Хуже, чем наличие у Ивайзуми девушки было только наличие у него парня. Это бы означало, что у него был шанс, но он все просрал. — Боже, идиот, нет у меня никакой девушки. — Что? — Тоору смотрел на него удивленными, мультяшно большими глазами. — Нет у меня никакой девушки, придурок. — Ивайзуми откинулся на спинку дивана и надавил пальцами на глаза. — Тогда как же- — Я не признавался никому и не думаю, что в ближайшее время буду, — ответил он. Голос Хаджиме казался резким, даже слегка грубым, но Тоору знал, что это было не из-за него, а больше из-за ситуации. — А если ты про ту ночь, — продолжил он, — то… блять, я был пьян, окей? Не знаю, что произошло, точнее не помню. Утром я проснулся с кучей засосов по всему телу, так что, похоже, я переспал с кем-то. Но это была просто случайная связь на одну ночь. Никаких отношений. С плеч Ойкавы словно груз свалился. У Ивайзуми не было девушки, значит, он не оставит его в одиночестве на рождество. Он будет рядом, по крайней мере пока что. Конечно, тот факт, что та случайная связь все-таки существовала, его по-прежнему беспокоил, но хотя бы это было без чувств. С другой стороны, он до сих пор был влюблен в кого-то, и этот кто-то не был Ойкавой. Даже если Ивайзуми не собирался признаваться в своих чувствах тому человеку или приглашать его на свидание, они все равно существовали. Хаджиме думал о том человеке, у него были сны, мечты, его сердце билось чаще при его виде. И этим человеком не был Тоору. Он был просто другом. Близким другом, да, другом, о котором Ивайзуми заботился, и кого он любил. Но любил не так, как любил его Ойкава. В этом и была проблема. — А. — Тоору открыл рот, чтобы сказать что-то, но слова просто не выходили наружу. Да и что он мог сказать? «Я так рад, что у тебя никого нет. Потому что да, я ревную. Даже зная, что мои чувства не взаимны, мне все равно хочется найти этого человека и подмешать ему слабительное в напиток»? Самое ужасное, что рано или поздно у Ивайзуми появится кто-то. И он точно захочет познакомить Ойкаву с тем человеком. Тоору очень сомневался в своей возможности сдерживать желание его ударить. Весь оставшийся вечер они сидели в полной тишине, продолжая свою зубрежку и иногда бросая взгляды друг на друга. Ойкава старался не думать о загадочной влюбленности Ивайзуми, сосредотачиваясь на приятном вечере, проведенным с лучшим другом. Несмотря на то, что каждый из них занимался своим делом, просто молчать в компании дорогого тебе человека было уже приятно. Спустя какое-то время Тоору начало клонить в сон, и он не стал бороться с усталостью, постепенно погружаясь все глубже и глубже в пучину своих сновидений. Чего Ойкава не видел, так это как Ивайзуми аккуратно, стараясь не потревожить спящего друга, вытащил у него из рук учебник. Как он бережно укрыл Тоору тем самым пледом, которым парой часами ранее укрыл Ойкава его самого. Он сидел рядом с тихо посапывающим парнем, наблюдая за тем, как его грудная клетка поднималась с каждым вздохом. Разглядывал его длинные ресницы и аккуратный нос. Тоору не чувствовал, как Ивайзуми аккуратно заправил прядь волос за его ухо. Он не знал, что перед тем, как самому пойти спать, Хаджиме наклонился и поцеловал его лоб, грустно улыбаясь.***
Сессия прошла на удивление быстро и, как и ожидалось, довольно легко. Благодаря долгим часам зубрежки Ойкава был уверен в своих результатах. Еще со времен старшей школы он привык проводить бессонные ночи, особенно перед матчами, тщательно изучая записи игр соперников, составляя в своей голове список слабых и сильных сторон команды, против которой им предстояло играть. Подготовка к сессии не сильно отличалась от его привычных ночей, только в этом случае их было несколько подряд. Ивайзуми пытался заставить Ойкаву ложиться спать раньше, но после пяти провалившихся попыток насильно уложить друга в кровать, он просто сдался, принимая поражение. Рождество наступило неожиданно, пусть Куроо с Бокуто и не замолкали об их вечеринке. На самом деле, Ойкава не мог даже назвать это вечеринкой. Они пригласили минимальное количество человек — это было одно из условий Ивайзуми. В итоге на рождество их должно было быть всего восемь, включая самих организаторов. Начало было официально запланировано на семь вечера, но Куроо пришел еще в пять, притащив с собой три ящика пива и Кенму, который явно не хотел находиться здесь. Ойкава был в этом уверен. Пока Куроо болтал с Ивайзуми, с кем он очень быстро нашел общий язык, Кенма забился в угол дивана со своей приставкой и периодически бормотал себе что-то под нос. Ойкава подозревал, что это были маты или оскорбления, потому что произносил он что-то, только когда проигрывал. — Напомните еще раз. Кого вы пригласили? — спросил Хаджиме, открывая пиво себе и Ойкаве. — Ну, меня, Бокуто, — начал отвечать Куроо, — Акааши, Кенму, — он кивнул в сторону паренька, который сконцентрировано играл во что-то, — Ну и пару ребят из Карасуно. — Я пригласил Маттсуна и Макки, но они сейчас не в Токио, — добавил Тоору. Он сильно расстроился, когда узнал, что его друзья не смогут приехать. — А кто именно из Карасуно? — Ивайзуми передал уже открытую бутылку Ойкаве. — Мы приглашали их капитана, простите, бывшего капитана и еще пару выпускников, но приехать смогут только мистер Бодрячок, Киеко, и она еще решила взять с собой ту девочку. Ячи или как ее там звали? — Откуда ты знаешь Киеко? — С удивлением спросил Хаджиме. Тоору напрягся. Не мог же его друг быть влюблен в нее? Она, конечно, была невероятно красивой, с этим нельзя было поспорить, но ведь они с Ивайзуми почти никогда не пересекались. Если не считать их матчи с Карасуно, конечно, но это было довольно давно. И даже если Киеко и являлась предметом обожаний его лучшего друга, она вроде как встречалась с тем пугающим доигровщиком. — Она с нами в одном универе, у меня совместные пары по математике с ней, — объяснил Ойкава, натягивая на свое лицо самую непринужденную улыбку, на которую он только был способен. — А что, Ива-чан, она тебе нравится? — Что? — Оо, бедный Ива-чан, безответно влюблен в такую красавицу. — Тоору не понимал, что им движет. Скорее всего, это была ревность. Нет, это определенно была ревность. Говорить свое предположение вслух причиняло боль, но он не подавал виду, лукаво улыбаясь и продолжая дразнить друга. — Ты там аккуратней, а то ее парень готов любого прибить даже за один косой взгляд. Мы же не хотим тебя потерять? Ты, может, и не настолько важен в отличие от меня, но с кем мне тогда делить квартиру? Если тебя прикончит тот… как его вообще звали? — Рюноске Танака, — подсказал Куроо. — У него неплохой потенциал. — Так, стоп, — прикрикнул Ивайзуми. — Я просто спросил, ты, придурок. Ойкава попытался увернуться от подзатыльника, но было слишком поздно. — Ай, Ива-чан, за что?! — вскрикнул он, хватаясь за свою голову. Удар не был даже близок к болезненному. Хаджиме никогда не бил его так, чтобы было действительно больно, если не считать тот случай в средней школе. Но каждый раз получая очередной удар от друга, Ойкава все равно вскрикивал, словно ему сломали нос. — За хуевый характер и за то, что несешь херню. Кенма на диване неожиданно хмыкнул. Повернув голову, Тоору заметил, что парень был повернут к ним лицом и с интересом наблюдал за развернувшейся перепалкой, словно они были его личным реалити-шоу. — Что? — спросил Кенма, заметив что взгляды всех присутствующих были направлены на него, но не получив ответа, он пожал плечами и уткнулся обратно в свою приставку. Спустя еще минут сорок в дверной звонок позвонили. Это оказались Бокуто с Акааши, стоявшие в коридоре с тремя пакетами в руках, в одном из них, как оказалось позже, были игрушки для рождественской елки. — Бокуто-сан, я же говорил что это была плохая идея, — сказал Акааши, после того, как Ивайзуми с недоумением на лице достал коробку с праздничными шарами из пакета. — Вы уже почти год встречаетесь, а он до сих пор обращается к тебе, словно ты его босс, — хмыкнул Куроо. — Кто бы говорил, тебя Кенма тоже Куроо называет, — сказал Ойкава с усмешкой на лице. — Меня так все называют. — Эм, что мы будем делать с… этим всем? — перебил их Ивайзуми, попутно доставая из пакета гирлянду. — Я думал, что будет весело, — сказал Бокуто. Казалось, он не был в состоянии спокойно стоять на одном месте, перекачиваясь из стороны в сторону. — Что мы наряжать будем? У нас даже елки нет, — сказал Хаджиме. Бокуто просто пожал плечами. — Не знаю. Можно что-то придумать, — пробормотал он, осознавая, что не подумал об этом заранее, хотя стоило. — Есть идеи? — Боярышник? — предложил Ойкава. Ивайзуми посмотрел на него с выражением, которое так и кричало «что ты несешь?!». — Боярышник? Он же вроде охереть какой огромный, не? Ну, точно не для квартиры, — сказал Куроо. — Боярышник в стиле бонсай. — У вас есть бонсай? — на удивление заинтересовано спросил Акааши. — Бокуто, твой парень что, садовод? — спросил Тоору. Все его проигнорировали. — Да, Ойкава нашел его на мусорке пару месяцев назад, — ответил Ивайзуми на вопрос Акааши. — Ты лазил по мусорке? Ты? — Куроо с удивлением посмотрел на Тоору. — Кто додумался выбросить бонсай? Они же дорогие. — Казалось, Акааши заботила только судьба этого несчастного растения. — Во-первых, за кого вы меня принимаете? Понятное дело, я не лазил в мусоре. Я увидел бонсай и решил взять его. Он стоял недалеко от мусорного бака, да, но не в самом же. В итоге все пришли к выводу, что бонсай был достойной заменой елки. Растение было относительно небольшим, что крайне расстроило Бокуто, ведь все игрушки, которые он с собой принёс, на него явно не поместились бы. Доставая из пакета гирлянды, шары, бантики и прочие украшения, Котаро раз за разом менял свое мнение о том, что именно стоило повесить на бедное растение. Пока они разбирали все три пакета, к празднику присоединились Суга, Киеко и Ячи, с энтузиазмом поддерживая идею. Куроо помог Ойкаве перенести бонсай из кухни в гостиную, пока все остальные болтали друг с другом. Суга включил плейлист со своего телефона, предварительно подключившись к уже почти развалившейся колонке Ивайзуми, которую он купил, когда ему было тринадцать. Квартира заполнилась звуками рождественских песен вперемешку с роком, рэпом и еще кучей непонятных жанров, которые оказались в плейлисте. Акааши, Бокуто и Ивайзуми разговаривали о волейболе, как и все вокруг, в принципе. Даже Кенма отложил свою приставку, слушая рассказ Ячи о том, как идут дела Карасуно в этом году. — Так что, Энношита стал новым капитаном? — спросил Куроо, вытирая рукавом пот со своего лба. Бонсай оказался тяжелее, чем казался на первый взгляд. — Если подумать, то это было ожидаемо. — Словно у них был выбор, — пробормотал Кенма. — Либеро не может стать капитаном, так что Нишиноя отпадает. А сделать капитаном Танаку это тоже самое как сделать капитаном Ямамото. — Парень скривился от своих собственных слов. — Без обид, — добавил он, смотря на Киеко. Та лишь пожала плечами, прекрасно понимая в чем дело, и сделала глоток из своего стакана. — Ха, неудивительно, что они нашли общий язык, — сказал Куроо. Спустя какое-то время и один наряженный бонсай готов. Первая коробка с пивом опустела, оставляя после себя только кучу бутылок, которые ребята обратно в ту же коробку и кидали. Ойкава не помнил, сколько он успел выпить. Тоору бы не назвал себя пьяным, но внезапно рождественская музыка казалась чересчур веселой и приятной, а разговоры все более интересными. Ивайзуми рядом с ним, который еще и первую бутылку не закончил, казался слишком горячим. Не в сексуальном плане, просто Ойкаве было слишком жарко сидеть рядом с ним. Акааши и Кенма, несмотря на то, что уже являлись совершеннолетними, ничего не пили, кроме газировки и сока. Оба аргументировали это тем, что должны оставаться трезвыми для своих пьяных парней. Ячи вообще еще не было восемнадцати и, даже несмотря на утверждения, что никто об этом не узнает, она отказалась, тихо попивая свой сок. Киеко на алкоголь тоже не особо налегала, как в принципе и Суга. Зато Бокуто и Куроо просто не могли остановиться. Они были словно две черные дыры, безвозвратно всасывающие весь алкоголь в доме. Казалось, вдвоём парни выпили большую часть того, что сам Куроо и принес. Все бы было хорошо, но с каждой бутылкой они становились еще громче. — Давайте играть в правду или действие! — предложил Куроо, поднимая над головой очередную бутылку. Глаза Бокуто словно загорелись, а Акааши рядом с ним упал лицом в свои руки. — Я согласен! — с энтузиазмом прокричал Ойкава. Он встал со своего места на диване и сел на пол, пытаясь увеличить расстояние между ним и Ивайзуми. Если и играть во что-то подобное, то играть рядом с человеком, в которого ты влюблен — не самая лучшая идея. Когда через минут десять все наконец-то сели в круг, или форму отдаленно его напоминающую, вторая коробка была уже открыта. Суга вышел в коридор, через минуту возвращаясь с бутылкой джина и вызывая бурные аплодисменты у Куроо и Бокуто, а так же разочарованный вздох у Акааши. — У меня есть идея, — сказал Сугавара. — И какая же, мистер Бодрячок? — спросил Ойкава и вскрикнул, когда Ивайзуми толкнул его в плечо. — Помолчи, — пробормотал Хаджиме. — Спасибо. Итак, у меня есть идея, — продолжил Суга. — Каждый имеет право не отвечать на вопрос, но должен будет выпить. — Это идет против всех правил игры, так не честно! — прокричал Ойкава и получил еще один пинок от Ивайзуми. — Ива-чан, хватит меня пинать! — Не, я согласен, будет веселей, — начал Куроо. Тоору уже открыл рот, чтобы высказать свое недовольство, когда он продолжил: — Но, тогда может сделать только один шанс? Ну, если ты очень не хочешь что-то делать или отвечать на вопрос то можешь пропустить, но только один раз за игру. — Смысл пить только один раз за всю игру? — спросил Суга. — По-моему, вам уже хватит, — пробормотал Акааши. — Мы все равно будем придумывать действия связанные с алкоголем, так что и так сойдет, — сказал Куроо с довольной ухмылкой на лице. На этом и остановились. Все, включая Кенму и Акааши, наполнили стаканы. Только Ячи по-прежнему осталась с одним соком, но она так же и сказала, что отказывается от своего права пропустить вопрос, так что все должно было быть честно. Никто не уточнял, что именно надо было пить, поэтому вариаций было слишком много. От джина сильно разбавленного соком, до чистого саке, которое, как оказалось, завалялось в комнате Ивайзуми. Ойкава старался не думать, зачем его лучшему другу было нужно саке. Очередь решили выбирать с помощью одной из пустых бутылок из-под пива. Первый раунд. Куроо крутит бутылку. Очередь падает на Бокуто, заставляя Акааши рядом с ним облегченно выдохнуть. — Ууу, — начал Куроо. — Правда или действие? — Действие, — без колебания ответил Бокуто. — Выпей саке из моего кроссовка. Все пришли в полный восторг, начиная улюлюкать и всячески подначивать Бокуто. Сам же Котаро не выглядел даже слегка отвращенным. Он смеялся вместе со всеми, пока Куроо наливал в свой кроссовок алкоголь прямо из бутылки. Ойкаве казалось что он сейчас умрет от смеха, когда обувь была наконец-то передана Бокуто. Без колебания он выпил все содержимое кроссовка залпом, сразу же жмурясь от крепости саке. — Не целуй меня пока не почистишь зубы, — пробормотал Акааши. Несмотря на свои слова, парень тоже улыбался. Когда Ойкава повернулся, глаза сразу же упали на Ивайзуми. Смеющегося, веселящегося со всеми Ивайзуми. Он улыбался, и от его улыбки у Тоору перехватывало дыхание. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что хотел бы остаться с Хаджиме наедине. Ойкаве не хотелось, чтобы кто-то кроме него видел насколько прекрасно Ивайзуми выглядел, когда улыбался. Ему хотелось сохранить эту картинку доступной только для себя. Хаджиме не являлся тем типом парней, которые ходили постоянно угрюмыми. Да, он часто злился, но он так же и часто смеялся, улыбался и, понятное дело, Тоору не мог быть единственным, кто видел эту улыбку. Теперь уже Бокуто крутил бутылку. Несмотря на свое противное действие, парень выглядел очень даже счастливым. Бутылка указала в сторону Ячи. Девушка выглядела до ужаса перепуганной. Со страхом в глазах она подняла голову и посмотрела на Бокуто. — Я выбираю правду, — сказала Ячи еще до того, как кто-либо успел что-то сказать. Ее выбор был явно основан на предыдущем раунде. — Кто лучший ас, я или Асахи? — без промедления спросил Бокуто. — Хреновый вопрос, — пробормотал Куроо. — Эм, ну… — начала Ячи. Она покраснела, а руки бедной девушки дрожали. Прокашлявшись и неловко улыбнувшись, она продолжила: — Ты? Наверное. — Я так и знал! — прокричал Бокуто и повернулся в сторону Акааши, видимо, собираясь его поцеловать, но тот молча покачал головой и указал пальцем на кроссовок. Ячи встала и прокрутила бутылку, ожидая, на кого же она выпадет. Этим счастливчиком оказался Куроо. — Правда или, — начала Ячи. — Действие, — перебил ее Куроо, хитро улыбаясь. Ячи растерялась, но потом Киеко наклонилась к ней и прошептала что-то на ухо. — Кхм, эм… поцелуй Кенму? — Ее слова звучали больше как вопрос, нежели утверждение, и пока она их договорилась, лицо Ячи стало еще более красным. Сейчас она была больше похоже на помидор, чем на человека. Кенма посмотрел на Киеко, понимая что вопрос придумала именно она. Девушка невинно пожала плечами и спрятала свое лицо в стакане с коктейлем, скрывая улыбку. Вздохнув, Кенма сам наклонился к Куроо, смотря на него примерно секунду перед тем, как поцеловать. По комнате сразу же пронеслись свисты и подначивания, а поцелуй из легких касаний губ перерос в горячее сплетение языков. Ячи, наблюдая эту картину, просто легла лицом на свои руки. Ойкаве казалось, что биение его сердца могут слышать все присутствующие. По началу он не видел ничего такого в этом действии. А потом в его голову пришла мысль, что ему может попасть подобное задание. А если ему еще и скажут поцеловать Ивайзуми — пиши пропало. Вдруг Хаджиме догадается о чувствах Тоору? Он не был похож на гомофоба, спокойно реагируя на поцелуй Кенмы и Куроо. Но вдруг Хаджиме посчитает его отвратительным? Если он не захочет больше жить, или даже общаться с Ойкавой, узнав о его далеко не дружеских чувствах? — Эй, ты в порядке? — спросил Ивайзуми, замечая немного перепуганное лицо Ойкавы. Тот сразу же пришел в себя, лучезарно улыбаясь, но улыбка была фальшивой. Тоору знал, что Хаджиме мог заметить, когда он был действительно искренен, а когда притворялся. — Да, все отлично, — как ни в чем не бывало сказал он. Кенма уже к тому времени вернулся на свое место, выпивая все содержимое своего стакана залпом. — Я же вижу, что что-то не так. Тебе плохо? — продолжал спрашивать Ивайзуми. Он казался не на шутку обеспокоенный, и Ойкава не мог сказать, что ему это не нравилось. — Ты не кажешься пьяным, так что вряд ли дело в алкоголе. Может у тебя температура? — Он приложил свою руку ко лбу Тоору, проверяя температуру. — Ты горячий. — Спасибо, Ива-чан, но я и так об этом знал, — подмигнул Ойкава. Ивайзуми сразу же убрал свою руку, словно боялся обжечься. — Не в том смысле, придурок, — пробормотал он, отворачиваясь от Тоору. Ойкава хотел, чтобы Хаджиме продолжал смотреть на него, но в то же время был рад, ведь самообладания становилось все меньше и меньше. Он не хотел разрушить дружбу, которая длилась с самого детства. Не хотел, чтобы Ивайзуми его возненавидел, пусть глубоко в подсознании он и знал, что его лучший друг никогда не смог бы так с ним поступить. — И опять моя очередь крутить, — сказал Куроо перед тем как прокрутить бутылку в очередной раз. Сначала очередь выпала снова на Ячи, но все согласились на том, что те кто уже играл — не участвуют. По крайней мере до того, как все пройдут хотя бы один раунд. Второй раз бутылка указала на Ойкаву. У него словно ком застрял в горле, когда он увидел что горлышко остановилось ровно на нем. — Кхм, правда. — Ойкава сглотнул. Выбирать правду было очень рискованно, но, зная Куроо, если бы он выбрал действие — оно бы точно не осталось без участия Ивайзуми, а этого Тоору и пытался избежать. — Кто самый привлекательный парень в этой комнате? — спросил он, подмигивая Хаджиме. Ойкава готов был придушить этого огромного кота с дурацкой ухмылкой прямо на месте. Сам вопрос был терпимым, но то как именно Куроо его задал — нет. Ивайзуми, казалось, был в полном смятении. — Конечно же я! — ответил Тоору, натягивая наверное самую фальшивую улыбку в его жизни. — Это не считается. — Ты ничего такого не говорил! — начал протестовать Ойкава, но быстро понял что в этом не было смысла. — Почему парень? У нас тут две прекрасные девушки сидят, а ты спрашиваешь про парней! — Вот именно, Ойкава, их только две. Тем более, если у кого здесь о парнях и спрашивать, так это у тебя, — ответил Куроо. Ивайзуми чуть не захлебнулся пивом. — В каком смысле? — спросил он, поднимая шокированные глаза сначала на Куроо, а потом и на самого Ойкаву, который уже был готов провалиться сквозь землю. — Мы почти все здесь разбираемся в мужчинах, но думаю самый явный из нас именно Ойкава, — пояснил Суга, словно это было что-то очевидное и сделал глоток из своего стакана. — Ты гей? — шокировано спросил Ивайзуми, поворачиваясь лицом к красному другу. — Упс, кхм, ты не знал? — Ойкава виновато улыбнулся. Понятное дело он не знал, ведь Тоору сам делал все, чтобы Хаджиме никогда не узнал об этом. — А как же Аями? Ах, да, Ойкава уже совсем забыл о тех нелепых отношениях. Тогда он еще не смирился со своей ориентацией и с тем, что был безнадежно влюблен в своего лучшего друга. Тоору пытался доказать миру, Ивайзуми, и в первую очередь себе, что его привлекают девушки. Что его мать через лет десять сможет поплакать на его свадьбе и увидеть внуков. Но все пошло совершенно не так, как планировал Ойкава. В его голове все было просто: начать встречаться с девушкой, влюбиться в нее, выбить из своей головы мысли о Хаджиме. Первый пункт выполнить было легче простого. В конце концов, он был капитаном команды по волейболу, да и просто местной знаменитостью. От фанаток отбоя не было, так что нужно было лишь ответить на очередное признание в симпатии согласием. Этой девушкой стала Аями. Милая, добрая, светлая и нежная Аями. Она была красивой, умной и невероятно заботливой. Теоретически, у Ойкавы не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы просто влюбиться в нее — но не тут то было. Несмотря на то, что они проводили друг с другом довольно много времени, несмотря на то, что она была буквально идеальной, Тоору не чувствовал к ней ничего. Ее руки были мягкими и нежными, утонченными, женственными. Они касались его лица, шеи, плеч, но они были через чур хрупкими. Они не были сильными, а ладонь не была покрыта мозолями от прикосновений с мячом. Бледная, нежная кожа была такой прекрасной на ощупь, но это не было то, что нужно было Ойкаве. Ему нужны были загорелые руки, с крепкой хваткой и шершавой кожей. Ему нужны были мужские руки, руки Ивайзуми, а перед ним сидела хрупкая Аями. В итоге она рассталась с Тоору, аргументируя это тем, что все его внимание было направлено на волейбол. И она была права. Волейбол занимал большую часть жизни Ойкавы. Но при упоминании волейбола он вспоминал Ивайзуми, и как они еще в детстве вместе тренировались. Они играли вместе всю жизнь. Когда Аями говорила что волейбол был для него важнее, — она читала его как открытую книгу. Волейбол и Ивайзуми были намного важнее для Ойкавы, чем когда-либо могла бы быть Аями. Какой бы прекрасной она не была. — Что мы только не делаем до каминг-аута, — отшутился Тоору, наконец-то отвечая на поставленный ему вопрос. — Почему я единственный не знал о твоей ориентации? — спросил Ивайзуми. Сначала Ойкаве показалось, что Хаджиме был зол, но потом он понял, что это была явно не злость. Это были разочарование и грусть. — Я думал это было и так очевидно, — соврал Тоору. — Каким образом это должно быть очевидно, если ты флиртуешь с каждой встречной девушкой?! Я твой лучший друг, разве ты не должен был первым делом рассказать мне об этом?! — Ну вот, теперь рассказываю, ты доволен? — чуть ли не прокричал Ойкава, сразу же пожалев о том, что повысил голос. Вот теперь Ивайзуми выглядел злым. — Мне нужны пара минут, — сказал он и вышел из комнаты в коридор. Поспешно накинув куртку, Хаджиме чуть-ли не выбежал из квартиры, не закрыв за собой дверь. — Это было… неловко, — пробормотал Куроо. — Не пойдешь за ним? В голове Ойкавы все разделилось на две стороны: одна хотела пойти за Ивайзуми и попробовать уладить конфликт, другая же была слишком гордой и собиралась ждать пока конфликт разрешится сам по себе. Хаджиме часто злился на него, но Ойкава не думал что эта тема его могла так сильно расстроить. Должно быть алкоголь сыграл тут свою, далеко не последнюю, роль. — Разве я не должен был ответить на вопрос? — спросил Тоору, в очередной раз натягивая на свое лицо фальшивую улыбку. Но на этот раз она получилась кривой, еще менее естественной, чем прежде. — Может другой? Только отвечаешь и идешь, а то твое лицо больно кислое сейчас, — сказал Куроо. — Чай или кофе? — Чай, — поспешно сказал Ойкава, уже стоя в коридоре. Он взял первую попавшуюся куртку и вышел из квартиры, надеясь на то, что Ивайзуми еще не успел далеко уйти. К его удаче, Хаджиме стоял прямо у входа в многоэтажку и курил, укутавшись в легкую, явно не подходящую для зимы, ветровку. В правой руке у него была сигарета, которую он с отвращением разглядывал. — Ты же не куришь, — сказал Ойкава, подходя ближе к другу. Ивайзуми поднес сигарету к губам и сделал затяжку. — Иногда приходится. Думаешь, как я с тобой еще головой не поехал? — тихо пробормотал он. Они простояли так минуты три, в полной тишине, пока Ивайзуми докуривал сигарету, а Ойкава думал о том, как лучше начать диалог. Холодный ветер заставлял их обоих дрожать, пока они смотрели куда угодно, но только не друг на друга. — Знаешь, — нарушил тишину Ивайзуми. Он все еще не смотрел на Ойкаву. — Мне плевать с кем ты спишь. Ты мог рассказать, когда тебе бы стало комфортно об этом говорить. Но, судя по всему, ты мне не доверяешь, ведь я оказался единственным кто не знал. — Это не правда, — пробормотал Ойкава. — Тогда почему знали все, кроме меня? — Я боялся. — Боялся чего? Боже, Ойкава, ты такого плохого обо мне мнения? Неужели ты думал, что я не поддержу тебя? Что перестану с тобой общаться? Пошлю нахуй? Может разобъю твое смазливое личико? Я думал, мы лучшие друзья. Лучшие друзья доверяют друг другу. Блять, я не могу даже представить, какого тебе было в старшей школе осознавать вот это вот все. Ты мог просто поговорить со мной, и я бы поддержал тебя! Тебе не пришлось бы проходить через это в одиночку! — В старшей школе я даже самому себе не мог признаться, не то что тебе или еще кому-то! — Но теперь магическим образом все об этом знают, да? — Ивайзуми снова начал выходить из себя, как в принципе и сам Ойкава. — В университете я познакомился с новыми людьми и все были такими открытыми в этом плане. Куроо почти в первый же день нашего знакомства упомянул своего парня, я просто чувствовал себя комфортно. Знал, что они не будут меня презирать. — Пиздец, а со мной, значит, тебе некомфортно? — Нет, Ива-чан- — Ты думал, что я буду тебя ненавидеть? Ты же знаешь, что я никогда не смог бы тебя ненавидеть, идиот! — прокричал Ивайзуми. Ойкава словно сжался, чувствуя себя до боли виноватым. — Ты слишком много для меня значишь. Я не мог рисковать, — пробормотал он так тихо, что Хаджиме мог его еле слышать. Он вздохнул, устало потирая лоб замерзшей рукой, и вытянул руки. — Иди сюда, — сказал Ивайзуми. — Что? — потерянно промямлил Тоору, смотря на друга удивленными глазами. — Иди сюда, — повторил Хаджиме. — Я устал ругаться. Ойкава подошел к Ивайзуми, крепко обнимая и чувствуя, как холодные, но сильные руки обнимают его в ответ. Уткнувшись носом в шею друга, Тоору мог чувствовать запах одеколона, который он так не любил, но в данной ситуации он казался удивительно успокаивающим. От Хаджиме тянуло сигаретами, алкоголем и немного кофе, запах которого остался еще с утра. Они простояли так примерно минуту, пока дверь в многоэтажку не открылась, и из нее не показалась светлая голова Кенмы. — Мне дали действие найти вас, так что возвращайтесь. Тут холодно, — сказал он, обнимая себя руками в попытке согреться. Ойкава отпрянул от Ивайзуми, словно его ошпарили кипятком, внезапно осознавая положение, в котором они находились последнюю минуту, и кивнул Кенме. — Иди. Скажи, что мы сейчас вернемся. Пожав плечами, парень скрылся за дверью, вновь оставляя Ивайзуми и Ойкаву наедине. — Ты в моей куртке, — сказал Хаджиме, указывая на кожанку накинутую на плечи Тоору. — Я спешил, — неловко промямлил Ойкава. Решая не заставлять больше остальных ждать, они зашли обратно в дом. Стояли в лифте в полной тишине, но, как это часто с ними бывало, она не была неловкой. Конфликт был исчерпан. Ивайзуми принимал его, и Ойкаве больше не надо будет скрывать свою ориентацию от лучшего друга. Возможно, когда-нибудь, он даже сможет признаться ему в своих чувствах. Если будет уверен, что это ничего между ними не изменит, конечно. Быть может, рассказав Ивайзуми, Ойкава наконец-то сможет отпустить свою влюбленность и двигаться дальше. Все притворялись, словно той перепалки не было, продолжая играть в правду или действие. Когда Ойкава с Ивайзуми зашли обратно в квартиру, их быстро затянули снова в игру. Вопросы и действия стали более провокационными, алкоголь пили почти все и почти каждый раунд. Когда игра закончилась, можно было с уверенностью сказать, что Куроо и Бокуто были в хлам. Ойкава бы никогда не признался в этом, но он тоже был довольно близок к состоянию своих друзей. Ивайзуми выпил меньше, но тоже немного опьянел. Остальную часть вечера все провели за нелепыми, пьяными разговорами и такими же нелепыми и жутко неуклюжими танцами. Первыми ушли Ячи с Киеко, ведь Ячи еще утром надо было уезжать из Токио. Суга ушел почти сразу же за ними, когда стрелка на часах уже перевалила за двенадцать ночи. Когда ушли все остальные, Ойкава уже лежал на диване, боясь что в другом случае просто упадет. Несмотря на его состояние и почти час ночи, спать вообще не хотелось. Он разочарованно вздохнул, когда дверь захлопнулась за последними гостями. Ивайзуми вернулся в гостиную, подходя к дивану и смотря на Ойкаву сверху вниз. — Ива-чан, — улыбнулся Тоору, протягивая руки к своему другу. — Подними меня. — Ты пьян, — серьёзно сказал Хаджиме, не двигаясь с места. — А ты трезв? Подними меня. — Нет. — Ива-чан, ну что тебе, тяжело? — начал ныть Ойкава. Ивайзуми тяжело вздохнул. — Да? Ты не пушинка. — Обидно, Ива-чан! Ты намекаешь на то, что я толстый? — Тоору показательно надул губы, наконец-то опуская свои руки. — Я намекаю на то, что ты уже взрослый мальчик и можешь встать без моей помощи. Ивайзуми осмотрелся, понимая, что им предстоит генеральная уборка. Не то чтобы в гостиной было много мусора, нет, все на удивление было вполне чисто. Но вот там, на полу, виднелась лужа от пива, которое Бокуто случайно разлил, когда пытался танцевать и пить одновременно. Стаканы и бутылки были везде: на кофейном столике, около телевизора, на полу. А наряженный бонсай стоял посреди комнаты, и им еще предстояло отнести его обратно на кухню. — Уборка сейчас или утром? — спросил Ивайзуми, смотря на Ойкаву. Тот в свою очередь все еще неподвижно лежал, прикрыв глаза рукой. — У тебя еще есть силы? — спросил он. — Да, но ты выглядишь уставшим. Ойкава убрал руку с глаз и посмотрел на Хаджиме, все еще стоящего около дивана. Быстро окинув взглядом комнату, он спросил: — Как думаешь, у меня утром будет похмелье? — А ты сам как думаешь? Ты не пил так со времен выпускного, — ответил Ивайзуми, усмехаясь с выражения лица друга. Ойкава скривился, вспоминая то утро, когда ему было настолько хреново, что смерть не казалась таким уж плохим вариантом. — Значит, будет. — Сам виноват. — Хаджиме пожал плечами. — Не надо было столько пить. — Но было же весело, Ива-чан, не смей этого отрицать! — усмехнулся Ойкава, и сам Ивайзуми не смог сдержать улыбки. — Уборка сейчас или завтра? — он повторил свой вопрос. — Сейчас. Утром нам будет не до этого. — Тогда подъем, Дуракава. Ивайзуми протянул руку Тоору, поднимая того с дивана. Встав на ноги, парень немного пошатнулся, но благодаря Хаджиме, который моментально отреагировал и схватил его за плечи, он смог остаться на месте и не упасть обратно на диван. — Ты хоть на ногах держаться можешь? — обеспокоенно спросил Ивайзуми. — Да, просто голова закружилась. — Удивительно, отчего же она так. Ойкава закатил глаза, ожидая комментария или легкого удара, но Ивайзуми просто стоял, держа руки на плечах Ойкавы, словно тот вот-вот упадет. Тоору старался не смотреть в глаза друга, понимая, что не до конца контролировал свои действия в данный момент. Мало ли что пьяная голова могла подумать, а Ойкава уж очень сильно не хотел облажаться и потерять все то, что у них было. Ивайзуми тем временем словно и не собирался отпускать, просто стоял и смотрел на него. Тоору почувствовал, как краснеет, но надеялся что Хаджиме спишет это на опьянение. — Кхм, — Ивайзуми первым нарушил тишину. — Я думаю, нам стоит приступать к уборке. Ойкава кивнул, тяжело сглатывая, когда Хаджиме убрал руки, напоследок неловко похлопав его по плечу. — Включишь музыку? — спросил Тоору, оглядываясь по сторонам и оценивая уровень бардака. — Не поздновато ли? — Почти все соседи уехали. Ивайзуми кивнул и запустил плейлист, тот самый, что до этого включал Суга, и который он любезно скинул на почту Хаджиме, после того как Ойкава буквально умолял его об этом весь вечер. Комната вновь наполнилась рождественскими песнями, сразу же создавая что-то на подобии праздничного настроения. Ойкава поднял с пола гирлянду, которую, судя по всему, забыл Бокуто и повязал ее себе на шее словно шарф. Увидев это, Ивайзуми хмыкнул. — Смотри не придуши себя случайно. — Оо, как мило. Переживаешь за меня, Ива-чан? — голос Ойкавы прозвучал намного выше, чем он ожидал. — Черта с два. — Да ладно тебе, я же знаю что ты меня любишь. — Тоору подошел поближе к другу, попутно взяв вроде как свою бутылку с кофейного столика. С удивлением обнаружив, что там еще что-то есть, Ойкава сделал глоток. — А если это была бутылка Бокуто, — с отвращением сказал Хаджиме. — Он сидел в другой части комнаты. — Ты уверен? Ойкава задумался на секунду, но голова не работала, да и какая уже была разница? Тоору не хотел думать о том, кто пил из этой бутылки. Он чувствовал себя хорошо, и портить это состояние ненужными и противными мыслями желания не было. — Уже неважно, — пробормотал он, подходя еще ближе к Ивайзуми. Тот заметно напрягся, но с места не сдвинулся. Ойкава допил оставшееся пиво и поставил уже пустую бутылку на столик. — Ты должен был это выбросить, — сказал Хаджиме, указывая на столик рукой, но был успешно проигнорирован. Песня в плейлисте сменилась. — Это же Мэрайя Кэрри! — воскликнул Тоору. Внезапно осознав, насколько близко он подошел к Ивайзуми, Ойкава резко отошел и поднял бутылку саке с пола. — Кто? — Ива-чан, неужели ты такой бескультурный?! All I Want For Christmas Is You. — Да знаю, не глухой. — Хаджиме провел рукой по волосам, не смотря в сторону Ойкавы. — У меня просто нет времени запоминать имена певиц, в отличие от некоторых. — В отличие от некоторых, — передразнил его Тоору. — Что ты там сказал? — начал Ивайзуми, но тут же заметил бутылку в руках у друга. — Так, тебе на сегодня хватит. — Он попытался отобрать саке, но не успел, так как Ойкава тут же увернулся, делая большой глоток на ходу. Тоору скривился, но все равно успел вовремя увернуться от рук, пытающихся отобрать бутылку. — Не хватит. — Нет, тебе хватит, — повторил Хаджиме, наконец-то выдергивая бутылку из крепкой хватки Ойкавы. Удивительно, но содержимое не разлилось, если не считать пары капель. — Ты зануда, — обиженно пробормотал парень. — Говори, что хочешь, это для твоего же блага. — Так ты все-таки заботишься обо мне, как мило, Ива-чан! — словно пропел Тоору, широко улыбаясь. — Заткнись. — Ты любишь меня, Ива-чан! Лююбишь! — продолжал Ойкава, стараясь попадать в мелодию песни. — Неужели я, это то, что ты хочешь на рождество, а? Все, чего я хочу на рождество — это ты, — теперь уже подпевал Тоору. К сожалению, талантом к музыке природа его не наделила. — Боже, ты бы слышал себя, — рассмеялся Ивайзуми. — Как ты получил зачет по английскому с таким-то произношением? — Ничего не знаю, — уже буквально прокричал Ойкава. Он делал вид, словно не услышал ни одного слова, продолжая петь. — Все, что я хочу на рождество — это ты! — С каждой строчкой он, сам того не замечая, подходил все ближе и ближе к Хаджиме, пока они не стояли настолько близко, что Тоору мог чувствовать дыхание друга на себе. Посмотрев Ивайзуми прямо в глаза, у Ойкавы перехватило дыхание. Что-то в глазах Хаджиме изменилось. Он не выглядел злым или раздраженным, и даже не смеялся с него. Тоору не мог понять, что именно он чувствовал в данный момент. — Тоору, — сказал Ивайзуми, не отрывая своих глаз от Ойкавы. — Да, Ива-чан? — Тоору сам не заметил, как его дыхание сбилось. Прервав зрительный контакт, он посмотрел на губы Хаджиме, понимая что не должен был этого делать. — Тоору, — повторил Ивайзуми. Ойкава нелепо вскрикнул, когда он схватил его за футболку, притягивая немного ближе. — Я… я хочу тебя поцеловать. — Его голос был тихим, словно шепот. — Ч-что? — Тоору казалось, словно его сердце остановилось на секунду. Неужели он был настолько пьян, что начал слышать слуховые галлюцинации? В любом случае, Ойкава мог поклясться, что его глаза сейчас были размером с блюдца. — Я, — Хаджиме прервался. — Можно тебя поцеловать? Ему не послышалось. Ива-чан, его Ива-чан, в которого он был так безнадежно влюблен на протяжении уже нескольких лет, действительно спрашивал, может ли он его поцеловать. Что это вообще был за вопрос такой? Словно Тоору не мечтал об этом моменте по ночам, засыпая с грустной мыслью, что этого никогда не произойдет. И все же, Ивайзуми стоял перед ним и говорил, что хочет поцеловать его. А Ойкава просто не мог в это поверить. — Т-ты, эм, я… п-почему? — выдал Тоору и сразу же почувствовал как хватка на его футболке ослабевает. — Я, — начал Хаджиме. — Прости, я думал, — сказал он, до конца выпуская футболку из своих рук. Он выглядел растерянным и… расстроенным? — Нет, с-стой! — в панике сказал Ойкава, понимая что, возможно, упускает свой единственный шанс. — Можно. Эм… ты можешь меня поцеловать. Пожалуйста. Ивайзуми посмотрел ему в глаза, словно пытаясь найти подвох. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, словно ему не хватало воздуха. Тоору собирался добавить еще что-то, но не успел, так как Хаджиме уже схватил его за воротник и с силой притянул к себе. Он впился в губы Ойкавы словно от этого зависела его жизнь, чуть ли не болезненно и чересчур агрессивно. Тоору промычал от неожиданности, но почти сразу же ответил на поцелуй. Спустя пару секунд они оба слегка расслабились, начиная чувствовать себя более свободно. Движения Ивайзуми стали более нежными и бережными. Он отпустил воротник Ойкавы, вместо этого обнимая его за талию и притягивая еще ближе к себе. Тоору казалось, что он сейчас упадет в обморок от всего происходящего. Губы Хаджиме были такими мягкими, а тело словно пробивало током в тех местах, где руки Ивайзуми касались его кожи. Они остановились, перехватывая дыхание и смотря друг другу в глаза. Простояв без слов пару секунд, Ойкава не удержался и рассмеялся, утыкаясь лбом в плечо Ивайзуми. — Боже, я так давно хотел это сделать, — пробормотал Хаджиме, и Ойкава не мог поверить, что это все было взаправду. — Что ты там говорил про доверие к своему лучшему другу? — прошептал Тоору, его голос каким-то образом все равно звучал игриво. — Заткнись, это разные вещи, — сказал Ивайзуми. Ойкава уже подумал, что тот отпустит его, скажет, что все это было недоразумение, или же шутка. Очень жестокая шутка. Возможно, это вообще алкоголь заставил его поцеловать Тоору, и, боже, как же эти мысли ранили. Ойкава очень хотел их игнорировать. В конце концов, руки Ивайзуми по-прежнему были на его талии. — Разве? — Ты первый кто, — он запнулся. — Ты первый, кто узнал об этом. Я же был последним. Ойкава поднял голову и посмотрел в глаза Хаджиме. — Узнал о чем? — спросил он на выдохе. — О том, что я не совсем… эм, натурал. И, — Ивайзуми прервал зрительный контакт, смотря в сторону, — о моих чувствах к тебе. — Твоих чувствах? Пожалуйста, пусть это не будет сон. Пожалуйста, пусть это не будут его пьяные глюки. — Идиот, ты думаешь, я каждому встречному говорю, что хочу их поцеловать? — Хаджиме все еще не смотрел на Ойкаву. Его лицо было красным, возможно от смущения, а возможно от количества выпитого алкоголя. Тоору очень надеялся на первое. — А ты? — Что я? — Ойкава чувствовал себя тормозом. — Что ты чувствуешь ко мне? — Ива-чан, ты думаешь, я каждому встречному позволяю себя целовать? — передразнил Тоору. Ивайзуми фыркнул, но все же улыбнулся. — Ой, заткнись, — пробормотал он. — Идиот. — Твой идиот~ — Господи, — сказал Хаджиме и снова поцеловал его. Тоору не помнил, каким образом они оказались на диване, но в какой-то момент он лежал под своим лучшим другом (а другом ли?). Блуждающие руки по всему телу, он проводил по голой коже Ивайзуми, задрав его футболку. В комнате было слишком жарко. Поцелуи были слишком горячими, руки Хаджиме на его бедре словно оставляли после себя ожоги. Все было слишком, чересчур, но при этом прекращать совсем не хотелось. Скорее, было желание снять с себя всю одежду и кожу вместе с ней, чтобы ничто не мешало им прикасаться. Ивайзуми целовал губы Тоору, целовал его скулы, щеки, кусал шею, слишком резко, грубо. Скорее всего, он был бы намного сдержаннее в трезвом состоянии, но рассудок помутнел из-за алкоголя, позволяя делать то, на что обычно Хаджиме не решился бы. Он продолжал кусать шею, засасывал нежную кожу, сразу же зализывая после. — Хаджиме, — прошептал Тоору и резко вдохнул, когда крепкие руки провели по его оголенной пояснице. Ивайзуми словно передёрнуло. — Тоору, — прошептал он. Ойкава, пользуясь моментом, сам начал целовать его шею. — Тоору, нам надо остановиться. — Ты что-то сказал? — переспросил Ойкава, без каких либо намерений прекращать. — Нам, — Ивайзуми тяжело дышал, словно только что пробежал марафон. — Нам надо остановиться. Тоору отпрянул от его шеи, откидывая голову на подушку и смотря Хаджиме прямо в глаза. — Почему? — спросил он, оттенок паники в глазах. — Слишком быстро, — прошептал Ивайзуми, стараясь не смотреть на шею Ойкавы. Сдерживать себя было и так достаточно тяжело. — Я не понимаю. Мы знаем друг друга всю нашу жизнь, почему…? — Слушай, да, но… ты пьян, — ответил Хаджиме, получая тихое «оу» в ответ. — Я не хочу сделать что-то, о чем ты потом будешь жалеть. — Но я не буду жалеть- — Я знаю, — прошептал Ивайзуми, тяжело сглатывая. Держать себя в руках становилось все сложнее и сложнее с каждой секундой, но должен же кто-то из них быть ответственным и не делать поспешных решений? Даже если Ойкава и говорил, что не будет жалеть, сам Ивайзуми не был до конца уверен в своих действиях. — Тогда почему? — Просто… не стоит. — Он прикрыл глаза. — Так будет правильней. Тоору ответил не сразу, давая время словам усвоиться в его голове. — Окей, — наконец-то произнес он. — Хорошо. — Если тебе надо, эм, — начал Ивайзуми. — Я… справлюсь и без этого, — ответил Тоору на выдохе. — Хорошо. — Можешь, — он запнулся, — полежать со мной немного? Если тебе не надо, эм… — Нет, то есть да, то есть. — Ивайзуми остановился, пытаясь собраться с мыслями. — Я… я полежу с тобой, конечно, да. Ойкава подвинулся ближе к спинке дивана, освобождая место рядом с собой. Он сразу же положил голову на грудь Хаджиме, когда тот лег рядом, обнимая его за плечи. Диван был слишком маленьким, и особенно это было заметно в таком положении, поэтому Тоору пришлось согнуть колени. — Ау, — прошипел Ивайзуми, получив коленями Ойкавы в бедро. — Прости-прости, — поспешил извиниться Тоору, продолжая вертеться в попытке лечь так, чтобы было удобно. — Боже, да сделай ты уже что-то со своими ходулями, — прошептал Хаджиме, утыкаясь лицом в макушку мягких волос. — Я пытаюсь! В итоге одна из ног Ойкавы оказалась закинута поверх ног Ивайзуми, и пусть эта поза и не была самой удобной, никто не хотел вставать и менять положение. — Как долго? — пробормотал Тоору после пары минут полной тишины. — Как долго что? — Как долго у тебя были чувства ко мне? — повторил он. — Тяжело сказать, — Ивайзуми вздохнул, чувствуя приятный запах персикового шампуня, который Ойкава покупал каждый раз, несмотря на его довольно большую цену. — Скорее всего с того момента, как у тебя появилась девушка. — Аями, — прошептал Тоору. — Я сначала не понимал, что со мной происходило. Каждый раз, когда я видел вас вместе, меня передергивало, но я просто отказывался углубляться в свои чувства. Потребовалось больше двух месяцев, чтобы понять, что это не была простая дружеская ревность. — Не думал, что ты романтик, Ива-чан, — усмехнулся Ойкава. — Что тут романтичного, придурок? — спросил Ивайзуми с улыбкой. — Скажи… ты к ней хоть что-то чувствовал? — Нет, — Тоору покачал головой. — Ничего. Ну, кроме желания дружить с ней. — Тогда почему…? — Я думал, что влюблюсь в нее, — прошептал Ойкава. С каждым словом он становился все тише и тише. — Она была умной, красивой, доброй. Я не заслуживал ее. Пытался отвлечься от своей влюбленности в тебя и убедить самого себя в том, что натурал, — он усмехнулся. — Как видишь, у меня хреново получилось. — Лучше и не скажешь. — Ива-чан. — Голос Тоору был таким тихим, что Ивайзуми еле слышал его. — Да? — Я засыпаю, — пробормотал он, утыкаясь носом в шею Хаджиме. — Так спи, — прошептал Ивайзуми в ответ. Он обнял Ойкаву крепче и поцеловал его в макушку, шепча что-то отдаленно похожее на «спокойной ночи».***
Ойкава проснулся от грохота где-то со стороны окна и жуткого холода. Открыв глаза он сразу же понял, что находится явно не в своей комнате. Второй раз за последние несколько недель он просыпался на диване, только в прошлый раз он был укрыт теплым пледом, а сейчас дрожал от холода. В гостиной было темно, единственным источником света было окно, которое было раскрыто нараспашку. Тоору попытался встать, чтобы закрыть его, но с первым же движением понял, насколько же хреново себя чувствует. Голова болела так, словно была готова разорваться в любую секунду, особенно когда Ойкава двигался. Желание просто остаться лежать было очень сильным, но холод все же победил, и Тоору не без труда встал с дивана, чтобы закрыть форточку. Что-то было не так. Он явно не помнил чего-то важного, но чего именно — это была загадка. Ойкаву не покидало чувство, словно он забывает о какой-то большой детали, о которой забыть было просто нельзя. Посмотрев на диван, с которого он только встал, Тоору осенило. Ивайзуми. Его там не было. Но ведь он был с ним, перед тем как Ойкава заснул, или это похмелье действует на голову и заставляет помнить то, чего на самом деле не было? Паника начала зарождаться в груди Тоору, когда он пошел в ванную, чтобы посмотреть в зеркало и проверить, точно ли тот вечер был реальностью. Ведь если это не помутнение рассудка из-за алкоголя, тогда на шее точно должны были остаться следы, так ведь? Включив свет, Ойкава как можно быстрее подбежал к зеркалу, проверяя шею. Все было взаправду. Тогда… куда подевался Хаджиме? Тоору паниковал, пусть сам он в этом и вряд ли признается, но Ойкава паниковал, и сильно. Обойдя квартиру вдоль и поперёк, он пришел к выводу, что Ивайзуми нигде не было. Тоору был один в пустой квартире, половина шестого утра на часах. Солнце еще не успело взойти, на улице было темно, как ночью. Это не было похоже на Хаджиме — уходить так рано утром, только разве что на тренировку, но даже для нее было слишком рано. Страх сковал все тело Ойкавы, когда он понял, что причины уходить у Ивайзуми не было. Тогда оставались только два варианта: или его похитили, или же он сам ушел куда подальше от Тоору. Ойкава очень не хотел думать о первом варианте, но второй казался не лучше. Это означало, что он все-таки испортил самую важную и продолжительную в его жизни дружбу. Воспоминания прошлого вечера, особенно после того как все ушли, были размытыми. Этого стоило ожидать, все-таки Тоору выпил. И много. Он помнил вкус губ Ивайзуми на своих, помнил, что они чуть не зашли дальше, но в остальном все было… словно в тумане. Они о чем-то говорили, но о чем — Ойкава не помнил. Он заснул рядом с Хаджиме, так почему же сейчас его здесь нет? Взяв телефон с тумбочки, Ойкава поспешно начал строчить сообщения. (05:36) Кому: Ива-чан <3 Ты где? Ойкава решил немного подождать перед тем, как отправлять новое сообщение и привести в это время себя хоть немного в порядок. Волосы выглядели словно птицы свили в них гнездо, и ему потребовались почти десять минут и последние остатки лака для волос, чтобы заставить их выглядеть хоть немного презентабельно. Еле найдя аспирин на кухне, ведь обычно за лекарствами следил именно Ивайзуми, Тоору выпил таблетку, запивая ее сразу тремя стаканами воды, в надежде хоть немного улучшить свое самочувствие. Когда Ойкава проверил свой телефон, сообщений не было. (05:49) Кому: Ива-чан <3 Я все испортил, да? (05:50) Кому: Ива-чан <3 Прости меня. Решив не ждать ответа, Тоору начал отправлять сообщения кому только мог: старым друзьям из школы, Акааши, Кенме, он даже чуть не написал Кагеяме, но вовремя сумел остановить самого себя. Понятное дело, Ойкава не думал о том, что на часах было шесть утра и нормальные люди в это время еще спали. Тем более, после праздника. Кенма ответил почти сразу же, просто посылая Тоору куда подальше, ссылаясь на время суток. Ойкава был уверен, что тот еще даже не ложился спать, но все равно вряд ли Кенма что-то знал. Следующим был Куроо. (05:52) Кому: ୧((#Φ益Φ#))୨ Ты не знаешь где Хаджиме? (05:59) От: ୧((#Φ益Φ#))୨ Ууу перешли на новый уровень ;) (06:00) Кому: ୧((#Φ益Φ#))୨ Я серьезно, это очень важно, ты не знаешь где он? (06:00) От: ୧((#Φ益Φ#))୨ ? Что ты натворил (06:01) Кому: ୧((#Φ益Φ#))୨ Мне кажется я все испортил (06:01) От: ୧((#Φ益Φ#))୨ Хз что там у вас случилось я сейчас ему позвоню Ойкава вздохнул и прикрыл глаза, то ли пытаясь хотя бы немного уменьшить головную боль, то ли успокоится. Скорее всего и то, и другое. Он зашел обратно в гостиную, чуть ли не падая на диван, чувствуя себя хреново не только в физическом плане, но и в моральном тоже. Телефон в руке Тоору издал тот самый неприятный звук, который он никак не заменит на что-то менее раздражающее. (06:07) От: ୧((#Φ益Φ#))୨ Чувак не знаю что ты натворил он зол и едет домой в Мияги (06:07) От: ୧((#Φ益Φ#))୨ Сам решай что делать с этой инфой Ойкава мог поклясться что сейчас умрет.***
Прошло буквально минут пять до того, как Ойкава начал сладко посапывать на плече Ивайзуми. Его мягкие волосы пахли персиковым шампунем, запах которого чуть ли не сводил Хаджиме с ума. Если честно, он еще не совсем поверил в то, что его чувства были взаимными. Теперь, зная об ориентации лучшего друга (друга ли?), все наконец-то стало на свои места. То, как Ойкава флиртовал почти с каждой девчонкой, но при этом сам был только в одних отношениях за все эти годы. Каждую неделю ему признавалась очередная бедная душа, некоторые были очень даже привлекательными, но каждый раз Тоору просто отвергал их. Этот факт уже давно не давал покоя Ивайзуми, ведь была бы у него такая популярность, он бы согласился встречаться с первой же девушкой. Рано или поздно влюбился бы в нее, кем бы она ни была, и наконец-то забыл бы о своей дурацкой влюбленности в лучшего друга детства. Хотя, сейчас это уже не имело особого смысла. Ивайзуми заметно осмелел, узнав что Ойкава — гей, и что на самом деле у них может быть шанс на что-то большее, чем просто дружбу. Он позволил себе замечать малейшие детали. То, как дыхание Тоору сбивалось; то, как он смотрел и говорил. Хаджиме позволил себе предположить, что его чувства могли быть взаимными и осмелиться поцеловать Ойкаву. Наверное, утром им будет очень хреново, но сейчас он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Телефон в заднем кармане джинсов провибрировал, уведомляя о новом сообщении. Ивайзуми вздохнул, стараясь достать телефон не разбудив Тоору, сладко посапывающего на его плече. (02:03) От: неизвестный номер У вас еще есть силы? Хаджиме пялился на свой телефон в недоумении пару секунд, пока следом не пришло еще два сообщения. (02:04) От: неизвестный номер Это Куроо если что (02:04) От: неизвестный номер Ну тот привлекательный парень Со мной еще был геймер и чувак с дебильной прической похожий на сову Ивайзуми усмехнулся. Кто бы говорил насчет прически. (02:05) Кому: Куроо Откуда у тебя мой номер? (02:05) От: Куроо Ойкава Ну конечно же это был Ойкава, кто же еще. (02:05) От: Куроо Так у вас еще есть силы или нет (02:06) Кому: Куроо Тоору спит (02:06) От: Куроо Да вы похоже на новый уровень перешли а (02:06) От: Куроо По имени его называешь (02:06) От: Куроо Ладно неважно ты сам то еще в силах Ойкава попытался повернуться во сне, ударяя Хаджиме коленом в бок. Пришлось прикусить свою руку, чтобы не разбудить Тоору, потому что, ай, это было довольно больно. (02:08) Кому: Куроо В каком смысле? (02:08) От: Куроо У нас есть еще бухло Ивайзуми вздохнул, понимая куда этот разговор шел. (02:09) Кому: Куроо И? (02:09) От: Куроо Мы сами вдвоем это не выпьем (02:10) Кому: Куроо Вас же было четверо? (02:10) От: Куроо Кенма и Акааши послали нас: '( (02:11) От: Куроо Ну давай помоги нам бро Ивайзуми понимал, что это явно не может закончиться ничем хорошим, но все равно решил подумать над предложением. А что ему в принципе терять? Ойкава заснул и утром будет явно не в самом лучшем настроении, а сам Хаджиме еще не хотел спать, даже больше, он точно не сможет заснуть ближайшие пару часов как минимум. Куроо и Бокуто были импульсивными, громкими и их было слишком много, но они довольно быстро нашли общий язык. Ребята казались интересными парнями и, возможно, Ивайзуми и не был против провести с ними какое-то время. (02:16) Кому: Куроо Где вы? Хаджиме очень не хотел потом жалеть об этом. (02:16) От: Куроо Вот это другой разговор (02:16) От: Куроо Парк в квартале от вашего дома Видимо они не были в состоянии далеко уйти. (02:17) Кому: Куроо Буду минут через 15 (02:17) Кому: Куроо Ждем ;) Аккуратно, стараясь не разбудить Ойкаву, Ивайзуми выпутался из крепких объятий и встал с дивана. Уборку все же придется делать утром, подумал он, смотря на стаканы и бутылки расставленные по всей комнате. Хаджиме быстро оделся, делая все как можно тише, и уже примерно через пять минут закрывал дверь в их квартиру с обратной стороны. Он очень не хотел потом об этом жалеть.***
Общаться с Куроо и Бокуто оказалось намного интересней, чем ожидалось. Возможно, иногда всем нужно было поговорить ни о чем, ведь именно об этом они и говорили большую часть времени. Куроо, казалось, уже успел немного протрезветь, а Бокуто, в отличие, от него был в хлам. Парень пытался призвать сову, крича на весь парк, а потом разговаривал с кустом. Это было то еще зрелище. — Не, я серьезно, он так и сказал! — говорил он, яро жестикулируя руками. Ивайзуми очень надеялся что ему случайно не влетит по лбу. Бокуто рассказывал историю, как они с Акааши начали встречаться, и все было бы ничего, но это был уже третий раз за ночь. — А потом… — А потом вы поцеловались, да, мы все это уже наизусть выучили, — перебил его Куроо. — По крайней мере, это было романтично, — сказал Бокуто, складывая свои руки на груди. — Смотря, что считать романтичным. У меня другое понятие этого слова, знаешь. Хаджиме уже успел рассказать им о событиях прошедшего вечера, пусть изначально и не собирался. Разговор шел очень легко, он сам и не заметил как начал рассказывать все по порядку. Куроо смеялся с их тупости, и, честно, Ивайзуми понимал его. Они действительно потратили как минимум год в пустую. Хотя, вряд ли бы он назвал год дружбы с Ойкавой потраченным впустую. Они уже отошли далеко от того парка, куда Хаджиме изначально пришел. Наверное, отсюда до дома идти придется как минимум минут двадцать, если не полчаса, но время еще было. Вряд ли Ойкава проснется до обеда. Ивайзуми думал, что стоит купить что-то к завтраку по пути домой. Возможно молочный хлеб, который Тоору так сильно любит без особой на то причины. Возможно. Куроо достал телефон и начал что-то печатать, лыбясь в экран. Сначала Хаджиме подумал, что это был Кенма, но тот скорее всего уже спал. Хотя, кто его знает? — С кем ты переписываешься? — спросил Бокуто, подходя ближе к Куроо и буквально вешаясь на его плечо, чтобы заглянуть в телефон. Увидев то, что было на экране, он тоже улыбнулся. — Эй, что там? — спросил Ивайзуми. — Эм, — начал Куроо, — Кенма скинул видео с милыми и смешными котами. — Милыми и смешными котами…? — Угу. — Бокуто кивнул. — Который хоть час? — спросил Хаджиме, попутно доставая свой телефон. Это было бесполезно. Телефон не включился. — Сдох? — спросил Куроо, наблюдая за попытками Ивайзуми оживить свой телефон. — Похоже на то. — Отлично, — пробормотал он, улыбаясь еще шире. Он посмотрел на Бокуто и дал ему пять. — Что? — Хаджиме был в недоумении. — Почему мне кажется, что дело не в котах? — Ты просто ничего в котах не понимаешь, — ответил Куроо. — О, с добрым утром, сейчас шесть часов. — Шесть? Ты имеешь в виду утра? — переспросил Ивайзуми. — Нет, вечера. А ты как думаешь? — Куроо продолжал что-то печатать в своем телефоне. Бокуто смотрел в экран и смеялся. — Я думаю, что мне пора возвращаться, — пробормотал Хаджиме. Он не планировал провести всю ночь на улице, но раз уж так вышло, то, возможно, стоило хотя бы вовремя остановиться. — Да ладно тебе, побудь с нами еще немного. Нам не хватает компании. — Бокуто разговаривал с кустом. Думаю, без меня справитесь. — Эй, — начал Куроо, — Я написал Акааши, чтобы он помог с Бокуто, потому что я сам не доведу его пьяную тушку до общежития. Можешь хотя бы подождать, пока он приедет? Ивайзуми задумался на секунду, думая о всех возможных последствиях. Всего полчаса — это не так уж и долго. Вряд ли Ойкава проснется в ближайшие часов пять, так что он мог бы еще побыть немного с этими двумя. Всего полчаса, тридцать минут, пока не придет Акааши. — Ладно, — вздохнул он. — Окей, но только полчаса.***
Прошло пару лет с последнего раза, когда Ойкава так сильно паниковал. Почему Ивайзуми уехал? Он же не мог оставить его просто потому что узнал о чувствах Тоору? Ведь еще тем же вечером Хаджиме клялся, что не будет ненавидеть его, что бы не случилось. Быть может, он соврал? Но Ива-чан не такой человек. Ивайзуми не врет в таких ситуациях, и он бы точно не уехал вот так, без какого-либо объяснения, посреди ночи. А если что-то случилось с его семьей? Тоору старался откинуть эту мысль подальше, ведь если так и было — он потом будет чувствовать себя очень плохо. А что, если все те обрывки воспоминаний с прошлого вечера на самом деле имели совершенно другой контекст? Да, Ойкава помнит как Хаджиме отвечал на поцелуй, но он не помнил, кто инициировал поцелуй. Быть может, он выпил так много что теперь последствия алкогольного опьянения меняют ему память? Господи, а если он до него домогался? Это бы все объяснило, но мысль об этом причиняла Тоору чуть ли не физическую боль. Он совсем не думал, когда набирал номер, который уже мог давно забыть, но все равно помнил. Так, на всякий случай. Похоже, не пользоваться своей головой постепенно входит у Ойкавы в привычку. — Тоору? — из динамика послышался женский голос. Да, Ойкава явно не думал, когда звонил ей в шесть гребанных утра. — Ивайзуми-сан, вы не знаете где Хаджиме? — Тоору не узнал свой собственный голос. Он был полон паники и страха. Было явно заметно, что что-то было не так. В конце концов, он почти всегда называл друга «Ива-чан», и только в серьезных ситуациях детская кличка отпадала. Судя по всему, женщина тоже это заметила. — Что случилось?! — ответа не последовало. — Тоору, скажи мне, мой сын в порядке? — Я, — Ойкава запнулся. — Я не знаю. Я проснулся, а его нигде нет. — Тоору, — голос Ивайзуми-сан был обеспокоен, но она, в отличие от Ойкавы, вроде как даже держала себя в руках. — Успокойся и расскажи что случилось. — Я проснулся, — повторил он, — а его нигде нет. Он не отвечает на сообщения и звонки. Я написал своему другу, и он сказал, что Хаджиме уехал домой, подальше от меня. Он с вами? Пожалуйста, скажите, что он с вами. Женщина на другом конце провода вздохнула. — Тоору, сейчас шесть утра. Если он и уехал домой, он бы написал мне, так что не думаю что дело именно в этом. И даже если он уехал, первый поезд отходит в без пятнадцати семь. Ойкава тяжело сглотнул, страх в его груди возрастал с каждой секундой. — Он точно ничего не писал вам? — Точно. — Женщина на секунду замолчала, но вскоре продолжила: — Что между вами произошло? Вы поссорились? — Я… я не знаю. Я не помню. Точнее, я помню, но я не знаю правильно ли я помню, и если вдруг не правильно, то тогда я сильно облажался. — Скажи честно, Тоору, ты пил? — спросила она. Перед тем как Ойкава успел что-то ответить, женщина продолжила: — Не пытайся меня обмануть, я уже и так поняла что ты пил, просто хочу услышать это от тебя лично. — Да. Да, я пил, — он утвердительно кивнул, пусть и знал что его никто не видит. — Я не знаю, что между вами произошло, но будь добр, позвони мне, когда выяснишь где Хаджиме? Хорошо? — Да, — Ойкава сглотнул. — Да, конечно. — Тоору, ты хороший мальчик. Я не думаю, что ты можешь быть способен сделать что-то, что заставит Хаджиме уехать обратно в другой город. Но если тебе так будет спокойней, можешь пойти и проверить сам. Первый поезд отправляется через двадцать пять минут. На твоем месте я бы просто попыталась успокоиться и ждала дома, но ты уже сам решай. Ты меня понял? — Да, — он выдохнул, даже не замечая что задерживал дыхание до этого. — Да, хорошо. Двадцать пять минут. — Перезвони мне, когда что-то узнаешь. — Да, Ивайзуми-сан, я перезвоню вам. Эм, спасибо. И простите за такой ранний звонок. — Ничего страшного. — По голосу женщины было слышно что это было не так, но Ойкава решил не развивать тему. — Успокойся и разберись с этой ситуацией как взрослый человек. — Да-да, конечно. Спасибо вам. Закончив разговор, Ойкава решил не терять больше времени и начал впопыхах одеваться. Он не смотрел на одежду, которую надевает, просто доставая случайные вещи из тумбочки. Плевать, что на его свитере была стыдная надпись «где мой папочка?». Тоору получил его в подарок от Макки на свой семнадцатый день рождения и даже забыл, что он существует. Холодный ветер на улице развивал волосы Ойкавы, все усилия, чтобы привести их в порядок насмарку. В этот самый момент Тоору был благодарен, что стыдный свитер оказался очень теплым, потому что температура воздуха была явно не больше нуля. Он спрятал руки в карманы своего пальто, стараясь хоть немного согреть пальцы. Пробыв на улице всего несколько минут, они уже успели замерзнуть, а Ойкава слишком спешил, чтобы думать о таких вещах как перчатки. До ближайшей станции было всего пятнадцать минут пешком, так что, по идее, Тоору должен был успеть. Если, конечно, Ивайзуми не решил отправиться с другой, но в этом не было смысла. Ойкава не хотел видеть Хаджиме, ждущего поезд на станции, честно говоря, он очень боялся их встречи, но если его там не будет — будет еще хуже. Тоору был без понятия, что делать, если его действительно не будет на станции. Возможно, рано или поздно, он наконец-то ответит на звонок. Но получится ли исправить что-то подобное? Если Ивайзуми принимает такие серьезные решения, было ли возможно вернуть их прошлые отношения? Или же Тоору навсегда потерял самого дорогого человека в своей жизни? Ойкава буквально добежал до станции, благо бегать ему приходилось много, так что это не составило особого труда. Головная боль, правда, только усилилась. У Тоору проскользнула мысль, что если все каким-то образом разрешится, то сегодня на пробежку он уже точно не пойдет. Если же нет, то… он не хотел об этом думать. Вокзал был пустым, если не считать одинокую пару. Девушка сидела на коленях у парня, обнимая его за шею, пока они горячо целовались. Тоору знал, что завидует им, но в своей голове списал это на отвращение. Просидев на станции до прихода поезда (подальше от пары, чтобы не видеть как они лижутся), Ойкава убедился в том, что Ивайзуми там не было. Он не сел на поезд и не уехал обратно в Мияги. По крайней мере на этой станции и сейчас, ведь никто не исключал возможность, что Хаджиме отправился с другого конца города. Он мог попросить кого-нибудь его отвезти, или же поехать на автобусе — все варианты были возможны и Ойкаву тошнило от этого. Он попробовал позвонить Ивайзуми еще пару раз пока ждал поезда, но его телефон был отключен, а звонок автоматически направлялся на автоответчик. «— Это Ивайзуми Хаджиме, и по какой-то причине я не могу ответить на ваш звонок в данный момен- Ойкава, ты можешь заткнуться?! — Ау, больно же, Ива-чан! — В общем, оставьте сообщение или перезвоните позже. А ну быстро слез с ме-» Тоору грустно улыбнулся, в очередной раз за вечер переслушивая автоответчик. Он не ожидал, что Ивайзуми оставит эту версию, тем более больше чем на три года. Ойкава уже так привык слышать не только Хаджиме, но еще и свои приглушенные крики на фоне, когда попадает на автоответчик, что возможность замены этого аудио даже пугала. Если через пару дней он позвонит и услышит совершенно другую запись, то это будет значить конец. Настоящий конец всего, что их связывало. Тоору не хотел об этом думать, но заглушить свои мысли было не так уж просто. Обратно домой Ойкава возвращался не спеша, понимая, что опаздывать ему было не к чему. Если Куроо был прав, и Ивайзуми действительно собирался уехать в Мияги, тогда не было смысла пытаться найти и остановить его. Все равно у Тоору не получилось бы. Он был без понятия каким образом и когда Хаджиме собирался уехать. Всё, что ему оставалось — это пойти домой и ждать, пока Ивайзуми включит свой телефон. Или же вернется домой. Скорее всего, Ойкава просто напьется до чертиков, чтобы не чувствовать ничего и заснет в слезах. Ему всегда нужен был ровно день, чтобы отойти от чего-то подобного. Будь то разбитое сердце или проигранный матч — ему требовались одни сутки, чтобы выпустить все эмоции накопившиеся внутри. Боль после этого не уходила, понятное дело, но шансы расплакаться ни с того, ни с cего кардинально уменьшались. Он не смотрел куда идет, опустив голову, просто на автомате поворачивал в сторону квартиры. На улице постепенно светало, — Ойкава понял это по отражению розоватого неба в лужах, оставшихся с прошлого дождя. Завернув за очередной угол, Тоору не заметил идущего на встречу человека и врезался головой прямо в чью-то грудь. — Простите, — начал он, но потерял ход мыслей когда поднял свои глаза. — Тоору? — спросил Ивайзуми, удивленно смотря на Ойкаву. Видя перед собой лицо друга, глаза Тоору начали предательски слезиться. Вроде бы еще минуту назад Ойкава был уверен в контроле над собственными эмоциями, но вот он стоял и чувствовал как его глаза наливаются влагой. С каждой секундой сдерживаться становилось все сложнее и сложнее. — Прости, — прошептал он, перед тем как упасть в руки Хаджиме, чуть ли не заставляя их обоих упасть на землю. Слезы сдерживать уже не получалось и Ойкава начал неконтролируемо реветь в куртку друга. — Господи, какого хрена ты забыл на улице в такую рань, придурок?! — спросил Ивайзуми, обнимая Тоору в ответ. Сразу же после того, как его руки обхватили тело Ойкавы, тот начал плакать еще сильнее, чувствуя, что уже просто не в состоянии остановиться. Неужели он был настолько жалок? — Прости, — повторил Тоору. — Ты плачешь? — Голос Хаджиме был обеспокоенным. Он попытался отлепить Ойкаву от всего плеча, чтобы посмотреть ему в глаза, но парень только крепче вцепился в его куртку. — Боже мой, что случилось, Тоору? Пожалуйста, скажи мне, в чем дело? — Я в-все испортил. — Ойкава заикался. — О чем ты? — спросил Ивайзуми. — Куроо написал, что ты зол на меня и едешь обратно в Мияги. — Он написал тебе что? У Хаджиме наконец-то получилось расслабить хватку Ойкавы, чтобы выпустить его из объятий и посмотреть в глаза. В красные, заплаканные глаза. — Что ты едешь в Мияги, — промямлил Тоору. — Я не еду в Мияги, — сказал Ивайзуми, наверное, самым серьезным тоном, на который он был только способен. — Ты не едешь в Мияги? — Нет. — Тогда почему…? — начал Ойкава. — Вот ты напиши ему и спроси сам, — сказал Хаджиме и, боже, он был зол. Он был очень зол, но не на Тоору, а на кретина с хитрой ухмылкой, которому показалось смешным написать такое Ойкаве. Даже больше — Ойкаве, который проснулся после пьянки с абсолютным отсутствием здравого смысла в голове. — Тогда где ты был? — спросил Тоору. — Я… я был с Бокуто и Куроо, но, клянусь, я тут ни причем, — поспешно ответил Хаджиме. Сам не зная почему, у него была сильная потребность оправдаться, хотя он, по сути, ничего и не сделал. Просто видя грустные глаза Тоору перед собой, он жалел каждое решение, принятое за прошедшую ночь. — Боже, я уже подумал, что ты возненавидел меня. Ну, узнав о моих чувствах, — пробормотал Ойкава, снова обнимая Ивайзуми. Он уже немного успокоился, пусть слезы все еще и скатывались по его щекам. По крайней мере он больше не хватал воздух ртом, словно рыба которую вытащили из воды. Тоору ненавидел плакать перед другими людьми, потому что знал, насколько уродливо выглядел в таких ситуациях. Тем не менее, почти всегда, когда он плакал — это было публично. — Я… почему? — растерянно промямлил Хаджиме. — Я же сам тебя поцеловал. Ты вообще помнишь хоть что-то с прошлого вечера? — Обрывками, — прошептал Ойкава. — Господи, — Ивайзуми тяжело вздохнул. — Я не собираюсь ничего повторять. То, что ты напился в стельку и ничего не помнишь — твоя проблема. — Не честно, Ива-чан, — пробормотал Тоору в плечо Хаджиме. Тот облегченно выдохнул, понимая, что его друг возвращается к привычному, надоедливому себе. — Может, в следующий раз думать будешь? — Так ты не злишься на меня? — спросил он, наконец-то поднимая свои глаза и смотря на Ивайзуми. Ойкава больше не плакал, пусть его глаза и оставались красными, а на щеках виднелись множественные дорожки от слез. Хаджиме был почти уверен, что его лицо даже немного опухло. — Только на твою тупость, но уж точно не на тебя, — ответил Ивайзуми с улыбкой. Ойкава осмелился улыбнуться в ответ. — Кто мы друг другу? — спросил он, все еще немного боясь услышать ответ. — Мы можем быть кем угодно.